И не только в деньгах было их различие. Причина была в их отношении к риску. Она могла рискнуть жизнью, спасая свой дурацкий ноутбук, но не могла пережить спор, ссору. О чем она думала? Что мужья и жены никогда не ссорятся? Он думал, что она боец. Оказалось, что не всегда.

— Итак, что бы ты изменил? — спросил он себя. Он почесал собаку пальцем ноги. Чикс зарычал. — Так и думал, что ты это скажешь. Ничего. Абсолютно ничего. Потому что было бы не лучше, если бы я не вынес ее из огня, если бы не влюбился в нее. Я бы упустил много хорошего. И сдержись я тогда, все равно разозлился бы в другой раз. Все продолжалось бы точно так же. Как она сказала, тебя должны принимать таким, какой ты есть. И вот где я. И где она.

Да, мне больно от потери, но я стал лучше из-за того, что у меня была сильная и взаимная любовь. И все еще когда-нибудь вернется ко мне. Главное — моя амнезия прошла. Наверное, мы сделали все, что могли. Когда я стану сильнее, напишу ей и скажу спасибо. Несмотря на проблемы, я стал лучше. Я слишком долго прятался, и мне было нужно узнать, какая это ошибка.

Майк услышал звук джипа на дороге. Он решил, что это кто-то из дома Кристиансонов. Может, они увидели свет и пожалели его, что он один. Или решили, что он здесь с Крис и детьми, и заехали поболтать. Лучше бы они этого не делали. Но ему придется открыть дверь. Так принято делать в горах. Он открыл дверь и наблюдал, как машина подъезжает. Но это была машина не Кристиансонов. Это был новый внедорожник. «О черт, — подумал он, — это машина Криса. Зачем они это сделали? Я же сказал, что хочу побыть один».

Чикс зарычал и завилял хвостом. Джип остановился, но фары не погасли. Открылась дверца водителя — и вышла Крис. Он едва сумел разглядеть ее — фары светили ему прямо в глаза. Она медленно подошла к нему и остановилась совсем близко.

Майк чувствовал себя так, словно выиграл в лотерею.

— Ты вернулась? — спросил он ее.

— Я была не права. И ты тоже. Думаю, это означает, что между нами не все кончено.

— Это машина Крис?

Она пожала плечами:

— Как я ни пытаюсь быть независимой, все равно постоянно прошу о помощи. — Ее улыбка исчезла, и она посмотрела на него глазами, полными слез.

Он раскрыл руки, и она почувствовала его объятия.

— Я люблю тебя, — произнес он. — Не важно, как это трудно, я все равно люблю тебя.

Крис плакала и смеялась, но не позволила Майку уйти. Он поднял ее на руки.

— Я сделаю тебя счастливым надолго, — дрожащим голосом проговорила она, — потому что мне так много от тебя нужно.

Они долго стояли обнявшись, и вскоре дети уже были рядом с ними, играя с собакой, пробираясь по снегу в дом, но они не размыкали объятий. Майк уткнулся лицом в воротник куртки Крис. Внезапно кто-то захлопнул дверцу машины и сказал:

— О боже!

Майк посмотрел через плечо Крис и увидел Фло, стоящую в модной обуви по колени в снегу. Она не могла двигаться, потому что ее каблуки застряли в плотном снегу. Он засмеялся. Ему было трудно признаться себе, но он был рад видеть даже Фло. Это означало, что они вместе постараются все уладить. Это уже семья, а в семье он чувствовал себя сильным.

Он отпустил Крис, твердо веря, что сможет теперь держать ее в объятиях снова и снова, и пошел к Фло. Он оглядел ее с головы до ног, затем подхватил на руки и понес в дом. Она сетовала всю дорогу: на обувь, снег, на долгую поездку. Он поставил ее на пол в доме. И она молча огляделась, вероятно пораженная бедностью.

Майк обнял Крис за плечи. Они наблюдали за тем, каким оживленным стал дом. Чикс бегал кругами, лая. Дети уже заглядывали в шкафы в поисках угощения, даже не сняв верхнюю одежду, а Фло снимала у камина мокрую обувь и ворчала.

— Вы привезли всю свиту? — спросил он Крис.

— Нет, она обойдется без поставщика. Будем довольствоваться холодной индейкой.

— Должно быть хорошо.

Так и было.