Барбара Картленд - Огонь любви

– Нет, – ответил лорд Линч и протянул пятифунтовую банкноту, имея совершенно явное намерение подразнить девушку.

– Ну, хорошо. Видит бог, я изо всех сил старалась проявить сдержанность, но я приехала сюда… по просьбе вашей жены.

– Моей жены! Черт возьми! Что это значит?

– Это значит, – Карина запнулась, с трудом подбирая нужные слова, – что ваша жена прислала к вам вашего ребенка. Она смертельно больна и не могла приехать сама. Но перед вами ваш сын, и у меня есть все документы, доказывающие это.

Мгновение лорд Линч смотрел на Карину так, словно она лишилась рассудка, а потом сдавленным голосом только и смог произнести:

– Мой сын?!

– Да, – ответила Карина, открывая сумочку. – Здесь у меня его свидетельство о рождении. Он родился на Яве через семь месяцев после вашего отъезда, но здесь в свидетельстве записаны имена и его матери и ваше собственное.

Она протянула лорду Линчу документ, и он с недоверием стал разглядывать бумагу.

– Мой сын! – повторил лорд Линч еще раз и вдруг, запрокинув голову, рассмеялся. Раскаты его смеха эхом отзывались по всему залу. Карина, не отрываясь, смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Дипа, не понимая, в чем дело, начал смеяться тоже!

Карина уставилась на лорда Линча, как на сумасшедшего, и, потрясенная его поведением, резко произнесла:

– Мне кажется, вы не поняли: ваша жена при смерти.

Ее тон стер улыбку с лица лорда Линча, и он пристально посмотрел на девушку. Выражение его лица при этом было каким-то странным.

– Пойдемте наверх, – сказал он.

Приглашение так удивило Карину, что она на мгновение потеряла дар речи и только вопросительно смотрела на лорда Линча, сознавая, что он внимательно, деталь за деталью, оценивает ее внешность. И прежде, чем она смогла что-либо выдавить, дверь снова открылась и мужской голос позвал:

– Джастин, черт возьми, где ты? Мы ждем тебя!

Произнося эти слова, мужчина не видел, что лорд Линч находится в зале, и, заметив его, воскликнул:

– Ах, вот ты где! Что ты здесь делаешь?

– Пришли посетители, Перси, – сказал лорд Линч и, помолчав, добавил: – К матери.

– В это время суток?!

Мужчина по имени Перси ленивой походкой подошел к ним. Это был человек средних лет с седеющими висками. Он был элегантно одет, но все впечатление портила сгорбленная спина, из-за которой в его облике чудилось что-то зловещее. Глядя на него, Карина подумала, что никогда в жизни не видела такого беспутного выражения лица и – когда он заметил ее – масляных глаз.

Сэр Перси подошел к ним, и она поймала себя на том, что смотрит на его жемчужную с бриллиантами булавку для галстука и сияющие в белоснежных манжетах запонки, не в силах поднять глаза. Ошеломленная откровенностью, с которой он разглядывал ее, девушка почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Не представишь меня?

Голос, звучавший хрипло и как-то неприятно, показался ей отвратительным.

– Нет, Перси, – холодно ответил лорд Линч. – Возвращайся к картам. Я присоединюсь к вам через минуту.

Он повернулся спиной к приятелю и жестом пригласил Карину следовать за ним. И она, в каком-то необъяснимом желании как можно быстрее уйти от мужчины с тяжелыми мешками под взирающими на нее с вожделением глазами, заспешила к лестнице, таща за руку Дипу.

– Куда мы идти? Осень большой лестница, – щебетал мальчик.

Карина молчала. Лорд Линч, сначала пропустив их вперед, теперь снова оказался впереди и, перешагивая через две-три ступеньки, добрался доверху.

"Мы идем к его матери", – думала Карина, пытаясь успокоиться. Мысль о том, что в доме есть еще одна женщина, принесла ей некоторое облегчение. Только сейчас она начала осознавать, какие опасности могли подстерегать ее в этом странном доме, куда она приехала в столь поздний час в поисках мужчины, который жил холостяком.

Поднимаясь по лестнице, Карина неотрывно смотрела в спину шедшему впереди лорду Линчу, но когда оказалась наверху, не удержавшись, оглянулась.

Предчувствие не обмануло ее: человек, мгновенно вызвавший у нее неприязнь, продолжал стоять в центре зала и наблюдать за ними. Беглый взгляд – и Карина сразу же отвернулась, но и этого ей было достаточно, чтобы понять, что он видел ее лицо, и рассердиться на себя за то, что оглянулась.

Лорд Линч, сохраняя молчание, вел их по широкому коридору. Окна по обе стороны этого коридора были задрапированы тяжелыми темно-красными бархатными шторами, и там, где они были неплотно задернуты, Карина заметила деревянные ставни с железными засовами. Вот почему и не было видно света в окнах на фасаде замка.

Наконец они дошли до конца коридора, и лорд Линч громко постучал в высокую дверь из красного дерева.

– Войдите, – ответил ему женский голос, звучавший резко и властно.

Лорд Линч открыл дверь и вошел первым. Карина и Дипа последовали за ним. Они оказались в огромной комнате. В дальнем конце ее стояла внушительного вида кровать с искусно расшитым пологом из парчи переливчато-синего цвета. На столбиках, державших полог, были вырезаны раззолоченные херувимы, а сам полог был заткан голубыми и малиновыми пальмовыми листьями. Сделанные из страусиных перьев, эти листья трепетали от малейшего движения воздуха.

Но не это великолепие завладело вниманием Карины, а женщина, сидевшая совершенно прямо в центре кровати, подложив под спину гору подушек. Маленькая, старая, удивительно морщинистая, она казалась неописуемо величественной и сильной. Ее волосы, а возможно, парик, были высоко взбиты. Пожелтевшую шею женщины охватывало несколько рядов великолепных жемчужин. Руки, похожие на птичьи лапки, были унизаны кольцами со всеми мыслимыми камнями – изумрудами, рубинами и бриллиантами, – сиявшими при свете золотого канделябра, стоявшего на ночном столике рядом с кроватью.

– Какой сюрприз видеть тебя, Джастин, в этот поздний час, – заметила вдовствующая леди. В голосе, сильном, звучном и явно не соответствующем ее хрупкому телосложению, слышались саркастические нотки.

– У нас гости, мама. Думаю, ты вряд ли откажешь себе в удовольствии увидеть их.

Старая дама сначала несколько мгновений разглядывала Карину и Дипу, а потом подняла глаза на сына.

– Кто они такие и почему пожаловали сюда в такое время?

– Я знал, что тебе будет интересно.

К удивлению Карины, лорд Линч подтрунивал над своей матерью. Голос его звучал неприятно-цинично и едко.

– Кто они? – настаивала старая дама. – Немедленно ответь мне.

Карина почувствовала, как в ней поднимается волна гнева на мужчину, который сначала намеренно разжег любопытство своей матери, а теперь держит ее в напряженном ожидании.

Дипа освободил руку и подбежал к камину, где на коврике около огня лежал большой черно-белый спаниель.

– Собачка! Собачка! – возбужденно закричал ребенок.

Карина подошла поближе к кровати.

– Леди Линч попросила меня привезти этого мальчика сюда, к его отцу, – отчетливо проговорила она. – Сама леди Линч очень больна. Она умирает.

– Леди Линч? Какая еще леди Линч?! – в ярости воскликнула старая дама.

– Думаю, это заинтересует тебя, мама, – ответил лорд Линч и разложил перед матерью полученные от Карины документы.

Старая дама достала лорнет. Рукава ее неглиже опустились, и на руках зазвенели и засверкали многочисленные браслеты с бриллиантами. Она прочитала оба свидетельства, и в комнате повисла тишина.

– Это ложь! Заговор! Здесь нет ни слова правды.

– Нет, мама. Все, что ты прочитала, правда, – возразил лорд Линч. – Сейчас вопрос только в том, что ты предлагаешь сделать со всем этим, а точнее – с ребенком.

И снова в его голосе слышались насмешка и желчь, заставлявшие Карину краснеть от стыда.

Но вдовствующая леди, казалось, едва слышала сына. Она обратила свой взор к Карине.

– Вы кто такая? Откуда? – враждебно спросила она.

– Леди Линч наняла меня в качестве гувернантки. Это Дипа, ее сын. Ему шесть лет, и он немного говорит по-английски.

– Говорит по-английски! Хотелось бы верить. И у вас хватает дерзости утверждать, что он Линч.

– Я знаю только то, что мне сказали, – ответила Карина. – А сказали мне, что Дипа – сын лорда Линча… и женщины, которая сейчас умирает.

– Умирает? Кто она? – спросила старая дама. – И почему этот ребенок так странно выглядит?

– Отсюда явствует, – ответил лорд Линч, взяв в руки свидетельство о браке, – что мать этого ребенка – яванка.

– Яванка!

Вдовствующая леди буквально выдохнула это слово и откинулась на подушки, словно в поисках опоры.

– Боюсь, мама, что пока тебе ничего не остается делать, кроме как признать эти свидетельства законными.

– Никогда! Я ни за что не признаю это! – бушевала старая дама. – Эти бумажки лгут! Найми адвокатов, пусть они найдут доказательства! Пошли за этой женщиной, привези сюда и добейся от нее правды!

– Мне кажется, что леди Линч сейчас уже нет в живых, – тихим голосом вставила Карина. – И даже если это не так, все равно она слишком больна, чтобы ее беспокоить.

– Не изволите ли помолчать! – оборвала ее старая дама. – Когда мне понадобится ваше мнение, девушка, я поинтересуюсь им.

Она бросила на Карину свирепый взгляд. Девушка опустила глаза. Она почувствовала, что, сказав слишком много, перешла границы дозволенного ее положением.

– Ты должна посмотреть в лицо фактам, мама, – сказал лорд Линч. – Нет никаких оснований оспаривать подлинность этих документов. Думаю, они, вне всякого сомнения, подлинны.

– Порви их и брось в огонь! – не унималась старая дама.

– И как это могло бы помочь? – спросил лорд Линч. – К тому же, мама, не кажется ли тебе, что ты не слишком-то вежливо встречаешь своего собственного внука?

– Внука! – истерически взвизгнула старая дама – И ты смеешь говорить мне, что вот это желтое отродье – мой внук?!

– Я уже объяснял тебе, что будет очень сложно оспаривать свидетельства о браке и рождении.

– Ты хочешь сказать, что он действительно… – старая дама говорила очень медленно и, запнувшись перед последним словом, подняла глаза на сына. Казалось, между ними проскочила тайная искра взаимопонимания. Лорд Линч кивнул головой, и старая дама, словно не в состоянии слушать, что ей говорят, закрыла глаза.

– Что мы можем сделать? – спросила она через минуту уже совершенно другим тоном. – Этот дом… Наше имя. Я жила верой в это. Я трудилась для их процветания… нет, я жила ради этого. А теперь…

– Мы ничего не можем сделать, – ответил лорд Линч. – Но я не испытываю сожаления по этому поводу, и ты это знаешь.

К старой даме, казалось, вернулись силы.

– Замолчи! – закричала она на сына. – Как ты смеешь говорить подобные вещи! Ты думаешь, я сдалась? Нет!

Она повернулась к Карине.

– Подведите сюда это маленькое чудовище. Я хочу посмотреть на него.

Подавив желание произнести рвавшиеся с губ слова, Карина отвлекла внимание Дипы от собаки, взяла его на руки и поднесла к кровати. Драгоценности старой дамы сразу же привели мальчика в полный восторг.

– Красивый! Красивый! – воскликнул он, пытаясь схватить один из браслетов.

Леди Линч смерила Дипу взглядом. Было такое впечатление, что она разглядывает какого-то зверька в зоологическом саду.

– Желтый! – воскликнула она. – Если в нем есть хоть капля английской крови, то это совершенно не бросается в глаза. Кто его мать?

– Ее зовут Чи-Юн, – ответил лорд Линч.

– Мне это ничего не говорит! – поставила сына на место старая дама. – Как она выглядит?

Вопрос, без сомнения, адресовался Карине. Тщательно подбирая слова, она ответила:

– Леди Линч? Когда я видела ее, она была очень больна. Но даже тогда она сохраняла следы былой красоты. Мне сказали, что она была танцовщицей.

– Танцовщицей! – фыркнула старая дама. – Скажите лучше проституткой.

– Право же, мама, – попытался урезонить мать лорд Линч, ты шокируешь нашу гостью.

– Значит, так и должно быть, – отрубила она и снова обратилась к Карине: – Продолжайте. Что вам еще известно?

– Из слов квартирной хозяйки, которая присматривала за леди Линч, – ответила Карина, – я поняла, что мать леди Линч была яванка, а отец – голландец.

– Свое происхождение она, без сомнения, почерпнула из "Журнала для женщин" или из какого-нибудь бульварного романчика, прочитанного в марсельском порту! – констатировала старая дама. – Что еще?

– Боюсь, это все, – ответила Карина. – Меня наняли только сегодня для того, чтобы я привезла сюда ребенка. Я сделала то, за что мне было заплачено. Если вы пожелаете, чтобы я оставила ребенка здесь и уехала, я сделаю это.

У Карины было такое чувство, что она нарушает данное умирающей женщине слово позаботиться о ее ребенке. В то же самое время девушка понимала, что положение Дипы будет гораздо лучше, если она проявит достоинство и силу духа, а Вовсе Не смирение и раболепие, которого, вне всякого сомнения, ждали от нее эти ненавистные ей люди, сильные мира сего.