Шеннон Дрейк - Обрученная с ветром

Сердце ее дрогнуло.

— Послушайте, милорд…

Она с визгом оборвала фразу, потому что он шагнул из ванны и притянул ее в свои объятия.

— Ты — ужасный! — прошептала она.

— Нет, я — удивительный. Дай мне возможность доказать это.

— Я хочу сказать, что ты…

— Развратник? — сказал он, нахмурившись. — Очень ревнивый. Вы, миледи Добродетель, гуляли с королем.

— Он был очарователен, — невинно произнесла Анна.

— Я буду еще очаровательней.

— Трудно поверить, зная, как ты обошелся с мисс Вудбайн.

Она была удивлена, как внезапно потемнел его взор.

— Она — скандалистка, — просто сказал он, — в то время как ты, любовь моя… Я просто очарую тебя!

— Докажи! — подзадорила она.

На лице его появилась волчья ухмылка. Не успев опомниться, она оказалась раздетой, ощутила могучее прикосновение его рук и жаркий пламень губ. Обжигающий кончик его языка скользил вдоль ложбинки между ее грудями. Ниже. Снова, обжигая, вверх. Вниз. Вниз. Ах!

Она ахнула, откинувшись назад. Он отнес ее на кровать, ласкал ее, и потом они оказались одним целым, и она наполнилась жаркой сталью его тела, словно воспарила. Будучи сама себе хозяйкой, она знала нескольких мужчин, все они были прекрасные и храбрые. Но ни один из них не шел в сравнение с Пирсом. Ни один не был столь чувственным, ни с одним она не взлетала так высоко, что это было близко к смерти…

После, лежа рядом с ним долгие, долгие минуты, она думала, что ни за что на свете не хотела бы лишиться всего этого. Она почувствовала новый приступ ревности к Розе Вудбайн. Ей захотелось, чтобы Джемисон безумно влюбился в свою новую подопечную и женился на ней.

Руки Дефорта обвились вокруг Анны.

— В чем дело?

Она прильнула щекой к его бронзовой груди.

— Я хочу, чтобы ты извинился перед мисс Вудбайн сегодня вечером, — серьезно сказала она.

— Что?

— Пирс, ты очень знатен. Близкий друг короля. Ты должен подавать пример при дворе. И я никогда не видела, чтобы ты вел себя так скверно! Пожалуйста, извинись перед ней!

Она слышала, как он скрипнул зубами. Она поняла, что он не собирается извиняться. Он готов ради нее почти на все, это она знала. Кроме того, чтобы идти против своей совести. Девушка по-настоящему разгневала его.

Что ж, это хорошо, не так ли? И в самом деле, ей вовсе незачем ревновать.

Но от этого все, о чем она собиралась просить его, становилось гораздо более сложным.

— Пирс…

— Анна, она своенравная маленькая скандалистка, и, насколько я могу судить, она нуждается в хорошей порке.

— Она слишком взрослая для хорошей порки, — тихо вздохнув, произнесла Анна. — Она своевольная…

— Она вполне могла кого-нибудь убить, Анна, она была так безрассудна, и…

— Она действительно великолепно ездит верхом.

— И абсолютно уверена в собственных способностях. Она заслуживает, чтобы ее побили…

— Ты побил ее сегодня днем.

— Я не скакал наперегонки…

— Скакал.

— Так хотелось Бевульфу, — оправдываясь, сказал он.

Анна рассмеялась и легонько притронулась к его носу.

— Ты превзошел ее. Прояви некоторое милосердие.

Он потряс головой, странно нахмурившись.

— Не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь превзошел ее, Анна. Потому что не думаю, что она в состоянии понять, что ее превосходят. Нет, я не стану извиняться перед ней.

— Но…

Он шевельнулся, пылко глядя на нее и прижимая к себе.

— Миледи, я не стану извиняться перед ней, и я не позволю ей снова встать между нами!

— Но, Пирс… — начала Анна, довольная.

— Но, Анна!

— Право, тебе следует пожалеть девушку.

— А в чем дело?

— Ну, ее отец когда-то был очень близким другом лорда Виктора Брайанта, и он доверил ему опекунство над Розой на то время, пока она живет в Англии.

Пирс нахмурился.

— Но Виктор Брайант в прошлом месяце умер. Поэтому она осталась на попечении Джемисона Брайанта.

Анна вздохнула:

— Он действует мне на нервы. Он один из ближайших друзей моего брата, и он всегда… о, я не знаю! Он очень привлекательный мужчина…

— Ага! — поддразнил Пирс.

Она бурно затрясла головой.

— Привлекательный, но неприятный. Я благодарю Бога, что я — совершеннолетняя и полноправная наследница, иначе бы я боялась, что Джером попытается вручить меня — тело, титул и состояние! — именно Джемисону. Честно говоря, я боюсь за девушку.

Пирс пожал плечами.

— Ее отец еще жив. Не думаю, чтобы молодой Джемисон на самом деле обладал какими-либо правами на нее.

— Возможно, нет. Но все же…

— Кроме того, — сказал Пирс, — она, может, и заслуживает брака с каким-нибудь неприятным, но привлекательным мужчиной. — Он перевернулся, ухмыляясь и нежно проводя пальцем вокруг ее груди. — Знаешь, ее отец хочет заполучить меня.

Анна лениво улыбнулась в ответ, приглаживая его темные волосы.

— Я слышала об этом.

— И что же? — Он изогнул бровь.

— Ну, ты явно задет за живое. Это одна из причин, по которой она беспокоит меня. Ей нужен супруг, но не Джемисон Брайант!

— Ну, не беспокойся за нее. Это все равно что волноваться из-за тигрицы. Что ж, хорошо, любовь моя! Присматривай за ней, как, я полагаю, ты уже решила поступить.

— Да. Но, Пирс, я очень хочу, чтобы ты использовал ради нее свое влияние.

— Мое влияние! Анна, я не знаю…

— Тебе следует просто поставить всех в известность, что ты заинтересован в девушке, что, может быть, она — под твоим покровительством. Это может обеспечить ее безопасность.

— А кто ей угрожает?

— Такие, как ее опекун! — сказала Анна. — Джемисон и Джером — очень хорошие друзья. И хотя в нем течет моя кровь, мой милый братец иногда способен на определенные… — она заколебалась. — Он любит интриги и хитрости, Пирс. И иногда он может быть злым.

Пирс засмеялся.

— Злым, а?

— Его хитрости…

— В наши дни все при дворе плетут интриги. Твой брат, может быть, и злобный. И Джемисон Брайант — эгоистичный и незрелый. Что же касается Розы, она — маленькая ведьма. Она получает по заслугам.

— Пирс, Роза Вудбайн действительно очень добрая и храбрая.

— Откуда ты знаешь?

Анна колебалась.

— Только несколько дней назад, любовь моя, Джемисон поймал меня в западню, — беспечно сказала она.

Это было куда хуже, чем она хотела показать, но, зная нрав Пирса, она удержалась от рассказа о том, что произошло, когда она имела несчастье очутиться наедине с другом своего брата. Все они сопровождали короля в поездке на юг, и Джемисон почти вынудил ее лошадь сойти с тропы — намеренно, в этом она была уверена. Но Роза Вудбайн наткнулась на них и мгновенно почувствовала, что Анна попала в беду. Роза настолько великолепно владела лошадью, что с легкостью притворилась, будто не справилась с ней, почти растоптав Джемисона, и позволила Анне удрать.

Анна тронула его подбородок.

— Она превосходная наездница, любовь моя. Словно удивительный маленький рыцарь, она налетела вихрем и прогнала этого гадкого парня.

— Что делал этот гадкий парень?

Она помахала рукой в воздухе.

— В сущности, ничего. Просто я была в неудобном положении. И Роза была очень храброй и доброй, спасая меня от этой неприятности. Так что, Пирс, ради меня, не предложишь ли ты ей свое покровительство?

Он вздохнул.

— Анна, для тебя я готов почти на все. Она под моим покровительством. И оно будет для нее исключительно щедрым — если ты сможешь держать ее подальше от меня.

Анна поцеловала его в нос.

— Непременно. А теперь…

— А теперь я не хочу больше о ней слышать!

Она подняла на него глаза, но он начал целовать ее.

— Пожалуйста, хоть немножко побудем вместе! — хрипло сказал он.

Она хранила молчание, снова вкушая его поцелуи. Через несколько мгновений она полностью забыла о мисс Вудбайн.

К великому неудовольствию Пирса, он не мог отвлечься. Даже лежа с Анной, он видел перед собой лицо Розы Вудбайн. Фантастическое богатство ее волос, их цвет! Изгиб ее губ, ощущение ее тела, прижатого к нему, изумрудная зелень ее глаз, сверкающих…

Он внезапно вздрогнул, изумленный желанием и последующей волной неловкости, овладевшей им. Она была всего лишь девочкой. Хорошенькая простолюдинка, ни больше, ни меньше. Хорошо, она красива. И все же…

Не было никакой необходимости, чтобы Анна когда-либо узнала, что он находит в девушке нечто неотразимое. Нечто, что преследовало чувства, что манило, что волновало…

Его охватило чувство вины. Он занимался любовью с Анной, думая при этом о девице Вудбайн. Желая ее. Она приводила его в совершенное бешенство.

Он почти застонал вслух.

Он слышал, что девушка хочет уехать домой. Очень. Она не хочет иметь ничего общего ни с кем из мужчин, она просто хочет вернуться в свою драгоценную Виргинию.

И пусть она сумеет сделать это!

«Мне следовало бы быть счастливым», — думал Джемисон Брайант. Он был молод и красив, с очень светлыми голубыми глазами, прекрасными светлыми волосами и худым мускулистым телом. «Да, мне следует быть счастливым», — решил он, разглядывая комнату, которая так недавно была комнатой его отца, а теперь принадлежала ему. Это была богатая комната. Тяжелые расшитые драпировки свисали с огромной дубовой кровати. В изысканном резном камине ярко пылал огонь. Весь особняк, дом Брайантов из Хершира, был элегантным, теплым и пышным. И теперь он принадлежал ему.

И каким-то образом, подумал он со вздохом, слегка поглаживая мягкое белое тело Бет, он сбился с пути. Он всегда терпеть не мог своего отца. Его мудрые учителя надоедали ему до слез. Он удирал с уроков, чтобы устраивать шалости, вроде поджигания небольших поленьев и привязывания их к хвостам несчастных кошек.

Он не совсем понимал, что делало его таким, каким он был, и в юности было время, когда это беспокоило его.

Но потом он стал старше и узнал, что многие в этом мире имеют изъяны. И многие из этих личностей с изъянами были гораздо более интересны, чем остальные.

— Ты задумался, — сказала ему Бет.

Он кивнул, улыбаясь ей. Она была пухленькой девушкой, и ему это нравилось. Абсолютно все в Бет, от широких бедер до обширной груди, выдавало в ней девушку с фермы.

Но она не была простушкой, его Бет. Она смотрела на мир с изрядной проницательностью, чрезвычайно его забавлявшей. Он наслаждался ею, потому что она знала его, знала о всех его маленьких жестокостях и даже радовалась им. Она знала, что ему никогда не приходило в голову наградить ее хотя бы титулом своей «любовницы», и до самой смерти он будет называть ее не иначе, как шлюха. Это не имело значения. Когда он преуспевал, то заботился, чтобы она преуспевала тоже. Она любила дорогие вещи. Он, не возражая, давал их ей. Она знала, что он постоянно думает об Анне, и с радостью пошла бы на что угодно, чтобы помочь ему в его домогательствах. Она знала, что всегда будет щедро вознаграждена.

— Это гнусная жизнь! — сказал он устало, лежа на спине рядом с ней.

— Потому что ты не можешь заполучить леди Анну? — осведомилась Бет.

Он состроил гримасу, положив голову ей на грудь, с некоторым неудовлетворением заметив, что она еще больше расплылась в талии. Он ущипнул ее, и она вскрикнула. Потом он перевернулся на спину, сплел пальцы под головой и уставился в сторону окна невидящими глазами.

— Я всегда хотел Анну, — сказал он, и это было правдой. Что-то было в ее белокурой красоте. Она напоминала маяк чистоты — даже если всему двору было прекрасно известно, что она спит с Дефортом. Чертов Дефорт. И его дружба с королем. И его репутация солдата, и строителя кораблей, и все, черт побери, остальное.

Но Анна…

Он обожал ее. Он боготворил самую землю, по которой она ступала. Больше всего на свете он хотел Анну. Если когда-нибудь в нем и была хоть капля порядочности, если было хоть что-нибудь, что действительно могло направить его на верный путь, это была мысль об Анне.

Анна была той, до кого он никогда в жизни не сможет дотянуться, независимо от его положения и унаследованного титула.

И потом, была еще Роза.

О, да! В Розе тоже это было. Его элегантная, упрямая, своевольная маленькая американская кузина. Она всегда была холодной, держалась так прямо, говорила таким тоном! Это было в ее глазах, ее жестах, ее платье. Он не знал, что именно. Это было нечто непостижимое.