Элоиза Джеймс - Обретая любовь

Колин медленно спустился по узкой деревянной лестнице, держась одной рукой за перила, а ладонью другой скользя по стене. Оказавшись внизу, он ощутил перед собой пустое пространство – вероятно, длинный коридор, ведущий наружу, поскольку его лица коснулось дуновение ветра. Еще он услышал гул голосов и уловил хмельной запах эля. Должно быть, где-то рядом находился питейный зал.

Колин хотел уже двинуться к выходу на двор, когда в коридоре послышалась чья-то тяжелая поступь. На пару секунд вошедший остановился, после чего, ускорив шаг, приблизился к нему.

– Мое почтение, капитан Берри. Меня зовут Топпер, я содержатель этого постоялого двора. Вы, должно быть, проголодались?

– Добрый день, мистер Топпер, – отозвался Колин. – Вы не могли бы направить ко мне моего ординарца? Как видите, на данный момент я испытываю некоторые затруднения при самостоятельном передвижении.

– Я как раз собирался вам кое о чем сообщить, – с ноткой скорби в голосе проговорил трактирщик. – Минут двадцать назад служанка вашей жены упала и, похоже, сломала руку. Мы отправили несчастную девушку вместе с вашим ординарцем в Андовер, к доктору Стритену – он единственный костоправ в наших краях. До Андовера довольно далеко, так что им придется там заночевать.

– Моя жена?.. – удивленно произнес Колин.

– Да нет, служанка вашей жены, – повторил трактирщик. – Если бы такое, не дай бог, случилось с вашей супругой, я бы сразу же вам сообщил. Нет, это произошло со служанкой вашей жены, и, как я уже сказал, она поехала в Андовер вместе с вашим ординарцем, так как сейчас у меня нет свободных людей. Вашей супруге может прислуживать моя жена, ну а я сам – в полном вашем распоряжении. Наш сын тоже служит на море, и для меня большая честь оказать посильную помощь представителю нашего доблестного флота. – Топпер умолк, видимо, выдохнувшись после столь длинного монолога.

Колин испытывал какое-то странное головокружение, словно он так и остался в сетях нескончаемого сна, вызванного воздействием опия.

Как такое возможно? Он никогда не слышал ни о чем подобном. Нет, ну одно дело – выронить из памяти какой-то отрезок времени и позабыть о собственных распоряжениях насчет переезда в Арбор-Хаус… Вообще-то такой план был у него изначально, так что, возможно, он даже не просыпался, а герцогиня, зная об этом намерении, просто загрузила его в карету.

Хотя, нет… Она бы так не поступила. Скорее всего он пребывал в достаточно ясном уме, чтобы выскользнуть из-под ее заботливого крыла и потребовать экипаж.

Однако вот так нежданно-негаданно оказаться женатым – это уже совсем другое дело. И с кем же, черт возьми, он обвенчался?

– Вы сказали, что у меня есть жена, которая приехала со мной? – спросил Колин.

Повисла непродолжительная пауза, после чего трактирщик опять заговорил, но уже с сочувствующей интонацией:

– Я полагаю, из-за контузии у вас бывают провалы в памяти, капитан Берри, но это вполне обычное дело, уверяю вас. Тут недавно наш местный парень упал с крыши, после чего начисто забыл, что он левша, и стал пользоваться правой рукой, как все добропорядочные христиане.

– А я вас уверяю, что я не настолько плох, чтобы забыть о наличии у меня жены! – Колин едва удержался от порыва стиснуть горло собеседника.

– О да, конечно… – засмеялся трактирщик. – Между нами говоря, наши лучшие половины не позволяют надолго о них забыть.

Колин скрипнул зубами.

– Я просто не знал, что меня сопровождает жена.

– Ну конечно, разумеется! – В голосе собеседника послышалось явное облегчение. – Вы ведь крепко спали, когда прибыли к нам, и мои ребята отнесли вас наверх. Да, ваша очаровательная супруга едет вместе с вами, капитан. И она ждет вас в нашей лучшей комнате. Обед для вас двоих будет готов в течение четверти часа.

– Не торопитесь, – проговорил Колин. – Я хотел бы провести некоторое время наедине… со своей женой.

Судя по звуку, трактирщик потер руки.

– Конечно, конечно! – воскликнул он. – Первейшее желание юных возлюбленных, разлученных войной, – побыть наедине. – Придвинувшись ближе, он дыхнул на Колина запахом ростбифа. – Извините за дерзость, капитан, но, судя по лицу вашей супруги, когда она вышла из кареты, встреча с вами доставила ей огромную радость.

Вскинув руку, Колин ухватил трактирщика за толстый загривок.

– Если ты еще раз позволишь себе столь непочтительные речи о моей жене, я дам тебе такого пинка, что ты улетишь за сотню метров.

Мистер Топпер даже закашлялся.

– Ну что вы, сэр, я не имел в виду ничего непочтительного, ни в коей мере!

Колин отпустил трактирщика.

– Отведите меня в ту самую лучшую вашу комнату.

Хозяин постоялого двора взял его за руку, и Колин последовал за ним, мысленно ругая Экерли. И о чем тот только думал, уезжая с какой-то девицей к костоправу?.. Со служанкой его жены, которой он не помнил. Совсем неудивительно, что Колин не припоминал также и служанку.

И тем не менее какая-то женщина его ждала.

Они с трактирщиком прошли по коридору, затем тот постучал в одну из дверей слева и ввел его внутрь. После чего удалился, прикрыв за собой дверь, и воцарилась тишина.

Возможно, все это был какой-то изощренный розыгрыш, хотя и непонятно с какой целью. В помещении ощущался аромат роз – видимо, запах духов женщины, вошедшей сюда перед ним.

Розы?.. Колин почувствовал, как его сердце ухнуло куда-то вниз. Уж не женился ли он на Лили? Быть может, герцог с герцогиней вспомнили его давнее предложение и в патриотическом рвении обвенчали их? Но возможно ли, чтобы он прошел через этот обряд в тумане опийных паров?

В комнате не было слышно ни звука. Кем бы ни являлась эта женщина, она сидела тихо, как мышка. На Лили это было не похоже. Насколько он помнил, та повсюду порхала точно бабочка, не в силах усидеть на месте.

Тишина… На ком же еще он мог жениться? Состоять в браке с Лили ему не хотелось, этому противилось все его существо.

– Лили… – произнес он вслух.

Это будет конец всему. Ему придется сидеть напротив Грейс во время семейных застолий и глядеть, как она улыбается, как озаряются ее глаза в ответ на шутки Макиндера, между тем как он сам будет влачить свои дни в одной упряжке с ее недалекой сестрицей.

Послышался шорох платья, тихое «ах», и его ноздрей вновь коснулся аромат парфюма.

– И когда же мы успели обвенчаться? – поинтересовался Колин. Если уж начинать брачную жизнь, то следовало расставить все точки над «i». – Я совершенно ничего не помню. – Он мог бы пройти вперед, но не хотел, чтобы жена увидела его кувыркающимся, подобно клоуну.

Жена… Это черт знает что!

Колина вдруг охватило негодование. Он вообще не собирался жениться, а если бы и вознамерился, то предпочел бы, чтобы его брак был таким же счастливым, как у родителей или у герцога с герцогиней. Он хотел бы, чтобы с избранницей его объединяло родство душ.

– Лили, – начал Колин, улавливая лишь учащенное дыхание неподалеку. – Должен признаться, что нахожу этот брак не только неожиданным, но и сомнительным.

Послышался тихий скрип, и та, что присутствовала здесь, поднялась со своего места и направилась к нему, легко ступая по ковру. Она определенно была молодой и изящной. Так что скорее всего это была именно Лили, нежели совершенно незнакомая женщина. Колин скрестил руки на груди, осознавая, что на его лице сейчас нарисовалась грозная надменность сурового капитана, но он был просто не в состоянии смягчить свое выражение.

И все же ему трудно было представить, чтобы герцогиня стала участницей такого бракосочетания. Так что, наверное, его женила на себе какая-нибудь ушлая незнакомка… Под стать тому лекарю, одурманившему его опийной настойкой. Ее светлость никогда бы не приняла участия в подобной авантюре.

Тут он вспомнил об открытии, сделанном при недавнем приеме ванны, – брак, заключенный против его воли, был консумирован! Им овладели, как какой-нибудь восточной девицей, похищенной, чтобы не платить калым! Ярость, вызванная этой мыслью, была просто ослепляющей… Если, конечно, дополнительная слепота была возможна в его ситуации.

– Колин… – Голос, произнесший его имя, едва пробился сквозь гулкую пульсацию у него в ушах.

Определив по звуку местонахождение говорившей, он шагнул вперед и крепко ухватил ее за руку.

– Кто вы такая? – В сознании проносились возможные варианты. Его похитили, одурманили и оженили ради его денег и положения… – Кто вы? – чуть ли не рявкнул он.

– Я Грейс, – последовал тихий ответ, сопровождаемый всхлипом. – Грейс, а не Лили… Извини меня.

Колин был просто ошарашен.

– Грейс?.. Но что ты здесь… – Выпустив ее руку, он отступил назад, осознавая очевиднейший вывод. – Так ты была в моей карете? Я… мы… значит, это была ты.

Опять послышался всхлип, и он, рванувшись вперед, обнял ее. Она, как птичка, прижалась к нему своим хрупким тельцем. То, о чем он столько мечтал, наконец-то сбылось – он держал Грейс в своих объятиях. Триумф его мужского самолюбия…

Однако ее плечи сотрясались от рыданий.

Мало-помалу Колин осознавал произошедшее. Он действительно овладел Грейс, обесчестил ее… И что хуже всего, она, похоже, не давала на то своего согласия. Вероятно, он набросился на нее, как дикий зверь, взял силой, и воздействие опия ничуть не оправдывало его. Он совершил деяние, за которое сам неоднократно наказывал своих подчиненных.

– Насколько понимаю, герцогиня попросила тебя сопроводить меня до дома, – натужно сглотнув, проговорил Колин. – А где Макиндер?

– В Лондоне, – отозвалась Грейс, не отрывая лица от его жилетки.

– Но на самом деле мы ведь с тобой не женаты?

– Нет. – Ее голос был едва слышен.

– То есть ты сказала трактирщику, что мы женаты, потому что в карете я воспользовался твоей беззащитностью, – сделал вывод Колин, чувствуя какую-то внутреннюю самоотчужденность. – Грейс, я находился во власти сна, я просто не соображал, что делаю. Я бы никогда так не поступил, если бы находился в здравом рассудке. Я очень сожалею о случившемся. Должно быть, я обращался с тобой ужасно.

Он еще крепче обнял ее. Грейс не отвечала, продолжая плакать.

– Черт возьми… – пробормотал Колин.

И как Колин мог такое натворить, пусть даже и во сне?

– Насколько это было… отвратительно? – спросил он. Ему было необходимо это знать, угрызения совести жгли его нутро, как раскаленные угли. – Грейс, пожалуйста, скажи мне.

Она что-то произнесла, по-прежнему уткнувшись ему в грудь.

И черт с ним, с этим зрением!.. Пусть он навсегда его потеряет, но ему необходимо увидеть ее глаза. Отстранив Грейс, Колин потянулся к своей повязке.

– Не смей! – воскликнула она, и ее изящные руки с неожиданной силой ухватили его запястья. – Что ты делаешь?

– Мне нужно увидеть тебя, – хриплым голосом отозвался он. – Я должен увидеть в твоих глазах ту боль, которую тебе причинил.

Грейс продолжала тянуть его за руки, и он, уступив, опустил их.

– Ничего ты не причинил, – произнесла она так тихо, что он едва расслышал. Ее ладони тоже скользнули вниз вслед за его руками.

– Что? – Его сердце билось чуть ли не в самом горле. Ощущение ее ладошек у него на предплечьях… это вызывало желание ощутить ее всю целиком. – Разве я не сделал этого?.. Там, в карете? – Он вспомнил о явном свидетельстве, обнаруженном во время приема ванны. – Я знаю, что это случилось.

– По правде говоря, я в некотором замешательстве…

Перед Колином забрезжила слабая надежда. Может, все не так скверно, как он думает?

– У нас это произошло по доброй воле или же… я взял тебя силой?

Грейс глубоко вздохнула, после чего произнесла:

– Это произошло по любви, только… я занималась любовью с тобой, а ты… с Лили. – И она опять заплакала.

Колин подхватил ее на руки, прижал к груди. Грейс почти ничего не весила, эта девушка, пленившая его сердце. И когда она совсем неэлегантно шмыгнула носом, он сказал:

– Грейс, я не вижу, куда идти.

– Опусти меня… это глупо… – Она попыталась было высвободиться, но он еще крепче прижал ее к себе.

– В какую сторону мне идти?

По телу Грейс прокатилась дрожь.

– Неподалеку перед тобой стоит кресло, – сквозь слезы проговорила она. – Сделай несколько шагов, и я скажу, когда меня можно будет выпустить.

Выпустить?.. Ну уж нет.

Он прошел немного вперед, и она сказала:

– Кресло прямо перед тобой.

Колин нащупал его коленом, после чего развернулся и сел.

– Ты ведь мог упасть, – упрекнула Грейс.

– Я упражнялся почти полтора месяца.

Она снова попробовала высвободиться, но он не ослабил хватку.

– Грейс…

– Отпусти меня, – прошептала Грейс.

– Ни за что…

На Колина снизошло какое-то усталое успокоение. Он, конечно, поступил очень плохо и будет теперь всю жизнь заглаживать свою вину. Он отнял Грейс у Макиндера самым неподобающим образом, он погубил ее… в несколько устаревшем смысле этого слова. Однако он не утратил понятий о чести, и, возможно… их соитие не было так уж похоже на изнасилование.