Анжела тихо засмеялась.

— Я испытываю оба чувства. Нахожусь в ярости, потому что он думает, что может запросто влезть в мою фирму, в мой офис, как будто владеет всем этим. И испугана, потому что… ну, это та часть, о которой я не хочу говорить. — Она посмотрела на пустую упаковку печенья в руке, как будто она была чем-то неприглядным и скользким. — И, черт побери, что я только что съела?

Кара усмехнулась.

— Шоколадное печенье. И шоколадку до этого. Вероятно, это больше калорий, чем ты обычно потребляешь за целый день.

Сморщившись с отвращением, Анжела скомкала обертку и бросила ее в мусорную корзину.

— Ты специально это сделала, не так ли? Воспользовалась моим состоянием, пока я не пришла в себя и стала сувать мне сладости в рот.

— Тебе стоит чаще есть сладкое, — осторожно сказала Кара. — А также пиццу или сэндвич, или блинчики. Короче, что-то помимо черного кофе и жвачки из мяты.

Почти через час Анжела отпустила свою личную ассистентку, перед этим трижды заверив, что с ней все в порядке, и только потом она смогла сосредоточиться на работе. И несмотря на то, что она усердно пыталась погрузиться в работу, ей совсем не удавалось вычеркнуть из мыслей образ чертовски красивого Ника с его огромным, мускулистым телом, заключенным в один из дорогих итальянских костюмов, сшитым на заказ. Он немного возмужал, о чем свидетельствовали редкие посеребренные волоски, появившиеся у него на висках в черной шевелюре. Но он по-прежнему выглядел чертовски хорошо для мужчины, приближающегося к сорока годам, и, вероятно, таким и останется даже в семьдесят, со своей сексуальной привлекательностью и харизмой. И хотя она давно убеждала себя, что он для нее больше ничего не значит, она вдруг поняла, что это всего лишь жалкий обман. Ей хватило всего лишь пяти минут его харизматичного присутствия, чтобы окутать ее своей паутиной, попав под его чары, которые он напустил на нее еще много лет назад.

Анжела решительно и рассерженно встряхнула головой. Она не имела права столько времени думать об этом бессердечном ублюдке. Она же блокировала все воспоминания, связанные с ним столько времени, сможет и сейчас продолжать в том же духе, несмотря на его внезапное, совершенно нежелательное появление у себя в кабинете. Его кабинет находился далеко не от ее, и вспомнив его рабочие привычки, она понадеялась, что они не изменились, поэтому он скорее всего запрется в своем логове на большую часть рабочего дня, делегируя задачи направо и налево пяти сотрудникам, которых он несомненно приведет с собой в рамках сделки с MакРейнолдсом. Учитывая ее собственную склонность погружаться полностью в работу и ее оголтелое антисоциальное поведение, шансы, что они столкнутся будут в лучшем случае крайне редкими.

— Я смогу это сделать, — твердо сказала она сама себе. — Ник Мэннинг — свинья, и ты должна помнить об этом, девочка. Запомни это и держитесь как можно дальше от него.

Но она совершенно не была готова, что к концу рабочего дня, когда Кара уйдет домой также, как и большинство сотрудников офиса, Ник решит к ней заглянуть. Она почувствовала его присутствие, прежде чем он появился перед ее глазами, с тревогой оторвав глаза от монитора компьютера, наблюдая, как он закрывал дверь ее кабинета позади себя.

Анжела переменила выражение своего лица на слишком злое, надеясь, что именно так и выглядит, глядя на его безрадостное выражение.

— Что ты здесь делаешь? — Совсем неприветливо спросила она. — Я имею ввиду в этой фирме и в моем кабинете? Ты, наверное, знаешь, что являешься самым последним человеком, которого я хотела бы увидеть.

Ник проигнорировал ее вопрос и задал свой:

— Что с тобой случилось, Анжела? Ты похожа на ходячего мертвеца.

Она хмыкнула.

— Спасибо. Ты не часто делал комплименты, но я не помню случая, чтобы ты меня оскорблял.

Он покачал головой.

— Я не пытаюсь тебя оскорбить. Но, ради всего святого, Энджи, я едва вижу в тебе прежнюю. Ты выглядишь… Господи, сколько килограммов ты потеряла?

Она пожала плечами, желая оставаться такой же спокойной и безразличной.

— Разве ты не знаешь — не вежливо спрашивать женщину о ее весе?

Ник с издевкой посмотрел на нее.

— Я думаю, что мы с тобой давно перешли эту черту, когда должны соблюдать определенные манеры вежливости. Господи, когда я увидел тебя сегодня, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз испытывал такой шок.

Анжела откинулась на спинку кресла, выглядя совершенно безразличной.

— Не думаю, что ты не знал, что я здесь работаю. Чтобы ты сделал подобный шаг — отказаться от всего, что сделал в «Джессап Приор», ты должно быть все изучил и много чего исследовал. Ты точно знал, что я здесь работаю.

— Я испытал шок не от того, что ты здесь работаешь, — уточнил он. — От твоего вида. Ты… ты случайно не больна? Может поэтому ты стала кожа, да кости и выглядишь так, будто одной ногой стоишь в могиле?

Она закатила глаза.

— Ты продолжаешь отвешивать комплименты, не так ли? Зато ты как всегда выглядишь здоровым и бодрым, Ник. Я собственно ничего другого и не ожидала. В конце концов, ты всегда посвящал много времени лично себе, ставя себя на первое место.

Ник указал на нее пальцем.

— Сейчас мы говорим не обо мне.

— Также не стоит и обсуждать меня. Вообще-то у меня нет ни одной мысли, о чем мы можем с тобой поговорить, Ник. Так что давай просто договоримся держаться друг от друга подальше, хорошо? Ты управлялся с этой задачей просто прекрасно… на самом деле, я бы даже сказала, что ты эксперт в разрывании отношений с людьми.

Он заметно вздрогнул от ее острой колкости.

— Я понимаю, что вел себя как полный ублюдок по отношению к тебе. Во время наших отношений и после. Но ты точно знала, во что ввязывалась, Анжела. Я очень ясно и четко изложил свои условия. И что касается разрыва с тобой… ты точно знаешь, почему мне пришлось это сделать. Ты… слишком привязалась ко мне, слишком много заботилась.

Она с силой сжала кулаки, испытываю тоскливое искушение ударить его в челюсть, несмотря на то, что могла сломать кости на руке.

— Ну, теперь ты можешь быть уверен, что я больше не чувствую к тебе больше, черт побери, ничего подобного, Ник. Ты убедился в этом, не так ли? Так что, если ты боишься, что я начну преследовать тебя или что-то типа того, забудь об этом. Тогда, я бы озаботилась бы этим, вернее тобой, не так ли?

Ник медленно улыбнулся сексуальной соблазнительной улыбкой, которая ни разу не смогла перебороть ее капитуляцию.

— Ты соблазняешь меня, чтобы я проверил на прочность всю твою новообретенную браваду. Но я здесь не для того, чтобы заманить тебя обратно к себе в постель, как бы интригующе это ни звучало. Я всего лишь беспокоюсь о тебе. Пол МакРейнольдс сказал, что ты не только самый большой трудоголик, которого он когда-либо видел, но и то, что ты почти ни с кем не общаешься в офисе и никогда не улыбаешься. И хотя он знает тебя такой, но я-то чертовски хорошо знаю, что этот скелет, бледная и без эмоциональная оболочка, которой ты стала… не Ангел, которого я когда-то знал.

Анжела вскочила на ноги, и ее щеки окрасились в розовый цвет, глаза ярко засверкали.

— Не смей меня так называть, — прошипела она. — Я не хочу слышать это имя от тебя.

Удовлетворение отразилось на его греховно-красивом лице.

— Ах, теперь ты выглядишь как минимум на половину живой. Может в этом и фишка… я должен найти способы, чтобы разозлить тебя. Может это выведит тебя из этого кататонического состояния, в которое ты погрузилась.

Она взглянула на него.

— Не льсти себе, Ник. В наши дни очень мало, что может вывести меня из себя, никто никогда не будет иметь такую власть надо мной, какую однажды так глупо я предоставила тебе.

Его голос был глубоким и почти гипнотическим.

— Но насколько я помню, тебе нравилось отдавать мне власть, Ангел, нравилось, когда я контролировал тебя. И ты всегда подчинялась мне. С таким желанием, с такой сладостью. Признаться, мне не хватает этого слепого повиновения.

— Я просто уверена в этом, ублюдок, — прошипела она. — Не много найдется настолько глупых и доверчивых женщин в этом мире, которые согласятся на твои безумные условия, как я. Очень жаль, что я совершила такую оплошность тогда.

Ник погладил большим пальцем подбородок, на котором, как всегда, была сомнительная двухдневная щетина.

— Иногда я задаюсь вопросом, правильно ли я поступил, отпустив тебя? — раздумывая произнес он. — Может мне стоило просто проигнорировать твои слова и все продолжить, будто ничего не было. Но я думал тогда, что это был самый лучший путь — для нас двоих. Ты была слишком молода и тебе стоило наладить свою жизнь.

Анжела с ужасом почувствовала, как ее глаза становятся мокрыми, и ухватилась за стол, поскольку ее ноги опять начали дрожать.

— За исключением того, что я так и не наладила, — прошептала она. — Я… похожа на… человека, который действительно живет? Ты сказал, что я превратилась в ходячего мертвеца, здесь ты не совсем прав. Более точное определение для описания моего состояния за все это время будет призрак. Потому что это все, что осталось от меня, Ник, в результате всего, что я пережила за последние несколько лет.

Он с ужасом смотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что я виноват в том, как ты выглядишь? За то, что ты ужасно похудела, спряталась от всего мира, за мертвый взгляд в твоих глазах, все это из-за меня? Потому что ты не могла пережить, что я…

— Единственное, что я хочу сказать — я больше никогда не хочу иметь с тобой никаких отношений, — перебила она. — Я не ожидала такого жестокого поворота судьбы, что ты вдруг появишься в моем кабинете, но это не означает, что мы должны видеться и общаться друг с другом. Ты для меня ничто, Ник, ни друг, ни любовник и определенно не мой мастер. Так почему бы тебе не убраться отсюда, забыв о моем существовании, так же, поскольку ты отлично управлялся с этим в течение всех этих лет.

Смуглое, оливкового цвета лицо Ника заметно бледнело от каждого ею резко произнесенного слова.

— Кто сказал, что я забыл тебя? — спокойно поинтересовался он. — Я сказал Полу чистую правду — ты не та женщина, которую может забыть мужчина. И то, что я не вмешивался в твою жизнь, это ради твоего же, черт побери, блага, но это совсем не значит, что я не вспоминал тебя.

От его слов она почувствовала, как покалывает позвоночник, будто от надежды или радости, или просто от его слов. Но Анжела заставила себя подавить эту реакцию, отказываясь выискивать более глубокий смысл в его словах.

— Это мило, Ник, правда. Но ты не должен беспокоиться, потому что теперь это не имеет значения. Ты поставил большую жирную точку… твердо, насколько я помню… и, скорее всего, ты был прав. Возможно, так было лучше, для моего же блага. Признаю, что это заняло у меня некоторое время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, но я могу честно сказать, что целиком и полностью согласна с тобой. И в редко, когда вспоминала тебя за это время, у меня не было ни воспоминаний, ни чувств. Всего лишь спокойное онемение от всего.

Она всегда удивлялась с какой быстротой Ник мог передвигаться для такого большого мужчины. Это была одна из многих причин, почему квотербэк НФЛ, заваливал всех, принимая самый жесткий удар в оборонительной линии за все время игры, и меняя ее ход.

Он только что стоял по другую сторону стола и вдруг в следующую секунду уже находился рядом с ней, жестко схватив ее за руки, и она испугалась, что он собирается ее как следует встряхнуть.

— Я тебе не верю, — выпалил он. — И ты знаешь, что говоря подобные вещи, только соблазняешь меня тем, насколько быстро я смогу взломать твою защитную оборону из льда, в которую ты себя заключила. Хочешь увидеть, — прошептал он, — как быстро я смогу заставить тебя кончить? Насколько я помню, раньше мне не требовались особых усилия, практически я даже не затрачивал времени со своей стороны.

Анджела с такой силой прикусила губу, что даже не почувствовала выступившие капельки крови. Она подумала, как бы оттолкнуть его, но поняла, что это бесполезно, словно пытаться сдвинуть стальную стену. Вместо этого, она с усилием пыталась не реагировать, молясь, чтобы ее тело не предало ее, поэтому немного отстранилась, позволяя ему делать все, что он захочет. «Как в старые времена», — с горечью подумала она.

— Иди к черту, — ответила она, в ее голосе сквозил яд. — И не ожидай, что я присоединюсь к тебе на этот раз, к твоему образу жизни. Я достаточно провела времени в этом восхитительном месте и у меня нет никакого желания еще раз посещать его.

Ник отрицательно покачал головой.

— Я могу заставить тебя передумать, — уверенно произнес он. — Совсем легко. Всего лишь потребуется, — он замолчал, поглаживая ее руки под пиджаком, запоздало осознавая насколько худыми они стали. — Черт побери, Анжела. Ты стала такой хрупкой, что я могу переломать руку, словно тростинку. Какого черта ты с собой сделала? И пожалуйста, не говори мне, что это результат того, что произошло между нами.