– Хорошо. И когда же я должна с ним встретиться?

– Мы вам позвоним.

Леа потерла лоб, стоило ей подумать о жестоком убийстве четырех мексиканцев, как по ее телу пробегала дрожь. Леа встала, немного подумала и снова опустилась на стул.

– У меня машину забрали, так что…

– Ничего страшного, я все устрою, – ответил Малхей и, позвонив кому-то, положил трубку. – Правда, придется немного подождать.

– Можно позвонить? – спросила Леа.

– Конечно, – кивнул Малхей и указал на стационарный телефон, стоявший у него на столе.

Леа в ответ достала из сумки мобильный.

– A-а, в этом смысле, – пробормотал Малхей и, отвернувшись к компьютеру, занялся работой.

Леа набрала номер Марджи, надеясь, что начальница еще не ушла. Подойдя к телефону, Марджи сообщила, что региональный директор Энтони Деклей хочет с ней встретиться утром.

– Хорошо, буду, – пообещала Леа.

– Он на тебя сильно зол, – сообщила Марджи. – Особенно возмутился, когда узнал, что ты ездила в пустыню одна. Гляди, как бы не уволил.

– Я волонтер, – напомнила Леа.

– Ну, тогда еще проще – выгонит, и все дела. Между прочим, индейское племя, которое живет в этой резервации, рвет и мечет. – Марджи выдержала паузу. – Зря ты взялась за это дело, Леа. Сама ведь понимаешь, что нарушила все правила. Да еще схватила не ту карту. На ней обозначены не станции, которые нужно обслуживать, а те, которые собираются убрать.

– По-моему, водных станций должно быть не меньше, а как можно больше.

– Это не нам решать. Совет племени требует, чтобы их демонтировали. Все до единой. – Снова помолчав, Марджи прибавила: – С завтрашнего дня выезжать будешь только с Эрнестой. Вот уж кто знает правила назубок.

– Насчет карты… Извини, Марджи. Просто ошиблась. Случайно взяла не ту. Привыкла, что в качестве штурмана выступает напарница, вот и напутала.

– Хорошо. Карту вернешь завтра. И учти – без Эрнесты или Ниты никуда тебя не пущу.

– Договорились, – уныло ответила Леа. – Только мне теперь нужна новая машина.

– А что случилось с синим пикапом?

Леа покосилась на Малхея. Тот вскинул брови.

– Забрали. Сказали, в интересах расследования, – объяснила Леа.

– Только этого не хватало! Ладно, что-нибудь придумаем, – ответила Марджи. – Надо попросить у Эрнесты, чтобы приехала на своей машине. Как думаешь, согласится?

– Я у нее спрошу, – ответила Леа.

– И передай от меня пожелания хорошего самочувствия, – прибавила Марджи.

– Обязательно, – произнесла Леа.

– Не волнуйся, я потом договорюсь, чтобы тебе вернули машину в целости и сохранности.

– В целости и сохранности не получится, – возразила Леа. – Пикап надо чинить.

– Почему чинить? Зачем?

Леа в красках описала нанесенный машине ущерб. Марджи, слушая, раз пять повторила «о боже!». После чего пообещала, что автомобиль будет отремонтирован, и посоветовала Леа отдохнуть после всего пережитого. Затем Леа дала отбой.

Малхей внимательно смотрел на нее.

– Между прочим, вам повезло, что в живых остались.

При этих словах у Леа задрожал подбородок – верный признак, что она вот-вот расплачется.

– Подумаешь, машину попортили, – ободряюще продолжил Малхей. – Главное, что с вами все в порядке.

Нет, не в порядке, подумала Леа, однако отважно улыбнулась дрожащими губами, кивнула и постаралась сглотнуть ком в горле.

– Да, конечно, – проговорила она.

– Не бойтесь, сегодня вечером за вами присмотрит полиция.

Завибрировал мобильный телефон Леа. Посмотрев на дисплей, увидела имя и фотографию Эрнесты.

– Леа, ты уже дома? – раздался гнусавый от насморка голос напарницы.

– Пока нет.

Эрнеста закашлялась. Судя по звукам, Леа усомнилась, что напарница успеет поправиться к завтрашнему дню.

– Звонила Марджи, голос у нее был ужасно злой. Рассказывай, как сегодня поработала.

– Денек выдался не из легких, – ответила она.

– Конечно, одной справляться трудно. Ну да ничего, сегодня днем вернулась Нита. Завтра вместе выходим на работу. А ты можешь ездить с нами, пока не выйдет твоя новая напарница. Когда она приступает? Кажется, с пятницы?

– Тебе точно уже можно выходить на работу? – с сомнением уточнила Леа.

– А почему нет? Приняла отличное лекарство от простуды. К завтрашнему утру буду как новенькая. Слушай, возле нашего трейлера трубу прорвало, пришлось воду отключить. Можно мы с Нитой у тебя душ примем?

– Ну конечно. Помнишь, где лежат запасные ключи?

– Да. Спасибо.

– Эрнеста…

– Что?

– Мне надо тебе кое-что рассказать. Сегодня со мной такое случилось!

– Жду с нетерпением. Нита привезет к ужину такое. Заходи, поедим вместе, заодно и расскажешь.

– Договорились.

Эрнеста отсоединилась, Леа убрала телефон. Между тем позвонили Малхею. Слушая собеседника, тот смотрел в сторону Леа.

– Хорошо. Уже идем, – сказал он и, прикрыв ладонью трубку, обратился к ней: – Приехал ваш водитель на сегодня.

Леа встала, и офицер последовал за ней.

– Я вас провожу, – произнес он.

Леа уныло потащилась за Малхеем через лабиринт коридоров. Наконец они вышли на крыльцо. Пограничный пункт был новый – здание построено совсем недавно. Таким образом федеральное правительство боролось с ростом нелегальной иммиграции. Хотя Леа считала, что большее количество помещений, где можно перебирать бумаги и запирать задержанных, отнюдь не решает проблему. Равно как и более вместительный морг и машины с холодильниками в кузовах.

Малхей проводил Леа до патрульной машины, возле которой стоял высокий, накачанный чернокожий офицер. Но прежде чем Леа успела открыть пассажирскую дверцу и сесть, к пограничному пункту подъехал знакомый запыленный джип.

Стекло с водительской стороны опустилось, и выглянул Кино Козен. Леа он приветствовал улыбкой. Кино даже не соизволил сказать Леа пару слов – обратился сразу к двум офицерам:

– Все нормально, ребята, я ее довезу.

Малхей и чернокожий офицер переглянулись.

– Уверен? – спросил Малхей.

– Ну конечно. Куда ей надо?

Леа возмущало, что эти ребята говорят о ней так, будто ее здесь нет. Она должна была выразить свое недовольство, но почему-то была не против прокатиться на машине Кино. В общем, Лео была очень рада видеть Кино.

– Отвезешь мисс Альтаха в Пиму?

– Не вопрос.

Перегнувшись через пассажирское сиденье, Кино открыл дверцу и взглянул на Леа, многозначительно вскинув темные брови. Леа направилась к джипу. Малхей шагал следом. Леа позволила ему подсадить себя в машину, но при этом не сводила глаз с Козена.

Кино снова улыбнулся ей. Леа ответила ему тем же. Но одного взгляда на кобуру у него на бедре хватило, чтобы Леа опомнилась, посерьезнела и взяла себя в руки. Этот мужчина – охотник, причем охотится на людей и в случае необходимости готов выпустить в нарушителя пулю. Между тем Малхей отошел в сторону.

– Берегите себя, мисс Альтаха, – сказал он, захлопывая за ней дверцу.

Они с Кино поехали прочь от пограничного пункта.

– А где твой напарник? – спросила Леа у Кино.

– Ты про Клэя? Ему надо заполнить кое-какие бумаги, – с улыбкой ответил он, затем спросил: – Соскучилась по мне?

Недовольно нахмурившись, Леа не ответила. Вместо этого просто назвала свой адрес. Кино кивнул и свернул на шоссе.

– Значит, в парке трейлеров живешь? – вскинув брови, уточнил он.

– Да уж, сотрудникам «Оазиса» всегда достается самое лучшее, – усмехнулась Леа. – Для нас роскошных зданий не возводят. Мы же не приграничный патруль. А вы, сумеречные волки, где живете?

– Тоже не в хоромах. Нас с Клэем поселили в Пиме, на Артистс-Роуд. Домик, конечно, так себе, зато есть душ и даже кондиционер.

Козен надавил на педаль газа. В машине было прохладно, однако Леа чувствовала, как страсти между ней и Кино неумолимо накаляются.

Тем временем они ехали в сторону Пимы, штат Аризона, – единственного более или менее крупного города, построенного на территории резервации Тохоно Оодхам.

Леа старалась не сводить глаз с дороги, но время от времени невольно косилась на сильные, мускулистые руки, сжимавшие руль. На Кино по-прежнему была форма «Сумеречных волков». Только теперь Леа заметила, что на ремне у него висят электрошоковое устройство «Тазер», а рядом с ним – нож с рукояткой из оленьего рога.

– Зачем тебе нож? – спросила Леа. – У тебя ведь и так оружия полно.

Кино почти с нежностью дотронулся до украшенной резьбой рукоятки.

– Подарок брата. Клэй удачно сходил на охоту, а потом сделал для меня эту вещицу. У меня и второй такой есть. В голенище мокасина прячу.

Леа состроила гримасу: слишком много оружия.

– Что-то не так? – поинтересовался Кино.

– Да нет. Просто не привыкла ко всему… этому.

– Серьезно? А что, у вас на реке Солт полиции нет?

– Есть, но лично я ни с кем из полицейских незнакома.

– Значит, плохо работают ребята. Халтурят. Наладить связи с местным населением – половина дела. Мой старший брат Гейб – начальник полиции у нас на Черной горе. Вечно повторяет, что надо заниматься профилактикой преступности. Поэтому и перед детьми все время выступает. В школе его застать проще, чем в участке.

Значит, брат Кино – начальник полиции? Леа только головой покачала. Ну и семейка. Но, может быть, дома Кино занимается чем-нибудь мирным, не связанным ни с оружием, ни с применением насилия. Как можно небрежнее, Леа спросила:

– А ты чем занимаешься?

– Тоже служу в полиции. Патрульным. Недавно приняли. Всего десять месяцев, как работаю. Экзамен сдал с первой попытки.

От разочарования у Леа сжалось сердце. Зря она надеялась, что он отличается от других сумеречных волков.

Между тем за окнами машины пустыня красиво золотилась в свете предзакатного солнца.

– Клэй тоже полицейский? – спросила Леа.

Кино состроил гримасу:

– Нет. Он у нас больше по рогатому скоту. А еще ходит на охоту. Добывает мясо для племени, а бывает, что и туристов водит.

Да, от братьев Козен лучше держаться подальше. Убийца на убийце, подумала Леа. Одни расправляются с животными, другие – с людьми.

Тем временем Кино продолжил:

– Мы с Гейбом – единственные полицейские в семье.

– А сколько у тебя братьев? – полюбопытствовала Леа.

– Трое. Самый старший, Клайн, входит в совет племени. А ему, между прочим, всего тридцать три года.

– Наверное, он там самый молодой?

– Конечно. Молодой да ранний.

– Сестер, значит, нет? – задумчиво произнесла Леа. – Тяжело, должно быть, пришлось вашей матери – одни мальчишки в доме.

Кино долго молчал, наконец вздохнул и сказал:

– Мама погибла, когда мне было двенадцать лет. Авария в Южной Дакоте. Пьяный водитель.

У Леа внутри все сжалось. Должно быть, поэтому Кино и стал офицером полиции – хотел защитить других от такой серьезной угрозы, как нетрезвые водители за рулем.

– Извини. Мои соболезнования, – произнесла Леа.

– Мама была наездницей. Участвовала в родео. Быстрая, как молния. Ее даже приглашали на какое-то особо торжественное мероприятие в честь Четвертого июля. Мама тогда выиграла много призов. И погибла тоже четвертого июля. С тех пор терпеть не могу этот день. Нас с братьями воспитывала бабушка.

Леа хотела спросить Кино об отце, но сдержалась. Раз детей отдали бабушке, с ним тоже связана какая-нибудь неприятная история.

Кино провел рукой по губам, затем снова взялся за руль.

– Сестра у нас была. Но она ехала в одной машине с мамой. В аварии сестренка выжила. Но…

– И что же с ней стало?..

Кино плотно сжал губы и стиснул руль.

– В том-то и дело, что не знаем. Когда в последний раз ее видели, сестренке было три года. Она тогда примеряла свое первое нарядное индейское платье – кружилась, подпрыгивала, чтобы серебряные монетки звенели… С тех пор прошло девять лет. Об аварии нам сообщили только через несколько дней. А когда узнали, бабушка поехала туда вместе с нашим старшим братом Клайном. Документы мама оставила в лагере, где остановились участники родео, поэтому выяснение личности затянулось. К тому времени как нам позвонили, мама уже была похоронена. Думали, что и сестра тоже. Бабушке сказали, что выживших в аварии не было. Но полицейские ошиблись. Сестренка осталась жива.

– Как же они могли допустить такую халатность?

– Не знаем. Мы и сами только недавно выяснили, что она выжила. На десятую годовщину гибели мамы и сестры бабушка заказала на могилу памятник в виде маленького ягненка. Позвонила на кладбище, и там сказали, что на их земле похоронена только наша мать.

– Но куда же тогда пропала ваша сестра?

– Этого нам сказать никто не может. Единственное, что известно, – на земле индейцев сиу был похоронен только один человек, взрослая женщина. Гейб думает, что Джованну из машины забрали представители Бюро по делам индейцев.