– Не было «волн»?

– Ну конечно! Совсем не было тех ощущений, того волнения, которые я почувствовал рядом с тобой в церкви.

– Я их тоже тогда уловила.

– И вот я притронулся к руке твоей сестры, посмотрел в ее глаза и моментально, безоговорочно понял, что у нее должна быть сестра-близнец!

– Какой ты догадливый!.. Но ты не сообщил ей… об этом?

– Ну конечно же нет! Я лишь упомянул о том, что было темой наших с тобой разговоров в Замке, но у нее это не вызвало должного отклика, и я убедился, что здесь кроется загадка…

– И как же ты поступил?

– После этого все оказалось очень просто!

– Но… что было дальше?

– Первым делом на следующее утро я решил встретиться с книгоиздателем твоего отца, но узнал, что по субботам он не работает! Поэтому я направился в его загородный дом, но прежде – и лорд Сильвестер улыбнулся, – получил специальную лицензию с подписью архиепископа Кентерберийского, который тоже был приглашен на обед с министром, – лицензию на брак с некой мисс Пандией Гуниади!

– Неужели ты не сомневался в моем существовании?

– Совершенно! Я ведь успел заглянуть в последнюю книгу твоего отца и прочел посвящение: «Моей дочери Пандии». И книгоиздатель подтвердил то, что мне было уже известно, а также сообщил, что мне известно не было: твой адрес.

– Какой же ты умный!

– Ну, знаешь, это было не так уж трудно по сравнению с поиском какого-нибудь манускрипта, таящегося во мраке нескольких тысячелетий. А ведь его еще нужно перевести на английский!

Он лукаво улыбнулся и поцеловал Пандию, и лишь потом продолжил:

– Теперь я смогу помочь тебе окончить работу над книгой отца, я уже предупредил книжную фирму, что напишу к ней предисловие, и, думаю, книгоиздатели отнесутся к этому начинанию благосклонно!

– Ты действительно это сделаешь? – воскликнула Пандия. – Как же благородно! Ты такой добрый! Я уверена, что теперь папину книгу ожидает успех!

– Да будет так! Мы ей успех обеспечим! А пока ты мне должна помочь с моей собственной работой, так как уже в конце недели мы отправляемся в Марокко!

– Ты хочешь сказать… что я тоже еду… с тобой?

– Можешь быть уверена, что я без своей жены никуда не отправлюсь!

– И мы… как ты сказал, мы… поженимся уже сегодня днем?

Говоря это, Пандия не верила, что все происходит наяву, но лорд Сильвестер уверенно кивнул:

– Да, мы с тобой собираемся пожениться, и, надеюсь, ты окажешь мне гостеприимство и предложишь переночевать в этом замечательном доме!

– Переночевать – здесь?

– А почему нет? У меня есть собственный дом, о котором я хотел тебе рассказать, но нет времени ехать туда сейчас, ведь так много надо еще купить в Лондоне до отъезда!

– Ты слишком… торопишься! Я не могу… поехать в Лондон и… не могу выйти за тебя… из-за Селены.

Лорд Сильвестер приподнял пальцем ее подбородок и посмотрел ей прямо в глаза:

– А теперь выслушай меня, дорогая, – я не глупец и, видя, в каких условиях ты живешь, узнав от книгоиздателей, как вы были бедны, я отлично понимаю, что именно сделала твоя сестра… За обедом у меня был долгий разговор с графом, и он рассказал, как она, оставшаяся одинокой сиротой после смерти родителей, была воспитана бабушкой и дедушкой, – и голос его зазвучал саркастически. – Они, разумеется, не могли допустить, чтобы девочка голодала, хотя были ужасно потрясены в свое время внезапным бегством дочери с венгерским учителем.

Смутившись, Пандия попыталась отвернуться, но ей это не удалось, Лорд Сильвестер держал ее крепко. Он продолжил:

– Но если Селена сумела придумать такую жалостливую историю о смерти сестры-близнеца, то она в силах измыслить и другую – как эта сестра-близнец «в конечном счете оказалась живой, здоровой и замужней».

– Но как она… сможет это сделать? – испугалась Пандия.

– Не сможет она, я сумею! И это будет захватывающая история, например, о том, как тебя похитили коварные бедуины, а потом оставили умирать в пустыне, но я тебя нашел и спас, или – на твое усмотрение – будто бы тебя, как некогда Ромула и Рэма, вскормила волчица и затем… – и лорд Сильвестер весело рассмеялся, а Пандия почему-то покраснела.

Не желая ее смущать, он ослабил объятия, и она прижалась к его груди лицом.

– Но, разумеется, мы сначала поженимся и только потом отправимся в Марокко. А когда вернемся, ты, если захочешь, будешь блистать в свете, как это делает твоя сестра.

– Но мне этого не нужно… я просто хочу быть с тобой!

– И я хочу этого, любимая моя! Так что, когда вернемся в Англию, мы переедем в дом, который я только что унаследовал: его мне завещал крестный.

– Он завещал тебе целый дом?

– И дом, и все свои владения в Девоне… Имение очень хорошее, дом расположен недалеко от моря. Думаю, это самое подходящее место, чтобы закончить книгу твоего отца, и мою тоже, прежде чем мы снова отправимся путешествовать!

– Неужели… это правда?

– Полагаю, тебе хочется, чтобы это было именно так?

– Конечно, хочется! – воскликнула Пандия. – Я даже не могу выразить словами, как я об этом мечтаю – но боюсь… очень боюсь, что мне не следует исполнять это желание… Репутация Селены может пострадать…

– Выходи за меня и увидишь, что я вовсе не собираюсь прятать свою жену в заточении! – и губы его дрогнули в насмешливой улыбке. – Мы спасем репутацию твоей сестры и тем самым укрепим ее брак с графом, обставив твое появление таким образом, что ни у кого не возникнет и тени сомнения, что Селена намеренно распускала в обществе слух о твоей смерти.

Но, кроме того, я всегда буду очень гордиться тем, что женился на самой прекрасной Богине, которая ради меня сошла на землю с Олимпа! – и он привлек ее к себе поближе. – Наша жизнь будет подобна жизни богов, дорогая. Как известно, это и есть то совершенное счастье, которого люди всегда желают и к которому стремятся. Но как мало тех, кому удается его достичь!

И словно пытаясь удостовериться, что он не пребывает в блаженном сне, а живет настоящей, реальной жизнью, лорд Сильвестер, властно, страстно поцеловал Пандию. И это был уже другой поцелуй: так ее он еще не целовал. Они не сразу обрели способность дышать после этого поцелуя!

– Господи, как же я люблю тебя, дорогая! Я не желаю терять даром драгоценное время до того, как ты станешь моей женой!

И он встал:

– Пойду договариваться с викарием, чтобы он нас поженил до половины третьего, как, по-моему, предписывается протестантской церковью.

– А разве мы не можем пожениться в храме, принадлежащем любой другой христианской конфессии?

– Мне все равно, как церковь называется, при условии, что она может сочетать нас законным браком. Главное, что мы будем вместе, как были некогда в прошлом и как будет отныне и в Вечности.

Голос его звучал так торжественно и проникновенно, что Пандия поняла: это – голос сердца. Очарованная, она прильнула к нему с нежностью.

– Я люблю тебя, – вздохнула она, – люблю тебя так сильно, что не хватит всей моей жизни выразить эту любовь сполна!

В ответ он так крепко прижал ее к себе, что они, казалось, стали одним целым.

– Пойдем же, любимая! Поищи что-нибудь подходящее для бракосочетания. Однако, прекрасная Богиня, что бы ты ни надела, ты будешь выглядеть как Персефона, искать которую я спустился в царство Аида, – он открыл дверь кабинета, и Пандия, смеясь, вышла в холл.

Лорд Сильвестер взял со стула отделанное мехом пальто и шляпу, а затем устремился вслед за невестой.

– Обещай, что ты никуда не исчезнешь прежде, чем я вернусь. Я ведь совершил все двенадцать подвигов Геракла, чтобы найти тебя, и не вынесу мысли о том, что нужно совершить еще двенадцать, чтобы сделать тебя, наконец, моей законной супругой!

– Я буду ждать тебя здесь… и пусть с тобой ничего не случится на пути отсюда до церкви и обратно!

Все это прозвучало довольно забавно, и он рассмеялся.

Да, он, конечно, много раз рисковал своей жизнью, например, когда ездил в Мекку, но сейчас она опасалась за него не меньше и очень боялась его потерять. Пандия не представляла, что можно быть такой счастливой и что ее жизнь способна измениться так внезапно, словно по мановению волшебной палочки.

И лишь когда за Сильвестером захлопнулась входная дверь, Пандия нашла в себе силы сбежать вниз и прокричать с радостью:

– Нэнни, Нэнни! Сегодня днем я выхожу замуж, и я так счастлива, что самой не верится! Неужели это правда? О, Нэнни!

Некоторое время Нэнни молчала и потрясенно смотрела на Пандию, а потом осела на пол и зарыдала:

– Я об этом все время молилась, мисс Пандия! Я ведь что думала – никогда вам не встретится в деревне приличный человек, чтобы выйти за него, а мисс Селена, которая могла бы вам помочь устроить судьбу как надо, отчего-то делает вид, что вас вообще нет на свете!

– Но я не только существую, я еще и счастливей всех на свете!

А Нэнни все смотрела на это родное, прекрасное лицо и рыдала от счастья.

* * *

Нэнни стала единственной свидетельницей бракосочетания, того, как Пандия шла к алтарю, опираясь на руку лорда Сильвестера. В церкви их ожидал викарий, горели свечи, тихо играл орган, но Пандии слышались песни ангелов, и, казалось, вся церковь излучает свет Любви.

Среди платьев Селены нашлось одно, явно предназначенное для приема в саду или еще для какого-нибудь важного летнего события. Оно было сшито из белого шифона, с настоящими кружевами, и выглядело так прекрасно и в то же время настолько эффектно, что было просто поразительно, как Селена смогла отказаться от этого великолепия. Пандия и вообразить не могла, что однажды появится в таком великолепном туалете. К платью прилагалась огромная роскошная шляпа, но Пандия предпочла аккуратный венок из белых цветов, который предназначался для другого вечернего платья. Нэнни прикрепила к нему вуаль из белого тюля, и ансамбль получился чудесным. Не хватало только букета невесты, и Пандию очень тронуло, когда лорд Сильвестер из кареты, в которой ездил в Лондон, извлек коробку и достал из нее перевязанные атласной лентой белые орхидеи.

– Но почему ты был так уверен, что именно сегодня на мне женишься? – спросила Пандия.

– Не верил, что ты найдешь хоть малейшую причину мне отказать. Мы созданы друг для друга. Какое счастье, что я тебя нашел!

Однако взгляд ее все еще вопрошал, и он ответил:

– Понимаешь, дорогая, я был уверен, что ты меня тоже любишь.

– Но откуда же у тебя… такая уверенность?

– Когда еще в Замке я тебя поцеловал, ты ответила на мой поцелуй не просто со всей страстностью, но с таким душевным порывом, что я понял: наше единение – это то, чего я ожидал всю жизнь и чего мне никогда не дарила ни одна женщина на свете!

Он осекся, поскольку заметил ее недовольный взгляд, но тут же с уверенностью продолжил:

– Однако у тебя нет никаких оснований для ревности, счастье мое! Да, в моей жизни другие женщины были, но с ними я не испытывал и доли того, что испытываю сейчас, даже просто глядя на тебя. Я всегда, и это правда, искал свою вторую половину. – И, улыбнувшись, добавил: – Изучая чужие языки и рукописи, я осознал, что к этому на протяжении веков стремились все мужчины в мире, но, как правило, испытывали разочарование. – Тут он легонько ее поцеловал. – Но когда я сидел около тебя в церкви, то понял, что мне несказанно повезло, я, наконец, нашел ту женщину, которую искал все эти годы…

– Но предположим, что я и в самом деле была бы замужем – как Селена?

– Тогда бы я поступил как Парис с Еленой Троянской, я бы тебя украл, а потом бы начал из-за тебя войну, настоящую вселенскую междоусобицу!

– Я рада, что ты был на это готов, хотя для этого и не оказалось причины, но… мне все-таки не следует выходить за тебя…

– Дорогая, у тебя нет выбора, – ответил он с уверенностью, чем окончательно успокоил Пандию.

Когда церемония закончилась и молодожены вернулись в дом, лорд Сильвестер поставил на стол бутылку шампанского и настоял на том, чтобы и Нэнни выпила бокал за их здоровье.

– Вы меня очень обрадовали, милорд, – сказала она. – Я так беспокоилась, что моя девочка останется навек одна! Хотя и надеялась, что Господь услышит мои молитвы и она себе найдет мужа, которого заслуживает.

– Сомневаюсь, что мне когда-либо удастся стать достойным Пандии, но я буду стараться, и мы будем очень счастливы, Нэнни. И так как теперь моей жене предстоит совсем другая жизнь, чем прежде, то и у тебя все изменится.

Нэнни распахнула глаза в удивлении, но не стала задавать вопросов.

– Медовый месяц мы проведем в Марокко и поэтому, Нэнни, предлагаю тебе запереть этот дом и переехать со всеми вещами в наш новый деревенский особняк!

– Вы действительно так решили… милорд? – дрожащим голосом спросила Нэнни.

– Разумеется! Но только ты должна будешь подготовить за это время детскую!

Нэнни улыбнулась сквозь слезы, а покрасневшая Пандия что-то с нежностью пролепетала и уткнулась лицом в плечо мужа. Лишь когда Нэнни, все еще проливая слезы радости, удалилась на кухню, Пандия застенчиво спросила Сильвестера: