Он обнял меня, засмеявшись.

– О, все мужчины – злодеи! Теперь я все понимаю. Портрет Дианы, полагаю, занял почетное место в твоей спальне?

Гарт засмеялся и кивнул.

– Странные взгляды, разговоры все утро, рассуждения на тему о том, что у Этьена должен быть отец. Даже Этьен, и тот убежденно говорил, что сегодня приезжает папа! Они ждали тебя? Все знали, кроме меня. Ну конечно, – ахнула я, – у тебя ведь с собой нет ни сумки, ни даже кошелька! Лжец! Ну да, конечно, Лондон…

Я не знала, смеяться мне или плакать, но Гарт не дал мне времени на размышление, он просто поцеловал.

– Не удивлюсь, если по возвращении нас будет ждать священник, – сказал он нежно между поцелуями. – Я сказал дяде Тео, что не отвечаю за себя, если мы не поженимся как можно быстрее. Представь, что будет за позор, если брат у Этьена будет зачат вне брачных уз.

– О, ты такой нехороший, – упрекнула я Гарта, прижавшись к нему и наслаждаясь знакомой твердостью его тела, его новой нежностью. Он изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Гарт Мак-Клелланд научился любить.

– Ты знаешь, – прошептал он, – мы можем как-то отвлечь ребенка, а сами…

Я кивнула в сторону Этьена и лошади, которые быстро удалялись.

– Похоже, он сам решил удалиться, – сказала я.

– Папа! Мама! Смотрите! – Подпрыгивая в седле, наш сын махал нам рукой. – Без рук!

– Господи, – выдохнул Гарт, – когда я поймаю эту маленькую мартышку, я надеру ему задницу!

Бросившись следом, он схватил под уздцы коня, снял Этьена и подбросил его в небо. Этьен вскрикнул от удовольствия.

– Отлично, парень! Я вижу, ты любишь приключения?

Гарт посадил мальчика к себе на плечо и посмотрел на меня.

– Я научу тебя приключениям, а твоя мама научит тебя любви. Она в этом эксперт.

Гарт протянул мне руку. Я взяла ее и на миг прижала к своей щеке, стирая невесть откуда взявшуюся слезинку. Потом Гарт передал сына мне, сам взял поводья, и мы втроем вышли из сумеречного леса на яркое предвечернее солнце.