Даниэла Стил - Очаровательный негодяй

На отдыхе Чарлз и дети наконец-то сблизились, хотя Дафна продолжала утверждать, что Чарлз ей не нравится. Но в сравнении с ее отцом любой мужчина проигрывал. Солидный взрослый человек, на отдыхе Чарлз чувствовал себя раскрепощенным, много шутил и даже танцевал по вечерам на палубе с Максин.

– А ты не испытываешь неловкости от того, что наслаждаешься жизнью с другим мужчиной на яхте бывшего мужа? – как-то спросил Чарлз.

– Нисколько, – ответила Максин. – На этом судне перебывало множество женщин. Но я никогда не ревновала к ним Блейка. Между нами давно все кончено. Если бы это было не так, я никогда не дала бы согласия стать твоей женой.

Чарлз верил ей, но не мог отделаться от чувства, что Блейк постоянно находится рядом. На яхте повсюду были развешаны его снимки в серебряных рамках. На некоторых фотографиях Блейк был запечатлен вместе с Максин и детьми.

Время пробежало незаметно, и вот наступил последний вечер плавания. Яхта встала на якорь у Сен-Жан-Кап-Ферра, а на следующий день она должна была направиться в Монте-Карло, откуда Максин, Чарлз и дети планировали вылететь домой. В эту теплую ночь на небе светила луна. Дети смотрели кино, а Максин и Чарлз сидели в шезлонгах на палубе и тихо беседовали.

– Так не хочется ехать домой, – призналась Максин. – Каждый раз, когда я покидаю эту яхту, у меня возникает чувство, что меня изгоняют из Эдема. После такого великолепного отдыха трудно снова окунаться в суровую реальность.

Чарлз согласился с ней.

– Перед свадьбой начнется страшная суета, – предупредила Максин.

– Я знаю, но думаю, мы как-нибудь с этим справимся. Если что-то не понравится мне или будет действовать на нервы, постараюсь не подавать виду.

Максин собиралась отправиться вместе с детьми и Чарлзом в первых числах августа в свой дом в Саутгемптоне, чтобы начать непосредственную подготовку к свадьбе. Зельда с ребенком должна была немного позже приехать к ним. Максин надеялась, что все пройдет хорошо. Чарлзу придется, конечно, непросто под одной крышей с шумными детьми, но Максин не сомневалась, что он преодолеет все трудности. Ближе к свадьбе в Саутгемптон приедут ее родители, и тогда у Чарлза появятся приятные собеседники.

Ночь накануне свадьбы Чарлз должен был провести в отеле. Максин была суеверной и старалась соблюсти все традиции. Жених не должен видеть невесту утром перед церемонией бракосочетания.

– Наконец-то я хорошенько высплюсь. В доме, где живет такая масса народа, это нереально, – пошутил Чарлз, когда они обсуждали свои планы.

На следующее утро яхта пришвартовалась в порту Монте-Карло. Они в последний раз позавтракали на борту и сошли на берег. Члены экипажа должны были отвезти пассажиров в аэропорт. Прежде чем сесть в машину, Максин бросила последний взгляд на стоявшую на причале белоснежную яхту.

– Ты ее любишь, да? – спросил Чарлз.

Максин кивнула:

– Люблю. У меня всегда сжимается сердце, когда я покидаю ее. Мы с тобой прекрасно провели время, Чарлз.

Она прильнула к нему и поцеловала.

– Это правда, – согласился Чарлз и обнял невесту.

Отдых на яхте «Сладкие сны» прошел великолепно.

В Нью-Йорке на Максин обрушилось множество дел. В течение десяти дней она напряженно работала в офисе. В августе Максин предстояло уехать на целый месяц. Они встретились с Тельмой, которая оставалась вместо Максин, за ленчем, чтобы обсудить насущные проблемы.

Тельма поинтересовалась, как прошел отдых на яхте. Она была знакома и с Чарлзом, и с Блейком и считала этих двух мужчин антагонистами, различными, как день и ночь.

– Эти люди совершенно несхожи, – сказала Тельма. – Ты уверена, что сделала правильный выбор?

– Уверена. У нас с Чарлзом много общего, а брак с Блейком был большой ошибкой, – заявила Максин, но тут же возразила самой себе: – Впрочем, это сейчас так кажется. А тогда мы были молоды и влюблены друг в друга. Но я повзрослела, а Блейк нет. Из-за этого мы и расстались.

– Ваш брак не был напрасным еще и потому, что у вас родилось трое детей.

У самой Тельмы было двое, и она гордилась ими. Ее муж был китаец родом из Гонконга, и дети унаследовали от родителей гладкую кожу цвета карамели и большие раскосые азиатские глаза. Дочь Тельмы, подросток, уже подрабатывала моделью, несмотря на свой юный возраст, а сын, по ее словам, разбил в школе не одно девичье сердце. Он пошел по стопам матери и осенью собирался поступать в Гарвард на медицинский факультет. Муж Тельмы, врач-кардиолог, заведовал одной из кафедр в Нью-Йоркском университете.

У Тельмы был счастливый брак. Максин давно хотела поужинать вчетвером, но не так просто собраться вместе. Все время мешали какие-то дела.

– Мне кажется, что Чарлз излишне серьезен, – сказала Тельма, и Максин согласно кивнула.

– Но у него есть и хорошие качества. Он отлично ладит с Сэмом, например.

– А с остальными?

– Изо всех сил старается наладить с ними отношения, – с улыбкой сказала Максин. – Но Дафна упорно держится на расстоянии.

– Ох уж этот переходный возраст! – воскликнула Тельма, закатив глаза. – Дженна не разговаривает со мной уже целую неделю. Я понятия не имею, на что она обиделась, но я чувствую: она считает, что во мне все не так. Все, кроме туфель. Она их постоянно надевает.

Максин рассмеялась, думая о тех же самых проблемах с Дафной, хотя та была на два года младше Дженны.

– Кстати, как твоя няня справляется с младенцем? – спросила Тельма.

– Ребенок все еще очень беспокоен, кричит день и ночь. Но, по утверждению педиатров, идет на поправку. Я купила Чарлзу заглушки для ушей. Мне и самой приходится пользоваться ими. Только они меня и спасают. Зельде грозит потеря слуха, если ребенок в ближайшее время не прекратит кричать.

– Это шутка, надеюсь? – с притворным ужасом спросила Тельма, и они весело рассмеялись.

Тельма была прекрасным психиатром, и Максин могла с легким сердцем доверить ей своих пациентов.

Первого августа Чарлз и Максин с домочадцами отправились в Саутгемптон на трех машинах. Машина самой Максин была загружена вещами, необходимыми для свадьбы, поэтому дети ехали вместе с Зельдой, а Чарлз сидел за рулем своего «БМВ». Максин знала, что он не хочет, чтобы дети садились к нему в машину. Они прекрасно чувствовали себя в автомобиле Зельды, поскольку Джимми всегда засыпал в движущемся транспорте. Машина была единственным местом, где он прекращал кричать.

Добравшись до дома Максин в Саутгемптоне, Чарлз первым делом внес свой багаж в спальню и распаковал его. Максин освободила для него один из шкафов. Свой свадебный наряд и лиловое платье, купленное для дочери, Максин повесила в шкаф, стоявший в комнате для гостей. Дафна еще не видела обновку. Она до сих пор отказывалась идти на свадьбу, заявляя, что проведет весь день в своей комнате. Отношение девочки к Чарлзу улучшилось, однако она все еще не хотела мириться с замужеством матери. Дафна убеждала Максин в том, что она делает ошибку, и называла Чарлза нудным и противным.

– Он не нудный, Даффи, – возражала Максин. – Чарлз – взрослый ответственный человек.

– Нет, он скучный, – стояла на своем дочь.

Однако Максин никогда не скучала с ним. Они часто разговаривали о медицине, и Максин это нравилось.

Всю первую неделю своего пребывания в Саутгемптоне Максин была занята срочными делами. Она встречалась с поставщиком продуктов питания, садовым дизайнером, оформлявшим свадебные торжества, флористом и т. д. Максин решила украсить белыми цветами живую изгородь в саду и деревья. Чарлз не вникал в детали предстоящего торжества, полагаясь на вкус и чувство меры своей невесты.

Вечерами Максин и Чарлз ужинали в ресторанах или водили детей в кино. День дети обычно проводили вместе с приятелями на пляже. Все шло отлично, пока в Саутгемптон не приехал Блейк. Увидев его, Чарлз сразу же превратился в айсберг.

Блейк снял коттедж с бассейном неподалеку от дома Максин и зашел к ней, чтобы познакомиться с Чарлзом и повидаться с детьми. Чарлз сразу же замкнулся, стал очень скованным и напряженным. Блейк пригласил его в клуб поиграть в теннис, однако Чарлз, к большому сожалению Максин, холодно отказался. Блейк находился в прекрасном расположении духа и не обиделся на Чарлза.

Чарлза так раздосадовал этот визит, что он попытался сорвать зло на Максин, после того как ее бывший муж ушел. По мнению Чарлза, Блейк вел себя возмутительно, а Максин потакала ему.

– Не понимаю, почему ты так сильно расстроился, – с недоумением промолвила Максин. – Блейк был любезен с тобой.

Она не видела причин для обид и огорчения. В конце концов, Чарлз был победителем, женихом, который скоро станет ее мужем.

– Ты ведешь себя так, будто вы до сих пор женаты! – возмущался Чарлз.

– Вовсе нет. Тебе так кажется.

– Но ты бросилась Блейку на шею и крепко обняла его. А он долго лапал тебя.

Чарлз был сильно раздосадован, и Максин тоже вспылила. Обвинения жениха казались ей надуманными. Она считала себя другом Блейка, не более того.

– Как ты можешь такое говорить?! Он относится ко мне как к сестре. Блейк старался подружиться с тобой, а ты процедил сквозь зубы пару слов и отвернулся. Он хочет сделать нам приятное: устраивает для нас предсвадебный ужин. Черт возьми! Мы провели две великолепные недели на его яхте! Блейк заслужил уважение.

– Я ни о чем не просил! Это ты заставила меня принять его приглашение. Ты прекрасно знаешь, что мне от него ничего не надо!

– Но тебе же понравилось морское путешествие на яхте, признайся!

– Да, понравилось. Но я не мог отделаться от мысли, что ты наслаждаешься пикантной ситуацией. Тебе было интересно заниматься любовью с женихом на кровати, на которой ты когда-то спала с первым мужем. Кстати, в этом доме тоже есть такая кровать.

– О боже, что ты несешь?.. Тебе повсюду мерещится Блейк!

– Что поделаешь, если все вокруг тебя напоминает о нем! – в ярости воскликнул Чарлз и выбежал из комнаты.

Ночью он собрал свои вещи и утром уехал в Вермонт, сказав, что вернется к свадьбе. Два дня Чарлз не отвечал на звонки Максин, а когда наконец снял трубку, не стал извиняться.

– Где же твой жених? – удивленно спросил Блейк, явившийся в дом Максин после внезапного отъезда Чарлза.

– Уехал в Вермонт, – процедила Максин сквозь зубы.

– Не выдержал предсвадебного нервного напряжения? – шутливым тоном промолвил Блейк.

– Чарлз ведет себя как идиот! – сердито воскликнула Максин.

Она никогда не притворялась перед Блейком, не делала хорошую мину при плохой игре. Максин могла скрывать свои чувства от детей, но не от бывшего мужа. Максин объяснила детям, что Чарлз уехал по делам. Дафна закатила глаза. Она пришла в восторг от того, что Чарлз укатил из дома.

– Почему ты так кипятишься, Максин? Чарлз показался мне неплохим парнем.

– Не понимаю, как такое могло прийти тебе в голову. Он не проронил и двух слов в твоем присутствии. Я сочла, что он ведет себя очень невежливо, и сказала ему об этом. Неужели ему было трудно поговорить с тобой? Мне не понравилось, что он резко отказался от твоего предложения сыграть в теннис.

– Вероятно, его нервирует присутствие в доме твоего бывшего мужа. Не все же такие терпимые или такие чокнутые, как мы с тобой! – смеясь, произнес Блейк.

– Именно это он и сказал. Он считает, что мы все немного с приветом. К тому же ребенок Зелли действует ему на нервы.

Она хотела добавить «впрочем, как и наши дети», но не стала этого делать. Рано или поздно Чарлз и ее дети найдут общий язык.

– Должен признать, у Зелли действительно довольно шумный малыш. – Блейк усмехнулся. – Как ты думаешь, она когда-нибудь найдет кнопку уменьшения громкости у этого ребенка? Его мамаша, должно быть, плотно подсела на наркотики.

– Не вздумай говорить что-нибудь подобное в присутствии Зелли! Ее ребенку уже намного лучше. Со временем его здоровье придет в норму.

Вечером Блейк заехал за Максин и детьми, и они вместе отправились ужинать в один из местных ресторанчиков. За столом Блейк рассказал о своих планах, о сиротском приюте. Слушая отца, дети испытывали чувство гордости. Максин тоже гордилась Блейком.

– А мы можем посетить твой приют, папа? – спросил Сэм.

– Конечно. Как-нибудь все вместе съездим в Марракеш и сходим в приют.

Блейк считал, что знакомство с жизнью сирот будет для его благополучных детей хорошим жизненным уроком и принесет им большую пользу.

Неожиданно Дафна спросила, что случилось с подругой отца, Арабеллой.

– Я дал ей от ворот поворот, – ответил Блейк, не желая вдаваться в подробности своих отношений с Арабеллой.

– Как это? – удивился Джек. – Просто взял и показал ей на дверь?

– Да. Я сказал ей: «Убирайся прочь, дитя порока!» И она тут же исчезла, как по мановению волшебной палочки.

Блейк произнес это с таким таинственным видом, что все расхохотались. Максин видела, что он уже пережил боль расставания с Арабеллой. Блейк быстро приходил в себя после любовных драм. Он не испытывал глубоких чувств к женщинам, с которыми встречался, хотя Арабелла была исключением из этого правила. Но она сама положила конец их отношениям.