– Здравствуйте, сеньор Коул, – произнесла она с сильным испанским акцентом.

– Добрый вечер, Кончита, – ответил Коул. – Это – наша гостья мисс Лэсситер. Комната готова?

– Как вы скажете, сеньор. Прошло много…

Аманда удивилась, когда Коул ответил длинной тирадой по-испански, из которой она не поняла ничего.

Кончита что-то коротко сказала в ответ тоже по-испански. Затем Коул повернулся к Аманде и крепко взял ее за руку.

– Пошли. Я провожу тебя в дом.

– Я ведь – гостья. – Аманда вырвала руку. – Притащил меня со связанными руками… У тебя странное понятие гостеприимства.

– Если бы я этого не сделал, разве ты поехала бы со мной, Аманда? Извини, что так получилось, зато ты теперь здесь. Можешь расслабиться.

Он развязал ремень, взял ее за локоть, повернул лицом к веранде и подтолкнул к открытой двери.

Аманда вошла, потирая запястье, не подавая вида, что комната ей очень понравилась. Она была большой и одной стороной выходила на оранжерею, в центре которой шумел маленький фонтан. Стены оранжереи были из цветной черепицы, выложенной геометрическим орнаментом, вдоль которых располагались светильники в медных оправах. Они освещали все вокруг, словно приглашая войти. Лунный свет лился сверху, окрашивая струи фонтана, падающие в небольшой бассейн, удивительным цветом.

Аманда была сражена, но не позволяла себе проявить никаких чувств, помня, как зла она на этого человека, который стоял у нее за спиной.

– Могу я проводить сеньору в комнату? – спросила Кончита.

Коул железной хваткой сжал локоть Аманды.

– Я сам покажу ей, куда пройти. Накройте стол к ужину. Я умираю с голоду. Думаю, что и сеньора тоже.

– Я не хочу есть, – сердито отозвалась Аманда. – И не собираюсь сидеть за одним столом с тобой.

– Успокойся, – сказал Коул добродушно и слегка подтолкнул ее к двери. – Ты ведь проголодалась. Кончита хорошо готовит. В доме есть отличные вина.

Она очень хотела есть, но не собиралась сознаваться в этом. Аманда отступила от него подальше и стала подниматься по ступенькам.

– Они, наверное, отравлены. И я не хочу есть.

Коул засмеялся:

– Зачем же я вез тебя сюда? Чтобы отравить? Ладно, Аманда, давай заключим перемирие. Я тебе сказал, извини меня.

Аманда стиснула зубы. Он продолжал подталкивать ее к двери. Коул распахнул дверь, и она деревянными ногами переступила порог. Комната была ярко освещена. Небольшая, но удобная и чистая. На кровати – цветное стеганое одеяло в индейском стиле. Напротив – стеклянная дверь, выходящая на балкон.

– Посмотри, – сказал Коул, подходя к открытой двери. – Это не похоже на тюрьму. По-моему, очень по-домашнему. Приятный дом, не так ли? Умойся и спускайся ужинать.

Она прошла по комнате, затем повернулась к нему:

– А после ужина?

Коул почувствовал себя неловко под ее взглядом.

– Какая же у тебя была причина, чтобы красть меня и тащить сюда? Связанную? Будет прекрасное завершение такого дня.

Коул покраснел.

– Тебе ничего не угрожает. Но Аманда уже завелась:

– О, неужели? Этот дом… откуда он у тебя? Краденый, наверное. Хозяин, конечно, мертв.

– Он в темнице, под оранжереей, – ответил Коул с сарказмом.

– Я не удивлюсь. Так поступают все преступники. Или лгун-священник. Или правительственный агент.

– Ты мне дашь возможность объяснить?

– Что объяснить? Как ты перехитрил меня, все время лгал, притворялся тем, кем на самом деле не был?

Она слышала, что почти кричит, но не могла остановиться. Вся накопившаяся ярость выливалась наружу.

– Аманда. – Он попробовал подойти к ней, уверенный, что она успокоиться, как только окажется в его объятиях.

Но Аманда отошла в другой конец комнаты, не подпуская его близко.

– Не подходи ко мне! – кричала она. – Никогда больше не прикасайся!

– Это смешно, Аманда. Я тебе все объясню, если ты перестанешь кричать и выслушаешь меня.

– Я еще не начинала кричать! – Она еще сильнее повысила голос.

– Бога ради, Кончита прибежит сюда, подумав, что я убиваю тебя.

– Пусть! О-о-о-а-а-а… – завопила она. – Пусть кто-нибудь услышит. Я закричу с балкона. А-а-а-а…

– Черт возьми! Прекрати сейчас же.

Коул пересек комнату и попытался схватить ее, но она его опередила. Аманда быстро отступила назад, не прекращая кричать. Затем осмотрелась, схватила большой глиняный кувшин для умывания и швырнула его через всю комнату прямо в Коула. Он увернулся. Кувшин ударился о стену и разлетелся на кусочки.

– Черт возьми, Аманда… – вскрикнул он, уклоняясь от летящей в него вазы. Потом полетела метла и бутылка с туалетной водой. – Что с тобой? Только не стул!.. – крикнул он, когда она подняла один из двух плетеных стульев, стоявших у туалетного столика.

Он стремительно отпрыгнул к двери и распахнул ее, затем повернулся к ней, держась за ручку двери. Его лицо перекосило от злости, глаза сверкали.

– Пожалуйста, поступай как сумасшедшая, если хочешь, но ничего хорошего из этого не получится. Ты здесь. И будешь делать то, что я скажу.

– Убирайся, – шумела Аманда, держа стул двумя руками.

– Черт побери, ты сейчас же прекратишь все это и спустишься к ужину, или я сам притащу тебя.

– Убирайся!

Коул успел закрыть дверь, прежде чем стул грохнулся об нее. Он постоял мгновение, стукнул кулаком в дверь и ушел в другую комнату.

Аманда слышала, как удалялись его шаги. Она стояла, тяжело дыша и прислушиваясь, пока все не затихло, затем бросилась на кровать. Она лежала, раскинув руки, слыша, как бешено колотится сердце, вконец измученная, но вполне довольная собой.

Очень хорошо, что она излила весь свой гнев на этого Коула-Кэбота-священника-агента-Стори-Картерета! Она очень старалась попасть в него кувшином. Это было самое малое, чего он заслуживал. Обыкновенный преступник! Окрутил ее своими речами и объятиями. А все это время был вором и грабителем. Ее щеки горели. Она никогда себе этого не простит. Всей этой лжи, на которую она попалась, как на наживку. Пытался уверить весь мир, что он порядочный, а сам…

Аманда перевернулась на бок, стараясь сдержать слезы, душившие ее. Она не заплачет и не сдастся. Как он посмел заманить ее сюда против воли, вынудил остаться здесь, чтобы составить ему компанию…

Она даже не представляла себе, как устала, и с трудом сообразила, что Кончита трясет ее за плечо и быстро шепчет на ухо:

– Сеньора! Проснитесь, проснитесь. Ужин накрыт, и сеньор Коул уже ожидает!

– Пусть ждет, – сквозь сон пробормотала Аманда. – Я не хочу есть.

– Сеньора! – Кончита снова потрясла ее за плечо. – Вы должны пойти к столу. Если Вы не пойдете, сеньор Коул прикажет избить меня.

Аманда заставила себя открыть глаза и уставилась на женщину.

– Он не посмеет.

– О, вы не знаете, сеньора, посмеет. Поверьте мне, я знаю.

– Да он самый презренный грубиян, – простонала Аманда, заставляя себя встать. – Хорошо. Я спущусь, но только потому, чтобы вас не избили.

– Я развесила ваши платья. Какое вы наденете?

– Никакое. Я буду в этом.

– Я принесу вам кувшин с теплой водой, вы умоетесь. Но ваза… Боже мой… куски по всей комнате.

– Да, она упала. Кстати, я не буду умываться. Пусть смотрит на меня такую, какая есть. – Она поставила ноги на пол. – Но все-таки я причешусь. Не ради него, как вы понимаете, ради себя самой.

– Я нашла гребень на полу, сеньора. Пожалуйста, давайте я помогу…

Аманда сдалась и села к зеркалу так, чтобы Кончита могла причесать ее спутанные волосы. Усталость стала проходить, словно руки Кончиты, причесывавшие волосы Аманды, сняли ее. Аманда еще долго бы оставалась в спальне, но услышала, как Коул зовет Кончиту. Мексиканка завязала волосы Аманды лентой так, чтобы они спадали на спину.

– Ну вот, теперь сеньора выглядит красивой.

– Сеньора не хочет выглядеть красивой. Она хочет выглядеть, как старая ведьма. Идите и передайте ему, что я сейчас спущусь.

Кончита помешкала у двери, нахмурилась и спросила:

– Вы в самом деле придете?

– Да, да. Я приду.

Она выждала ровно столько, сколько ей показалось достаточным, чтобы бедная Кончита не была наказана, и стала медленно спускаться, по ступенькам. Он ждал.

Коул нахмурился, когда увидел, что на ней дорожная одежда и обувь.

– Ужин остывает.

– Я тебе сказала, что не хочу есть.

– Очень хорошо. В таком случае, ты сядешь за стол и будешь смотреть, как ем я, – сердито сказал он, взял ее за локоть и развернул в сторону столовой.

Столовая оказалась даже лучше гостиной. С одной стороны она также выходила на оранжерею, откуда были видны растения с большими листьями, блестевшими под лунным светом; противоположная стена была завешена индейскими коврами с цветным рисунком. В центре был накрыт стол. На нем стояли серебряные подсвечники, дорогой фарфор. Коул усадил ее за один конец стола, сам сел напротив. Они сидели неподвижно, глядя друг на друга, пока Кончита не принесла дымящиеся блюда.

Аманда заставила себя не дотрагиваться до вилки и стала рассматривать ковры на стене, а Коул принялся за ужин. Она тайком посмотрела на тарелки: в них лежали деликатесы в соусе из зеленого и красного перца. Аманда готова была сдаться, когда Кончита принесла поднос с румяными, горячими булочками но поборола искушение. Она старалась не смотреть на Коула, который ел с большим аппетитом, отказалась даже от вина, которое он налил в стакан и поставил рядом с тарелкой.

– Поешь чего-нибудь, – сказал он, прожевывая, – ты не должна отказываться от еды, пока находишься здесь.

– И долго я здесь буду?

– Не знаю. Может, неделю.

– Видимо, тебе стоит напомнить, что у меня в городе – работа? Я сказала доктору Гудфеллоу, что меня не будет три дня.

Коул махнул вилкой.

– Не волнуйся об этом. Я пошлю ему записку, что ты задержишься.

– Ты все продумал, не так ли?

– Все, кроме возможности, что ты можешь умереть здесь от голода. Попробуй что-нибудь, Кончита хорошо готовит мексиканские блюда. Они немного острые, но очень вкусные.

– Не хочу я никаких мексиканских блюд, приготовленных Кончитой. – Она оглядела комнату. – Очень приличная обстановка для преступника, верно? Думаю, ты собираешься сказать, что это все – твое.

– Ты права.

– Еще одна ложь, конечно. Кому это все принадлежит? Где владелец?

Коул наклонился к ней через стол.

– Я же тебе уже сказал, он заперт в темнице, под оранжереей. Там, действительно, есть комната.

– Я не удивляюсь. Я больше ничему не удивляюсь.

Он раздраженно посмотрел на нее. К нему подошла Кончита и сказала, что ее муж Педро хочет его видеть. Коул сказал, что скоро вернется, и вышел из комнаты.

Едва он исчез за дверью, Аманда схватила вилку и стала поспешно есть. Она разломала булочку и отправила кусок в рот, запив все большими глотками вина. Когда Коул вернулся, она сидела перед пустой тарелкой, безразлично глядя в противоположный угол комнаты.

Коул отметил, что часть еды и вина исчезли, а на подносе лежала половина булочки. Он улыбнулся про себя, снова занял свое место за столом и взялся за вилку.

– Я не могу оставлять тебя каждый раз во время еды, – сказал он между прочим. – Конечно, можно присылать пищу к тебе наверх.

– Очень хорошо.

– Не думаю. Ты лишишь меня удовольствия видеть тебя за столом.

Аманда бросила на него взгляд.

– А мне приятней всего не видеть твоего лица, пока я здесь.

Коул швырнул вилку на стол.

– Ну что же, Аманда, ты здесь пробудешь недолго, постарайся использовать это время.

– Я не просила привозить меня сюда. Я не хотела тебя больше видеть.

– Вот поэтому я тебя и украл. Я хочу объяснить тебе все. В конце концов, ты можешь выслушать меня и, может быть, понять.

– Что я должна понимать? Что ты – лживый, противный… невоспитанный грубиян?!

Коул засмеялся.

– Я уже много всего наслушался сегодня, но «грубиян» – это самое последнее оскорбление, наверное.

– Просто я – дама и не могу сказать тебе всего, чего ты заслуживаешь.

– Ну, ты ведешь себя отнюдь не как дама. Любой цивилизованный человек будет вести себя намного воспитаннее.

– Ты осмеливаешься говорить мне о воспитанности! – Аманда вскочила из-за стола. – Самый… из всех…

– Аманда, не вздумай кидать тарелки, – ответил холодно Коул. – Это – индийский фарфор. Они принадлежат… матери хозяина.

– А тебе-то что об этом беспокоиться? – Она откинулась на стуле. – Я слишком устала бросать все. Единственное, чего я хочу, так это пойти и лечь спать.

Коул только сейчас заметил усталость на ее лице, темные круги под глазами.

– Хорошо. Вижу, ты, действительно, устала. Иди спать. Я скажу Кончите, чтобы принесла ужин наверх, не то ляжешь голодной.