Шеннон Дрейк - Обрученная с ветром

Пирс заскрипел зубами.

— Я только что сказал вам…

— Да, по-моему, это вполне хорошее оправдание, — мило произнесла она.

— Вы ездите неосторожно, как двухлетний ребенок, — воскликнул он сердито и поморщился, так как в спину ему впился камень. Она шагнула ближе, все еще стараясь, чтобы ее элегантные ботинки и подол юбки не коснулись воды.

— Послушайте! — нетерпеливо заявила она. — Я не хотела причинить вам вред, хотя вы и высокомерный глупец.

— Ох, девушка! Вы перегибаете палку! — прошипел он.

— Если я могу вам помочь… — начала она.

Он улыбнулся, в изгибе губ блеснули зубы.

— Может быть. — Он протянул ей руку. — Может, вы сможете дотянуться до меня?

Она нетерпеливо издала какой-то звук, но протянула к нему пальцы.

Возможно, ему не следовало этого делать. Карл славился своим рыцарством — и ожидал того же от своего окружения.

Но сегодня…

Что-то в этой элегантной и дерзкой крошке просто выводило его из себя. И она определенно могла бы быть повежливее.

Он встретил ее испуганный взгляд, и его улыбка стала шире, когда ее пальцы в бледно-зеленых перчатках коснулись его руки. Он обхватил ее руку своей. Очень крепко. И сильно дернул.

Она издала испуганный вопль. Он ухмылялся все шире, пока она летела над ним, опускаясь частично на него, частично в холодную воду.

— Боже мой, какой я болван! — пробормотал он, удерживаясь от смеха, пока она пыталась выпрямиться среди изобилия бархата и кружев своего платья. При этом она изгибалась, лежа на нем, и, к своему удивлению, он обнаружил, что остро ощущает ее физически — не просто как девушку, но как женщину.

Она лежала невероятно близко, и через преграды одежд между ними он мог ощущать длину ее ног, изгиб бедер. Он мог почувствовать кости корсета, а выше этой твердой темницы — мягкую полноту ее груди. Он заметил, как сладко она пахнет, словно лепестки цветка. Запах, казалось, был связан с чем-то очень естественным и очень женственным, и абсолютно чувственным. Она заставила его думать о темноте, о жарком огне, пылающем в его крови. Несколько долгих секунд он был неподвижен, пойманный в капкан из своих ощущений, просто совершенно завороженный чем-то пьянящим и неотразимым в этой девушке. Возможно, в ее взгляде была невинность, возможно, нет. Он был изумлен своей реакцией на нее, раздражен, даже сердит на себя.

«Дурак! У тебя есть почти совершенная женщина, на которой ты готов жениться!» — напомнил он себе. Женщина, которая любила его, которая приходила к нему, которая наполняла его ночи.

И все же он неистово желал эту девушку, которой он едва коснулся. Подобного желания он никогда в жизни не испытывал. Это желание было вызвано медным пламенем ее волос, изумрудным блеском ее глаз. Ее тяжестью в его объятиях, ее грудью, колышащейся от сжигающего гнева.

Он сжал зубы, решив, что никаких чувств к ней не испытывает.

— О, вы, невежа-переросток! — воскликнула она, прилагая все усилия, чтобы сохранить равновесие, и пробуждая его от странного оцепенения.

Пальцы Пирса крепче обхватили ее руки. Глаза его искрились.

— О, Боже милостивый, да, девушка, я так сожалею! Конечно, это, в сущности, не моя вина, если вы не можете удержаться на ногах. Но позвольте теперь помочь вам! — явно пытаясь поднять ее, он столкнул ее с себя. Теперь она лежала в воде на спине, мокрая, ее шляпа с плюмажем поплыла по воде, темные волосы разметались.

— Как вы смеете! — взъярилась она, замахиваясь на него.

Но он ловко избежал удара, поймав ее за запястья и одарив озорной предостерегающей улыбкой.

— Увы! Я поскользнулся! Но вы должны быть очень осторожны с людьми, которые не могут усидеть на лошади. Никогда нельзя знать, в чем еще они могут сплоховать. Мне очень жаль…

Ее глаза решительно горели изумрудным огнем. Она была бесстрашна, такие люди будут бороться до самого конца.

— Совершенно очевидно, что вам не жаль, вы — жалкий мошенник! Вы сделали это нарочно!

— Ну что вы, наоборот! Нам, невежам, ужасно трудно делать изящные движения, только и всего. Но если вы позволите мне попытаться снова…

— Нет! — В ее глазах мерцали огни, казалось, отраженные от воды. Потом она заскрипела зубами, уставясь на него. — Отпустите меня! Я вижу, что вы чувствуете себя совершенно прекрасно, не считая того, что страдаете недостатком ума, и это определенно у вас с самого рождения! Если вы просто освободите меня от вашей тяжести…

Он все еще держал ее за запястья. Пальцы ее были сжаты в кулаки, ее светло-зеленые перчатки потемнели от воды.

— Конечно, — вежливо произнес он.

Он встал, поднимая ее за собой, и снова на мгновение удивился, осознав, что держит ее так близко. Потом он отпустил ее, решив, что, пожалуй, зашел слишком далеко и что в знак возмещения убытков он достанет ее шляпу.

Но как только он отпустил ее, она, казалось, обратилась в тигрицу. Ее кулаки заколотили в его грудь с огромной силой. Он был настолько пойман врасплох и так ненадежно стоял в грязи на дне ручья, что снова начал падать на спину, — конечно, именно этого она и добивалась.

— Ну, маленькая мегера! — воскликнул он и, прежде чем окончательно потерять опору под ногами, снова схватил девушку. Она вскрикнула, пытаясь ускользнуть, но его пальцы обхватили ее запястья, и они грохнулись в ручей, на этот раз в более глубокое место, где оба погрузились под воду. Пирс быстро выпрямился, найдя в камне на дне опору для ног, и на мгновение его охватил страх, потому что он отпустил ее, и ему пришло в голову, что, возможно, она не умеет плавать. Он снова погрузился в воду и ухватился за ее юбки. За все свои старания он получил лихорадочные удары кулаков. Они снова вынырнули из воды.

— Боже мой, что вы пытаетесь сделать на этот раз — утопить меня? И все потому, что не умеете править своей лошадью! — кричала она.

— Утопить! Я пытался спасти вашу глупую голову!

— Спасти меня! Сэр, я лучше вас езжу верхом, и я чертовски уверена, что плаваю наверняка лучше…

— И ругаетесь лучше? — осведомился он.

Она была в ярости, щеки ее ярко пылали от гнева, а глаза при этом казались еще зеленее.

— О! — снова воскликнула она, потом исчезла под водой, после чего поднялась, и не успел он опомниться, как она принялась швырять в него грязь со дна ручья.

— Ну, будь я проклят, — заорал он в изумлении и принял абсурдное решение, что не должен проиграть схватку — неважно, что детскую — с этой девушкой. — Гадкий детеныш! — Он еще не знал, что намерен предпринять, но снова нырнул под воду, быстро смывая грязь, потом шагнул к ней. Она испуганно вскрикнула и рванулась изо всех сил, насколько это было возможно в ее намокших одеждах, к берегу и сухой земле. Его рука обхватила ее за талию, удерживая на месте. Она яростно била его по пальцам.

— Отпустите меня немедленно! — потребовала она.

— О! Бросать в меня грязью и требовать свободы, словно вы вели себя хоть с малейшим достоинством? Увы! Бросать грязью — поступок совершенно детский, и вы, крошка, должны поплатиться за это, как ребенок…

— Только дотроньтесь до меня, и вы пожалеете!

— Я дотрагиваюсь до вас в эту самую минуту, и я предупреждаю, что мне не придется платить вовсе!

Но ему пришлось платить. Высокую цену. С той секунды, когда он встретил ее взгляд, с той минуты, когда пальцы его коснулись ее.

— Ну, погодите же, мошенник, идиот! — кричала она. — Вот погодите, об этом узнает король! Вас сварят в масле, вздернут на виселицу…

— Меня! Скандалистка, кто-нибудь должен промыть вам сладкий ротик щелоком, — заверил он, быстро идя по воде и волоча ее за собой. — Вот погодите, маленькая ведьма, об этом узнает король…

Внезапно он замолчал, пораженный звуками низкого, густого мужского смеха. Он стоял неподвижно, все еще держа в руках изысканного грязного озорника. Перед ним были король и леди Анна.

— Король здесь, друзья мои! — объявил король. — И мы горим нетерпением узнать, что здесь произошло, не так ли, леди Анна?

Карл, облаченный в малиновые бриджи и жилет, тоже малиновый, но более глубокого оттенка, поверх белой полотняной рубашки с оборками, действительно был с ними. Сидя на одной из своих лошадей, он посмотрел на них из-под изогнутых темных бровей. Его яркие карие глаза были полны смеха, и, если бы на них наткнулся только король, Пирс, возможно, сам немало бы повеселился.

Однако рядом с королем находилась леди Анна, элегантная и очаровательная. Ее красота золотистой блондинки подчеркивалась светло-сиреневым платьем для верховой езды. Она переводила взгляд с него на существо в его объятиях в изрядном шоке и с упреком. Он открыл было рот, беспокоясь, как сможет объяснить Анне, что девушка заслуживает именно такого обращения.

— Оригинально, — сказал Карл Анне, почти так, как если бы они все еще были наедине. — Интересно, были ли они представлены друг другу подобающим образом? Подумаем, с чего мне следует начать. Мой милый цветочек, Роза! Ты должна быть немножко добрее и перестать называть этого человека невежей. Он один из моих старейших и ближайших друзей, пэр моего королевства лорд Пирс Дефорт, его светлость герцог Вертингтон. Мне очень жаль. Боюсь, что не могу сварить его в масле и вздернуть на виселицу, поскольку мне еще может понадобиться его шпага. Пирс, друг мой, это очаровательное существо — мисс Роза Вудбайн, гостья при моем дворе. Хотя в Англии у нее есть опекун, я несу полную ответственность за ее благополучие, и моя жена совершенно определенно озабочена им не меньше. — Он улыбнулся. — Видишь ли, ее отец — тоже друг…

Вудбайн! Так это Роза Вудбайн! Он мог бы догадаться; ему следовало бы знать.

Он улыбнулся, стиснув зубы, потом низко поклонился.

— Мисс Вудбайн.

— Милорд Дефорт! — казалось, при произнесении этого имени она испытала удушье.

Карл прочистил горло.

— Пирс, может, стоит опустить девушку на землю?

Она взирала на него с насмешливым удовлетворением.

Он улыбнулся в ответ, на мгновение забыв об Анне.

— Конечно! — заверил он Карла и отпустил Розу. Та снова стала погружаться на дно.

— Пирс! — воскликнула Анна.

Он широкими шагами вышел из воды, глядя на нее как ни в чем не бывало. Он услышал шум, поднятый Розой за его спиной, и улыбнулся Анне.

— Пирс, может, она не умеет плавать, возможно…

— О, она умеет плавать, — заверил Пирс Анну.

Он добрался до лошади Анны и оперся о ее высокую спину, глядя на Анну снизу вверх.

Голова девушки поднялась над поверхностью воды, и он услышал ее шипение.

— Пэр, вот уж, действительно! Знатный ублюдок!

Он повысил голос.

— Она умеет и ездить верхом, и плавать гораздо лучше меня, и, уверяю вас, миледи, милая маленькая колонистка не желает никакой помощи от меня.

— Мисс Вудбайн! — окликнула Анна. — Возможно, он ударился головой. Обычно его манеры не такие скверные.

Пирс был уверен, что мисс Вудбайн не заботят его манеры. Король спешился и чрезвычайно заботливо стал помогать девушке выбраться из воды.

Маленькая выскочка-интриганка была определенно гораздо больше заинтересована в таком внимании со стороны короля, чем со стороны герцога, он был в этом уверен. Факт, что она смотрит на него глазами, напоминающими драгоценные камни, казалось, способными испепелить, доставил ему на мгновение глубокое удовольствие.

— Его манеры, миледи, — ответила Роза, — кажется, не просто скверны, они полностью отсутствуют!

— Боюсь, это из-за общения с колонистами, — печально сказал Пирс Анне.

Глаза ее округлились. Она никогда не видела его сознательно грубым, но, с другой стороны, похоже, мисс Роза Вудбайн нисколько не сожалела, что была колонисткой.

— Пирс! — воскликнула Анна, не сводя с него огромных голубых глаз. — Что это? Сражаться с хорошенькой девочкой! Пожалуйста, ведите себя прилично! Вы вызовете столько разговоров!

Он скрипнул зубами, слегка устыдившись. Она была права. Но она просто не представляла, как может раздражать эта хорошенькая девочка.

Он снова взглянул на Розу. Ее мокрые распущенные волосы струились по спине густым водопадом. Роза — не хорошенький ребенок. Она — элегантная и исключительно красивая женщина, очень самонадеянная и своевольная, и вполне может быть, что она из тех людей, что причиняют невообразимые неприятности. Даже мокрая насквозь и совершенно растрепанная, она оставалась поразительно прелестной.

Определенно, она очаровала короля.

Пирс внезапно улыбнулся, наблюдая за Анной. Она была совершенно права. Он нелепо унизился, обмениваясь оскорблениями с этим хорошеньким ребенком.