Фейрин Престон - Огонь под дождем

Лени Стюарт соединила две детали, автоматически вставила в машинку и приступила к очередному шву. Она уже сделала несколько сотен таких швов за сегодняшний день. Так было вчера. И позавчера. Так будет и завтра.

Хьюстонская швейная фабрика, на которой она работала вот уже четыре года, представляла собой более или менее точную копию одной из ведущих линий в стране по изготовлению спортивных костюмов.

Последнюю неделю Лени строчила швы на юбках, и каждое утро, садясь за машинку, видела справа от себя огромную стопку заготовленных деталей, ожидающих своей участи. К концу дня эта же стопка была уже слева от нее, в доказательство того, что она не теряла времени даром.

Лени работала на высокоскоростной тяжелой промышленной швейной машине, представляющей немалую опасность для неопытных людей. Но она приобрела неплохие навыки за эти годы и отменно справлялась со своей задачей.

Цех занимал небольшое бетонное здание, в котором располагались нескончаемые ряды одинаковых машин, освещаемых тусклым светом люминесцентных ламп, прикрепленных к потолку. Это было шумное, пыльное место. Зимой помещение было слишком холодное, а летом — слишком жаркое, но Лени едва ли замечала эти досадные неудобства. Ей платили поштучно, и все ее внимание сосредоточивалось на количестве выполненных изделий. Ее задача — как можно больше сшить, а значит и заработать. И так — час за часом, день за днем, все четыре года. Многие, считая ее занятие незначительным, могли бы пренебрежительно отнестись к ее деятельности, но это тоже не беспокоило ее.

Несколько лет назад, когда умерла ее мать, оставив ей малолетнего Джои, она, не имевшая тогда ни специальности, ни школьного аттестата, была рада и этой работе. Она и теперь считала, что ее честный и добросовестный труд заслуживает уважения. И это — единственный верный источник средств для достойного существования ее и Джои.

Лени взглянула на настенные часы: до окончания смены остается час с небольшим, и мысли ее, вот уже в который раз за этот день, снова вернулись к Джои. Она представила, как ее шестилетний брат подъезжает к дому на школьном автобусе, как выходит из него, а у калитки его поджидает Роза.

Лени с братом жила в небольшом, оштукатуренном розовом доме, разделенном на две части. Одну половину занимали они, а другую — Роза со своим мужем Ифрейном. После обычного ритуала объятий и поцелуев, Джои вприпрыжку бежал в свою комнату, чтобы переодеться, а потом — на кухню, к Розе, за стаканом молока, ломтиком сыра и пирогом с фруктовой начинкой. Лени хотела знать, чем занимается ее брат в течение дня, каждую его минуту и, раз уж она не могла быть с ним постоянно, то успокаивалась тем, что за ним присматривает Роза.

Лени делала все возможное, чтобы создать брату уютный мирок, где его окружали бы любовь и надежность, и считала, что мирок этот был бы неполным без Розы. Эта милая седеющая женщина заменила ему добрую заботливую бабушку, и однажды, в порыве откровенности, Джои признался сестре, что ему нравится, когда Роза обнимает его и прижимает к себе, потому что она такая теплая и мягкая, и от нее постоянно исходит вкусный запах пряностей, которыми она пользуется для приготовления еды. Для Джои это были самые замечательные ароматы в мире.

Лени понимала, о чем он говорит, потому что в детстве она точно так же думала о Розе, их тогдашней экономке, ежедневно встречавшей ее так же ласково и нежно, как сейчас встречает Джои.

Мысли о брате всегда вызывали у Лени добрую улыбку, так было и на этот раз. Джои был очень дорог ей, и придавал ее жизни особый смысл. Только благодаря ему Лени закончила вечернюю школу и, получив диплом, поступила на подготовительные курсы в колледж. Не сидеть же ей вечно на этом швейном предприятии!

Лени подумала, чем займется вечером, после возвращения домой. Утром, отправляясь на работу, она поставила тушить мясо на медленном огне, поэтому заботы об ужине отпадают. Но ей предстоит небольшая стирка, а потом, как всегда, шитье. По ночам ей часто снились огромные стопки выкроенных заготовок, которые ей нужно было шить, и, казалось, им никогда не будет конца. Когда же она просыпалась и приходила на фабрику, то оказывалось, что и в реальной жизни происходит то же самое.

— Лени!

Услышав свое имя, она оглянулась и увидела бегущего к ней Ифрейна. На лице его, по обыкновению, лежала печать тревоги и озабоченности. Она очень любила этого маленького неутомимого человека. Он работал здесь мастером и помог ей получить это место. А потом, как настоящий друг, он постоянно следил за тем, чтобы Лени была обеспечена работой и всегда получала необходимое количество деталей для работы на дому.

— Ифрейн! — улыбнулась она. — Ты можешь подготовить мне набор карманов на сегодняшний вечер?

На карманы нужно было наносить аппликацию — цветок розы. Этот труд считался более квалифицированным и требовал больше времени и умения, поэтому и оплачивался дороже. Каждый вечер, уложив Джои спать, Лени посвящала этому несколько часов.

— Лени!..

— И, пожалуйста, проверь мою машину. Что-то она дает сбои…

— Лени!..

И вдруг, сквозь грохот машин она уловила звучащую в его голосе тревогу.

— Что случилось? — спросила она, медленно поднимаясь и чувствуя, как страх постепенно заполняет все ее существо. — О Боже! Что с Джои? С ним все в порядке?

— Нет, дорогая! Боюсь, что не так! — И на его щеках блеснула слеза. — Только что позвонила Роза из больницы… Джои сбила машина. Врачи уже осмотрели его, но для проведения лечения требуется твое согласие.

Лени сорвалась с места и бросилась к проходной. Ифрейн едва поспевал за ней.

Доктор Рэнд Бэннет закончил дежурство, снял халат и повесил его в шкафчик. День, начавшийся в пять часов по звонку будильника, был суматошным и полным событий. В половине шестого доктор прибыл в клинику и приступил к своим обязанностям. Больные приходили один за другим, не оставляя ему времени для передышки. Но теперь все позади, и, если не случится ничего непредвиденного, его ожидает приятный вечер в кругу друзей.

Сначала он поиграет в гандбол с коллегой, работающим в санпропускнике клиники, а затем, позже — вечер в клубе, к которому принадлежат самые влиятельные люди города. Он знал, что здесь всегда можно рассчитывать на хорошую компанию, как на время ужина, так и после него.

Рэнд, преуспевающий молодой человек, был доволен жизнью. В прошлом, он некоторое время работал в клинике Монтараз, в одной из стран Центральной Америки, но затем, немногим более года назад, решил приносить пользу людям поближе к дому. Он уже давно усвоил истину, что бессилен изменить мир, но понял, что если захочет, сможет усовершенствовать его, хотя бы частично. Так родилась эта клиника, и, благодаря ему, сейчас она работала слаженно и безотказно. Два дня в неделю он посвящал своему детищу и сам проводил прием пациентов.

Вот и сейчас, закончив очередной прием, уставший, но с чувством выполненного долга, он прохаживался по приемной с чашечкой ароматного крепкого кофе, в ожидании своего коллеги.

— Доктор Бэннет!

Он замедлил шаг, оглянулся и встретился взглядом с хорошенькой белокурой медсестрой, на лице которой было написано такое обожание и преклонение, что он невольно улыбнулся. Вообще-то он привык к такому к себе отношению со стороны женского персонала клиники. Иногда это его забавляло, иногда раздражало, но чаще всего он не замечал этого; было много других вещей, заслуживающих его внимание.

— Слушаю вас.

— Доктор Кауфман сегодня ушел пораньше и просил передать, что будет ждать вас в клубе.

— Спасибо… мисс Грэй, — сказал он, взглянув на табличку с именем, прикрепленную к ее халатику.

Отпивая глоток кофе и вскользь отметив про себя, что в последнее время потребляет слишком много кофеина, он направился к выходу. Двойная дверь отделения автоматически открылась, он сделал шаг вперед и вдруг остановился, будто сраженный ударом молнии. Из только что подъехавшего такси выскочила девушка. На ней были потертые старенькие джинсы и простенькая, кремового цвета, блузка, но Рэнд вдруг подумал, что это самая удивительная женщина из тех, которых ему приходилось встречать. Высокая, стройная, длинноногая, угольно-черные волосы заплетены в прекрасную косу, доходящую до пояса. Да, он действительно никогда не встречал такого очарования прежде.

Лени, а это была она, рассчиталась с таксистом и рванулась к дверям, но не увидев доктора Рэнда, налетела на него со всего размаху, выбив чашку у него из рук и расплескав темную жидкость на его бежевую рубашку…

— Стоп, стоп! — приказал он, поймав ее за руку. — Кто же так врывается в травматологическое отделение? У вас неприятности? Вы больны?

Его сердце замерло, когда на него умоляюще взглянула пара изумрудно-зеленых глаз, оттененных необыкновенно длинными черными ресницами.

— Пожалуйста! Я должна найти Джои. Он ранен и находится здесь.

— Джои? Это ваш родственник?

Лени не понимала с кем говорит, не чувствовала его рук на своих и воспринимала его, как назойливое и досадное препятствие на пути к брату.

— Да. Джои — мой брат. Уйдите с дороги, — воскликнула девушка, стараясь вырваться из его цепких рук.

— Не волнуйтесь. Я помогу вам найти его, — пообещал Рэнд, удивляясь своему поведению. В обычной ситуации он подключил бы кого-нибудь из персонала и отправил в палату. — Как вас зовут?

— Лени Стюарт, а моего брата — Джои Гордон. — Она смутно сознавала, что разговаривает с неким высоким, стройным мужчиной с золотисто-карими глазами, но ее совершенно не интересовало, что собой представляет и как выглядит этот человек. Если он поможет ей добраться до Джои, она расскажет ему все, что тот пожелает и ответит на любые вопросы. По дороге сюда, в такси, ее воображение рисовало ужасающие картины, и она боялась того, что увидит.

— Идемте! — позвал он ее и потащил за собой в приемный покой, не в силах отпустить ее руку.

— Мисс Грэй! Где лежит Джои Гордон?

Медсестра, недовольно наблюдавшая за этой сценой, не успела ответить. Рэнд, взглянув на нее, мгновенно прочитал ее мысли. «Никто, кроме личных пациентов доктора Брюнета, не имеет права беспокоить его, тем более — налетать на него и выплескивать кофе на его рубашку», — говорили ее глаза. На этот раз ее чрезмерная забота раздражала его.

— Это его сестра, Лени Стюарт, — закончил он, сурово приподнимая одну бровь.

— Да, понимаю, — она немедленно овладела собой и подарила Лени свою самую очаровательную, профессиональную улыбку — Это я отвечала вам по телефону, когда вы давали согласие на лечение, — и, взглянув в книгу записей, сказала: — Он лежит в первом травматологическом отделении. Сейчас доктор Дэниэлс изучает его рентгенограмму.

Взяв из пайки несколько листков, она протянула их Лени.

— Будьте добры, заполните пока эти бланки. Как только доктор Дэниэлс освободится, он поговорит с вами.

«Как могут эти люди не понимать, что Джои — самое дорогое, что есть у меня в этом мире?» — подумала Лени, с отчаянием сжав зубы.

— Нет! Я должна увидеть Джои сейчас. Где первое отделение?

— Останьтесь здесь, — Рэнд ободряюще сжал ее руку, — я схожу узнаю, как он там и обещаю, что через минуту вернусь.

Он не мог понять причину, но был готов на все, чтобы только не видеть страх на этом милом лице и тоску в этих изумрудных глазах.

— Я пойду с вами, — настойчиво сказала Лени. — Я должна увидеть Джои, он всего лишь ребенок. С ним ничего не должно случиться.

В ее голосе была не истеричность, а неумолимая решимость. Рэнд колебался, но увидев ее поджатые губы и целеустремленный взгляд, понял, что любые уговоры здесь бесполезны.

— Хорошо! — сказал он, и по-прежнему, не выпуская ее руку, увлек ее за собой, в отделение.

— А как же бланки? — попыталась остановить их мисс Грей.

— Позже, — лаконично прервал он ее. Подойдя к травматологическому отделению, Рэнд, прежде чем войти, решил проверить, не ожидает ли их что-нибудь страшное и, отодвинув занавеску, заглянул в палату первого отделения. Убедившись, что там все спокойно, он сделал шаг в сторону и впустил девушку. Лени даже не заметила предосторожности, принятой Рэндом и, увидев своего маленького брата, бросилась к нему.

— Джои! О, Джои!

Он лежал на кровати с широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Заметив Лени, он заплакал и попытался встать.

— Нет, малыш. Лежи спокойно, — остановила его сидящая рядом Роза, решительно придерживая его за плечо.

Лени наклонилась к нему и нежно поцеловала в переносицу. Эта привычка у нее была давно, еще с тех пор как его, новорожденного, привезли из больницы. Он был таким маленьким и забавным, а носик таким крошечным, что она не могла устоять. С тех пор Лени всегда целовала его в переносицу. Она прекрасно понимала, что это продлится недолго. Как только Джои подрастет, он не позволит ей такие вольности, и она сочтет за счастье целовать его хотя бы изредка, в щечку.