— Мне наплевать, что о нас говорят, — разозлился Клэй, когда Лили, заехав на следующий день в его контору подписать кое-какие бумаги, сообщила ему о своем решении. — Я ни словом, ни делом не обесчестил тебя и не предал память Мэта. Дик, безусловно, прав; Кларисса Хартли — злобная, завистливая дрянь. Ума не приложу, как Мэт мог… — Лили так сильно побледнела, что он готов был откусить себе язык.

— Зато мне не наплевать, Клэй, — с холодным достоинством сказала она. — Я намерена родить и воспитывать ребенка здесь, в Бостоне, и не могу позволить, чтобы мое, а значит, и его имя трепали на каждом углу. Прости, но отныне наши деловые встречи будут проходить исключительно в Хоуксхевене и лишь при свидетелях. Надеюсь, это не слишком обидит тебя.

— Мне жаль, что все так обернулось, — с неподдельной горечью ответил он. — Но нам надо обсудить весьма серьезный вопрос. Речь идет о «Гордости Хоуков». Я получил немыслимо выгодное предложение о его продаже и советовал бы тебе согласиться. У тебя ведь все равно останутся еще два корабля! А деньги можно будет положить на счет твоего еще не родившегося ребенка. Представляешь, какие набегут проценты, когда он подрастет? Уверен, Мэт не упустил бы такой шанс.

— Что ж, — вздохнула Лили, — я согласна.

Но еще до того, как был подписан последний документ, Лили выглядела такой усталой, что встревоженный Клэй прервал их встречу.

— Знаешь что, — предложил он, — давай отложим это на потом. Время терпит, а тебе явно надо отдохнуть.

Отправляйся домой, выспись хорошенько, а вечером я заеду к тебе, и мы все закончим.

Лили вздохнула с облегчением.

— Спасибо, Клэй, — сказала она, — я что-то действительно неважно себя чувствую. Оказывается, беременность приносит не только радость. Боюсь, что выгляжу я просто ужасно.

— Что ты, — с искренним восхищением ответил он, и его глаза блеснули. — Ты прекрасна, как всегда. И твоя фигура совершенно не пострадала. Если бы ты не сказала мне сама, я бы в жизни не догадался о твоем состоянии.

— Это пока, — рассмеялась Лили. — Посмотрим, что ты скажешь месяцев через пять.

— Ты самая красивая женщина на свете, и я буду повторять это так часто, как ты мне позволишь.

* * *

Мэт шумно втянул носом холодный солоноватый воздух и радостно улыбнулся. Запах! Запах порта, который не спутать ни с одним другим и который так ему дорог.

И хотя здесь, в Бостоне, пахло наверняка так же, как и в прочих портовых городах, ему казалось, что он улавливает какие-то особые, неповторимые ароматы. Мэт приплыл из Нового Орлеана без вещей и поэтому, едва ступив на причал, сразу же направился к выходу из доков. Он спешил.

Спешил домой, к Лили.

Лили…

Само звучание этого имени напоминало хрустальный колокольчик, а когда он произносил его, во рту оставался восхитительный сладковатый привкус, словно от росы с лепестков какого-то экзотического цветка.

Но чем ближе он подходил к Хоуксхевену, тем тревожнее становилось у него на душе. Он не знал, что ждет его там. Сара сказала, что, когда пришло известие о его смерти, Лили была безутешна. Однако, судя по тому, как она простилась с ним перед боем, ее горе могло быстро пройти.., если оно вообще было искренним. Что, если она скрывала за ним свое безразличие к нему?

Мэт не имел никаких оснований не доверять жене, он просто боялся. Да, боялся, что может потерять ее, и этот страх сковывал его мозг, мешая рассуждать здраво. В голову упорно лезли самые мрачные картины, сердце щемило от недобрых предчувствий. Его душу разрывали противоречивые чувства: то он видел, как, застав Лили с другим мужчиной, в порыве гнева душит ее, то как бросается к ней в ноги и умоляет не оставлять его.

Мэт покинул Новый Орлеан сразу же, как узнал, что Лили в Бостоне, и всю дорогу на корабле мучился ожиданием встречи с ней. Он пытался внушить себе, что все будет хорошо, но проклятый червь сомнения грыз его и днем и ночью. Кроме того, надо было придумать — ив этом его убедила первая реакция Сары, — как показаться ей на глаза, не испугав ее В самом деле, увидеть вдруг перед собой человека, которого давно считаешь погибшим!

Такое не выдержали бы и самые крепкие нервы.

Но одна мысль терзала его особенно жестоко — мысль о том, что Лили могла вернуться в Бостон ради Клэя Уинслоу. Муж мертв, руки развязаны, так почему бы не возобновить отношения с тем, кто, как она знает, преданно любит ее? Стали ли они уже любовниками? Упала ли она сначала в его объятия, а затем и а постель?

К черту! Что бы ни случилось. Лили принадлежит ему, своему законному супругу, и он никогда не отпустит ее.

Что бы ни случилось, он сумеет доказать и ей, и гнусному предателю Уинслоу силу своей любви, сумеет вернуть ее, даже если для этого потребуется вся жизнь. Когда же Лили снова окажется в его власти, он снова займется ее воспитанием… Мэт был взвинчен до предела и все же, думая об этом, улыбнулся. «Воспитывать» Лили было так сладостно!..

Целиком погрузившись в свои мрачные мысли, он не заметил красивой брюнетки, которая вдруг остановилась .на другой стороне дороги и недоверчиво уставилась на него.

— Мэт!!! — Это был не крик, а настоящий вопль радости. — Мэт! Я знала, знала, что ты не можешь умереть!

Она бросилась к нему через улицу, не замечая, что бежит по лужам и на подол ее бархатного платья цвета спелого персика летят брызги грязи.

Мэт обернулся как раз вовремя, чтобы успеть поймать несущийся на него метеор в невольные объятия. Счастливо смеясь, Кларисса повисла у него на шее. Мэт слегка отстранился, но она не придала этому ни малейшего значения: будь они не на людной улице, а в более укромном месте, он непременно бы ее поцеловал. Кларисса жила как мотылек, она мигом забывала неприятности, и сцена в Новом Орлеане, когда Мэт фактически простился с ней навсегда, недолго оставалась в ее памяти.

— Господи, где ты был? — задыхаясь от восторга, трещала она. — Мне сказали, что тебя убили на войне, но я не верила, не верила!..

— Ты сейчас меня задушишь, Клари, — Мэт мягко, но решительно снял ее руки со своей шеи. Ее искренняя радость тронула его, но показывать этого он не собирался. — Где я был и что делал — долгая история, а сейчас у меня нет времени на разговоры. Я спешу домой. Пора уже и Лили узнать о том, что слухи о моей смерти были, мягко говоря, преувеличены.

— Ты думаешь, ей есть до этого дело? — презрительно фыркнула Кларисса. — Став вдовой, как она полагала, твоя жена совершенно распоясалась. Едва приехала в Бостон, так сразу завела себе любовника.

Мэт побледнел. Неужели его худшие страхи стали явью?

— Ты лжешь! — взревел он. — Признайся, что все это не правда!

Кларисса съежилась под его взглядом, но упрямо продолжала гнуть свое:

— Увы, Мэт, я не лгу. Спроси кого хочешь, о ней говорит весь Бостон.

— Клари, будь ты мужчиной, я бы…

— К чему бросаться словами? — нервно хихикнула Кларисса. — Иди и убедись сам. Готова поспорить на все бриллианты английской казны, что конь Клэя Уинслоу привязан рядом с крыльцом Хоуксхевена. И так почти каждый день. А иногда он стоит там до самого утра, — добавила она, чтобы придать своей лжи больше убедительности.

Мэт отлично знал, что Кларисса не слишком щепетильна. Когда ей было выгодно, она врала не задумываясь, но ее слова, подобно соли, попали на кровоточащую рану.

Значит, Лили больше не хранит ему верность… Но о какой верности можно говорить, если она считала его погибшим? — тут же поправил он себя, но легче ему от этого не стало.

— Мэт, ты слышишь меня?

— Да, Клари, — рассеянно ответил он.

Стоял ясный мартовский день, но Мэту вдруг показалось, что солнце закрыли невесть откуда взявшиеся тучи.

— Моя коляска здесь неподалеку, — заметила Кларисса. — Хочешь, отвезу тебя домой?

Мэт, с остановившимся взглядом, безвольно последовал за ней, взобрался в коляску и всю дорогу до Коббс-Хилла не проронил ни слова. У Клариссы страшно чесался язык, но, видя состояние своего бывшего любовника, она благоразумно помалкивала. Лгунья вовсе не была уверена в том, что конь Клэя действительно окажется привязанным рядом с парадным крыльцом Хоуксхевена, но не раскаивалась в своих словах. Ей могло повезти. Было уже около шести вечера, все конторы в городе закрылись, а именно в это время она обычно и видела Уинслоу, когда шпионила за домом. Кроме того, Кларисса ничем не рисковала: в городе на самом деле ходили слухи. Все знали, что Клэй без памяти влюблен в молодую вдову, и строили самые смелые догадки об их отношениях.

Когда они подъехали к дому, Кларисса едва не завопила от радости: конь был на своем обычном месте.

— Ну, что я тебе говорила? — с нескрываемым торжеством осведомилась она.

Мэт тупо смотрел на ни в чем не повинное животное и чувствовал, что готов растерзать его.., вместе с Клариссой.

— Подумаешь, конь! — не слишком уверенно буркнул он. — Он может быть чьим угодно, не обязательно Уинслоу.

— Так чего же ты ждешь? Зайди и проверь! — усмехнулась она.

Мэт смерил ее мрачным взглядом и спрыгнул на землю.

— Спасибо, что подвезла, Клари.

— Подожди. Я остановилась в отеле Хэмптона, комната двадцать один. Если.., если тебе вдруг захочется с кем-нибудь поговорить или.., чего-нибудь другого, не стесняйся, заходи. Я буду ждать. Днем у меня много разных дел, а по вечерам спектакли, но к полуночи я всегда свободна…

Ты же знаешь, я готова сделать для тебя все, что угодно!

— Вот как раз этого-то я и боюсь, — едва слышно пробормотал он.

Лгала ли ему Кларисса? Или сказала страшную правду? Скоро он все выяснит сам.

Мэт подождал, пока Кларисса уедет, и медленно направился к дому. Ноги едва слушались его, а сердце холодело от дурного предчувствия. Мэт уже нерешительно протянул руку к дверному молотку, когда что-то остановило его.

Нет, так не пойдет. Прежде чем предстать перед ними, он должен знать, как далеко зашли их отношения. Крадучись Мэт обогнул дом и осторожно приблизился к высоким стрельчатым окнам гостиной. Конечно, Клэй и Лили могли быть в спальне, однако он, сам не зная почему, был почти уверен в обратном.

Еще не стемнело, но на лужайку перед окнами уже легли длинные тени. Мэт бесшумно скользнул к стене и припал к окну. Гостиная была перед ним как на ладони.

Клэй, вероятно, только что вошел, поскольку Лили жестом приглашала его сесть. Выглядела она великолепно, совсем не так, как, по мнению Мэта, должна была бы выглядеть безутешная вдова. Он сжал подоконник с такой силой, что пальцы погнули металл.

Лили была в черном, но траурный цвет лишь подчеркивал ее красоту, оттеняя белизну кожи и золото волос.

Мэту показалось, что она немного пополнела, но это только шло ей, делая еще женственней и прекрасней. «Не удивительно, что Клэй потерял голову», — едва ли не с одобрением подумал он.

Уинслоу что-то оживленно говорил Лили, а она внимательно слушала его, время от времени отвечая короткой фразой или просто кивком. Это увидел бы каждый незаинтересованный (хотя и любопытный) наблюдатель, загляни он в тот вечер в окно вместо Мэта, однако он видел совсем другое. Слова не долетали до него, но воспаленное воображение, растравленное до предела собственными опасениями и словами Клариссы, с убийственной легкостью «дорисовывало» картину. Итак, Клэй в чем-то горячо признавался Лили, а она благосклонно внимала ему, то и дело подтверждая кивком, что и сама чувствует то же…

Если бы Мэт действительно мог слышать их разговор, он был бы очень удивлен.

— Прости, что сегодня я так поздно, — извинился Клэй. — Мы уже собирались закрываться, когда явился один важный клиент. Ему был нужен совет, и мне пришлось задержаться.

— Ничего страшного, — ответила Лили, — сегодня вечером у меня все равно нет никаких дел. — «Как и во все другие вечера», — добавила она про себя. Даже ссоры с Мэтом были лучше этой глухой пустоты, заполнившей теперь ее жизнь. Оставалось надеяться лишь на то, что с рождением ребенка все изменится. Скорее бы он появился на свет!

— Ты подписала бумаги?

— Да, — кивнула она. — Они на столике в спальне.

Сейчас принесу.

Она встала, пересекла гостиную и стала подниматься по лестнице. Клэй, которому все равно было нечем заняться, последовал за ней, но лишь до холла на втором этаже, где и остался ждать.

Разумеется, Мэт не мог этого знать. Сквозь окно он видел только саму комнату и первый пролет лестницы, до поворота. Он понял лишь то, что Лили пошла наверх (конечно же, в спальню!), а Уинслоу отправился следом, и его ревность вспыхнула с удесятеренной силой.

Не имея ни малейшего понятия о готовой вот-вот разразиться буре, Клэй спокойно прохаживался по холлу, любуясь великолепными картинами, украшавшими его стены, когда вдруг услышал сдавленный крик Лили. Взлететь вверх по ступеням было делом двух секунд. Девушка сидела на полу своей спальни, держась обеими руками за живот и беспомощно глядя по сторонам.