— Дженни, осторожно! — воскликнул Патрик с неподдельным испугом и сочувствием.

Он подал ей бокал с водой, и Дженнифер, заметив его участливый взгляд, немного смутилась.

— Какой горячий кофе! — Мередит сделала маленький глоток. — Надо быть осторожнее, а мне особенно. Не хватало еще накануне премьеры обжечь горло!

— Ты и без того вся пылаешь огнем! — шутливо воскликнул Патрик.

— Да, Мередит, уж пожалуйста, береги себя! Ты — наша главная надежда на успех! Кстати, когда выкроишь свободное время, обязательно сходи посмотреть на Стрейзанд.

— Да, на нее стоит взглянуть, а тем более послушать, — согласился Патрик.

Наступил долгожданный волнующий день премьеры. Патрик и Дженнифер заняли места в последнем ряду театра «Виллидж» и на протяжении всего спектакля сидели с бледными, напряженными лицами, судорожно сцепив пальцы. Они мысленно повторяли слова каждой арии, беспокоились за каждого исполнителя, тревожились, как бы чего не случилось с освещением, боялись, не обрушатся ли декорации, внимательно вслушивались в оркестр и следили за точностью хореографии.

Перед началом спектакля Мередит места себе не находила от страха и волнения. Но когда действие началось, она, собрав волю в кулак, спела свою роль блестяще. Зрители были в восторге; особенно очаровали их исполненная ею в первом акте прекрасная баллада «Позволь мне любить тебя» и проникновенно спетая во втором акте песня «Руки, ласкающие тебя».

После окончания спектакля продюсер Шерон Макьюэлл пригласила авторов и исполнителей в свою студию «Сохо». В ожидании первых откликов критиков и театральных рецензентов компания выпила много пунша и выкурила множество сигарет. Шерон, имеющая обширные связи в театральном мире, вскоре узнала по телефону первые отклики на спектакль. И они оказались восторженными и очень обнадеживающими.

Критики из «Дейли ньюс» не скупились на похвалы, и даже «Таймс», обычно весьма сдержанная в своих оценках, охарактеризовала Латтимора и Райленд как «безусловно талантливых людей, с хорошим вкусом», предрекая им большое будущее. Дебют исполнительницы главной роли Мередит О'Нил был назван восхитительным, а сама Мередит — «восходящей звездой, которая в скором времени займет лидирующее положение на театральных подмостках Нью-Йорка».

После таких откликов довольные и счастливые Патрик, Дженнифер и Мередит отделились от гостей, отошли в дальний угол студии и начали с жаром обсуждать все происходящее и только что услышанное.

— Вы должны сочинить новую пьесу, где я буду играть главную роль! — возбужденно сказала Мередит. — Мы закрепим наш успех и завоюем настоящую известность! О нас заговорят все!

— Только представьте, какой нас ожидает триумф, если по мотивам нашего спектакля кто-нибудь захочет снять фильм! — воскликнула Дженнифер. — А мы тем временем начнем работать над продолжением данной темы.

— Под названием «Дитя любви, а не войны»! — подхватил Патрик.

— Точно! — вставила Дженнифер, и ее с новой силой охватила любовь к Патрику.

— Потом последует продолжение…

— Что-то вроде «Лучше любить втроем, чем воевать!», — шутливо продолжила Дженнифер.

— А что? Это будет грандиозное шоу! — засмеялся Патрик.

Он быстро наклонился и поцеловал Дженнифер. Ощутив прикосновение его горячих губ, она вздрогнула. Этот поцелуй казался знаком дружеского расположения, однако Мередит такое проявление чувств слегка озадачило.

— Сомнительное название пьесы, — поджав губы, промолвила она.

— Что ж, если тебе оно не нравится, мы назовем пьесу «Любите друг друга, только не начинайте третью мировую войну!», — нашелся Патрик. — Это тебя устраивает?

— Вполне, вот только будет ли спектакль иметь успех…

И Мередит, усмехнувшись, отошла в сторону.

— Она права, — заметила Дженнифер. — Боюсь, она решила, что мы поддразниваем ее.

— А что в этом плохого? — бодро возразил Патрик, но его взгляд мгновенно потускнел, когда он заметил, что Мередит смеется и кокетничает с приземистым, коренастым пожилым господином с большой лысиной, обрамленной венчиком седых волос.

— Слушай, а это, случайно, не тот самый продюсер, что недавно представлял на Бродвее английскую постановку? — спросила Дженнифер. — Было бы замечательно, если бы Мередит познакомилась с ним поближе!

— Пусть делает что хочет, кого это волнует! — раздраженно бросил Патрик.

— Похоже, как раз тебя это и волнует. — Дженнифер удивленно рассматривала помрачневшего Патрика.

— Еще чего! Он годится Мередит в дедушки. Признаться, такие знакомства внушают мне отвращение! Ладно, черт с ним, с этим продюсером! Я проголодался.

— Я тоже. Может, заглянем в китайский квартал?

— Прекрасная идея! Давай незаметно исчезнем из этой скучной компании!

Предложение Патрика уйти вдвоем прозвучало в ушах Дженнифер прекрасной музыкой.

Стоял тихий октябрьский вечер, дул легкий прохладный ветерок, поэтому прогуляться по городу и подышать воздухом было очень приятно. Остановившись перед светофором и ожидая, когда зажжется зеленый свет и можно будет пересечь Восточный Бродвей, Патрик и Дженнифер вдруг начали петь отрывки из своего нового спектакля. Люди с любопытством наблюдали за странной парочкой и переглядывались. Патрик, заметив, что они привлекли к себе внимание, нарочито громко произнес:

— Вкладывая с таким трудом заработанные деньги в свой музыкальный спектакль, мог ли я предположить…

— …что его арии зазвучат на улицах Нью-Йорка! — продолжила Дженнифер, и они с Патриком допели финальную сцену.

Добравшись до китайского квартала, Патрик и Дженнифер нашли небольшой скромный ресторанчик, расположенный на первом этаже магазина, сели за столик с огнеупорным пластмассовым покрытием и снова рассмеялись. Дженнифер сразу подыскала подходящее название ресторану — «Китайские палочки для еды», а Патрик взял меню и выбрал блюда.

— Патрик, остановись, нам этого не съесть! — воскликнула Дженнифер. — Вполне достаточно лапши с кунжутом!

— Ничего, осилим! Яств должно быть много. Вот только что-то не вижу в меню пива, а было бы совсем неплохо запить эту китайскую стряпню.

Официант, услышав про пиво, покачал головой.

— Наш ресторан не имеет лицензии на торговлю спиртным, — сообщил он. — Могу предложить вам чай и прохладительные напитки.

— Чай? — с таким возмущением переспросил Патрик, будто невозможность заказать пиво грубо нарушала его гражданские права. — В столь знаменательный день мы должны пить чай?

— Сегодня состоялась премьера нашей музыкальной комедии, — объяснила Дженнифер, но официант снова покачал головой.

Внезапно Патрик, взяв спутницу за руку, но глядя при этом на официанта, тихо сказал:

— Ладно, придется признаться. Сегодня эта прелестная молодая леди согласилась стать моей женой. — Изобразив восторг, он наклонился и галантно поцеловал руку Дженнифер.

— Надеюсь, теперь-то вы понимаете, что мы не можем отпраздновать столь важное событие чаем?

На бесстрастном лице китайца появилась улыбка. Он кивнул.

— Подождите немного.

Шутка Патрика взволновала Дженнифер. Ей показалось, что в этих словах был намек. Она с надеждой взглянула на Патрика, втайне надеясь услышать что-то еще, но он лишь рассмеялся.

— Музыка, спектакли, репетиции… Все люди — братья, все любят друг друга… А как быстро этот китаец согласился нарушить запрет и принести выпивку, когда я наврал ему про помолвку!

Дженнифер попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Опустив голову, она перебирала деревянные палочки для еды, боясь, что Патрик заметит, как дрожат ее руки.

Вернулся официант и поставил на стол заварочный чайник.

— Особый чай! — объявил он, подмигнув Патрику. Тот с торжественным видом поднял чашку.

— Любите друг друга!

Двойной смысл тоста немного приободрил Дженнифер. Она сделала большой глоток, надеясь, что спиртное подействует на нее успокаивающе.

— Да… Похоже на рисовую водку, — заметил Патрик. — Как по-твоему?

— Готова согласиться со всем, что ты скажешь, — почти беззвучно прошептала она.

Патрик, перехватив нежный взгляд Дженнифер, ласково коснулся ее щеки. Она затрепетала. Но тут официант принес на подносе заказанные блюда, и это помогло Дженнифер отвлечься.

Они с Патриком принялись за еду, изредка перебрасываясь шутками о том, что заказанных блюд им бы хватило на неделю.

— Такими порциями можно накормить свору русских волкодавов, — заявила Дженнифер вновь появившемуся официанту.

— Да-да! — закивал китаец. — Я все понимаю. Медовый месяц.

Молодые люди дружно рассмеялись, потом расплатились с официантом и покинули ресторан, прихватив пакет с остатками еды. Слегка пошатываясь и высматривая такси, они побрели по тротуару. Наконец вдалеке показалась машина с зеленым огоньком. Патрик отчаянно замахал рукой, но такси, прибавив скорости, промчалось мимо.

— Эй, почему ты отлыниваешь от работы? — закричала вслед Дженнифер.

Вскоре свободное такси все-таки притормозило. Патрик и Дженнифер расположились на заднем сиденье, и машина рванула с места. Дженнифер вдруг выронила сумочку; из нее выпали губная помада, записная книжка, несколько авторучек и пригоршня мелочи. Они с Патриком одновременно наклонились и, стукнувшись головами, начали подбирать вещи.

— Похоже, этот лихач-водитель хочет нас угробить, — прошептал Патрик, давясь от смеха.

Шофер взглянул в зеркальце на пассажиров:

— Что-то не так?

Патрик покачал головой.

Такси подъехало к дому, и Патрик, расплачиваясь, прибавил к двум с половиной долларам еще доллар чаевых. Они с Дженнифер с таким шумом вошли в холл, что ночной привратник испуганно вскочил с кресла, протирая заспанные глаза. Патрик громко засмеялся и вручил ему пакет с продуктами из ресторана.

— Это китайский завтрак. Отведайте, — сказал он и вместе с Дженнифер направился к их квартире.

С трудом попав ключом в замочную скважину, Дженнифер распахнула дверь и сразу прошла в их с Мередит общую спальню. Та была пуста. Из гостиной послышался шум, потом донесся голос Патрика:

— Дженни, помоги! Я никак не могу разложить этот чертов диван! Он все время ускользает от меня!

Засмеявшись, Дженнифер прошла в гостиную, и совместными усилиями они наконец справились с диваном. Патрик бросился на него и, поймав руку Дженнифер, потянул к себе. Она прилегла на край дивана.

— Побудь со мной немного… Давай поболтаем, — пробормотал Патрик и мгновенно заснул.

Ее глаза тоже закрылись, и она провалилась в глубокий сон. Проснувшись через час, Дженнифер сразу же взглянула на Патрика. Его лицо показалось ей очень красивым, привлекательным, но… грустным. Захотелось прижаться губами к его губам, почувствовать их вкус и аромат. Подавив мгновенно вспыхнувшее желание, она села и осторожно сняла с Патрика ботинки. Потом, взглянув на элегантный галстук, сбившийся набок, поправила его и разгладила складку.

Внезапно сильные руки Патрика обхватили се за талию. Он притянул Дженнифер к себе.

— Иди ко мне…

Патрик крепко прижал ее к груди и горячо поцеловал в губы. По ее телу снова прокатилась волна желания и, не в силах противиться ему, она обвила руками шею Патрика и ответила на его поцелуй. Тяжело и часто дыша, они отпрянули друг от друга и начали молча и торопливо снимать с себя одежду.

«Патрик, я люблю тебя…»

Произнесла ли Дженнифер в те мгновения, наполненные ожиданием любовной близости, эти слова? Нет. Патрик молчал, и она не посмела признаться.

Быстро скинув одежду, они заключили друг друга в объятия. Дженнифер затрепетала от страсти. С трудом подавив крик восторга, рвавшийся из груди, она лишь тихо застонала от наслаждения. Новая вспышка страсти сотрясла ее тело, и она услышала хриплый шепот Патрика:

— Дженни… Дженни…

Крепко прижимаясь к нему, она осыпала поцелуями его лоб, лицо, подбородок…

Через несколько мгновений Патрик и Дженнифер разомкнули объятия. Обессиленный, он лег рядом с ней и спросил:

— Дженни, а вдруг Мередит вернется и увидит нас? «Господи, какое это имеет значение?» — удивленно подумала Дженнифер.

Штора, закрывавшая дверной проем, красноречиво свидетельствовала о том, что нарушать их уединение в комнате не следует. Но если Патрик боится, что его застигнут в постели с Дженнифер, что на это возразить? Не удерживать же его силой возле себя!

Вздохнув, она поднялась и начала собирать с пола одежду. Разве о таком финале мечтала Дженнифер? Она-то надеялась заснуть в его объятиях, а потом, пробудившись от сладостного сна, снова испытать восхитительную близость с любимым человеком.

— О Господи, я ничего не могу найти, — пробормотала Дженнифер.