– Не могу больше ждать, – бросил правитель, направляясь к воротам. Но спустя секунду потянул поводья, сбавил шаг.

– Мы пропали, – проронил обречённо Анкэль, но Вильгельм оставался на удивление спокоен.

В нескольких метрах от них, выйдя из-под садовой белёной арки, остановилась Амелия. Глаза её и молодого короля встретились и взгляды сцепились, будто показывая уверенность каждого в своей правоте. Оставалось понять, сочлись ли истинные интересы каждого между собой. Несколько бесконечно долгих мгновений ожидания, и женщина отвела взор. Сунув руки в рукава свободного плаща, она медленно продолжила свой путь к спальному корпусу. Её невозмутимость сказала обо всём, Амелия ни разу более не взглянула на беглецов, не обернулась. Она не меньше Вильгельма хотела верить, что Мари жива.


Ехать по ночному тракту пришлось медленно, и хотя небо было чистым, а луна яркой, тени отбрасываемые ею, лишь больше сбивали с толку, заставляя всматриваться в каждый метр дороги особо тщательно. Путники не могли допустить лишних проволочек и задержек, потому ехали аккуратно. Если бы одна из лошадей пострадала, её владельцу пришлось бы вернуться в монастырь.

Вильгельм с удивлением заметил, что в мысли вернулась прежняя холодность, сердце билось ровно, не жгло грудь неутолимой жаждой отомстить за любимую, пришло понимание происходящего. Конечно, он осознавал теперь, что поступает опрометчиво и неосторожно, но с возникшей вместе со спокойствием уверенностью, знал, что сможет продумать свои действия и не попасть в ловушку.

– Главное, держать себя в руках, – напутствовал он шёпотом самого себя. – Не давать воли чувствам, – сейчас в душе царила вера в то, что Мари всё же жива и «томится в высокой башне, ожидая своего принца», – вспомнились вдруг слова из детской сказки. Вильгельм усмехнулся своим размышлениям – эта вера была куда сильнее всех прочих подозрений и, наверное, именно она давала возможность думать здраво.

– А что, если Амелия ошибается? – нагоняя ведущего, спросил вдруг Анкэль, будто пытаясь прочесть мысли правителя. Он тоже понял, что значил её жест. На монахов женщина тогда даже не взглянула, она своим спокойствием будто говорила, что верит в удачу Вильгельма, что он один, в её глазах, способен найти и вызволить её подопечную… Нет, её дочь из рук коварного маркиза.

– Мы просто убедимся в этом, также незаметно выберемся из замка и вернёмся в Сантерру, – отрешённо ответил Вильгельм, не замедляя хода.

– Мне слабо в это верится, – чуть тише произнёс монах, так впрочем, чтобы собеседник его услышал.

– Конечно, – шепнул тот. – Я просто убью его, – он сильнее пришпорил коня, и отголоски слов потерялись в топоте копыт.

Спутники поспешили за ним сквозь облако взметнувшейся дорожной пыли.

«Нет, если мои надежды умрут, – про себя решил Вильгельм, крепче сжимая в кулаках поводья, – то с ними умрут и все в этом виновные!»

* * *

Ночь девятнадцатая.

– Поверить не могу, что ты так запросто сбежала! – вне себя от гнева в очередной раз повторял Райнер, меряя шагами небольшую комнатку постоялого двора. – Оставила мне записку! А если бы с тобой что-то случилось?! Если бы тебя поймали на границе или на экипаж напали разбойники?!

– Папа, хватит кричать, – невозмутимо ответила Эмили, глядя в окно. – Мы здесь, наверное, самые шумные постояльцы. Ты зря переживаешь. Граница уже далеко позади, а от разбойников ты теперь и сам сможешь меня защитить. Если этого не произошло, зачем бередить душу и себе и мне?

– За тем, что я твой отец, а обо всех твоих выходках узнаю всегда последним! – кипел мужчина.

– Завтра к полудню, – будто не слушая его, говорила девушка, – если я всё правильно рассчитала, и мы больше не задержимся здесь, то достигнем имения. И нам уже ничто не будет угрожать.

– Как ты беспечна, – покачал головой Райнер. – Прямо как твоя мать.

– Ну, маму ведь ты любил со всеми её недостатками, – хихикнула она, поправляя собранные в пучок волосы. – Значит и это во мне тебя не должно так раздражать, – она мило улыбнулась, но тут же настороженно прислушалась. – Что за шум внизу?

– Наверное, празднуют что-то, – ответил отец и сразу сурово продолжил. – Не пытайся уйти от разговора, знаю я твою манеру сбивать с толку.

– Я хочу посмотреть, – не обращая внимания на его серьёзность, обрадовалась девушка. – Пойдём скорее вниз! – она шмыгнула мимо мужчины и выскочила за дверь.

Райнер тяжело вздохнул, закатив глаза.

– Ну что с тобой делать? – причитал он, спускаясь за дочерью по узкой лестнице в обеденный зал. – Точно, точно, как мать, – он пошарил глазами по просторной комнате, где собралось на удивление много постояльцев и проезжих, нашёл Эмили, разговаривающую с трактирщиком в дальнем углу у самого входа на кухню, и тут же заметил чуть в стороне мужчину в форме Ладлерского гонца.

Он выглядел, пожалуй, слишком подозрительно, распивая эль и радуясь вместе со всеми собравшимися непонятно чему. Райнер, настороженно прислушиваясь, прошёл мимо, стараясь уловить обрывки его слов в общем гомоне, но в речи мужчины не было ничего конкретного. Наконец ясность внесла Эмили. На радостях от полученных у трактирщика вестей, она едва не налетела на отца и, тут же опомнившись, повисла у него на шее.

– Представляешь, папа! – завизжала она, дрыгая ногами. – Он нашёлся! Наследник короля Фридриха, настоящий принц нашёлся!

– Что? – непонимающе переспросил серолицый. – Наследник?

– Да-да! – тут же отозвался кто-то из-за соседнего стола. – Принц Вильгельм уже коронован!

– Папочка, нам больше не нужно никуда бежать! – чуть тише продолжала лепетать девушка. – Не нужно никого бояться!

– Погоди, – едва не заикаясь произнёс Райнер, спуская дочь обратно на пол. – Я должен всё проверить.

Он с серьёзным видом направился к гонцу, уже начавшему исполнять пьяные хвалебные гимны.

– Ты привёз весть о короле? – спросил мужчина сурово, и молодой посыльный, замолчав, уставился на него туманным взором. – Отвечай!

– Я привёз, – непослушным языком ответил тот.

– Дай взглянуть на бумаги, – потребовал бывший шпион, и юноша без сопротивления протянул свёрток, торчащий из твёрдого кожаного футляра.

Райнер пробежался глазами по строкам, рассмотрел с особой тщательностью печать и подпись епископа – всё сходилось, послание было подлинным. Мужчина на миг не сдержал наползающей на лицо улыбки, но тут же вновь взял себя в руки и грозно глянул на пьяного гонца.

– Идём, – приказал он.

– Куда идём? – замотал головой тот. – Я не хочу идти, я хочу праздновать!

– Иди за мной! – Райнер одним рывком поднял юнца за грудки и поволок за собой, тот не пытался вырываться, лишь мелко семенил, едва доставая ногами до пола, и что-то бубнил себе под нос.

Вытащив парня на улицу и убедившись, что за ними никто не пошёл, а Эмили так и осталась стоять посреди таверны, ошарашено глядя им вслед, он бесцеремонно окунул гонца головой в бочку с водой для лошадей.

– Эй! Эй! Что вы творите! – заорал тот, глотая воздух и отплёвываясь, когда пальцы пленителя наконец отпустили его шею, давая подняться.

– Протрезвел? – холодно спросил мужчина, сложа руки на груди.

– Д-да! А вы кто вообще такой? Что вам нужно?!

– Не важно, кто я. Важно, почему ты вскрыл послание? В бумаге чётко написано, для кого она предназначена. Я знаю, что ты туда ещё не добрался. Так почему вскрыл бумагу?!

– Я… не удержался, – виновато признался юноша, старательно стряхивая воду с коротких волос.

– Не удержался и рассказал о секретном послании всему постоялому двору! Где ещё ты раструбил новость?!

– Нигде! – испуганно шарахнулся от разъяренного собеседника гонец. – Я здесь его открыл и сказал только трактирщику, а он взял и объявил всем! А потом все начали пить и кричать, радоваться!

– Ещё бы, – буркнул шпион. – Но твоя выходка ставит под угрозу жизнь наследника! Ты это понимаешь?

– Но… но почему? – замотал головой парень. – Всё равно, рано или поздно он заявил бы о себе!

– Он заявил бы тогда, когда это стало нужным, кретин! – снова сорвался мужчина. – Сейчас же поезжай обратно и сообщи епископу, что разболтал о послании.

– Что?! – в ужасе затрясся тот. – Меня же казнят!

– Отец Бенедикт простит тебя, уверяю. Но лучше тебе повиниться самому, – рыкнул мужчина. – Я доставлю послание в нужное место.

– А если вы какой-нибудь шпион? – подозрительно сощурился гонец. – Как я могу доверять вам?

– Смог довериться всем пьянчугам таверны, а мне не можешь? – усмехнулся Райнер. – Одно то, что я тебя не убил, говорит обо всём. Как такого простофилю вообще взяли на службу?!

– Я… Мой отец за меня поручился, – скривился парень. – Он служит епископу уже много лет.

– Лучше молчи, – махнул рукой серолицый. – Не заставляй разочаровываться в тебе ещё больше.

Собеседник обиженно отвёл глаза, но возражать не стал.

– Сейчас же поезжай обратно в Сантерру и доложи отцу Бенедикту, что лорд Райнер доставит письмо сам, я как раз еду в нужном направлении. Это тебе можно доверить?

– Д-да, – смущённо заикнулся юноша. – Сделаю.

– Не марай честь отца, – бросил мужчина, отвернувшись. – Держи язык за зубами.

– Понял, – выдохнул в ответ гонец, провожая того недовольным взглядом и пытаясь в мутной ещё голове придумать, как оправдаться перед епископом за свою оплошность.


– Папа, что это было? – Эмили встретила шпиона в таверне у самого входа. Глядя непонимающе через распахнутую дверь на двор, она побоялась вмешиваться в разговор отца с юношей, но уже не могла сдержать любопытства. – О чём вы там говорили?

– Мы с тобой повезём радостную весть родне графа Алоиса, а этот болтун отправится обратно в Сантерру.

– Ты хочешь сам сообщить о наследнике? – заулыбалась девушка, уже позабыв о гонце. – Как думаешь, где он скрывался всё это время? Как его нашли?

– Я уверен, что епископ не зря ждал так долго, – тихо произнёс Райнер, уводя дочь обратно на второй этаж трактира. – Значит и ошибиться не мог. А ты как всегда отличаешься излишним любопытством, неприличным для леди.

– Да, мне интересно, – буркнула она. – Такие дела происходят в стране! Как тут не любопытствовать?

– Тебя, кажется, не страна больше интересует, а молодой правитель, – лукаво усмехнулся мужчина, от чего Эмили, раскрасневшись, отвернулась.

– За кого ты меня принимаешь? Я всё-таки в монастыре жила три года, – усевшись у окна, ответила девушка. – И вообще, мне понравился уже один мужчина и о других я не думаю.

– Ты про Уильяма? – без церемоний бросил отец, и она едва не подскочила от такой колкой правды.

– Папа, ты совсем забыл, как нужно разговаривать с леди! – окончательно раскраснелась она.

– Ты в первую очередь моя дочь, – пожал плечами Райнер. – Поэтому я хочу знать, что у тебя на сердце.

– Хочешь знать? – девушка нахмурилась. – А почему ты хочешь знать это только теперь? Где ты был эти три года? – она вновь отвернулась к окну. – А Уильям всё равно сказал, что у меня нет шансов, я же писала, что он влюблён в другую.

– Прямо так и сказал? – удивился серолицый, в глазах его мелькнули гневные искры. – Избалованный юнец, – буркнул он, пытаясь вернуть себе самообладание. – Но ему можно лишь посочувствовать, – он, наконец успокоившись, вдохнул.

– Посочувствовать? – не поняла Эмили. – Почему?

– Та, в которую граф был влюблён, умерла, – задумчиво произнёс отец, – но Уильям ещё не знает об этом.

– Поэтому советник хотел, чтобы я разузнала о его чувствах? – произнесла девушка и поджала губы с досадой.

– Ты сразу поняла, что эта просьба была не моей? – серьёзно спросил мужчина.

– Конечно, ты бы в жизни не попросил меня подойти к мужчине и на расстояние двадцати шагов, не то что заговорить о любви, – она усмехнулась. – Только и напоминал о скорой свадьбе… Странно, – Эмили вновь посмотрела в окно на затянутую лёгкой пеленой чёрных облаков луну. – Я должна сочувствовать, но ощущаю совсем иное…

Райнер взглянул на дочь с недоверием, подошёл ближе, чтобы не упустить ни единого слова её неожиданного откровения.

– Внутри будто снова загорелся огонёк, – продолжала девушка отрешённо. – И появилась надежда… Он ведь может влюбиться в меня также? – она взглянула на отца, от серьёзности неожиданного вопроса тот растерялся. – Также, как в неё, – произнесла Эмили ещё тише. – Когда он сказал, что я уступаю ей во всём, мне было так жгуче обидно и больно, но захотелось… Чтобы и про меня кто-то сказал такое. Чем она могла так пленить его сердце?

– Разве это имеет значение? – произнёс Райнер, понимая, что дочь начинает говорить лишнее даже для столь личного разговора. – Та девушка ведь умерла. Не стоит бередить душу юноши.

– Ты так любил маму, – будто не слушая его, продолжала Эмили. – До сих пор ведь не можешь забыть её? И даже не глядишь на других женщин. Почему?