Рексанна Бекнел - Опасности любви

На щеке у него дернулся мускул.

– Брось простыню. Я хочу видеть то, что купил и за что заплатил!

Люси сжала зубы и воинственно задрала подбородок.

– Ты напрасно стараешься оскорбить меня…

– Неужели? А как же? Расскажи, я хочу послушать. Ведь никому и в голову не придет сказать, что мы женились по любви. Ты делала вид, что не хочешь выходить за меня замуж, прекрасно понимая, что этим только подталкиваешь меня к браку. Ну а я… – Он осмотрел Люси с ног до головы, и, хотя она пряталась под простыней, каждая клеточка ее тела напряглась. – Что до меня, то я с первого мгновения жаждал увидеть тебя обнаженной в своей кровати. И вот ты здесь. Так что все очень просто. Брось простыню, – повторил он глухо.

И хотя всего лишь несколько часов назад Люси поклялась быть ему женой, сейчас она не могла заставить себя сделать то, чего он требовал. Но Айвэну было на это наплевать. Он резко сорвал с нее простыню, и ей стало холодно под его ледяным взглядом.

Люси хотелось плакать. Ей хотелось закутаться в одеяло, спрятаться подальше от холода и от этого убийственного взгляда. Да как он может?! Она понимала, что Айвэн чувствует себя обманутым. И все же как он может говорить об их отношениях так, словно они сводятся к одному физическому влечению, лишенному всякого чувства?

Хотя, может быть, так оно и есть. Ведь, в конце-то концов, любит только она, а ему до ее чувств нет никакого дела…

– Раздвинь ноги, – холодно приказал Айвэн.

Люси сидела не двигаясь, словно заледенев под его безжалостным взглядом.

– Зачем ты так?..

– Раздвинь ноги!

– Я с твоей бабкой никакой сделки не заключала, Айвэн.

– Разве? Хотя, наверное, вы действительно не заключали с ней письменного соглашения. Но бабка только что напомнила мне то, о чем я на какое-то мгновение забыл: в Англии любой брак – это сделка. Как-то ты сказала, что я пользуюсь своим титулом и богатством, чтобы заполучить то, что хочу. Пожалуй, ты права. За имя Уэсткотта и за свое состояние я купил себе жену. Тебя. И сейчас я лишь требую то, за что заплатил. Так что давай раздвигай ноги, покажи мне мое приобретение!

Вскрикнув от злости и боли, Люси попыталась встать – больше этого терпеть она не могла. Но Айвэн был быстрее и сильнее ее. К тому же в нем не было ни капли сострадания к ней. В одно мгновение он придавил ее к кровати, коленом раздвинул ей ноги, а она ничего не могла ему противопоставить.

– Вы получили все, о чем может мечтать любая девушка Англии, леди Уэсткотт, – прошептал он ей на ухо. – А теперь я хочу получить то, о чем мечтает любой муж.

Айвэн всем весом навалился на нее, заставляя ее прочувствовать силу своего животного желания. Мускулистой грудью он смял ее груди, сильные ноги лежали на ее бедрах, лишая Люси возможности пошевелиться.

Никогда в жизни не была она так напугана и оскорблена. На глаза ее навернулись слезы.

– Я бы с радостью дала тебе то, чего ты так хочешь, но не могу… – Она всхлипнула. – Я не могу дать тебе того, что ты берешь силой.

Айвэн старался ее не слушать. Он не желал видеть ее слез. Он хотел только одного: насытить свое тело ее телом. А затем напиться до умопомрачения.

И как он мог так попасться?! Как он мог забыть о бабке?

Но слова Люси звенели у него в ушах как колокол. «Я не могу дать тебе то, что ты берешь силой».

Черт побери! Что он делает?!

Со стоном Айвэн резко сел на кровати и закрыл руками лицо. Люси лежала рядом не двигаясь, но он чувствовал легкое подрагивание матраса.

Она плачет! Из-за него… Как он мог так поступить?! Неужели старая ведьма имеет над ним такую власть?

А ведь совсем недавно он почти поверил, что между ним и Люси могут сложиться человеческие отношения. Тогда он не хотел называть их любовью, но теперь он знает, что мечтал именно об этом. Он надеялся, что она вышла за него замуж по любви! Что она любит Айвэна Торнтона, рожденного вне брака, отвергнутого обществом…

Какой же он дурак! И хотя он и отдавал себе отчет в том, что вышла она за него вовсе не из-за титула, сейчас это уже не имело никакого значения. Ему было нужно больше! А он забыл, что она женщина. Не столь слабая, как его мать, и не столь хитрая, как его бабка, но женщина. А он давным-давно дал себе слово не позволять ни одной женщине брать над собой верх.

И вот теперь, навязывая себя ей, принуждая ее делать то, чего она не желает, он убил то слабое чувство, которое она, быть может, начинала к нему питать.

Айвэн выпрямился и сердито посмотрел на Люси. В лунном свете она казалась выточенной из белого мрамора, даже волосы ее отдавали молочным блеском. Она уже не всхлипывала, но была холодно отчужденной.

А ему сейчас хотелось только одного: согреть ее, окружить своей заботой. Но он боялся, что она шарахнется от него в испуге. Когда их взгляды встретились, он прочитал в ее глазах страх и отвернулся. Он был противен сам себе.

– Прости, – пробормотал Айвэн. – Я ухожу.

Он сделал движение встать, но она схватила его за руку.

– Айвэн…

Он сжал зубы и покачал головой.

– Мне надо идти.

Но Люси поднялась на колени, обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

– Я не хочу, чтобы ты уходил!

Кожа ее была очень горячей, а тело податливым, как расплавленный воск. Но он хотел высвободиться из ее объятий, попытался разжать ее руки.

– Ты вовсе не обязана…

– Я знаю.

Она поцеловала его в подбородок, затем в шею, и Айвэн задрожал. Он хотел заставить ее остановиться, но не мог. В ее ласках было что-то еще помимо физического желания. Она возбуждала его и успокаивала одновременно. Она обволакивала его своей нежностью и абсолютно обезоруживала.

«Не обольщайся, – напомнил он себе. – Женская ласка – не более чем миф. Сказка». Он вновь попытался оторвать ее от себя, но Люси не сдавалась. И когда она заставила его откинуть голову и припала к его губам, Айвэн больше не мог сопротивляться. Со стоном, в котором были и боль, и тоска, и жажда, и горечь, он обвил ее руками, и они повалились на кровать.

Они любили друг друга нежно, в молчании, с благоговением. И когда все кончилось, когда Айвэн выплеснул себя в ее раскрытое для него лоно и лежал в ее теплых объятиях, он понял, что никто и никогда не был ему так близок и так дорог. Эта женщина разбила его броню, она проникла в него, проложила путь к его сердцу.

Люси спала, а Айвэн лежал подле нее на огромной кровати, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.

Он не этого хотел. Он хотел, чтобы она нуждалась в нем, но не подумал о том, что все может получиться наоборот. Он не подумал о том, что она может стать ему необходимой. О том, что он может полюбить ее…

Айвэн перевернул бутылку вверх дном, и последняя капля, медленно вытянувшись из горлышка, шлепнулась в бокал. Рука его не дрогнула, когда он ставил бутылку на стол, и Айвэн с удовлетворением отметил это – потому что внутри он весь дрожал.

Поднеся бокал к губам, он рассеянно осмотрелся. Джайлс и Алекс стояли у стола, склонившись над нардами. На кону было десять соверенов, и Алекс играл очень осторожно – ему нужны были деньги. Он знал, что если вдруг Джайлс выиграет, то ему будет нечем отдать долг. Джайлс тоже играл осторожно: он не любил проигрывать, на что бы он ни играл.

Эллиот же мучился, не зная, чем себя занять. Поймав взгляд Айвэна, он поднял бокал, и они молча выпили. Но молчание это, по крайней мере для Айвэна, было неприятным.

Айвэн ругал себя на чем свет стоит. И какого черта он бросил свою молодую жену и направился сюда, в «Писс-Пот»?! Он со стуком поставил бокал на стол.

– Послушайте, Моби вам ни на что не намекал?

Джайлс пожал плечами. Алекс сказал:

– Мне он ничего не говорил. Но он молодчина. Моби оказался человеком куда более решительным, чем я предполагал.

– А я считаю, что это все она.

Все повернулись к Эллиоту.

– Так ты считаешь, что его уговорила леди Валери? Глупости! Этому невинному созданию в голову не могло прийти устроить побег, – заметил Джайлс.

Айвэн склонил голову.

– А я думаю, что Эллиот прав. Моя милая невинная кузина – сама решимость. Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что к этому его склонила она.

– И что ты намерен со всем этим делать? – поинтересовался Эллиот.

– Я? А какое к этому имею отношение я?

Эллиот улыбнулся, и эта улыбка напомнила Айвэну тот далекий день, когда Эллиот его избил. Конечно, сегодня Айвэн уже не тот маленький, насмерть перепуганный мальчишка. А вот Эллиот все такой же скользкий…

– Но если ты не собираешься мчаться за своей милой кузиной, которой очень скоро предстоит потерять невинность, то чего это ты вдруг бросил свою очаровательную женушку?

Айвэн сжал кулаки.

– У меня такое впечатление, что ты проявляешь повышенный интерес к моей жене.

– А что здесь такого? – Эллиот снова улыбнулся. – Было бы неестественно для мужчины не заинтересоваться такой…

Он замолчал и рассмеялся, когда Айвэн вскочил на ноги.

Айвэн прекрасно понимал, что Эллиот его провоцирует, но сдержаться не мог.

– Ты мне надоел, Пирс!

Эллиот воздел руки к небу, разыгрывая оскорбленную невинность.

– Да чем ты так недоволен? Мы тут сидим спокойно, отмечаем твою свадьбу – столь неожиданную свадьбу, – а ты вдруг врываешься к нам и почему-то начинаешь навешивать на меня всех собак.

Айвэн выругался. Он и в самом деле ведет себя как полный идиот. Вот в кого она его превратила! Но с него хватит, больше он в дураках не останется.

Он сжал зубы.

– То, что происходит между мной и моей женой, касается только меня. Если не ошибаюсь, несколько дней назад мы с тобой заключили пари, и я его выиграл. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание, когда я вернусь с севера. Тебе пора прогуляться по континенту.

Их глаза встретились, и Эллиот с ухмылкой кивнул. Айвэн понял, что больше ему здесь делать нечего, и схватил плащ.

– Что же, если никто из вас ничего не знает, то я, пожалуй, пойду.

Эллиот мудро промолчал, Джайлс тоже, а Алекс внимательно смотрел на Айвэна.

– Если ты думаешь, что все это подстроила девчонка, то какого черта ты вмешиваешься?

– А кто вам сказал, что я вмешиваюсь?

Люси сидела с ногами в кресле и смотрела на огромную красного дерева кровать.

Кто знает, сколько ей лет? Может быть, сто, а то и двести. На этой кровати спало бесчисленное количество Уэсткоттов. И все они любили друг друга.

Но были ли среди жен Уэсткоттов такие, кто просыпался в одиночестве после первой брачной ночи? Были ли среди жен Уэсткоттов такие, кого муж бросал спустя несколько часов после свадьбы?..

Она с трудом сдержала подкатившие к глазам слезы. Айвэн ее не бросал, что за глупости? Просто он отправился за Валери. И это хорошо.

Хотя, если посмотреть правде в глаза, на поиски Валери мог бы отправиться кто-то другой. У нее есть отец и другие родственники, Айвэн и сам об этом говорил вчера ночью. Так что дело, очевидно, вовсе не в этом. Бегство Валери с сэром Джеймсом просто дало Айвэну повод для бегства от нее. Он с самого начала не хотел на ней жениться и потому сейчас, узнав, что все это подстроила бабка, чувствует себя обманутым, загнанным в ловушку. Люси теперь для него такая же, как все женщины, которыми он раньше пользовался. Но она не такая! Она не такая!

И зачем леди Уэсткотт понадобилось врываться к ним и все портить?! Ведь она уже добилась всего, чего хотела!

Люси спрятала лицо в изгиб локтя. С улицы до нее донесся лай собаки. Женщина что-то спросила, ей ответил мужчина. Люси подняла голову. А вдруг? Но нет, это не Айвэн. Мужчина рассмеялся, и это не был смех Айвэна…

Непрошеные слезы все-таки навернулись ей на глаза. Она смахнула их тыльной стороной ладони, но на их место навернулись другие, а затем еще и еще.

– Не будь плаксой! – вслух сказала себе Люси и поспешно поднялась.

Плаксой она не была никогда. И не хотела становиться ею сейчас только потому, что муж ее куда-то подевался. Подумаешь, дело житейское. Вернется!

Но по мере того, как день проходил за днем, она верила в это все меньше и меньше. Чем дольше его не было, тем меньше оставалось шансов, что он найдет Валери и сэра Джеймса, – и тем больше, что они уже поженились. В конце концов Люси начала сомневаться, что он вообще поехал за ними…

Настроение ее в эти дни менялось чрезвычайно быстро. То ею овладевал гнев, то отчаяние. Если Айвэн не хотел на ней жениться, зачем он это сделал? Может, ему просто захотелось доказать всем, что он и это может? И все-таки в глубине души она надеялась, что со временем он ее полюбит и у них все образуется. Если он этого захочет…

На четвертый день отсутствия Айвэна Люси наконец получила от него письмо. Он писал, что у него дела, и просил ее вместе с вдовствующей графиней перебираться в Дорсет, поскольку городской дом он собирался пока закрыть. И ни слова про беглецов, ни слова про его собственные планы, которые напрочь разрушили все планы Люси!