– Я хотел бы сначала уладить кое-какие дела, – перебил юноша, отводя взор.

– Нет, мне очень нужно сказать сейчас, – настаивала Мари. – Потом я не смогу. Это насчёт твоего предложения, – она говорила быстро, чтобы собеседник не перебил её снова, чтобы не потерять подаренной неожиданностью момента смелости. – Я узнала, что есть закон… Наверное, ты думал, что я знаю, поэтому не сказал. И если ты этого действительно не боишься, то я бы хотела… Я не буду против, – она замялась, давая Уильяму шанс вставить слово.

– Мари, – чуть громче произнёс он, вздрогнув от холодности собственного голоса, – у нас нет совместного будущего, – парень отвернулся, чтобы не показать овладевшей лицом печали. – Прости, – он зашагал прочь из сада. В надежде, что разговор на этом будет закончен, что у девушки не появится лишних вопросов, или растерянность не даст сразу озвучить их. Только бы скорее скрыться от удивлённого взгляда её карих глаз. Таких манящих глаз… таких желанных губ… Юноша зажмурился, отчаянно отгоняя трепетные мысли о вчерашнем поцелуе. Только теперь он вдруг понял: рыжеватые, почти медного цвета волосы, карие глаза, бледная кожа – такая редкость для Ладлера. Он не обратил внимания, ведь часто видел людей с такими чертами среди гостей имения, среди прислуги и друзей графской четы, не обращая внимания на их различия с белокурыми жителями окружающих деревень. Это черты Сэфпейса, черты иноземцев, черты его отца…

– Значит, матушка говорила правду, – послышался чуть растерянный и в то же время возмущённый голос у него из-за спины. – Знать только играет с такими как мы!

Уилл немного замедлил шаг, хотелось обернуться, ответить, объясниться… Но что он скажет? Правду? Амелия просила не говорить ничего её дочери. Солгать? Зачем? Нет! Он с досадой тряхнул головой и продолжил путь.

– Дурак, – шепнула Мари, глядя ему вслед полными слёз глазами. – А я ведь тебе поверила, – она всхлипнула, сжала в руках свою книгу, что было сил. – Сама дура, – добавила со злостью и отправилась твёрдым шагом вглубь сада, чтобы там в одиночестве корить себя, реветь, кусая губы, и проклинать весь род мужской за ложь и предательство лишь одного его невыносимо привлекательного и от этого ещё более жестокого представителя.

Глава 5. Нераскрытые тайны

Полчаса спустя.

Статная, хотя и довольно пожилая женщина медленно вышла из-за высокой двери покоев герцога. Разговор с младшим братом сложился весьма натянутым и в конце концов скатился до угроз – Аделард уже почти в открытую обвинял сестру в заговоре и государственной измене за то, что она и её сын совершенно перестали участвовать в дворцовой жизни и не появились в замке ни по одному приглашению за много лет. Рано или поздно это должно было случиться, но Эрмелинда всё же не была готова, она надеялась, что год пройдёт гладко, если как можно реже покидать имение и не показываться на глаза герцога. Внезапная смерть мужа подорвала здоровье немолодой графини, а подозрения брата заставляли сердце сжиматься в мучительном предчувствии. Наверное, только предстоящая вскоре коронация не давала ему разделаться с сестрой путём суда и публичной казни. Голова женщины закружилась, стало тяжело дышать, она пошла по коридору, придерживаясь стены, надеясь как можно скорее добраться до своих покоев и хоть на минутку прилечь.

Но у двери уже ждал Уильям. Он переминался с ноги на ногу, с закрытыми глазами и весьма унылым видом продумывая, что именно должен спросить у матери, когда та подошла почти вплотную.

– Мальчик мой, – натянуто улыбнулась графиня, сделав вид, что позабыла о том, что запретила сыну приезжать в столицу. Сейчас ссора с ним могла стоить жизни и нужно было любым способом заставить его поскорее уехать, – ты наконец прибыл. Что же вас так задержало?

– Мама, – юноша опустил глаза, не поприветствовав мать, – мне нужно поговорить с тобой.

– Мне тоже, милый мой, нужно с тобой поговорить. Но не сейчас.

– Это срочно, – сурово возразил парень. – Я должен узнать кое-что о вас с отцом.

Эрмелинда вздрогнула, дурное предчувствие сдавило сердце, дыхание перекрыло, и в глазах начало темнеть.

– Скажи мне, почему отец, – продолжил было Уильям, но тут же отвлёкся, бросился к пошатнувшейся матери. – Что с тобой?!

Он с трудом удержал женщину на ногах, не раздумывая толкнул дверь её покоев и помог добраться до кровати.

– Не волнуйся, ложись! – засуетился сын. – Я позову кого-нибудь. Эй! Есть тут кто?! – крикнул он, выбежав в коридор и лишь сейчас мельком обратив внимание на то, что в замке было на удивление мало прислуги.

За соседней дверью послышались быстрые шаги, и через пару секунд оттуда выглянула герцогиня. Лицо её было усталым.

– Кто вы? – спросила она недовольно. – Почему кричите?

– Позовите скорее врача! – грубо ответил юноша. – Графине плохо.

Ребекка озадаченно нахмурилась, вышла из комнаты и быстро направилась дальше по коридору. Пройдя немного вперёд, она постучала в ещё одну дверь, но там никто не ответил. Слуги, приставленного к целительнице, на месте тоже не было.

– Я сейчас найду врача, – успокоила гостя женщина, ускоряя шаг.

Уилл взволнованно глянул ей вслед и вернулся к матери.

– За доктором уже послали, – тихо произнёс он, присаживаясь на край кровати. – Что с тобой?

– Не волнуйся, я всего лишь переволновалась, – ответила графиня. – Милый, ты должен сейчас же покинуть замок и отправиться домой.

– Что? – удивился юноша. Он понимал, что ослушался материнского приказа, обманув Северина и приехав в замок, где по неисчислимому количеству порой нелепых причин не был уже много лет, но сдаваться так просто не собирался. – Нет, когда тебе станет легче, мы поговорим и…

– Сын мой, – повысила голос Эрмелинда, – я расскажу тебе всё, что пожелаешь, в нашем имении, но сейчас ты должен ехать домой, да так, чтобы никто не знал, что ты покидаешь столицу. Ты помнишь, как мы приезжали сюда, когда ты был маленьким? Когда я показывала тебе замок, то мы видели и ворота за западным крылом, которыми пользуются слуги. Уходи через них, не заходя на конюшню, в городе купи лошадь, – она сунула в руки сына небольшой кожаный мешочек с деньгами. – Тебя здесь почти никто не помнит, слуги и стража не должны узнать тебя, но в крайнем случае веди себя уверенно. Вся власть твоего дяди держится на страхе, но за щедрое вознаграждение можно купить молчание простой прислуги. Только не попадайся на глаза солдатам, особенно у главных ворот. Отправляйся прямо сейчас, немедленно.

– Но ты, – начал было Уильям.

– Я поеду следом.

– А…

– Сейчас же! – отрезала Эрмелинда так строго, что он понял – спорить нет смысла.

– Ладно, – буркнул он, поднимаясь. Такая резкость не была присуща его матери, и от этого тайна, скрытая в её словах, ещё больше настораживала. – Я жду нашего разговора.

Он вышел, оставив дверь приоткрытой, и тут же в коридоре встретился лицом к лицу с бледной и взволнованной Мари. Юноша остановился в шаге от неё, отводя опечаленный взгляд, процедил сквозь зубы:

– Это моя мать. Будь внимательна… Прошу, – добавил он тихо.

Девушка тоже отвела взор, но по виду её можно было сказать, что разговор с обидчиком мало волнует её, что-то другое заставляло Мари нервно кусать губы и шарить глазами по полу, стараясь взглядом не выдать свою тайну. Юноша не заметил этого в попытке не показать собственного смятения, шагнул в сторону, уступая дорогу, и двинулся дальше по коридору.

Уезжать вот так – не расставив все точки над «i», не решив тягостной проблемы, не хотелось, но перечить матери, находящейся и без того не в лучшем здравии, хотелось ещё меньше, и Уилл смирился. В конце концов… Мари его сестра. Когда она сама узнает об этом, обязательно поймёт его поведение. Поймёт и станет каждый день появляться перед ним с невинной улыбкой на лице, одаривать тёплым взглядом, невесомым поцелуем перед семейным завтраком, желать доброго утра и безмятежных снов и засыпать лёгким девичьим сном в соседней спальне – не с ним, не в его объятьях, не в его ласках! Сердце разрывало грудь в приливе жгучих ревностных чувств, а здравый смысл твердил: «Забудь! Забудь! Забудь!». Уильям не сдержал себя, обернулся в надежде ещё раз увидеть милое лицо своей спасительницы, хотя бы вскользь взглянуть в её глаза, поймать лишь малую искру их незабываемого, неповторимого огня, но в просторном коридоре уже никого не было. Он до боли сжал кулаки, заставляя себя отвернуться, зажмурился, отгоняя все мысли о любви, ставшей в один миг запретной, невозможной… И зашагал дальше по устланному пёстрым ковром полу. А в горле остался стоять болезненный ком невысказанных слов оправдания, извинения и признания.

* * *

Четвертью часа раньше.

Мари после неприятного разговора в саду задержалась ещё немного в тени узких аллей, ища в нежных цветочных ароматах утешения задетой гордости и растоптанному доверию, но почему-то сладкий запах и щебетание птиц лишь больше удручали её. В голову всё лезли романтические мысли о самой волшебной ночи в жизни, но теперь волшебство обернулось разочарованием, и мысли эти были в тягость. Душа металась в клетке непонимания человеческой жестокости и осознания своей никчёмности, обиды и одиночества.

Девушка вернулась в замок, попросила слугу, ожидающего её возвращения на лестнице у парадного входа, отнести ненужную больше книгу в комнату, а сама задержалась на несколько мгновений, окидывая бесстрастным взглядом широкий двор, и направилась к покоям леди Фрок. Герцогиня должна была сейчас быть там, и слуга, расслабившись, не очень-то заботился о слежении за гостьей.

Мари неторопливо поднялась по ступеням, вошла в замок, помедлила немного, вспоминая дорогу по широким его коридорам, и направилась по пути, который сочла правильным. Но уже после пары поворотов коридора она поняла, что с самого начала двинулась не в ту сторону, собралась было развернуться и идти обратно, но за спиной послышались шаги и голоса.

– Убей его! – раздался резкий мужской голос, и душа девушки ушла в пятки. Тут же вспомнились слова Фрок, которые, впрочем, почти не покидали мыслей Мари, стало не по себе. Она в панике окинула взглядом просторный коридор, взор упал на ближайшую дверь. – Сегодня же ночью, – продолжал голос, приближаясь. Она нырнула за дверь, оставив её чуть приоткрытой. Страх встретиться с говорящим был куда сильнее страха побеспокоить кого-нибудь в его покоях, там уж она оправдается как-нибудь, а вот оправдываться перед вероятным убийцей желания не было никакого. Оставалось только надеяться, что открытая комната не принадлежит ему самому.

– А что делать с графиней? – поинтересовался второй голос, более низкий.

– Она пусть живёт пока, иначе будет подозрительно. А его выпихнуть в окно, чтобы всё выглядело случайностью, – ответил первый.

Мари прижалась к стене рядом с дверью, надеясь, что та сейчас не распахнётся и говорящие не войдут в длинный обеденный зал, в котором она оказалась. Шаги приближались.

– А смерть виконта в первую же ночь не покажется странной? – язвительно заметил второй голос.

– Плевать, пусть щенок умрёт сегодня же!

Шаги проследовали мимо, начали отдаляться. Мари еле слышно выдохнула.

– Как скажешь, отец.

Сердце девушки сжалось под новой волной страха от понимания происходящего. Конечно, вот о ком говорила Фрок – о графине и её сыне! Граф погиб около года назад, вот кто ждёт на небесах!

– Господи, – прошептала Мари дрожащими губами, – нужно срочно предупредить виконта!

Она прислонилась ухом к двери – в коридоре было тихо, приоткрыла её медленно, выскользнула наружу и на цыпочках побежала обратно к выходу из замка, чтобы оттуда вновь попытаться найти дорогу к покоям Фрок. Герцогиня наверняка поможет отыскать виконта, она ведь не может быть в этом замешана. В такое девушка не могла поверить. Главное, всё правильно объяснить и не опоздать.

Но у выхода встретился суетливый слуга, приставленный к Мари для формального слежения.

– Вот вы где! – обрадовался он взволнованно. – Герцогиня ищет вас!

– Что-то с миледи?! – испугалась она, на секунду забыв о том, что сама только что искала Ребекку совсем по другому поводу.

– Нет, что-то с графиней.

– Графиней? – странных совпадений становилось всё больше. Что она делает в замке? Почему ей понадобилась помощь врача? Неужели на жизнь графини уже покушались? Мысли в панике метались, даже не пытаясь обратиться к простейшей логике.

– Да, да! Быстрее, – поторопил слуга.

В голове вспыхивали сотни вопросов, без ответов они путались всё больше, заставляли полностью погрузиться в тяжёлые раздумья. Как заговорить с графиней о покушении? Какой она человек? Как отреагирует на возмутительное и пугающее заявление от никому неизвестной девчонки из леса? Всё покажет время. Но много ли его? Быть может женщину отравили? Или ранили? Нет, нужно сначала помочь миледи, а потом уже думать, как сообщить ей нерадостную весть.