– Я просто люблю тебя, – тихо и немного горько, сказала она, и нежно освободившись из его рук села в кресло. Бренсон недолго думая расположился у ног жены.

– Сегодня Сем Килфорд открыл мне глаза. Я даже представить не мог, как далеко заходят люди в желании почесать языки. Как им хочется все оклеветать и исказить.

– Поэтому лучше не давать им повода, – спокойно заметила Джулия.

Бренсон поднял на нее глаза, но она увела взгляд, нервно сложив руки.

– Почему ты помогла той девушке, после всего, что тебе наговорили? Ты, как и они думаешь, что это правда? Что я отец ее ребенка?

Джулия боялась этого разговора, но, похоже, от рока не уйдешь. Придется принять все, как есть.

– Я не хочу так думать, но предполагаю, что это возможно.

– Почему же ты не спросишь меня?

Бренсон стоял на коленях, прислонив голову к животу жены. Отстранившись, он посмотрел на нее и увидел проблески слёз на ее глазах.

– Прости, – всхлипнула она, – я боюсь одновременно и правды, и лжи с твоей стороны. Не знаю даже, что хуже.

– Посмотри мне в глаза, – приказал муж нежным голосом, – ты мне веришь?

Джулия послушалась и посмотрела ему в глаза. К удивлению, они были светлы и искренние, хотя, быть может, это всего лишь алкоголь придавал им столь мягкий блеск. Она кивнула в знак согласия, поскольку ком в горле сдавил голос. Твердо про себя она решила, что поверит тому, что он сейчас скажет. И смириться.

– Скажу все как есть, хотя быть может, это будет тебе неприятно слушать. Не отрицаю эта девушка заигрывала ко мне, и я один раз подзадорил ее, но это все. Я никак не могу быть отцом ее ребенку, поскольку до финала мы с ней так и не дошли. – Голос Бренсона слегка заплетался, выпил он немало. Но за свои слова, ручался. Разумеется, жене было трудно, но он поклялся сказать правду. – Кроме того, я бы никогда не допустил такой оплошности, даже если бы и переступил грань.

– Но ведь со мной допустил! – тут же возразила вполне обосновано Джулия, хотя тон ее не был враждебный.

Бренсон мягко глянул на жену и улыбнулся. Поднявшись, он встал и прошел к каминной полке, где плеснул себе в стакан немного шерри из красивого хрустального графина.

– А с чего ты решила, что я не знал, что делаю с тобой?

Джулия пораженно уставилась на широкие плечи мужа, так как он не обернулся, чтоб посмотреть, какую реакцию вызовут его слова. Ему явно было немного стыдно, и она это поняла. Он и вправду не святой, но хотя бы пытается быть искренним.

– Но ты же подверг сомнению меня, тогда…

– Я был зол, из-за твоего поступка. Ни одна женщина меня не бросала – моя гордость была очень сильно задета. Что ж, может теперь, ты разозлишься на меня, ведь я с самого начала вел нечестную игру. Я та еще скотина. Я был уверен, ты мне надоешь, как и все до тебя. Да, пора подтвердить, что женщин в моей жизни было много и всем им я разбивал сердца, не испытывая при этом сожалений. И может быть, тебе еще не раз придётся столкнуться с какой–то обиженной на меня особой. После всего сказанного ты возненавидишь меня, но это чистая правда. Я не знал любви и не верил в нее, и только потеряв тебя, понял, что значит любить. Я не мог дышать без тебя, есть и пить. Когда ты появилась тогда на моем пороге, я был страшно зол. Но не только на тебя, но и на себя, ведь я не мог отпустить тебя и был готов на все, чтоб удержать возле себя. Это было эгоистичное желание и совсем неправильное, я знал это, но не мог остановиться. Я не заслужил тебя

Джулия стремительно подошла к мужу.

Он почувствовал ее за спиной, но боялся повернуться и глянуть ей в глаза.

И тут она нежно прильнула к его спине, обвив руками его талию.

– Я тебе верю, я ведь тоже не святая. Мы так увлеченно расставляли капканы друг другу, что сами в них угодили. Но я не жалею ни о чем. Мне повезло встретить, того, кто умеет так любить, хотя он и сам об этом не подозревал. Говорят, из-за любви люди совершают массу глупых поступков, похоже, мы явное тому подтверждение. Думаю, следует перевернуть эту страницу и начать новую. Это единственное, чего я хочу.

Господи, неужели он слышит это наяву? Неужели есть женщина способная любить его со всем его прошлым багажом и не осуждать при этом?

Вот оно! Счастье! Пик блаженства, подаренного осознанием, что тебя беззаветно любит человек, в котором ты тоже души не чаешь. Бренсон не мог поверить, что это происходит с ним! Что, несмотря на все, что он сделал и сказал – она любит его. Что Бог подарил ему эту радость и покой несмотря на все укоры, произнесенные за жизнь в его адрес.

– С чистого листа, – подтвердил Бренсон, повернувшись, и заключив ее в объятья. – Я так люблю тебя. И все же зачем ты помогла ей, если думала, что ребенок может быть от меня? Ты бы смогла с этим жить?

Глаза жены погрустнели.

– Я просто вспомнила себя в ее положении, и мне стало ее жаль. Ведь в этом мире никто не протянул бы ей руку помощи. Так как мне, везет не всем, – Джулия улыбнулась.

– Ты святая. Но ты понимаешь, что вконец разрушила нашу репутацию, люди приняли твой жест как подтверждение их предположений.

– Выгони ее я, они бы подумали также. В итоге мы спасли две жизни, может люди не зачтут это, зато там наверху это зачтется.

Бренсон еще крепче обнял жену. Как же он любил эту женщину. Мысленно он сам себе поклялся, что никогда ее не предаст. Он докажет ей, хотя она того и требует, что может быть верным и будет любить ее до последнего своего вздоха. Вслух он не стал ничего говорить, пусть это останется между ним и Богом.

– Я думаю, лучшее, что мы с тобой можем сделать, это уехать отсюда в Лондон на некоторое время. Пусть говорят, что хотят, главное подальше от наших ушей. Там и врачи получше. Ты согласна?

– Да, поскольку не хочу с тобой разлучаться ни на минуту.

– И я не хочу.

Вот так Бренсон и Джулия поняли, что любовь – это когда вы вместе против всего мира, это прощение и принятие. С этого мига между ними не было тайн, они стали опорой друг другу и очевидно, что им не раз придется опереться на партнера в битве с недоброжелателями.

Любовь, по истине невероятная сила, способная менять даже человека, совсем в нее не верящего.

Глава 30

Как и было решено, супруги не откладывая отправились в Лондон.

Дорога в эту летнюю пору была немного пыльной, но легкой и прибыли они быстро. Джулии было странно вернуться в городской дом Бренсона, поскольку покидала она его в скверном настроении. Однако казалось, то было в другой жизни, столько всего произошло между ними с тех пор.

До рождения ребенка оставалось совсем немного. Доктор сказал, это может начаться в любой момент, Джулия и сама это уже предчувствовала. Естественно страх перед родами теперь возникал все чаще, хотя и понимание неизбежного заставляло смириться и думать о хорошем.

Бренсон практически не отходил от жены. Иногда Джулия улавливала его обеспокоенные взгляды, когда очередной толчок ребенка заставлял невзначай вскрикнуть или глубоко вдохнуть. Места ему было все меньше, вот он и пинался. Будущий отец это тоже понимал, но волновался от этого не меньше.


– Его сиятельство Герцог Каненсдейл с визитом! Изволите провести? – важно объявил слуга, едва супруги окончили завтрак.


– Конечно, пригласите, я его ожидаю. Милая ты позволишь нам с герцогом переговорить наедине?

– Конечно, – приняв легкий поцелуй, ответила Джулия, – ты слишком меня опекаешь, тебе просто необходимо немного мужского общества. Я побуду с Аннет.

Бренсон с нежностью глянул на жену.

– Но если что…

– Тебя известят.

– Что ж, не скучай.

Каненсдейл поздоровался с Джулией, коротко осведомился о ее самочувствии, как того требовал этикет и удалился с Бренсоном в личный кабинет хозяина.


Герцог удобно уселся в широком кожаном кресле, с радостью приняв от слуги предложенный бренди. Бренсон с гостем не пил – он хотел иметь светлый ум. Роды могли начаться в любой момент и честно говоря, он слегка нервничал.

– Отличный бренди, откуда?

– Запасы старика. Какие новости?

– Вижу у вас, друг мой, «Фул Хаус»12, – зашел гость издалека.

– Вроде как. Странно не так ли?

– Да, если учесть, что еще недавно она вас на дух не переносила. Ничего не изменилось, женщины по–прежнему в полной вашей власти.

Каненсдейл говорил без злорадства, он просто констатировал факт, поскольку просто очень хорошо знал Бренсона.

– На самом деле изменилось. Я вроде как остепенился, похоже больше мне никто не понадобиться. Я нашел что, искал и так счастлив, что порой даже побаиваюсь своего состояния.

Приятель хмыкнул и задумчиво покачал головой.

– Знаю – это невежливо, но немного жаль вас терять, ваше общество одно из немногих, что мне импонировало в нашем вечном мальчишнике. Теперь, похоже, я сам по себе.

Бренсон понимающе, но без сожаления, снизал плечами.

– Мне ваше общество тоже всегда нравилось. Полагаю, мы не утратим связь.

– Ну временами я буду наведываться сюда, но ненадолго.

– Так вы пришли сказать, что уезжаете?

– Нет, не за этим, – замялся он, – но хочу предупредить, чтоб вы, друг мой, не слишком обнадеживались.

Интуитивно Редингтон почувствовал, о чем пойдет речь и обратился в слух.

– Что у вас, не томите, – вежливо, но требовательно поторопил он. – Это касается Ричарда?

– Будем надеяться, – непонятно ответил герцог.

– Что это значит?

– Знаете, как бывает: ищешь, ищешь что-то, а оно оказывается у тебя под самым носом.

Бренсон почувствовал странное беспокойство внутри, как собака чувствует грозу, так он почувствовал что-то грядет. Но решил не торопить друга и выслушать в той манере, в какой тот желает излагать.

– И что мы упускали из виду?

– В том-то и дело, что ничего. Пока вы, друг мой, метались между любовью и ненавистью, я вместо вас просиживал в дымном обществе стариков. Сам не знаю, чего так проникся вашим делом, поскольку, хоть и поддерживал вас, не очень-то верил, что эти ваши метания имели смысл. Я просто понимал, что вам нужна эта надежда, чтоб держаться чего-то в жизни. После таких потерь, а потом еще и несостоявшейся помолвки, я бы был плохим другом, отказав в последнем оплоте.

Бренсон благодарственно кивнул, но ничего не ответил. Герцог продолжил:

– Накануне я был в клубе, и вообще не собирался там задерживаться. Так заскочил попрощаться перед отъездом, как вдруг заприметил нашего с вами друга – лорд-канцлера. Очень странно, было его видеть, он не бывает в клубе в это время. Поначалу я намеревался уйти, но его вид казался каким–то напряженным, он был не сам, с ним пришел некий офицер. Не член клуба, уж точно – из простых. Но тот его принимал очень почтительно. Не люблю я шпионить, но пришлось. Они уединились в одной из ниш. И я уселся неподалеку с газетой, делая вид, что совсем их не вижу и не слышу. А меж тем, с моего места, прекрасно все было слышно. И представьте, они повели разговор об так называемой операции «Зеленый дракон»…

– Погодите, «Зеленый дракон» – это ведь название того борделя, в котором был пожар…

– Именно, именно. Вы же знаете, как крепко этот человек сидит на опиуме. Его личный интерес в этой войне очевиден и ребенку, и ничего удивительного, что он первым узнает все новости в этом деле. Так вот, – видя нетерпение Редингтона подошел ближе к сути тот, – молодой офицер поведал, что прибыл просить о помощи, дабы вызволить из плена опиумной банды одного сослуживца…– Каненсдейл не договорил, а глаза Бренсона зажглись догадкой.

– Думаете это Ричард?

– Очень похоже на то, но погодите, я доскажу. Значит таковы факты: некий офицер уже длительное время прибывает в плену у этих людей, хотя до недавнего времени все его считали погибшим… нет не спешите, – предупредил друга его сиятельство. – Поймите, тогда вместе с Ричардом посчитали мертвыми еще троих офицеров – и вы должны понимать это может быть любой из них…

– Да, – взволновано сказал Бренсон, хотя очевидно, что думал совсем другое – когда его освободят?

– В том то и дело. Этот офицер просил содействия. За него хотят выкуп и не малый, а как вам известно в этой ситуации переговоры вести никто не собирается, ни на какие уступки лорд–канцлер идти не намерен.

– Что? – возбуждённо сорвался с места Бренсон, – они бросят его там? Подонки! Вот и служи потом отечеству! Едем к нему, заставим этого крысенка позаботиться о тех, кто ему добывает его отраву. А нет, я залью в его глотку, столько опия, что он захлебнётся ним!

Бренсон уже направлялся исполнять задуманное, но герцог, поднявшись, несильно схватил его за руку, остановив.

– Ну погодите, Редингтон, ну что вы в самом деле, горячитесь как ребенок! Сядьте, выпейте, все гораздо проще и никого при этом не надо топить в опиуме.

Бренсон выдохнул, послушно сел и принял с рук герцога стакан с бренди. Да, может он и слишком возбужден, но если есть хоть один шанс, что Ричард жив, он не оставит это так.