– Где я? – тихо спросил юноша, стараясь в темноте найти свою собеседницу.

– Вы у меня дома, – ответила она уже чуть ближе. Уилл на секунду прикрыл глаза, продумывая следующий вопрос. – Вы упали с лошади, помните? – снова помешала мыслям девушка.

– Кажется, помню… Уже ночь?

– Нет, нет. Я решила, что яркое солнце усилит головную боль. Хотите, я открою ставни? – юноша про себя заметил, что голос хозяйки дома весьма приятен, хотя и звучит немного по-детски. Несмотря на мучительные ощущения во всём теле, которые могла усугубить упомянутая головная боль, ему захотелось взглянуть, кому же принадлежит этот голос.

– Пожалуй, – он заранее зажмурился, не зная, с какой стороны польются на него солнечные лучи. После короткого скрипа, тёплый свет проник сквозь закрытые веки откуда-то справа. Юноша поморщился и с трудом приоткрыл глаза. От небольшого, теперь распахнутого настежь окна, к нему приближался чей-то силуэт, но яркий ореол не давал разглядеть ровным счётом ничего. Уилл снова зажмурился, отворачиваясь от резкого света.

– Больно? – спросила собеседница, подойдя совсем близко. На лицо легла тень, и Уилл нерешительно взглянул на неё, невольно щурясь.

Хозяйкой оказалась молодая девушка, внешность её вполне соответствовала голосу – такая же картинно приятная. Длинные рыжевато-каштановые волосы, собранные в нетугую косу, открывали мягкий овал лица, слегка бледный с пухлыми розовыми губками, и большими, поблёскивающими озорным огоньком, карими глазами.

Парень заворожено глядел на обрамленное светом видение несколько секунд, затем, опомнившись, вновь попытался приподняться. На этот раз острая боль не застала врасплох, но предательски отразилась мученической гримасой на лице и вырвалась очередным сдавленным стоном.

– Что же вы делаете?! – вновь заволновалась девушка. – Вам не нужно вставать! Полежите, пожалуйста, пока я не уберу иглы.

– Что? – Уилл непонимающе глянул на своё тело – оно было почти полностью лишено одежды и в нескольких местах из кожи торчали тонкие длинные иголки с красными наконечниками. – Что это такое? – с испугом спросил он, пытаясь непослушной рукой ухватить раскачивающийся инструмент врачевательницы, возвышающийся над его плечом.

– Стойте! – она повысила голос – Их пока рано убирать!

– Что это?! – повторил парень, выдернув-таки иглу.

– Я же говорю, ещё рано! – рассердилась девушка, выхватывая её у пациента и листая толстенную книгу, лежащую на кровати рядом с подушкой. – Сейчас поставлю обратно.

– Что?! Нет! – возмутился Уилл. – Уберите свои иголки!

– Но это нужно, чтобы было не так больно! – не унималась она.

– Колоть иголками, чтобы было не больно? Что за вздор?!

– Прекратите! – она нахмурилась. – Лежите смирно! – и ловко увернувшись от руки переполошенного пострадавшего, вонзила иглу обратно в его плечо.

– Ау! – сморщился парень.

– Что? Разве больно?

Он приоткрыл один глаз, покосился на иглу.

– Вообще-то, не очень, – выдохнул Уилл, – но неприятно.

– Потерпите немного, – деловито укорила хозяйка, – ещё пару раз и всё, станет гораздо легче. – Такие процедуры не проводят в спешке, вы должны лежать неподвижно, тогда ощущения могут быть даже приятными.

– Но как? – не понял он. Любопытство наконец взяло верх над беспокойством. В конце концов, если бы незнакомка желала ему зла, то давно воспользовалась бы его беспомощностью.

– Вот так, – она снова заглянула в книжку. – Надо бы ставить их на спину, но у вас там такой ушиб, что я побоялась сделать хуже.

– А вы… Кто? – нерешительно поинтересовался Уилл, глядя, как тонкие пальчики достают из небольшой деревянной коробочки очередную иголку.

– Простите, забыла обо всех правилах приличия, – оправдалась девушка, не взглянув на гостя. – Вы со своим возмущением заставили меня совершенно растеряться. Я Аннамари. Можно просто Анна или Мари, кому как больше нравится.

– А вам как нравится? – попытался улыбнуться Уилл, поддаваясь её странной манере общения, будто игре, какие обычно затевали напудренные дамы, изо всех сил стараясь казаться инфантильными и по-детски непринуждёнными.

– Мне? Как-то всё равно, – хмыкнула она. – Главное, чтобы не полностью, а то уж очень длинно. Матушка зовёт Анной, а дедушка всегда называл Мари.

– Тогда я буду, хотя бы как дедушка, – усмехнулся юноша.

– Пожалуйста, – взгляд карих глаз наконец обратился к нему, на миг задержался и вернулся к инструменту. – А теперь полежите спокойно.

Он недовольно отвёл взор.

К собственному удивлению, боли он действительно больше не почувствовал, только лёгкое покалывание и расползающееся от игл, словно от тонких водных струй, тепло. Когда процедура была окончена, он снова взглянул на своё тело, тяжело вздохнул и обратился к целительнице, убирающей свой фолиант обратно на книжную полку.

– И долго теперь так лежать?

– Нет, ещё немножко и я всё уберу. Но полежать пока всё равно придётся. Поставлю вам на спину компресс.

– Ещё и компресс?… – вздохнул Уилл. – Ненавижу лечиться.

– Значит, редко болеете, хорошо, – ответила девушка.

– Ну да, и не припомню, когда в последний раз приходилось звать врача.

– Сегодня был несчастный случай, так что, это не в счёт, – мило улыбнулась она, доставая с верхней полки высокого шкафа очередную коробочку.

– А это ещё что? – подозрительно спросил юноша, не отрывая взгляда от деревянного сундучка.

– Не волнуйтесь так, всего лишь травы.

– Не могли бы вы не обращаться ко мне на «вы»? – он шутливо скривил губы, тут же мысленно посмеявшись над своей странной просьбой.

– Тогда скажите, как мне к вам обращаться, – как ни в чём не бывало спросила Мари.

– Уилл, – коротко представился он, немного ошарашенный тем, что девушка без раздумий согласилась.

– Уилл? Значит Уильям?

– Нет, просто Уилл. Уильям как-то длинно, – усмехнулся парень, не сводя с неё недоверчивого взгляда.

Мари снова улыбнулась и села обратно на край кровати.

– И что же вас, Уилл, – начала она.

– Тебя, – исправил юноша, нахмурившись.

– Хорошо. Что же тебя, Уилл, заставило выйти на большую дорогу в одиночку?

– Хотел поохотиться, – признался он, – но что-то сегодня уж очень жарко. Да и удача не на моей стороне.

– В лесу довольно опасно, – задумчиво произнесла девушка, разминая в ступке сушёные листья. – Охотники редко решаются ходить по одному.

– С чего ты это взяла? – приподнял бровь юноша.

– Матушка так говорит.

– Волдренский лес считается вполне безопасным, – усмехнулся он, – всю здешнюю хищность, кажется, давно перебили, а та, что осталась, людей боится как огня. За редким исключением, – будто в опровержение его слов, плечо болезненно потянуло.

– Да? – без ожидаемой растерянности ответила Мари. – Я учту это.

– А ты что же там делала? – лукаво прищурился Уилл.

– Я? – она непонимающе подняла брови. – Я живу здесь.

– В лесу?

– Да, рядом с мостом. Мой дед был местным лесником, заодно и приглядывал за переправой.

– А сейчас? – юноша начал понимать, что её наивная манера общения вовсе не наиграна.

– Дедушка умер несколько лет назад, – вздохнула она.

– И ты что же, живёшь здесь совсем одна?

– Нет, что ты! – она улыбнулась. – С матушкой. Но она сейчас в деревне, помогает в подготовке к приезду графа.

– А почему ты не поехала? – удивился парень.

– Как-то не хочется, – честно призналась Мари, – не люблю суету. Пока матушки нет, можно заниматься чем захочется, я не имела права упустить такую возможность, – она мечтательно улыбнулась.

– И чем же тебе хочется заниматься? – вкрадчиво поинтересовался Уилл.

– А тебе-то что? – шутливо бросила девушка, опомнившись. – Свалился на мою голову, теперь не до чего.

– Ну извини! – он скривил губы. – Уж поверь, я это сделал не нарочно.

– Да, знаю, – отвела взор Мари. – Прости, я веду себя совсем негостеприимно.

– Ничего, – хмыкнул он. – Спасибо. Я без тебя, наверное, мог погибнуть.

– Может быть, – усмехнулась она, – но вообще, просто повезло, что я была в лесу и услышала твою лошадь, – она тихо вздохнула. – Ну, пора снимать иголки.

Когда с акупунктурой было покончено, девушка попыталась помочь гостю перевернуться на живот, но тот смущённо опустил глаза и попросил её отвернуться. До того, бёдра его прикрывала простыня и он никак не мог понять, всю ли одежду сняла с него юная целительница. Как только она отвернулась, отходя к окну, Уилл быстро глянул под белёную материю и вздохнул с облегчением – не всю.

– Ты смущён? – хихикнула Мари, глядя куда-то во двор.

– Не то что бы, – протянул парень, – но как-то не по себе, ты всё-таки…

– Я ничего не видела, – успокоила она пациента, – но знаю строение мужского тела почти в совершенстве.

– Сколько тебе лет? – удивлённо поинтересовался Уилл.

– Скоро будет шестнадцать.

– Не рановато знать такие вещи? Ты ведь ещё не замужем, как я понял?

– Нет, – улыбнулась девушка, оборачиваясь. – В книгах по медицине всё изображено вполне понятно, и я не вижу в этом ничего постыдного.

– Так ты, выходит, самоучка? – подозрительно поёжился юноша, устраиваясь на животе поудобнее.

– Нет, что ты. Лечению травами меня учил местный знахарь, а иглоукалыванию один приезжий врач. Он же и подарил мне несколько книг, чтобы я могла продолжить обучение сама.

– Удивительно для простой деревенской девушки, – хмыкнул Уилл.

– Чем это?

– Да большинство крестьян и читать-то не умеет.

– Мама очень старалась, чтобы я выросла учёной и благоразумной, – она пожала плечами. – Вот и нанимала учителей.

– Да? Интересно, на какие деньги, – усмехнулся юноша.

– Откуда мне знать! – возмутилась Мари. – Я не спрашивала, а уж тебе-то какое дело?

– Мне никакого. Удивляюсь, что крестьяне могут себе такое позволить.

– Честно говоря, никогда не задумывалась особенно на этот счёт, – вновь заговорила она, чуть погодя. – Я думала, что всем и без грамоты неплохо живётся – у каждого своё занятие, своя работа, им просто не нужно уметь читать и писать.

– Возможно и так, – ответил юноша и тут же вздрогнул, ощутив на коже прохладную мокрую ткань.

– Больно? – участливо поинтересовалась девушка.

– Нет, неожиданно.

– Сейчас согреется. У тебя, кажется, лёгкий жар.

– Думаешь, мне это о чём-то говорит? – шутливо усмехнулся Уилл.

– Ну… Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что сегодня придётся полежать.

– Мне нужно к вечеру вернуться в Волдрен.

– Нет, об этом забудь, – покачала головой Мари. – Ночью отпустить не смогу. Только завтра утром, и то, если жар не усилится.

– Я в плену? Меня начнут искать, – в шутку пригрозил юноша.

– Если хочешь, я могу съездить предупредить, что ты здесь. Скажи только кого. Ты сам из Волдрена?

– Нет. Мы с другом здесь проездом, сопровождаем виконта, – он с любопытством покосился на Мари, пытаясь понять её реакцию, ведь обращаясь к высокопоставленному гостю по имени, она перешла черту приличия, но лицо девушки оставалось спокойным.

– Значит ты из свиты? – спросила она.

– Ну, вроде того. Ученик Северина, – он едва скрыл удивление.

– Да? Советника? Я слышала о нём, матушка говорит, что он хороший человек.

– Этот хороший человек за меня излишне переживает, поэтому наверняка начнёт искать, когда не вернусь к вечеру.

– Сейчас накормлю тебя и съезжу в деревню, – успокоила гостя Мари.

– Нет, – он вдруг посерьёзнел. – Не нужно.

– Почему?

– Мне кажется, опасно идти в лес, когда поблизости раненный кабан.

– Может быть, – задумалась она. – Думаешь, не доберусь?

– Не хотелось бы проверять.

– Поедим и тогда будем решать.

Оставаться в одиночестве пациенту решительно не хотелось, но все его попытки встать были жёстко пресечены не очень-то вежливой хозяйкой. Под конец всех пререканий она сложила руки на груди, довольно усмехнулась и пригрозила закрыть буйного пациента на ключ, если он не полежит спокойно ещё часок. Тот был вынужден согласиться. Тем более, хотя Уилл и скрывал это старательно как мог, но жгучая боль в спине не давала ему подняться. Получалось лишь слегка привстать, а дальше мышцы отказывались двигаться. Пришлось лежать.

Минут через двадцать девушка вернулась с тарелкой ароматного овощного супа и аккуратно нарезанной краюхой хлеба на широком подносе. Несмотря на все возмущения, она помогла гостю сесть и опустила поднос перед ним на деревянную подставку. Юноша недовольно поморщил нос, заглядывая в плошку с прозрачным желтоватым бульоном.

– А мяса нет? – произнёс он, поднимая глаза.

Мари взглянула на него с лёгкой насмешкой.

– Какой привередливый. Нет, матушка увезла кур в деревню – к празднику, остались одни несушки, другой скотины не держим. Кушай, что дают.