Рич Амуй - Опоздание на пять минут

– Я же говорил, что это анонимно.

– Я никому не говорил.

– Но ты посмотрел туда.

– Кто–то должен посмотреть на это, плюс, когда я отдам его Пегги, она увидит твое имя на чеке. Я ничего не могу поделать.

– Угу.

Седрик испытывал беспокойство. Он сделал глубокий вдох, глотнул вина, а потом прошел в первый выставочный зал, где было выставлено «Паломничество» Энни Лейбовиц. Он узнал имя фотографа и вспомнил, что видел документальный фильм о её жизни на телевидении.

– Теперь я знаю, где я видел это имя, – сказал мужской голос за Седриком.

Седрик обернулся и увидел пожилого человека с добрым лицом и густыми седыми волосами. Он выглядел элегантно в своем сером шерстяном пиджаке. Седрик посмотрел на ботинки, и они заставили его улыбнуться. Мужчина указал на фото и продолжил:

– Этот фотограф сделала фотографии некоторых известнейших знаменитостей мира для журнала «Rolling Stone» еще в семидесятых годах. Ее самый известный снимок, попавший на обложку журнала, был с голым Джоном Ленноном, обнимающим полностью одетую жену Йоко Оно. К сожалению, Джон Леннон был застрелен спустя несколько часов после этой фотосессии.

– Это печально, – сказал Седрик.

Мужчина согласно кивнул.

– Похоже, она хотела пойти в совершенно другом направлении с этими фотографиями.

На фотографиях изображены личные вещи известных исторических деятелей, которые мисс Лейбовиц сфотографировала в путешествии по Соединенным Штатам и Великобритании между 2009 и 2011 годами. Седрик глотнул вина, глядя на фотографию дивана Зигмунда Фрейда.

– Да, – сказал Седрик. – Этот диван хороший.

– Должно быть, я что–то упускаю. – Мужчина разглядывал картину дивана. – Они называют это искусством, – он сделал глоток фруктового напитка и кивнул.

– Но вы видели, кому принадлежит диван? – спросил Седрик.

– Нет. – Мужчина наклонился и попытался прочитать информацию под фотографией, но слова были слишком малы. Он достал из кармана очки, надел их, прочитал таблички, кивнул, а потом снял очки и сунул их обратно в карман пиджака.

– Это меняет ваше мнение о фото? – спросил Седрик. – Теперь это искусство?

– Хм. – Мужчина почесал подбородок. – Возможно, – он дольше смотрел на фотографию. – Да, да. Думаю, я понял. Когда вы знаете, кто владеет диваном, ваше воображение начинает работать. Очень умно. Ваш разум начинает блуждать, представляя, как выглядела остальная часть комнаты, сколько людей сидело на том диване, и существует ли диван сегодня. И … может, какова была жизнь в те времена. Думаю, можно даже представить себя на диване, если захотеть. Это было бы весело, не так ли?

– Забавно, что вы упомянули об этом. Именно это я и сделал.

– Молодец, – мужчина сделал еще глоток. – И когда вы представляли себя на диване, вы были одни?

– Нет.

– Отлично. Настоящее или прошлое?

– Не это.

– Будущее?

Седрик улыбнулся.

– Ах, – сказал мужчина. – Альберт Эйнштейн говорил: «Воображение – это все. Это предварительный просмотр грядущих прелестей жизни». Согласен с ним.

– Мне это нравится, – Седрик посмотрел на диван на фотографии, и там Элли сидела рядом с ним. У них обоих были седые волосы, они держались за руки и улыбались. Это казалось таким реальным. Он хотел, чтобы это было реально. – Вот только …

– Конечно, есть только одна вещь, которая может помешать. То, что убивает ваше воображение.

– Что это?

– Страх.

– Вы не первый мне это говорите.

– Страх парализует вас. Вы не можете мечтать или даже сделать небольшие изменения со страхом. Страх убивает сердце и разум.

Седрик повернулся к человеку и посмотрел на него так, будто только что открыл одну из величайших тайн жизни.

– Это глубоко. – Это именно то, что парализовало Седрика в течение последних двух лет.

Страх.

Что–то изменилось в голове Седрика. Он не был уверен, что произошло, но он почувствовал покой и облегчение. Он улыбнулся и протянул руку.

– Я – Седрик Джонсон.

– Фрэнк Фонтейн, рад познакомиться.

– Рад был познакомиться, – Седрик думал, что имя человека звучит знакомо, но он был уверен, что никогда не встречал его раньше. Они прошли к следующей фотографии на выставке. Это был снимок единственного выжившего платья Эмили Дикинсон.

Седрик нахмурился.

– Даже не знаю, как представить себя в этом.

– Стоит в чем–то соблюдать границы.

Если челюсть Элли была бы метлой, она могла бы подметать пол. Так далеко она только что упала. Она не могла поверить тому, что видела… дедушка Фрэнк разговаривал с Седриком.

«Как это случилось? И о чем они говорят? Только посмотрите на них. Смеются, как будто они лучшие друзья!»

Седрик выглядел могучим красавцем в сером костюме даже в этой комнате.

«Чёрт».

Еще раз она вспомнила о том поцелуе, что был у них перед тем, как она ударила его по щеке, и о долгих объятиях после больницы. Она бы соврала, если бы сказала, что не любит его.

Пегги поднялась на подиум.

– Дамы и господа …

Элли повернулась и посмотрела на Пегги, которая улыбнулась и помахала нескольким гостям, когда они приблизились к сцене. Это было необходимое отвлечение.

– Большое спасибо, что пришли! – Пегги продолжала. – Для нас это очень важно. Хотела бы я, чтобы у нас не было такого сбора средств, но жизнь непредсказуема, она порой резко меняется. Деньги, которые мы собираем сегодня вечером, пойдут на замену книг, которые недавно подверглись вандализму, а также на покупку компьютеров взамен украденных. Мы также надеялись получить дополнительные возможности для других отделов нашей библиотеки.

Элли оглянулась на Седрика. Он все еще был с дедушкой Франком, наблюдал, как говорит Пегги.

Седрик взглянул на Элли, и она задрожала, не зная, что делать. Она должна улыбнуться? Помахать? Отреагировать еще как–то? Она не успела принять решение, он подмигнул ей и улыбнулся.

Она с трудом сглотнула и отвернулась, теперь чувствуя невероятный жар на лице и ушах.

Идеально подсмотрела. Он поймал ее на этом. Просто прекрасно. Она попыталась сосредоточиться на словах Пегги, но они, казалось, были спутаны.

– Я рада сообщить, – сказала Пегги, – что благодаря вашей глупости мы засекретили наши веселые пылающие отверстия.

Хорошо. Пегги просто не могла такое сказать. У Элли явно были галлюцинации, и это была вина Седрика. Он еще и подмигивал.

Элли была уверена, что Пегги говорила о сборе средств. Она сделала пару глубоких вдохов и попыталась сфокусироваться, так как была возможность, что Пегги объявит нового менеджера филиала.

– На самом деле, – продолжил Пегги, – у нас был аноним, который в значительной степени обеспечил нам не меньше пяти лет хорошей жизни. Ура–а–а–а–а! Пожалуйста, наслаждайтесь, и я вернусь с другим специальным объявлением позже. Спасибо большое.

Гости веселились, хлопали и свистели, а группа заиграла другую музыку. Придя в себя, Элли добралась до Пегги.

– Мы сделали это! – сказала Пегги, обнимая Элли.

– Да. Какой замечательный вечер.

Элли перестала улыбаться, потеряла способность двигаться, когда увидела, что дедушка Фрэнк приближается с Седриком.

– Элли, милая, вот ты где. Я хотел познакомить тебя с милым джентльменом, которого встретил на выставке. Седрик Джонсон, познакомься с моей внучкой Элли Фонтейн.

Элли медленно протянула руку.

– Приятно познакомиться.

Седрик взял ее за руку и поцеловал ее. Ее колени дрожали так, что пугали ее.

– Приятно познакомиться… возможно, в десятый раз. – Он улыбнулся, когда она пыталась убрать руку. Конечно, он не отпустил.

Пегги рассмеялась.

– Вы, ребята, такие смешные. Конечно, они знают друг друга. Седрик волонтер в библиотеке.– Пегги сказала Седрику губами «спасибо».

– Это правда? – Дедушка Фрэнк посмотрел на Элли и Седриком.

– Да, сэр, – ответил Седрик, держа руку Элли.

– Ах. Элли, это тот молодой человек, о котором ты мне так много рассказывала?

Элли почувствовала, как жар поднимается по шее к лицу, когда Седрик поднял бровь и усмехнулся. Она попыталась свободной рукой вытащить другую руку из его тисков, как рычагом, но это было бесполезно. Если честно, она не могла вспомнить, когда в последний раз держала мужчину за руку, это было прекрасно.

– Тогда я буду дядей обезьянки, – сказал дедушка Франк. – Ну, тогда я думаю, что единственный, кто не представился толком, это я. Я Фрэнк Фонтейн, дедушка Элли.

Пегги протянула руку, и дедушка Фрэнк поцеловал ее.

Пегги покраснела.

– Замечательно. Как приятно наконец–то познакомиться! Я…

– Пегги Флеминг. – Улыбаясь, дедушка Фрэнк сказал. – Очень приятно.

О. Мой. Бог.

Элли поняла, что между дедушкой Франком и Пегги что–то происходит. Она что–то пропустила? Это было похоже на мгновенное притяжение. Это может случиться так быстро? Она вспомнила встречу на улице с Седриком и грузовиком. Она думала, что у них есть какая–то мгновенная связь, но потом она была уверена, что она исчезла до того, как загорелся зеленый свет.

– Пегги, ты не видела диван Зигмунда Фрейда? – спросил дедушка Фрэнк.

Пегги хихикнула.

– А что? Он его потерял?

Они оба рассмеялись, и Элли и Седрик стояли там и смотрели.

– Будьте добры, сопроводите меня на выставку в вестибюле. Я хотел бы вам кое–что показать. Думаю, вам понравится.

– С удовольствием.

И так дедушка Фрэнк с Пегги ушли, оставив Седрика и Элли вместе.

Одних.

Элли посмотрела на их руки, все еще сжимающие друг друга.

– Можешь отдать мне руку?

– О. Конечно. Я не знал, что все еще держу ее. – Он усмехнулся. – Как неловко.

Точно.

Официант прошел с подносом вина. Седрик и Элли одновременно схватили по бокалу вина с подноса и начали пить, как будто были в команде конкурса, где нужно было пить синхронно.

Они молчали несколько минут, и Седрик решил рискнуть.

– Так.

– Так.

Седрик усмехнулся.

– Ты сводишь меня с ума.

– Тебя? Что я сделала?

– Все, что тебе нужно сделать, это быть самой собой, вот и все. Это сводит любого мужчину с ума.

– Что это значит?

– Ты себя видела? Мы можем начать с твоих волос? Ты знаешь, сколько раз я хотел пробежать по ним пальцами?

– Э. Нет.

– Примерно тысячу раз или около того.

– Да. Что это за желание? – Элли смотрела на его руки несколько секунд, воображая, как они скользят по ее волосам.

– Ты знаешь, что твои глаза закрыты? – спросил Седрик.

«Черт!»

– Конечно, я знаю, – соврала она и открыла их.

– Хорошо. – Седрик рассмеялся.

– Ты кажешься другим этим вечером.

– Да?

Она кивнула.

– Что–то изменилось.

– А тебе нравятся перемены?

Элли пожала плечами.

– Возможно.

– Возможно?

Опять тишина.

Элли разглядывала его с головы до пят.

– В чем дело?

Он пожал плечами.

– Может, я наконец–то знаю, чего хочу.

Элли моргнула. Звучало так, будто он говорил о ней.

– Хватит смотреть на меня так, – сказал Седрик.

– О чем ты говоришь?

– Ты облизываешь губы.

Элли убрала язык. Она понятия не имела, что делает это.

Седрик продолжил:

– Я хочу поцеловать тебя и побить тот мировой рекорд, о котором мы говорили.

– Это правда?

– Да, но сначала нам нужно поговорить. Серьезно.

«Вы убиваете кайф, мистер».

– Нам? – ответила она, делая еще один большой глоток вина.

– Да, – он сделал два глотка. – Мне надоело не знать, что происходит между нами и придумывать ответы. Давай просто поговорим прямо сейчас.

– Э … хорошо. – Она сделала еще глоток вина. И еще.

– У нас есть какая–то химия. Связь. Ты согласна?

– Э …

– Простого «да» или «нет» будет достаточно.

– Да.

– Хорошо. Но что бы это ни было, ничего не будет, если мы не поговорим. Давай я просто спрошу это. Во–первых… ты снова встречаешься со своим бывшим?

– Нет.

– Планируешь?

– Нет.

– Ты все еще любишь его?

– Нет. И не собираюсь! Почему ты задаешь все эти вопросы?

– Боже, ты такая сексуальная, когда дуешься.

– Я не дуюсь!

– Как скажешь. Твоя очередь спрашивать. – Он улыбался.

Такая милая ухмылка.

– Ты сказал мне, что ты не веришь в интернет–знакомства…