Айвэн не стал спорить. «Лишнее доказательство того, что у него чувствительная душа», – подумала Люси. Поблагодарив его за внимание, она застала его врасплох; видимо, он и сам не подозревал, насколько раскрылся. Зато она многое поняла.

Они вошли в столовую рука об руку. Мать радостно улыбалась, Гортензия суетилась вокруг них, как наседка, Грэхем не знал, чем угодить Айвэну, дети шумели, но, в общем, вели себя вполне прилично. Это был, пожалуй, самый приятный ужин в Хьютон-Мейноре.

Айвэну ужин тоже понравился, чего он никак не ожидал. И ему было от этого несколько не по себе. Весь день он ловил рыбу с Грэхемом и его детьми и пришел к выводу, что Люси определенно самый умный член этого семейства. И все же, несмотря на самодовольство Грэхема и на нервную суетливость Гортензии, он чувствовал, что отношения в семье теплые. Теперь он понимал, почему Люси было так одиноко в этом доме и почему ей все-таки захотелось вернуться сюда.

Он убедился, что Люси действительно выросла среди любящих ее родственников, и понял, почему она хочет того же для их ребенка.

Их ребенка! Всякий раз, как Айвэн вспоминал, что она носит в себе их ребенка, его обдавало жаром, ему становилось страшно. Он не хочет ребенка, он никогда его не хотел! Но, разумеется, он не откажется от своих обязанностей. Полюбит ли он ребенка, как этого хочет Люси, Айвэн и сам не знает. Но в любом случае он будет заботиться и о нем, и о жене.

Он посмотрел на Люси через стол. Ее каштановые волосы сверкали в свете ламп, глаза переливались, как изумруд. Она вся светилась жизнью, словно та новая жизнь, что развивалась в ней, придавала ей новых сил.

Господи! Какая же она красавица! Он всегда считал Люси красавицей, но беременность сделала ее еще более привлекательной. Более женственной, более мягкой, более теплой.

Люси смеялась над чем-то с Дереком, заставляла мать положить себе еще овощей, потому что это полезно для пищеварения, а потом позвала ее на прогулку.

– Ты составишь нам компанию? – спросила она, повернувшись к Айвэну. – Погуляем по саду?

С ее матерью?! Целая волна неизведанных ранее чувств нахлынула на него. Уж не ревность ли это? Айвэн попытался взять себя в руки, но безуспешно. Да, ему хочется погулять с ней по саду, но только без тещи. Люси нужна ему вся без остатка, он ни с кем не намерен ее делить!

– Как-нибудь в другой раз, – сказал он, стараясь говорить небрежно, а когда она пытливо посмотрела на него, отвернулся. – Я, пожалуй, еще выпью.

Он сделал знак слуге, стоявшему у двери.

Айвэн понимал, что Люси видит его насквозь, знает, что с ним происходит. И как это могло случиться? Как он ей это позволил, как допустил, что она приобрела такую власть над ним? Но это случилось, и если он не будет осторожен, то она воспользуется этим в своих интересах. А ведь он когда-то поклялся, что никому не позволит прибрать себя к рукам! Особенно женщине…

Айвэн резко поднялся.

– Извините, – сказал он и взял у слуги бутылку вина. – Я совсем забыл, у меня срочные дела.

Он направился прочь из столовой, стараясь не обращать внимания на их удивленные возгласы:

– В чем дело?

– Что может быть такого срочного?

– Люси, куда он собрался?

– Айвэн! – услышал он голос Люси, но не обернулся. Даже целая упряжка тягловых лошадей не смогла бы сейчас его остановить.

Айвэн отдавал себе отчет в том, что ведет себя нерационально, но ничего не мог с собой поделать. Он вышел в летний вечер, и ноги сами понесли его к конюшне.

– Вы поедете кататься? – внезапно раздалось у него за спиной.

Айвэн удивленно оглянулся и увидел Дерека. Как это мальчишке удалось незаметно выскользнуть из-за стола?

– Я пока не решил, – нахмурившись, ответил он.

– А можно я с вами?

– Я не собираюсь кататься! – отрезал Айвэн.

– Ой!

От этого возгласа Айвэн почувствовал себя монстром. Хватит и того, как он обошелся с Люси и ее родственниками.

– Я действительно не собираюсь кататься, – сказал он уже мягче. – А ты что здесь делаешь?

Мальчик пожал плечами:

– Не знаю. – Он нервно водил рукой по перегородке. – Просто хотел посмотреть, что вы делаете.

Айвэна так и подмывало отправить Дерека домой. Только надоедливого мальчишки ему не хватало! Но ему стало жалко Дерека: он сейчас походил на щенка, потерявшего хозяина.

Внезапно Айвэн вспомнил, что говорил сэр Джеймс Моби о британском феодальном праве первородства, об отношениях между отцами и детьми и между братьями. Дерек как раз младший сын в семье, и, хотя судьба была к нему намного благосклоннее, чем к самому Айвэну, он оставался одиноким маленьким мальчиком, на ощупь ищущим свое место в этом мире. На рыбалке Айвэн успел заметить, что отец отдает предпочтение старшему из сыновей. Это проявлялось во всем: в том, какую он давал ему наживку, как радовался каждой его удаче. Наверное, поэтому Дерека тянуло к Айвэну.

И хотя Айвэну было сейчас ни до кого, Дерека он прогнать не мог. Когда-то и он был таким вот одиноким маленьким мальчиком.

Айвэн откашлялся.

– Слушай, а ты разбираешься в лошадях?

Мальчик ослепительно улыбнулся, и Айвэн заметил, что глаза у него такие же зеленые, как у Люси. Дерек подбежал к пони, стоявшему в четвертых яслях.

– Это мой любимый…

23

Айвэна не было уже целых десять дней. Он исчез без сколько-нибудь вразумительных объяснений, заявив, что у него в Лондоне дела.

Люси была подавлена. Ей казалось, что между ними все начало складываться. Они спали в одной постели и любили друг друга, нежно, молча, без ярости и остервенения. Она засыпала на его плече и просыпалась в его объятиях. И так надеялась, что скоро это станет самым обычным делом.

Впрочем, она постоянно держала себя в узде, чтобы не дай бог опять не проболтаться и не признаться ему в любви. После подобных признаний он почему-то всегда пропадал.

Но Айвэн все равно пропал! Он вежливо попрощался с новыми родственниками и даже поцеловал ее на прощание. Но это ничего не изменило. Он уехал, а она впала в тоску. Спасибо уж и на том, что он присылал открытки. На сей раз Люси уже не чувствовала себя такой брошенной и покинутой, как раньше, но ей его не хватало.

Как ни странно, чаще всего с ней бывал Дерек.

– Тебе письмо, – крикнул он как-то, издали размахивая конвертом, и вприпрыжку помчался к ней через лужайку. – Это из Дорсета, – добавил он, запыхавшись. – От дяди Айвэна?

Люси отложила вязание и схватила письмо. Руки у нее дрожали, ей с трудом удалось распечатать конверт.

– Это от леди Уэсткотт, – сказала она, не скрывая разочарования.

– Черт! – Дерек шлепнулся на зеленую траву рядом с шезлонгом. Но тут же просветлел. – А про дядю Айвэна она что-нибудь пишет?

Люси быстро пробежала глазами письмо и покачала головой. Об Айвэне в письме не было ни слова. Антония лишь поздравляла ее с беременностью и намекала на то, что ей бы не мешало вернуться в Дорсет, в поместье Уэсткоттов.

«Со здоровьем у меня вовсе не так хорошо, как хотелось бы, – писала графиня. – Страдаю лихорадкой или чем-то в этом роде и посему не выхожу из комнаты».

Лихорадка! Серьезное испытание для пожилого человека.

– Он скоро возвращается? – спросил Дерек, отвлекая ее от мыслей о старой графине.

Люси перевела взгляд на мальчика, смотревшего на нее с надеждой. Между Дереком и Айвэном установились какие-то особые отношения, и ей очень не хотелось разочаровывать племянника.

– Я не знаю. Он не был в Дорсете.

Дерек был явно расстроен, как, впрочем, и Люси. Нахмурившись, она сложила письмо. Айвэна нет, а бабка больна… Надо что-то делать. Она встала и подала руку Дереку.

– Я, пожалуй, напишу мужу на его лондонский адрес. Я немедленно еду в Дорсет.

– Ты тоже уезжаешь?

– Да. Хочешь со мной?

Люси почувствовала, что Грэхем больше расстроен ее отъездом, чем отъездом Дерека. И все потому, что она теперь графиня Уэсткоттская, а Дерек просто его второй сын! Сам же Дерек, если и заметил, что родственники его не очень огорчились из-за его отъезда, то очень хорошо скрыл это за радостным возбуждением.

– А сколько туда ехать?

– Почти целый день, если дорога будет сухая.

– А долго мы там пробудем?

– Трудно сказать, Дерек. Сначала посмотрим, что там происходит.

– А дядя Айвэн тоже приедет? Ну, после того, как разберется с делами в Лондоне?

Люси прикусила губу.

– Возможно, – сказала она.

Люси опасалась, что это произойдет даже слишком скоро: Айвэн наверняка будет в бешенстве, когда узнает, что она одна поехала к бабке. Он ведь вообще не хотел, чтобы бабка узнала о ее беременности. Но Люси попыталась все объяснить ему в письме. В конце концов, их отношения с бабкой – это их отношения, а она не может отказывать в помощи старой больной женщине. И если Айвэн хочет быть счастлив с ней, то ему придется усвоить эти простые истины, которых ему не преподали в детстве. Пусть учится любить, жить в семье, нести ответственность. А она с удовольствием преподаст ему эти уроки. Если, конечно, он не будет сопротивляться…

Они уехали на рассвете и прибыли в Уэсткотт-Мейнор уже с наступлением темноты. В течение всего этого бесконечного дня Люси страдала от тошноты. К счастью для нее, Дерек предпочел ехать на козлах с кучером. Люси была выжата как лимон, и ее единственным желанием было добраться до кровати.

Встретившись в холле с вдовствующей графиней, она подумала, что напрасно предупредила о своем приезде. Антония, конечно, не спала, дожидаясь.

– Вам надо в кровать. Вы опять заболеете, – отчитала ее Люси.

– Глупости, – безапелляционно заявила старуха. – Твое письмо тут же поставило меня на ноги. Как я рада тебя видеть! – Она обнимала Люси за плечи, и ее старческое лицо так и светилось в улыбке. – Ты выглядишь ужасно! – вдруг заволновалась графиня. – Ты совершенно измотана. Быстро в постель! Фентон. Фентон! Помоги ей подняться.

Слава богу! Наконец-то она окажется в кровати… Но тут Люси вспомнила о Дереке. Бедняжка, всеми забытый, топтался в дверях.

– Леди Уэсткотт, вы забыли поздороваться со своим гостем. Дерек!

Люси поманила его.

Девятилетний мальчишка, дальний родственник со стороны жены внука, конечно, мало интересовал леди Антонию, и она этого не скрывала. Но Дерек был безупречен. Люси улыбнулась мальчику и ласково погладила его по голове.

– Я приду пожелать тебе спокойной ночи, – пообещала она. – Устройте его рядом с моей спальней, пожалуйста, – попросила она Фентона и отправилась за графиней, медленно и устало поднимавшейся по лестнице.

Вдовствующая графиня дождалась, когда доставят багаж Люси, расстелют на кровати ночную рубашку и принесут горячей воды. И только жестом отпустив прислугу, она уставила на Люси вопрошающий взгляд.

– Ну, рассказывай. С тобой все в порядке? Ничего не болит? Никаких отклонений?

Люси упала в кресло и скинула развязанные прислугой ботинки, разминая пальцы. Допроса ей явно не избежать. Так что, пожалуй, лучше сразу со всем этим покончить.

– Я ни на что не жалуюсь, кроме тошноты.

Антония кивнула.

– Только по утрам или днем тоже?

– Только по утрам. Днем редко.

– Значит, мальчик, – заявила старуха, поблескивая глазами.

– Если это мальчик, то он совсем не любит путешествовать, – пробормотала Люси.

– Тебя укачало?

– Да, – вздохнула Люси. – Я совершенно измотана.

Старуха вновь кивнула.

– Тебе надо ложиться. Я позову прислугу. Только еще один вопрос…

Она молчала, но Люси догадалась, о чем леди Уэсткотт хочет ее спросить.

– Он был потрясен. Но, мне кажется, уже начал приходить в себя.

– Ты, очевидно, хочешь сказать, что он был в ярости, – поправила ее вдовствующая графиня. – Не надо меня обманывать. Он наверняка был в ярости, когда узнал, что ты ждешь наследника. А все потому, что этот ребенок станет и моим наследником! И он знает, как я его жду.

Антония грустно вздохнула, и Люси решила говорить без обиняков:

– А разве можно его за это винить?

Графиня упрямо задрала подбородок, и на мгновение голубые глаза ее засветились яростным огнем. Но в следующее мгновение блеск их угас, вся она как-то съежилась.

– Нет, – сказала она. – Я его ни в чем не виню. Но мне бы хотелось… – Антония не договорила, печально покачав головой. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Пусть думает что хочет. Самое главное – ты носишь в себе графа Уэсткотта!

– Но для меня это важно, – возразила Люси, выпрямляясь в кресле. – Насчет ребенка Айвэн уже успокоился. Но он, вероятно, будет очень огорчен, когда узнает, что я здесь.

Графиня вновь вздохнула и сжала руку на набалдашнике трости.

– Я понимаю, что он не хочет и близко меня подпускать к вашему ребенку. И понимаю – почему. Он считает, что я его бросила на произвол судьбы, а потом вдруг решила сделать наследником. Он считает…