Лора Лэндон - Одержимый любовью

– Так и есть, я действительно хочу. Только не хочу выходить за Хардли. Я хочу выйти замуж за тебя. Сегодня вечером. Сейчас!

– Но почему?

– Потому что… – Мелисент стукнула изящным кулачком себя по боку, – потому что… Потому что должна!

– Почему?

Мелисент замерла, словно обдумывая слова. Наконец она резко развернулась и внимательно поглядела на Джонаса.

– Ну ладно. Я вижу, ты не оставляешь мне выбора, и придется все рассказать. – Мелисент вздернула подбородок и с демонстративным видом, исполненным превосходства, посмотрела на Джонаса. – Мне нужно выйти замуж, потому что я жду ребенка.

Сказать, что Джонас испытал шок, было равносильно тому, что не сказать ровным счетом ничего.

– Ты – что?

– Знаешь, это случается, – как-то неопределенно пожала плечами Мелисент. – И не предлагай мне воспользоваться каким-нибудь снадобьем, чтобы избавиться от нежеланного ребенка. Женщины часто умирают от этого. – Мелисент, не спуская глаз с Джонаса, уперла руки в бока. – У меня нет желания отказываться от жизни только ради того, чтобы избежать небольшого скандала.

– Поэтому ты предпочитаешь выйти замуж за кого-то, кого ты не любишь и кто не любит тебя, вместо того чтобы выйти за человека, который уже попросил твоей руки и который по-настоящему тебя любит, да? – никак не мог понять ее логики Джонас. – Почему, Мелисент?

– Ты издеваешься, Джонас, да?

– Нет, – покачал он головой.

– Тогда какой, ты думаешь, будет реакция Хардли, когда он обнаружит, что женщина, на которой он женился, носит ребенка другого мужчины? Когда он узнает, что его жена дарит ему наследника, вот только ребенок этот – не его?

– Чей же это ребенок?

– Вряд ли это теперь имеет значение. – Впервые за все время разговора Мелисент хватило ума изобразить смущение. – Скажем так, у отца ребенка нет возможности сделать меня своей невестой.

– У него уже есть жена.

– Не усложняй, Джонас, – поморщилась Мелисент. – Разумеется, у него есть жена. Неужели ты думаешь, я бы отдалась мужчине, который заманил меня в брачную ловушку?

Джонас покачал головой, но не в качестве ответа на вопрос Мелисент, а от отвращения, которое вдруг испытал.

– Надо торопиться, – схватила она его за рукав. – У нас мало времени. Мы должны уехать как можно быстрее. Отец намерен объявить о нашей с Хардли помолвке сегодня вечером.

Джонас молча покачал головой и отвел руку Мелисент.

– Не будь дураком, Джонас. Брак со мной даст тебе все. У тебя будет достаточно денег, чтобы отремонтировать полуразрушенное имение. У тебя будет красавица жена. Плюс столько денег, что ты вряд ли их когда-нибудь потратишь. Согласись, этого более чем достаточно за тот дополнительный багаж, который у меня есть.

Джонас смотрел на Мелисент, не веря своим ушам. Потом вспомнил, как вспылил Хардли во время последнего разговора.

– Мелисент, ты случайно не знаешь, почему Хардли думает, будто между нами что-то есть, о чем он вынужден волноваться?

– Разумеется, нет, – ответила она, но Джонас понял, что она лжет.

– Мелисент?

– Ну хорошо, – раздраженно махнула она рукой. – Может, я и намекнула ему, что между нами зародилось нечто большее, чем дружба.

– Ты с ума сошла?

– Мне пришлось сделать первый шаг, чтобы убедить Хардли, что я не достойна стать герцогиней.

– А тебе никогда не приходило в голову, что твой план может обернуться против тебя самой?

– Против меня?

– Конечно. Хардли не подозревает, что ты его обманываешь, он убежден, что тебя используют. Сейчас он куда более решительно настроен жениться на тебе, чтобы суметь тебя защитить. А еще, – не скрывая досады в голосе, добавил Джонас, – он уверен, что теперь я – его соперник. И могу тебе сказать, он очень зол на меня.

В этот момент с губ Мелисент сорвалось слово, которое Джонас никак не ожидал от нее услышать. Неприязнь Джонаса усилилась.

– Я считаю, что ты должна объяснить свое… трудное положение и позволить Хардли и твоему отцу решать, как лучше урегулировать ситуацию.

Мелисент прищурилась, и Джонас заметил отчаяние в ее глазах.

– Не смей становиться защитником Хардли или делать вид, будто даешь мне мудрый совет. От нашего брака ты получишь гораздо больше, чем я.

– Неужели? – Джонас постарался скрыть отвращение, которое сейчас испытывал, но понимал, что ему это не удалось.

– Я – в отчаянии. Хардли наверняка сейчас ищет меня, чтобы отец мог сделать свое грандиозное заявление. Как только он меня найдет, будет слишком поздно!

– Уже и так слишком поздно, – сказал Джонас, надеясь, что она поймет, что это и есть его ответ.

– Нет! Мне нужно твое имя! Мне необходимо, чтобы ты женился на мне!

Джонас пытался оторвать ее от себя, но Мелисент уцепилась за него двумя руками, впиваясь пальцами в ткань сюртука на плечах и демонстрируя недюжинную силу.

Джонасу удалось наконец освободиться от ее цепких пальцев и отступить назад. Мелисент споткнулась и наступила на край платья. Затем пошатнулась и упала перед ним на колени.

Джонас не мог оставить ее в таком положении. Он уже протянул руку, чтобы помочь ей встать на ноги, но замер, услышав сердитый громкий голос.

– Оставь ее в покое! – прогремело с верхней ступеньки террасы. – Не трогай! Что ты делаешь, Армстронг?

Джонас отступил.

– Это Хардли! – хрипло прошептала Мелисент. – Нет! О боже, нет, нет!

Мелисент проворно вскочила на ноги и, прежде чем Джонас успел что-то предпринять, метнулась к кованой железной калитке, которая открывала проход на улицу. Расстояние, которое ей предстояло преодолеть, было небольшим, но после только что случившегося тяжелого разговора Джонас понимал, что Мелисент не в состоянии здраво думать или действовать. Он готов был бежать и остановить ее, пока она в спешке не натворила чего-нибудь.

– Не смей приближаться к ней! – послышался за спиной приказ Хардли.

Джонас услышал звук тяжелых шагов Хардли, который торопился к нему по вымощенной плитами дорожке. Он даже слова сказать не успел, как тот схватил его за шиворот и отшвырнул назад. Когда Джонас повернулся, тут же получил мощный удар кулаком в челюсть. Он упал и пару секунд лежал на земле, пока не перестала кружиться голова.

– Ты за это ответишь, – клятвенно пообещал его давний друг Хардли и устремился за Мелисент.

Джонас понимал: нельзя допустить, чтобы Хардли поверил, будто между ним и Мелисент что-то есть. Слишком многое поставлено на карту. Дружба с Хардли значила для него так много, что выразить это словами было невозможно.

Джонас поднялся на ноги и медленно побрел следом за парочкой. Он даже не успел дойти до открытой на улицу калитки, как до его уха донесся звук лошадиных копыт, которые со звонким цокотом мчались по булыжной мостовой Лондона. Раздался предупредительный звон колокольчика, громкое ржание лошадей, короткий тревожный вскрик Мелисент и, наконец, вопль отчаяния, вырвавшийся из груди Хардли.

Джонас, пошатываясь, подошел к калитке и увидел, как Хардли, стоя на коленях посередине булыжной мостовой, бережно держит в руках безжизненное тело Мелисент.

Сжав пальцами железный столб, Джонас смотрел на эту ужасающую сцену. Всепоглощающая тьма окутала его, и он знал, что она уже никогда не развеется.

Герцог Хардли стоял рядом с семьей Мелисент, когда ее тело опускали в холодную черную землю. Вместе с ней он похоронил все свои надежды и мечты. Вместе с ней похоронил свое будущее. Будущее, украденное человеком, которого в этой роли невероятно было даже представить. Этого человека Хардли считал своим самым близким другом.

Теперь Джонас Армстронг стал для него заклятым врагом, самым ненавистным человеком на земле. Подлое, презренное создание, Хардли не успокоится, пока его не уничтожит.

Хардли увидел, как отец Мелисент взял горсть земли и бросил на украшенный искусной резьбой гроб дочери, который Хардли специально заказал для женщины, которую любил.

Рядом стояла рыдающая мать Мелисент и три ее брата. Каждый из них взял по горсти земли и тоже бросил в могилу.

Хардли этого не сделал. Он просто не мог.

Развернувшись, он медленно побрел прочь, не в состоянии смотреть, как на месте последнего пристанища его прекрасной Мелисент растет земельный холм.

Лондон, Англия

2 апреля 1855 года

Леди Сесилия Рандолф, единственная сестра герцога Хардли, взяла еще один стакан тепловатого пунша и отнесла его стоявшей неподалеку подруге, Аманде Рэдберн. Слава богу, та нашла местечко у открытого окна, через которое в душный танцевальный зал Пламптонов дул легкий ветерок.

– Думаю, у сегодняшнего вечера есть перспектива стать намного скучнее бала у Куинлэндов на прошлой неделе, – сказала Аманда, убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать ее слова.

– Это невозможно, – сделав маленький глоток из своего бокала, откликнулась Сесилия. – Ничто не может быть настолько скучным. Я пыталась избежать сегодняшнего выезда, но Хардли не позволил остаться дома.

– Твой брат заставил тебя прийти? – улыбнулась Аманда. – Вряд ли он заставляет тебя когда-нибудь что-то делать.

– Сегодня вечером заставил. Я даже притворялась больной.

– Не верю, – хихикнула Аманда.

– Как хочешь, но это правда. Хардли сказал, что это – одно из мероприятий, на котором мы должны появиться.

– А тебе известно почему?

– Он придумал оправдание, заявив, будто это один из самых посещаемых балов сезона. И нам просто необходимо присутствовать.

– Ну а ты? Уверена, ты считаешь, что причина кроется в чем-то другом.

– Я думаю, – тяжело вздохнула Селия, – на самом деле брат надеялся, что на этом балу будет много мужчин. По пути он снова намекал, что мне самое время сосредоточиться на поисках подходящей кандидатуры в мужья.

– Только не это. Опять одно и то же.

– С каждым днем он становится все более настойчивым, – крепко сжала бокал Сесилия.

– Но почему ты не скажешь ему то, что я говорю своим сестрам всякий раз, когда они твердят мне, будто я старею и уже практически списана в тираж?

– И что ты им говоришь?

– Я говорю им, что мы с тобой заключили договор и сменим сестер Чипуорт на их посту, когда они умрут. Мы станем следующим ужасом лондонского общества, и этот договор скрепили кровью.

Селия, услышав слова подруги, довольно громко рассмеялась, чем привлекла внимание окружающих.

Сестры Чипуорт заявили о том, что в их венах течет королевская кровь. Они так высоко поставили себя над остальным обществом, что одно только их слово могло подорвать репутацию любой девушки.

Первое, о чем предупреждали каждую дебютантку, когда она готовилась к своему первому выходу в свет, так это любой ценой избегать леди Маделин и леди Матильды Чипуорт. И самое главное, не делать ничего такого, что могло бы привлечь их внимание.

И хотя все ужасно боялись сестер Чипуорт, Селия и Аманда не испытывали никакого страха перед ними. Поскольку подруги уверенно встали на путь старых дев, их больше не волновало, что скажут или подумают сестры Чипуорт. Возможно, именно по этой причине они неплохо ладили с этими дамами. Подобное безразличие к мнению сестер позволило Аманде и Селии оставаться в стороне в относительном забвении, покуда именитые сплетницы терроризировали и вселяли страх в остальных членов светского общества.

Селия окинула взглядом зал и прислушалась к музыке, заглушавшей шум разговоров.

– По крайней мере, сегодня хотя бы хороший оркестр.

– Ты права, – прислушавшись, согласилась Аманда. – Я обязательно похвалю леди Пламптон за это.

– И лакеи не одеты в тоги, как у леди…

– Посмотри, Селия, – изумленно выдохнула Аманда, не дав подруге закончить предложение. – Джиневра Рамплтон танцует с виконтом Лаури. А я думала, ее отец запретил ему приближаться к ней.

Селия повернулась и посмотрела туда, куда был устремлен взгляд Аманды.

– Глупышка. Судя по восторженному блеску глаз, она собирается совершить очередную ошибку. А мы-то решили, будто после последней пережитой катастрофы она станет больше доверять мудрости отца.

– Под этой великолепной прической из белокурых волос нет ничего, что давало бы ей возможность делать такие проницательные умозаключения, – вздохнула Аманда.