Мелисса Натан - Официантка

На следующий день Кэти была готова вернуться в Лондон.

Три месяца спустя новизна нового года уже не была актуальна. Вообще-то, она утратила актуальность уже в первую неделю января, когда все идиоты в мире впали в депрессию, узнав, что новый год даже не думал приносить с собой новую жизнь. Их окружала просто серость и ожидание хорошей жизни. Даже переход на летнее время не помог никому. Он принес только более длинный день, в котором можно было дольше депрессировать.

Жизнь в «Кафе» текла по-прежнему. На холодильнике добавились две новые фотографии Кэти. Одну из них, напившись, сделала Сьюки, когда Кэти разговаривала с каким-то типом целый вечер о том, как ужасно у них проходили свидания. Довольно забавно, что при этом ни один из них не попробовал заигрывать с другим. На второй фотографии Кэти была запечатлена во время гулянки в баре Джона. Джон успел сделать снимок до того, как тип, оказавшийся рядом в кадре, продемонстрировал ей татуировку корабля, на котором служил.

Сьюки наконец продвинулась на телевизионных пробах, поскольку научилась, как надо себя на них вести. На последней пробе набирали актеров для постановки «Повести о двух городах» Диккенса. У нее спросили, читала ли она книгу.

– О нет, – ответила она, – я не читаю классику. Думаю, это только портит адаптацию.

Они рассмеялись и попросили ее прочитать книгу. К всеобщему удовольствию, она попала в десятку претендующих на роль Люси Манетт, благородной героини. Она была благодарна прошлогодней рекламе «Анусола», потому что ее все еще крутили и Сьюки все еще получала за нее деньги.

Алек почти не бывал в кафе, а когда приходил, не вел себя как босс. Он вел себя как последняя задница. Поскольку контракты были подписаны, его больше не интересовали дела кафе. Он поощрял грубость Кэти с клиентами, курил как паровоз и рассказывал всем, кто готов был его слушать, как он рад свалить наконец подальше от этого места. Он был уверен, что продешевил, продав кафе за предложенную цену.

В конце концов это время наступило. В пятницу, второго апреля, Алек выступил с прощальной речью. В ней он упомянул всех, кто работал с ним когда-либо, и травил такие дерьмовые анекдоты, что Кэти прикрыла глаза и представила, что она где-то в другом месте.

В тот вечер Кэти и Сьюки пошли в бар к Джону, где могли позволить себе расслабиться, зная, что им не надо рано вставать, чтобы успеть на утреннюю смену. В шесть часов субботнего утра Кэти проснулась с головной болью и провела весь день в пижаме, глотая воду и пытаясь смириться с потерей работы, в то время как Джон старался хоть как-то ее ободрить и предлагал еще раз переписать резюме. Весь февраль она мечтала стать режиссером, и это резюме до сих пор было любимым у Джона. Полностью вымышленное.

– Ну же, – уговаривал он, – ты скажи что, а я составлю резюме. У меня есть время.

Кэти посмотрела на него снизу вверх с дивана, отчего у нее заболели глаза.

– Мать-одиночка, – прокаркала она.

– Хм, думаю, для этого тебе не нужно резюме.

– Естественно. Только это самая тяжелая работа в мире, – улыбнулась она. – Я рассказывала тебе, какой у меня красивый племянник?

– Да.

– У него каштановые волосы.

– Я знаю.

– Ну, темно-коричневые.

– Я знаю.

– Он прекрасен. Только что начал улыбаться. Они посмотрели телевизор. Повторяли «Друзей».

– Я хочу быть матерью, – сказала Кэти.

– Я знаю.

– А потом все будет хорошо.

– Не думаю, что это сработает.

– Я люблю детей.

– Я знаю, Кэти.

– Скоро я останусь без работы.

В воскресенье Сьюки пришла позаниматься с Джоном. Он почти закончил свой роман и послал первые три главы пяти литературным агентам, приложив очень официальное письмо. Это было легко. Надо было просто представить себя кем-то другим. А потом они решили, что день не слишком удачный для занятий, и пошли прогуляться в местный парк.

– Если я не получу эту роль, я покончу жизнь самоубийством, – сказала Сьюки.

– Если я не найду агента, я покончу жизнь самоубийством, – сказал Джон.

– Если вы оба покончите жизнь самоубийством, я тоже это сделаю, – присоединилась Кэти.

– О, – сказала Сьюки, – это очень мило. Кэти мягко улыбнулась.

– Не льсти себе, – сказал Джон, – жизнь – дерьмо. Они чувствовали себя несчастными, и никто даже не догадывался, какие перемены ждали их впереди.

В понедельник утром Кэти пришла в «Кафе» первой. Она почти не спала ночью. А в те несколько минут, которые ей удалось поспать, ей приснилось, что она бежит по каким-то темным коридорам, открывает какую-то дверь и оказывается в классе. Идет урок, и ведет его Дэн. На доске нарисована диаграмма, и каким-то образом Кэти знает, что речь идет о гепатите у кроликов. Кэти пятится, прежде чем Дэн успевает что-то сказать, поворачивается и обнаруживает, что оказалась в море.

Она проснулась от шума дождя. Посмотрев на часы, поняла, что еще очень рано. А потом вспомнила, что означает сегодняшний день. Сегодня был первый день с новыми владельцами. Первый день остатка ее жизни. День, когда ее уволят с работы.

Она повернулась на кровати. И вдруг замерла, боясь пошевелиться. Она вдруг почувствовала себя так удобно, как никогда. Она попыталась сосредоточиться, чтобы не упустить это ощущение. Да, ее тело испытывало небывалый комфорт. Все его члены нежились, наслаждаясь невиданным блаженством. Все было просто чудесно. Каждое перышко ее одеяла лежало идеально, а подушка казалась облаком. Мысли прояснились. Эмоции ликовали. Что это, рай на земле? Она сожалела, что этого не случилось десять часов назад. Почему она не могла провести в таком состоянии всю ночь? Почему не попробовала лечь в такую позу? Это было несложно. Ее тело пело от счастья. Кэти была готова замурлыкать от удовольствия. Казалось, что время остановилось.

Увы, это было не так, и когда она снова посмотрела на часы, то подскочила как ужаленная. У нее оставалось десять минут до начала работы, а только дорога туда занимала пятнадцать минут. Не считая того, что нужно было одеться и принять душ.

Она опаздывала.

– Отлично! – поздоровалась Сьюки, уже стоявшая у кофеварки. – Ты явно в своем репертуаре.

– Я проспала.

– Ты уволена.

– Ты сволочь.

Когда Кэти подошла ближе, они обменялись со Сьюки взглядами.

– Сильно нервничаешь? – спросила Кэти.

– У меня руки потеют, – пожаловалась Сьюки, поднимая ладони вверх.

– Я не могла уснуть, – прикрыла глаза Кэти. Дверь кафе распахнулась, и обе девушки подпрыгнули. Им улыбнулся Хью.

– Привет! – крикнул он.

Пока Кэти делала ему его обычный напиток, они со Сьюки пытались вспомнить, как выглядит их новый босс.

– Он блондин, – сказала Кэти, – помню, я думала, что он может оказаться актером. Кажется, он неплохо выглядел, но был похож на грустную лошадь.

– О господи, – взмолилась Сьюки, – я не хочу это представлять.

– Без чувства юмора.

– Мне всегда нравились мужчины без чувства юмора. Так более вызывающе.

Дверь открылась, они снова подпрыгнули. Это был пригородник.

– Мы сегодня слишком нервные, – вместо приветствия сказала Кэти. – Вам придется готовить себе кофе самому.

– Двойной эспрессо, пожалуйста, – сказал пригородник, подходя к кассе.

– Наши жизни рушатся, а вы можете думать только о кофе, – укорила его Кэти.

– Почему? Что случилось? – спросил пригородник. – Не то чтобы мне это интересно, я просто пытаюсь быть вежливым, чтоб получить свой кофе.

– Сегодня появится наш новый босс, и он тупой ублюдок, – объяснила Кэти.

– Без чувства юмора, – добавила Сьюки.

– Кроме того, он считает меня неприятной, – воскликнула Кэти.

– Не может быть! – поразился пригородник.

– Именно так! – ответила Кэти.

– Как ему пришла в голову такая мысль? – спросил пригородник.

– Ну, – раздался голос позади них, – я просто наблюдал за ней.

Кэти замерла. Сьюки замерла. Даже пригородник замер. Он посмотрел на того, кто стоял позади девушек, и губы его сложились в некое подобие нервной усмешки.

– Здравствуйте, – сказал он, – я п-просто хотел кофе. А вы, наверное, новый хозяин?

– Правильно, – сказал голос. – Тупой ублюдок к вашим услугам.

Кэти закрыла глаза.

– Без чувства юмора, – продолжал голос.

– Дерьмо, – пробормотала Сьюки, поворачиваясь.

– Привет, – счастливо улыбнулся Пол Браун, показывая им какой-то ключ, – меня зовут Пол. Я вошел через заднюю дверь.

– Я не знала, что вы можете открыть ту дверь, – сказала Кэти.

– Я не знала, что та дверь вообще есть, – удивилась Сьюки.

– Она скрыта календарем, – объяснила Кэти, пытаясь улыбнуться. – Привет, – добавила она.

– Как дела? – спросил их новый босс.

– Ну, вы знаете, – ответила Кэти.

– Не особо, – сказал он, – мне это все в новинку.

– А-а, – протянула Кэти.

– Ты выглядишь напуганной, – тихо сказал новый босс.

– Так и есть.

– Почему? Ведь это я не знаю, с чего тут начинать.

– Да, но ведь это я нагрубила вам, – моргнула Кэти.

– Я знаю, – рассмеялся он, – это бесценно! Не могу дождаться, когда вы познакомитесь с…

– Двойной эспрессо, пожалуйста, – повторил пригородник. – Мне не хотелось портить такое прекрасное примирение, но мне скоро нужно идти на электричку.

– Конечно! – крикнула Кэти, снова оборачиваясь к нему.

Она делала пригороднику кофе, а Пол, к ее удивлению, усмехнулся и повторил: «Бесценно». Пригородник посмотрел на него.

– Надеюсь, первым делом вы уволите эту официантку, – сказал он.

– Даже не мечтайте, – сказал Пол.

– Это похоже на дом, – пробормотал пригородник, – с той лишь разницей, что жена готовит мне еду.

– Может, она станет готовить вам и кофе по утрам? – Кэти поставила его напиток на кассу. – И вы сможете держаться от меня подальше.

– Что? И пропустить такие восхитительные разговоры по утрам? – радостно улыбнулся пригородник. – Это так поддерживает мой тонус.

– Разговорчики. – Кэти посмотрела на часы. – А вы не опаздываете?

– Не переживайте, – отозвался он, расплачиваясь со Сьюки, – я уже иду.

Пригородник посмотрел на Пола.

– Желаю удачи, – подмигнул он, – она вам, черт побери, понадобится.

Пока утренняя вереница пригородников прибывала и убывала, Пол представился всем работникам кафе. В девять тридцать, когда последний пригородник покинул кафе, он попросил всех собраться вместе. И когда они собрались, в кафе вошла молодая девушка с большой грудью. Она счастливо улыбалась.

– Кофе? – спросила Сьюки.

– О-о, – заверещала девушка, – думаю, можно.

– Давай, – сказал Пол, – это в первый и последний раз.

– О, привет дядя.

Все посмотрели на Пола.

– Да, – сказал он, – вы видите перед собой нововведение – еще одну официантку.

Он подошел к племяннице и положил руки ей на плечи.

– Итак, – сказал он, – рад представить вам мою старшую племянницу Пэтси, – и, увидев выражение их лиц, добавил: – Мой брат старше меня на пятнадцать лет.

– Привет, – поздоровался Мэтт. Пэтси широко улыбнулась ему.

– Привет, – сказала она и помахала рукой.

– Дочь, которой у меня никогда не было, – усмехнулся Пол, а Пэтси хихикнула. – Благодаря контрацептивам, – добавил он.

Пэтси снова хихикнула.

Через полчаса все удостоверились в том, что Пэтси была живым доказательством того, что красивая внешность и надежная функциональность редко идут рука об руку.

– О-о, – грустно протянула она, глядя на тост, который только что сожгла, – как это у меня так получилось?

– Это трудный вопрос, – сказала Кэти. – Сьюки, у тебя есть ответ?

– Могу сообщить только, что ты его передержала, – отозвалась Сьюки.

– Да, но как? – нахмурилась Пэтси. Сьюки и Кэти обменялись взглядами.

– Кажется, сегодня будет длинный день, – пробормотала Кэти.

Пол закрыл кафе и попросил всех собраться вместе и показать Пэтси что к чему, пока он будет беседовать с ними по очереди, один на один. Полчаса назад он уже поговорил с поваром. О том, зачем наняли Пэтси, Кэти и Сьюки догадались почти сразу – при ней нельзя было обсуждать Пола. Или, по крайней мере, он так думал. У Кэти были другие идеи.

– Ну, – начала она, – что ты можешь сказать о своем дяде?

– Каком дяде? У меня их три.

– О том, который разговаривает с поваром, – уточнил Мэтт.

– А, он больше не повар. – Пэтси испуганно вскрикнула и прижала руки ко рту. – Я не должна была этого говорить.

– Он увольняет повара? – спросили все.

– Я вам ничего не говорила, – замахала руками Пэтси.

– Ты права, – сказала Кэти, – он никогда не догадается, кто нам об этом сказал.

Вошел Пол. Они посмотрели на него в полной тишине.

– Так, – сказал он, – Мэтт, ты будешь следующим. Они смотрели, как Мэтт покорно поплелся на кухню.