Лэйси натянула поводья у лавки бакалей­щика, на которую указал ей Трэй и соскочила на землю. Зайдя в лавку, она перечислила че­ловеку с недовольным лицом все, что ей было нужно: мука, сахар, кофе, свиной жир, бекон, бобы и галлон керосина; все остальное уже лежало в фургоне.

Пока хозяин составлял на прилавке все купленное, Лэйси огляделась. Внимание ее привлекли несколько хлопчатобумажных плать­ев, висящих в витрине. Ей вдруг очень захотелось купить себе одно из них, чтобы снять с себя этот жуткий куцый красный наряд.

Но девушка тут же отбросила эту мысль. Ей было сказано купить лишь трехдневный запас продуктов, и поэтому больше она не потратит ни цента из денег, выданных ей мужем. Он уже и так достаточно потратился на ее бедного отца.

– А вы, случаем, не та девушка, на кото­рой женился этот сумасброд Трэй Сондерс? – осведомился у нее бакалейщик, отсчитывая ей сдачу.

Лэйси холодно посмотрела на него и не менее холодно ответила: – Да, Трэй и я вчера поженились.

– А сейчас на ранчо отправляетесь? Потому как разговоры идут, что он вроде скот перего­няет.

– Как я посмотрю, у вас тут в Джулесберге много говорят, – съязвила девушка, стаскивая с прилавка мешок с едой.

– А вы, как я вижу, слишком молоды, что­бы сразиться с Буллом Сондерсом.

– Что вы имеете в виду? – испугалась она.

– Да ничего особенного. Просто у него тут дурная слава, хуже, чем у гремучей змеи. У них с сыном большие нелады. Не думаю, чтобы он к своей невестке отнесся лучше, чем к сыну.

Десять минут спустя, при выезде из города, Лэйси стала гадать, что же на самом деле ждет ее по приезде на это ранчо. Есть ли там его мать, сестры или братья? Вдруг эти люди ока­жутся такими же, как и, судя по рассказам, его отец?

Во всяком случае, вряд ли можно надеяться на то, что ее там примут с распростертыми объятиями.

Девушка вздохнула. Всего за сутки ее жизнь круто и на вечные времена изменилась. Она еще раз задала себе вопрос, что же готовит ей будущее. На данный момент безоблачным оно не представлялось.

Старенький мул неспешно двигался вперед, а Лэйси смотрела на раскинувшуюся перед ее глазами широкую долину. На западе зеленели буйные заросли трав. Кое-где на фоне красноватых скал высились шелковичные деревья. От них уже начинали тянуться длинные предзакат­ные тени.

Дикая и пустынная местность. Зато как она прекрасна! Лэйси с удовольствием осталась бы здесь, будь у нее такая возможность. Но сейчас судьбе угодно, чтобы она стала толстокожей и каким-то образом поладила с семьей Сондерсов, хотя бы до приезда Трэя, который должен будет сказать свое веское слово.

Солнце уже почти зашло, когда Лэйси оста­новила мула Джоко в одной из рощиц шелковиц. Она распрягла старого трудягу, ласково похлопала его по крупу и отвела туда, где трава была погуще. Потом сняла бочку с водой с фургона, чтобы напоить животное.

Пока Джоко наслаждался ужином, Лэйси набрала сухих веток для костра и разожгла его. Подул легкий вечерний ветерок. Трепетавшее пламя отбрасывало причудливые тени.

Поджаривая бекон и разогревая в жестяной банке бобы, Лэйси то и дело оглядывалась через плечо: ей было немного жутковато.

Торопливо и с большой охотой уминая бе­кон с бобами, она только однажды невольно вскрикнула, когда вылетевшая невесть откуда сова чуть не задела крылом ее лицо.

Быстро темнело. Девушка вернулась из кус­тиков, куда забегала по нужде, и, забравшись в фургон, задвинула засов. Наступила самая на­стоящая ночь. Стащив с себя ставшее ей ненавистным красное платье, она свернулась кала­чиком на своем матрасе и, едва успев натянуть до подбородка теплое одеяло, уснула. Спала она так крепко, что не проснулась бы даже в том случае, если бы ее схватила шайка разбойников.

На следующее утро Лэйси встала рано и весь следующий день провела почти так же, как и предыдущий. Однако, расположившись на ночлег, она почувствовала что уже не так измотана, как сутки назад и поэтому долго не могла заснуть.

Ее настороженный слух улавливал каждый ночной шорох. Услышав вдалеке протяжный вой волка, девушка успокаивала себя мыслью о том, что завтра в это же время она уже будет спать под крышей.

На следующее утро, выйдя из фургона, Лэй­си увидела, что небо затянули облака. «Надеюсь, что до дождя дело не дойдет», – пробормотала она, поджаривая на костре бекон и подогревая бобы в банке.

По положению солнца, скупым, холодным лучам которого изредка удавалось прорываться сквозь пелену облаков, Лэйси определила, что сейчас, должно быть, часа четыре. В этот мо­мент до нее донеслись отдаленные раскаты грома. К радости своей, она вскоре заметила строения маленького городка.

– Вот и Маренго, слава тебе господи, – вырвалось у нее. И девушка чуть подстегнула мула.

Проехав по единственной пыльной улице, Лэйси убедилась в том, что это действительно был маленький городок.

На одной стороне располагались бакалей­ная лавка, кафе, затем висела вывеска врача с надписью «Джонатан Карсон». На другой сто­роне изрезанной колеями улицы находились какая-то таверна, галантерейная лавочка, китай­ская прачечная и общественные бани. В самом конце городка стояла кузница, а чуть дальше, как водится, бордель.

Девушка скривила губы. Интересно, сколь­ко визитов ее мужа помнит это заведение?

Медленно правя мулом, она озабоченно искала глазами кого-нибудь, кто мог бы объяс­нить ей, как проехать к ранчо Сондерсов. Трэй тогда сказал ей, что здесь любой укажет дорогу.

Проезжая мимо таверны Лэйси отвернулась, делая вид, что не слышит гнусных предложений мужчин, собравшихся около нее. Никого из них она, разумеется, расспрашивать ни о чем не собиралась.

Заметив худощавого, высокого пожилого мужчину, выходившего из кафе, Лэйси подумала, что к нему вполне можно обратиться, не опасаясь никакого хамства. Седина в его воло­сах говорила, что ему либо под шестьдесят, либо чуть больше. Скорее всего, он уже пребывал в дедушках.

Приостановившись у кафе, девушка накло­нилась вперед и громко спросила:

– Извините, пожалуйста, вы не покажете мне дорогу к ранчо Сондерсов?

Мужчина, уже занесший ногу, чтобы сесть в седло, опустил ее и холодно взглянул на Лэйси. Мэтт Карлтон ни за что бы не принял эту юную особу за проститутку, если бы не ее короткое красное платье. «Да, старина Булл выбирает себе шлюшонок все моложе и моложе! А эта, по-видимому, даже не подозревает, с каким мон­стром связалась».

– Послушайте, молодая леди, вы действи­тельно собираетесь на ранчо Сондерсов?

– Сэр, я действительно собираюсь туда. Мой муж мне сказал туда ехать.

Мэтт вздохнул с облегчением. Значит, эта девушка не из тех, кого Булл таскает к себе на ранчо.

– А кто ваш муж? – поинтересовался он. Льдинки в его глазах начали таять. – Может, я его знаю? Он что, работает на ранчо Сондерсов?

Лэйси усмехнулась:

– Можно сказать, что да. Я жена Трэя Сондерса.

За все шестьдесят четыре года жизни Мэтту Карлтону не многому приходилось удивляться, но то, что он услышал сейчас, заставило его буквально остолбенеть. На несколько секунд он вообще лишился дара речи.

Постепенно до Мэтта дошло, что этот дура­чина Трэй в пику своему папеньке решил привести в дом первую попавшуюся девчонку. «Да он просто не понимает последствий такого поступка! Ему и в голову не может прийти, насколько плохо Булл отнесется к его жене. Кроме того, он и понятия не имеет, что жизнь в браке без любви – сущий ад!»

Когда Мэтт заметил, что девушка устреми­ла на него тревожно-вопросительный взгляд, он широко улыбнулся:

– Поздравляю, миссис Сондерс. У вас те­перь есть хороший муж.

– Думаю, это время покажет, – не без колкости ответила Лэйси. – Мы поженились всего три дня назад, и он тут же уехал перего­нять скот в Додж-сити. Он сказал, что через пару месяцев вернется.

Мэтт окинул взглядом разбитый фургон и выцветшие буквы на нем:

– Вы что, познакомились с Трэем, прода­вая ему лекарства?

– Нет. Еще до того.

Она не стала уточнять. Любой нормальный человек рехнется, если ему выложить все обстоятельства их женитьбы.

Когда Карлтон понял, что никаких больше разъяснений не последует, он сказал:

– Всего вам хорошего, девушка. И не да­вайте Буллу Сондерсу запугивать себя. Ничего он вам не сделает, иначе Трэй, когда возвра­тится, намнет ему бока.

«Куда я впуталась? – мелькнуло у нее в голове, когда она прощалась с мужчиной. – Уже второй человек ничего хорошего не сказал мне о Булле Сондерсе!»

Лэйси уже пожалела, что не поинтересова­лась у незнакомца, есть ли на ранчо кто-ни­будь еще из родственников Трэя. Может быть, мать окажется добрее.

Мэтт посмотрел вслед удалявшемуся фурго­ну. Лицо его помрачнело. Неужели Булл отважится не пустить ее на порог?

Окинув взглядом небо, он сел на лошадь и с досадой отметил, что вот-вот пойдет дождь, и девчушка промокнет и продрогнет до костей в этом платьице и шали. Пришпорив жеребца, он поскакал в противоположную сторону.

Лэйси, по ее расчетам, проехала, наверное, с милю, когда загремел гром, заполыхали молнии и стало не по времени темно. А еще через милю дождь полил как из ведра, холодными струями стал хлестать ее по лицу.

Когда, наконец, показались строения ранчо Сондерсов, она уже успела промокнуть до нит­ки. «Да, ничего себе, довольно большое ран­чо», – подумала Лэйси, стуча зубами от холода.

– Джоко, а чуть побыстрее не можешь? – взывала она к мулу. – Я окоченела и голодна как собака.

Но старый мул так и продолжал идти своей неспешной поступью, и лишь спустя добрых десять минут девушка, натянув поводья, оста­новила его у большого белого дома.

Когда Лэйси привязала поводья к тумбе и соскочила на посыпанный гравием дворик, ее внезапно охватила жуткая нерешительность.

– Ох и ввязалась я в историю, – сказала она вслух, поднимаясь по ступенькам широкого крыльца. Намокшие волосы беспорядочно на­висали на лицо, а мокрое красное платье обле­пило тело.

Трясясь от холода, Лэйси плотнее укуталась в шаль и робко постучала в массивную дверь.

Смех, доносившийся изнутри, неожиданно смолк. Прошло не менее двух минут, прежде чем дверь открылась. Остролицая бабенка, лет тридцати с небольшим, стояла на пороге и смотрела на нее в упор холодным, пронизыва­ющим взглядом.

«Интересно, а она знает, что у нее рубашка застегнута криво?» – подумала Лэйси и улыбнулась, прикидывая при этом, кем является эта особа Трэю.

– Кто вы и что вам здесь нужно? – грубо осведомилась женщина.

Прежде чем Лэйси успела что-либо отве­тить, из глубины дома донесся хриплый муж­ской голос.

– Кто там, Руби?

Губы особы искривились, словно змеи.

– Да какая-то городская потаскуха. Види­мо, по душу Трэя притащилась.

Испепеляющий, полный ненависти взгляд девушки был ответом на грязное предположение этой, с позволения сказать, «порядочной женщины». Из-за ее спины вынырнул мужчина лет шестидесяти пяти. Он похотливым взгля­дом стал изучать фигурку в коротком, прилип­шем к телу платье.

– Какого черта тебе здесь надо? Если ищешь Трэя, так он на пути в Додж-сити.

Отвечая ему, Лэйси пыталась изобразить на лице улыбку:

– Знаю, знаю, мистер Сондерс, Дело в том, что мы с Трэем три дня назад поженились в Джулесберге. И он велел мне ехать сюда.

Лицо Булла перекосилось от злобы, – Рожна тебе! – взревел он. – Это очеред­ная штучка Трэя, чтобы меня взбесить!

– У меня есть свидетельство о браке, – дрожащим голосом начала было оправдываться юная жена и торопливо стала рыться в сумоч­ке, висевшей на руке.

Булл выхватил у нее документ, рывком раз­вернул его и тут же снова сунул ей бумагу обратно.

– Вот сатанинское отродье! Ну ничего, он у меня еще дождется! – он грязно выругался. – Думает, что обставил меня!

Когда Булл уже готов был впустить ее в дом, из-за его спины выскользнула Руби и произнесла:

– А может, ей лучше отправиться туда, к холмам, где живет Трэй?

Тот на долю секунды замешкался, но потом поспешно согласился.

– Да, так будет лучше всего. – Выйдя на крыльцо, он указал рукой на запад: – Валяй туда. Проедешь мимо загонов за сараем и уви­дишь дорогу – она ведет в горы. Если поторопишься, доберешься еще засветло.

У девушки в голове не укладывалось, как это люди даже не пригласили ее зайти и что-нибудь перекусить с дороги, не предложили ей даже чашечки кофе.

Но дверь тут же захлопнулась прямо перед ее носом, и ей ничего не оставалось, как взобраться в фургон, и следовать туда, куда ей указали. Замерзла она ужасно. В животе урчало от голода. Лэйси начинала верить во все то, что ей рассказывали о Булле Сондерсе.

Дождь не утихал. Фургон затрясся по гряз­ной дороге, которую и дорогой-то нельзя было назвать – так, пара повозок здесь проехала, оставив следы в земле.

Уже смеркалось, когда за выстроившимися в ряд деревьями она разглядела маленький, неказистый домик, сложенный из кое-как об­тесанных бревен. Даже каменной печной трубы на нем не было, а только ржавая металлическая торчала рядом с узким окошком.