Барбара Картленд - Опасная любовь

Бинг свернул направо, к открытой двери, сквозь которую до Мелины долетали голоса.

«Вот теперь начинается настоящее испытание», — подумала она. Всего один крик — и охранники будут здесь, причем у одного из них уже наготове нож.

Бинг наклонил голову и ловко пронес поднос сквозь дверной проем. Мелина, покрепче ухватившись за корзину, последовала за ним.

Всего в низенькой кухне было пять-шесть слуг — они что-то резали, жарили или мыли в деревянной раковине. Пожилой мужчина, которого Мелина приняла за главного повара, поздоровался по-арабски с Бингом. Тот ответил тихим голосом, снял свою ношу, помог Мелине избавиться от корзины и одну за другой вручил кур повару. Тот щипал их за бока и сокрушенно качал головой, что-то приговаривая. Мелина не понимала слов, но по выражению его лица и тону видела, что он находит недостойным тратить на принесенную птицу свое кулинарное искусство.

А потом Бинг достал что-то из кармана, протянул руку вперед и произнес четыре слова:

— Во имя руки Фатимы!

Раздался единый вздох, и глаза всех на кухне устремились к вещице, которую держал Бинг. Это была та самая подвеска, которую дал ему в лавке Расмин. В солнечных лучах она сверкала и искрилась, как капля воды.

— Во имя руки Фатимы! — повторил Бинг. — Прошу вашего молчания. Будьте слепы, глухи и покойны.

Слуги смотрели на него во все глаза, но никто не издал ни звука. Тогда Бинг открыл дверь в дальнем конце кухни и быстрым шагом направился по открывшемуся впереди коридору. Мелина усилием воли подгоняла себя, чтобы не отстать, каждую секунду ожидая крика или топота погони сзади. Но вокруг царила полная тишина.

Бинг, казалось, совершенно точно знал, куда идти, и девушка поняла, что Ахмед и его отец снабдили Бинга подробным описанием дома.

По узенькой лестничке они поднялись на второй этаж. Бинг на миг замер, и они услышали детский голос, кричавший по-французски:

— Не надо! Не трогайте меня!.. Не бейте!.. пожалуйста!

В два шага Бинг оказался у двери, рванул ее на себя, и через его плечо Мелина увидела мужчину, стоящего спиной к ним с кнутом в поднятой руке.

Бинг прыгнул, прежде чем мучитель успел обернуться. Одной ладонью Бинг зажал ему рот, а второй обхватил шею, наклоняя назад — до тех пор, пока не хрустнут позвонки. Мелине мимолетно подумалось, что у него на лице сейчас, должно быть, то самое выражение — довольного дьявола, но она не стала разглядывать, а бросилась к мальчику, который стоял вжавшись в стену и плакал. Мелина обняла его и прижала к себе.

— Не плачь, малыш, — сказала она по-французски. — Все в порядке. Я отвезу тебя к маме.

— К маме, сейчас?

Девушка почувствовала, как радость словно наполнила маленькое тельце.

— Конечно. Только надо все делать тихо. Нам надо сбежать отсюда. Ты сможешь спрятаться в этой корзине?

«Только ребенок, который столкнулся с настоящей опасностью, мог среагировать так быстро», — подумала Мелина: ни слова не говоря, мальчик залез в корзину.

— Ложись, — велела она, и в тот же момент услышала за спиной глухой удар упавшего тела.

Бинг убил охранника.

Мелина пыталась не думать об этом, а только о ребенке и его залитом слезами личике.

— Быстро, быстро! — подтолкнула она мальчика. Он послушно скрючился в корзине — и вот уже Бинг оказался рядом, произнося по-французски слова утешения и ободрения. Потом подхватил корзину и вышел из комнаты, и Мелина направилась следом, плотно захлопнув за собой дверь.

Они почти бегом преодолели коридор, ведущий на кухню. Мелина в ужасе ждала, что снаружи их ждет отряд вооруженной охраны, но кухня была абсолютно пуста. Все до единого слуги исчезли.

Бинг указал на доску из-под лепешек.

— Ставь ее на голову.

А сам аккуратно водрузил на собственную макушку корзину с мальчиком.

— Не торопимся, — прошептал он. — Идем как ни в чем не бывало.

Мелина сделал глубокий вдох.

Они вышли в залитый солнцем двор. Пес по-прежнему валялся на земле, изредка лениво почесываясь, коза блеяла на своей привязи. Мелина мельком взглянула на проем ворот — но охранники никуда не делись. Солнце блестело на лезвии ножа в руках первого, второй зажигал сигарету. Охранник с ножом поднял голову и сказал что-то грубое, судя по его тону, хотя, возможно, это была какая-то шутка.

Бинг пожелал ему доброго дня по-арабски, и они с Мелиной пошли вперед по улице, свернули налево и, ничем не выказывая, что несут немалый груз, зашагали по следующей.

Перед ними стояла машина с открытой дверцей.

Бинг положил корзину с мальчиком на заднее сиденье, открыл дверь Мелине и сам занял водительское сиденье.

С той стороны, откуда они пришли, появился мужчина, и сердце Мелины подпрыгнуло — но это был просто прохожий, направлявшийся по своим делам.

Бинг завел двигатель, и они медленно поехали по улице, огибая водоносов и разносчиков, которые спешили на рынок.

Добравшись до площади Джемма-эль-Фна, Бинг изо всех сил нажал на гудок и прибавил газ. Они проехали мимо сада, который приютил их, казалось, много лет назад, оставили позади старую часть города и выбрались на широкие и малолюдные улицы богатого района.

— Мы это сделали! — воскликнула Мелина. — Бинг! Мы это сделали!

— Еще не совсем, — остудил он пыл девушки. — Помоги мальчику выбраться из корзины и посади его между нами. Но тебе придется делать это на ходу, нам нельзя останавливаться.

С этими словами Бинг нажал на педаль, и машина рванулась вперед.

Мелина обняла мальчика, и он с готовностью прильнул к ней.

— Теперь все в порядке, — сказала она ему по-французски. — Мы отвезем тебя к маме с папой.

— Это были очень, очень плохие люди, — тонким голоском ответил он. — Они били меня и говорили, что завтра совсем убьют.

Мелина глянула поверх головы мальчика на Бинга, который выжимал из двигателя всю возможную скорость.

— Ты слышал? — обратилась она к нему по-английски. — Завтра! Мы вовремя успели.

— Я знал, — коротко отозвался Бинг, и Мелина удивилась, что он не напомнил ей об этом.

— Я был храбрым, — сообщил мальчик. — Правда, я много плакал, ничего не мог с собой поделать, но я знал, что папа пришлет за мной солдат. — Он взглянул на Мелину, а потом на Бинга. — Вы не похожи на солдат, — констатировал он, и в голосе его сквозило разочарование.

— А так гораздо увлекательнее кого-то спасать, — примирительно ответила Мелина. — Ты очень храбро поступил, когда прыгнул в корзину, не задавая лишних вопросов. Если бы ты помедлил, мы могли бы и не успеть унести тебя оттуда.

— Я испугался, когда он понес меня на голове, — признался мальчик, указывая на Бинга.

— А как тебя зовут? — спросила Мелина, чувствуя, что не стоит говорить о миновавшей опасности.

— Мохаммед. Папа говорит, что старших сыновей всегда называют Мохаммед. Но мама зовет меня Зуки.

— Тогда и я буду называть тебя Зуки, — улыбнулась Мелина, — потому что это проще, чем Мохаммед. Зуки, почему бы тебе не поспать? Нам еще долго ехать, а ты наверняка захочешь быть бодрым, когда увидишь маму.

— Я постараюсь, — послушно сказал мальчик, поуютнее устроился на руках девушки и закрыл глаза.

Мелина, глядя на его темную головку, думала о том, какой это добрый и милый мальчик. Дети особенно ранимы, и ей нестерпимо было даже представить, через что прошел Зуки, поэтому, вспомнив о том, как Бинг убил охранника, она теперь испытала только радость.

Машина летела вперед, по прямому шоссе, которое уходило, казалось, в самый горизонт. Мелина гадала, как скоро Мулаю Ибрагиму доложат об убитом охраннике; ей хотелось задать Бингу много вопросов, но она знала, что не только вызовет его раздражение, но и подвергнет их всех опасности, потому что вести машину на такой скорости было непростым делом. Собственно автомобилей на шоссе было немного, но по караванным тропам вдоль него двигались вереницы верблюдов, коз, ослов и путешествовали целые семьи — мужчины верхом, а женщины и дети — пешком.

Автомобиль преодолел почти сто километров, когда дорога начала спускаться в долину. На полпути вниз они увидели мужчину в белой одежде, который стоял прямо посередине шоссе и отчаянно размахивал руками.

— Спусти мальчика на пол, — напряженным голосом велел Бинг, — и прикрой его.

Молча и поспешно Мелина выполнила указание, накрыв Зуки своей джелабой и шепотом попросив его вести себя тихо.

— А что случилось? — сонно поинтересовался мальчик.

— Тебе надо спрятаться на пару минут, — пояснила Мелина. — Лежи тихо и не двигайся.

Они уже приближались к жестикулирующему мужчине. Бинг сбавил газ, и Мелина поняла, что он ведет левой рукой, а второй сжимает рукоятку маленького револьвера.

— Если что-то случится, — быстро произнес он, — пригни голову и падай на пол.

В следующий миг мужчина отступил в сторону, чтобы дать им проехать, и закричал вслед:

— Во имя руки Фатимы!

Бинг ударил по тормозам.

Мелина еле успела упереться руками в приборную доску, чтобы не вылететь через лобовое стекло. Бинг, не выпуская револьвера, повернулся к подбежавшему мужчине.

— Сэр, во имя руки Фатимы, — повторил он. — Я ждал вас.

— Откуда ты знаешь, кто мы? — резко спросил Бинг.

— Мой кузен, Ахмед, позвонил мне, — объяснил тот. — Но четверть часа назад мой брат тоже получил сообщение. Увы, наша семья разобщена, сэр, и он — человек Мулая Ибрагима.

Бинг медленно убрал револьвер в карман.

— Нас поджидают? — спросил он.

Араб махнул рукой вперед.

— Да, сэр, в деревне, их примерно десять человек.

— Как называется деревня?

— Эль-Гуэльб. Но не все служат Мулаю Ибрагиму, подобно моему брату. Многие остаются верными королю.

— Есть ли другая дорога?

— Есть тропа, сэр. Она каменистая и предназначена для верблюдов, но я могу показать вам…

— Залезай, — скомандовал Бинг, — и показывай, куда сворачивать.

Тропа оказалась совершенно непригодной для автомобиля, поэтому им пришлось просто проехать пару километров в глубь местности, а потом, описав полукруг, снова вернуться на шоссе.

Указатель сообщал, что до Касабланки осталось сто девяносто километров.

— Задержите Мулая Ибрагима, если сможете, — попросил Бинг проводника. — Хорошо бы проколоть ему шину, чтобы мы успели добраться до Касабланки.

— Я понял вас, сэр, — ответил тот, усмехаясь, словно все происходящее было грандиозной шуткой.

Поблагодарив араба, Бинг снова утопил педаль, склонившись над рулем и безмолвно уговаривая автомобиль выдать скорость, к которой его не готовили конструкторы.

Зуки снова залез к Мелине на сиденье и дремал у нее на руках, изредка рассеянно спрашивая, долго ли им еще ехать.

А они ехали и ехали, и Мелина то и дело оборачивалась, ожидая увидеть несущийся за ними «мерседес», но вокруг были самые обычные машины. В какой-то момент ей начало казаться, что они будут ехать так без конца и все время по обе стороны дороги будет расстилаться пустыня, будут мелькать фермы, изредка вилла, деревеньки, через которые они проносились вихрем, распугивая местных жителей.

Когда наконец они достигли окраин Касабланки, Мелина с трудом поверила своим глазам. Ей захотелось еще раз крикнуть, что у них все получилось, но, взглянув на сжатые губы Бинга и его напряженный взгляд, она поняла, что момент неудачный. Все еще была вероятность, что их остановят и они потерпят неудачу на самом пороге победы.

Они свернули прочь от города, и Мелина успела заметить мелькнувший указатель «Аэропорт», а потом раздался рев двигателей, и по обе стороны от машины возникли люди на мотоциклах. Они были одеты в армейскую униформу, и пару мгновений Мелина в страхе гадала, друзья это или враги. А потом они отдали Бингу салют, и у девушки отлегло от сердца.

Ворота в аэропорт с надписью «Въезда нет», были распахнуты настежь, и они, не сбавляя скорости, мчались по взлетной полосе, пока Мелина не заметила серебряные крылья самолета и волшебные буквы B.E.A.[2]

Еще несколько ударов сердца — и Бинг резко остановил автомобиль. Представительный мужчина в европейской одежде, стоявший в толпе солдат, служащих и помощников, сорвался с места и побежал к ним. По его лицу струились слезы. Он поспешно, но крепко сжал ладонь Бинга и протянул руки к Зуки.

— Папа! Папа! — закричал тот, и через секунду они уже целовали друг друга, а потом мужчина почти бегом понес мальчика к самолету. Женщина, явно марокканка, но одетая по последней парижской моде, стоявшая наверху трапа, тоже плакала, глядя, как Зуки бежит к ней. Подхватив его на руки, она повернулась и помахала рукой тому мужчине, потом трап откатили в сторону, дверь закрылась и самолет двинулся вперед по взлетной дорожке.