— Лили Монтегю ведет себя скорее как кокотка, она не похожа на девушку, недавно вернувшуюся из закрытого пансиона, — сухо заметил Крис, проследив за взглядом Мэта. — Если не ошибаюсь, это уже ее третий партнер за сегодняшний вечер. Прости, мне бы и в голову не пришло тащить тебя сюда, знай я, что за зрелище нас здесь ждет.

— Четвертый, — задумчиво поправил его Мэт.

— Что? — не понял Крис.

— Это уже ее четвертый партнер. И с каждым она вела себя.., м-м.., откровенно. Похоже, малышка развлекается.

Интересно, понимает ли она, что затеяла опасную игру?

— Думаю, что да, — усмехнулся Крис, — и сдается мне, правила этой игры ей неплохо знакомы.

— Похоже, ты прав, — не без сарказма согласился Мэт. — По сравнению с нею Кларисса — невинное дитя.

— А, твоя любовница… Кстати, как она отнеслась к твоему решению жениться? Наверняка шипела, как змея! — Крис расхохотался. — Интересно, если бы по невероятному стечению обстоятельств ты бы сделал сегодня предложение и оно — просто фантастика! — было бы принято, что бы сказала малышка Монтегю, узнав, что ты то и дело захаживаешь к Клариссе?

— Если мне посчастливится вернуться в Бостон с очень богатой женой, то, клянусь, я буду ей примерным мужем… на какое-то время. Послушай, Крис, я не такое уж чудовище, как ты воображаешь. Моей жене не придется ни на что жаловаться, она не будет знать ни в чем отказа. Весь мой огромный особняк и поместье Хоуксхевен я предоставлю в полное ее распоряжение. Но я не изменю своим привычкам, женат я или нет. У меня нет времени на всякие там чувства и цветастые речи при луне.

— А как же Кларисса? Ты не ответил.

— Это не ее дело. Она прекрасно понимает, что рано или поздно я все равно женюсь, и, разумеется, не на ней.

Кларисса со мной уже много лет, но могу поспорить на все сокровища Голконды, что, едва я отплыл в Англию, она тут же прыгнула в постель к кому-то другому. Не сомневаюсь, моя красавица сумеет неплохо устроиться в этой жизни и без меня.

— Что ж, раз ты так в этом уверен… — хитро прищурился Крис. — Впрочем, Лили Монтегю не кажется мне идеальной женой. А тебе? Она слишком.., хм.., бойкая, чтобы тихо вить семейное гнездышко и чирикать лишь по команде мужа. От души надеюсь на твое благоразумие.

Зачем совать голову в петлю?

Мэт расхохотался; на загорелом лице его белозубая улыбка казалась просто ослепительной.

— От кого я это слышу? Если бы не ты, меня бы здесь сегодня не было. Кто бомбардировал меня письмами, расписывая богатую наследницу, красавицу и скромницу, только что вернувшуюся домой из пансиона благородных девиц?

— Помилуй, я и понятия не имел, что тебе так приспичило жениться на больших деньгах, — покачал головой Крис. — А раз так, то какое значение имеют манеры невесты? Моя сестра Диана хвалила Лили, я в свою очередь рассказал о ней тебе, а ты возьми да и примчись сюда, как на крыльях. Подумаешь, письма! Мало ли что можно написать, дабы заполнить пустоту листка почтовой бумаги.

— Да ладно, Крис, не переживай, это было весьма любезно с твоей стороны, и я тебе благодарен. Кроме того, ты оказался прав: девица явно созрела для замужества, она так и рвется в бой, сам видишь… Я рад, что успел вовремя.

Мне позарез нужны деньги, много денег. Ваш чертов флот разорил меня до нитки, перехватывая лучшие грузы и переманивая моих моряков.

— Так ты и в самом деле решил сделать предложение?! — ахнул Крис. — Но разве тебя не смущает…

— Я вынужден, старина, — перебил его Мэт. — Просто вынужден. У меня три корабля, и я вложил в них все до последнего цента. Мне наконец-то удалось добиться разрешения президента Медисона заняться каперством [2], а это потребует наличных, причем немедленно. До официального объявления войны еще есть время вволю потрепать английские суда и вернуть потерянное. Твоя страна, Крис, занимается форменным пиратством, вот я и отплачу ей той же монетой.

— А что, в Америке нет невест? — удивился Крис.

— Есть, разумеется, но по сравнению с малышкой Монтегю все они просто нищенки… Впрочем, у меня не было времени смотреть по сторонам и наводить справки.

— Все это звучит как-то.., жестоко. А как же наследство Сары? Не лучше ли попросить нужную сумму у нее?

— Это деньги только Сары, — решительно покачал головой Мэт. — Я не могу рисковать состоянием сестры.

В его голосе послышалось раздражение, и Крис поспешил заговорить о другом.

— Но ведь есть же иные способы… — начал было он.

— Взгляни! — прервал его на полуслове Мэт, хватая за руку и переходя на шепот. — Лили вернулась из сада, и ее партнер, судя по физиономии, остался страшно доволен.

Интересно, что там произошло?

Мэт был далеко не единственным, кто пристально следил за вновь появившейся в зале Лили и ее последним партнером по танцам, лицо которого сияло, как начищенный шиллинг, красноречиво свидетельствуя, что в саду его очаровательная спутница позволила ему куда больше, чем допускали приличия. Шокированные поведением девушки, гости негромко возмущались. Воистину, это просто неслыханно! Откуда в ней столько вульгарности и бесстыдства?

Кто бы мог подумать, что Лили, девушка из такой хорошей семьи…

Обрывки презрительных фраз невольно долетали до слуха Стюарта Монтегю, он то краснел, то бледнел, не зная, куда девать глаза, но сделать ничего не мог. Леонию просто трясло от ярости, ее губы кривились, а глаза метали молнии.

Лили была вправе гордиться собой — ее план удался на славу.

Девушку пригласили на очередной танец, а ее прежний партнер — Хомер Фентон, пылкий юноша, склонный к восторгам и верящий в «африканскую страсть», — тут же оказался в плотном кольце молодых людей. Стоявшие неподалеку Мэт и Крис с любопытством прислушивались к их разговору.

— Ну как, хорошо ли учат танцевать во Франции? — с кривой усмешкой спросил один.

— О, восхитительно! — с чувством ответил Фентон и не в силах удержаться от похвальбы загадочно добавил:

— Но там, судя по всему, учат не только танцам.

— Это мы заметили, — фыркнул другой.

— Знаете, друзья, — с горящим взором продолжал Фентон, — по-моему, я совсем вскружил ей голову. Она… она позволила мне поцеловать себя и.., и даже… — Он смутился и неловко передернул плечами. — Впрочем, джентльменам не пристало обсуждать такое.

Его слова были встречены дружным хохотом, и он недоуменно вскинул брови:

— Помилуйте, что здесь смешного?

— Не обижайся, дружище, — с трудом сохраняя серьезность, ответил за всех довольно крикливо одетый молодой человек. — Пора спуститься с сияющих высот на нашу скучную и, увы, грешную землю. С тобою обошлись точно так же, как и со всеми нами. Юная леди — да простят мне присутствующие столь сильное выражение — без ума от мужчин вообще, а не от тебя, меня или его, — он указал на начавшего разговор юношу, — конкретно. Видишь ли, каждый из нас был щедро осыпан теми же милостями, что и ты.

Хомер Фентон почувствовал себя жестоко оскорбленным.

— Ты хочешь сказать, что Лили Монтегю целовалась сегодня со всеми вами? Что она просто дразнила меня?

Водила за нос? Играла моими чувствами? Но как она могла!!! — Его голос, взлетев на высокой ноте, сорвался от возмущения. — О, мне жаль того, кто попросит ее руки.., если вообще такой глупец найдется!

— Сильно в этом сомневаюсь, — сухо заметил все тот же молодой человек. — После сегодняшних.., хм.., проказ юной мисс Монтегю даже ее огромное состояние вряд ли поможет найти достойную партию. Кому захочется связывать себя узами брака с девицей, готовой задирать юбку перед каждым случайным знакомым? Я, к слову, не прочь жениться, но только на скромной, воспитанной девушке.

Для прочих развлечений у нас есть женщины иного сорта, они, по крайней мере, не обманывают ожиданий. Идти к венцу, опасаясь проснуться на следующее же утро рогатым.., ну уж нет, увольте!

Мэт с непроницаемым лицом дослушал болтовню возмущенных юнцов и подмигнул Крису:

— А эта ваша Лили, оказывается, штучка! Что ж, так даже интереснее. Она сама расчистила мне дорогу, распугав конкурентов. Вскоре они начнут разъезжаться, и вот тогда… Тогда я сыграю с ней в ее же игру, и посмотрим, кто первым запросит пощады!

Скривившая его губы усмешка не предвещала ничего хорошего, но Крис только пожал плечами.

Крис и Мэт сблизились несколько лет назад, когда Мэта отправили в Англию учиться. Лелея надежду увидеть своего сына лучшим барристером Америки, Карлтон Хоук настоял на том, чтобы тот оказался в престижном английском колледже. Мэт успешно справлялся с занятиями, но мысленно оставался с морем, кораблями, гаванями и пристанями. Он изучал законы, чтобы угодить отцу, но применять эти знания не собирался — по крайней мере так, как тот от него ожидал. Они нужны были ему для другого: он терпеливо ждал, когда у него будет свой первый корабль.

За время учебы Кристофер Хоук стал лучшим другом Мэта и следовал за ним по пятам, как и он, проводя много времени в веселых, шумных компаниях. Мэт предавался возлияниям и отчаянно волочился за женщинами, хотя справедливости ради стоит отметить, что это никак не сказывалось на его занятиях. Порой Крису казалось, что Мэт излишне груб и циничен, однако он всегда прощал друга, поскольку к нему самому тот относился с неизменной добротой и вниманием. Когда Мэту исполнился двадцать один год, его спешно вызвал в Америку отец, который к тому времени уже был тяжело болен и чувствовал, что ему недолго осталось жить. Крис отчаянно скучал по своему непутевому кузену, и вот наконец почти через семь лет они встретились вновь. За это время Мэт очень возмужал, стал еще резче и критичнее относиться к людям, научился не верить никому, кроме себя, и полагаться только на свое собственное мнение. Добросердечный Крис, по-прежнему взиравший на мир сквозь розовые очки, с трудом признал в этом прожженном деляге своего старого друга.

Короче говоря, Мэт очень изменился, и радость Криса от встречи с ним постепенно угасала.

2

Лили знала, что он наблюдает за ней. Она постоянно чувствовала на себе тяжелый, осуждающий взгляд его темных, глубоких глаз, который буквально жег ей кожу. Они никогда не встречались раньше, их даже не представили друг другу, однако девушка то и дело, словно влекомая могучим магнитом, поворачивалась в сторону незнакомца. Такое лицо могло принадлежать лишь человеку волевому, властному, привыкшему командовать: высокие скулы, крупный нос, полные губы и пронзительные глаза, от которых, казалось, ничто не могло укрыться. Ровный густой загар резко выделял его среди прочих гостей, типичных английских джентльменов, проводящих большую часть времени в четырех стенах за игрой в карты и светскими беседами с друзьями. Свободная, немного небрежная поза, раскованные манеры, гордая посадка головы — короче, весь облик незнакомца дышал спокойной уверенностью и грубой чувственностью, одновременно притягивающей и отталкивающей Лили. Всякий раз, когда ее взгляд как бы невзначай скользил по его лицу, их глаза неизменно встречались; в его тяжелом неотступном взоре читались и любопытство, и легкое удивление, и насмешка, и что-то еще, чего она не могла понять.

Лили вздрогнула, как от озноба. Столь пристальное внимание смущало, раздражало, даже пугало. Более того, оно граничило с оскорблением. Впрочем, быть может, он ведет себя так всегда и со всеми? Слабое утешение. Но почему это вообще задевает ее? В чем дело? В выражении его лица? В том, как кривятся его губы, когда она своим возмутительным поведением вызывает новые всплески сплетен и пересудов среди собравшихся? Кого он осуждает, ее или их?.. Ну вот, опять! Можно подумать, что, кроме него, здесь никого нет…

Ощущение постоянной слежки не проходило. Даже там, в саду, она чувствовала сквозь двери его колючий, пронизывающий взгляд, а уж после возвращения в залу ее неловкость возросла стократно. Но Лили демонстративно повернулась спиной к красивому незнакомцу, делая вид, что всецело увлечена игривой беседой со своим очередным партнером по танцу, и, когда тот с загадочной улыбкой предложил «подышать свежим воздухом», охотно последовала за ним на открытую террасу. За нею шлейфом струился возмущенный шепот шокированных гостей.

Стюарт Монтегю просто задыхался от бессильного гнева. Сплетни, как шаровые молнии, носились вокруг него, зажигая то одну, то другую группу гостей. Зала напоминала растревоженный муравейник, а сама атмосфера ее, казалось, была перенасыщена напряжением и осуждением его взбалмошной, непутевой дочери. Что за бес в нее вселился? Зачем понадобилось превращать очаровательное, скромное платье, заказанное, кстати, у лучшей портнихи, в вульгарную дешевку, достойную разве что непотребной девки из портового борделя? Разве юной непорочной девушке может прийти в голову так бесстыдно выставлять напоказ грудь и ноги? Видимо, он что-то просмотрел в ее воспитании. Его милая, ласковая Лили, которую, как ему казалось до сегодняшнего вечера, он так хорошо знал, даже отдаленно не напоминала эту отвратительную, прожженную соблазнительницу, расточающую направо и налево призывные улыбки и благосклонно выслушивающую двусмысленные комплименты. Что у нее на уме?..