— Мне нравятся твои волосы.

Мак запустила в волосы пятерню и попыталась пригладить их.

— Знаешь, это еще одна причина для злости. Я выглядела очень прилично в тот вечер, когда заехала к тебе. Визажистки в «МАК» знают свое дело. А еще я совершила налет на «Ла Перла» и переоделась прямо в магазине. Моя кредитная карточка впала в кому, но теперь, когда мы окрутили Симанов, она быстро оклемается. И все же я…

— Вы получили ту работу? — Картер оторвал Мак от пола и закружил. — Черт побери.

— Примерно такой реакции я от тебя и ждала.

— Я купил бутылку шампанского, чтобы отпраздновать с тобой победу, но не принес ее.

Мак вытаращила глаза.

— Ты купил шампанское, чтобы отпраздновать со мной. Ты самый милый мужчина на свете.

— Мы отпразднуем завтра.

— Завтра — вечерний прием.

— Тогда, как только выдастся свободный вечер. Поздравляю. Это очень важно.

— Это чертовски важно. Событие года и проверка нас на прочность, выход на новый уровень.

— Ты должна… Что такое «Ла Перла»?

Мак лукаво улыбнулась.

— Так ты не все узнал о женщинах от двух сестер и мамы? Тебе еще есть чему поучиться, профессор. Марш вниз.

— Я не хочу вниз. — Картер опустил голову, легко куснул ее губы. — Я скучал по тебе. Скучал по твоему лицу, по твоему телу. Смотри, мы уже расчистили кусочек постели. Похоже, мы уместимся.

— Вниз. — Мак ткнула его пальцем в грудь. — Я скажу, когда можно вернуться. Ты меня поблагодаришь.

— Почему бы не поблагодарить сейчас и…

Мак подтолкнула его:

— Вон отсюда.

Картер метался по студии, рассматривал фотографии, листал журналы для невест и пытался дать название тому, что творилось в его душе. Исступленная радость? Острое нетерпение? Макензи здесь, наверху, и это чудесно. Макензи наверху без него, и это сводило его с ума.

Он подошел к входной двери, убедился, что она заперта, подумал, не нужно ли отнести наверх вино. Он вина не хотел, но, может, она…

— Не хочешь подняться?

Слава богу, обрадовался он и оставил вино на кухне.

По колеблющимся теням и мерцающему свету Картер еще на лестнице понял, что Мак зажгла свечи. В воздухе витал едва заметный соблазнительный аромат. Все-таки надо было захватить вино.

Однако когда он вошел в спальню, его сердце остановилось, а все мысли вылетели из головы.

Окутанная ароматным золотистым светом, Мак лежала на кровати, повернувшись к нему, закинув за голову согнутую, руку. Она что-то сделала с волосами — они стали гладкими и блестящими — и как-то экзотично подкрасила глаза и губы. А ее длинное прелестное тело было едва прикрыто черными кружевными лоскутками.

Мак провела свободной рукой по бедру.

— Вот это и есть «Ла Перла».

— О, благодарю тебя, создатель.

Мак поманила его согнутым пальцем.

— Может, подойдешь и рассмотришь получше.

Картер подошел к ней, сел рядом, провел ладонью по ее телу.

— У меня дыхание перехватило. Ты была в этом в тот вечер?

— Мм-мм-хм-мм.

— Если бы я знал, ты ни за что не добралась бы до машины.

— Неужели? Может, покажешь, что бы ты сделал, если бы знал.

Картер наклонился, нежно прикоснулся губами к ее губам, и его тут же пронзило такое острое желание, такая первобытная, необузданная страсть, что он не смог оторваться. Он вдохнул ее приглушенный вздох и распалился еще больше.

Возбуждение и любовь бушевали в нем, сливаясь в бескрайнее желание к ее губам, к ее телу, к ее вкусу, тому самому, что мгновенно разжигало огонь в его крови.

Его губы метались по ее лицу. Его руки блуждали по ее телу.

Мак словно взорвалась под ним, изогнулась, стягивая с него рубашку, царапая ногтями спину. Их тела сплелись, дыхание стало судорожным. Они метались по крохотному островку, освобожденному от груды одежды, исследуя друг друга, наслаждаясь друг другом.

Прикосновение, ощущение, обладание, растворение.

Мак и не представляла, что можно быть такой необходимой, такой желанной и самой так нуждаться в ком-то другом. Она словно заживо горела на костре своих желаний, его желаний.

Картер перекатил ее на спину, развел ее бедра и вонзился в нее. Она бы вскрикнула, если бы хватило дыхания.

Ошеломленная, онемевшая, беспомощная, она вцепилась в простыню, как в якорь спасения, но Картер схватил ее руки, завел за голову и увлек за собой в первобытный, яростный, исступленный ритм, замерший, лишь когда они оба сорвались с вершины в бездонную пропасть.

Он рухнул на нее, не отпустив ее рук, и нежно-нежно поцеловал.

Мак все не могла пошевелиться, купаясь даже не в наслаждении — в изумлении.

— Я был груб, — прошептал он. — Я не…

— Знаешь что? — прервала она, улыбаясь. — Я вернусь в «Нодрстром» и скуплю весь их запас «Ла Перла» в своем размере. И никогда не буду носить ничего другого.

— Может, прикупишь и каких-нибудь витаминов? Много-много витаминов и минералов.

Мак рассмеялась и перекатилась на бок, как и Картер, и они оказались лицом к лицу.

— У тебя такие спокойные глаза. Невозможно подумать, что в постели ты зверь.

— Твое тело виновато. Ты не замерзла?

— Нет. И, пожалуй, не замерзну уже никогда. Ты можешь остаться?

— Да.

— Хорошо. Я должна тебе яичницу.


Эммелин стояла подбоченившись в центре хаоса, прежде известного, как спальня Мак.

— Никогда бы не подумала, что вы с Картером сексуальные маньяки.

— Да, но все это я сотворила сама.

— Тогда напрашивается вопрос: почему?

— Я навожу порядок.

— В этом мире наведение порядка обычно означает, что каждая вещь находит свое место.

— Все еще впереди. Хочешь эту сумочку? Я никогда ею не пользуюсь.

Преодолев горы одежды и аксессуаров, Эмма добралась до коричневой сумочки с клапаном.

— Неудивительно. В этом цвете она похожа на высохшую какашку. Может, ты ею не пользуешься, потому что она безобразна?

— Пожалуй. Не пойму, что на меня нашло, когда я ее покупала. Брось ее в ненужное. Вон в ту кучу.

Эмма направилась в указанном направлении, но вдруг замерла и выронила сумочку.

— Ты выбрасываешь эти туфли?

Мак оглянулась. Эмма изучала светло-зеленые лодочки на высоченных шпильках.

— Я не могу в них ходить. Каждый раз натираю пузыри.

— Потрясающие туфли.

— Знаю, но натирают ноги. — Мак покачала головой, заметив алчный блеск в глазах подруги. — Тебе они не подойдут.

— И почему у Лорел и Паркер одинаковый размер, а у нас с тобой — нет! Это несправедливо. — Эмма осторожно повернулась, не выпуская туфли из рук. — Как вы с Картером умудряетесь заниматься здесь сексом?

— Справляемся. Правда, в последнее время я в основном остаюсь у него. Когда он видит все это, то бросается помогать. Нельзя привлекать мужчину к наведению порядка в шкафу. Представляешь, он начал пересчитывать мои туфли!

— Мужчины ничего не понимают в обуви.

— Ладно, положи эти лодочки в кучу, которая остается, вон туда. Действительно, жаль выбрасывать такую красоту. Я буду надевать их на сидячие мероприятия.

— Отличная мысль.

— Вот видишь, а он бы не понял. И у него появилась бы такая задумчивая складочка между бровями.

— Итак, если не считать задумчивые складочки, вы хорошо ладите?

— Мы отлично ладим. Почти идеально. Не знаю, почему я так паниковала вначале. А что ты думаешь об этой блузке? Она очень похожа на ту блузку. От одной придется избавиться, но от какой?

Эмма уставилась на две черные блузки.

— Они черные. А черных блузок много не бывает. Это основа гардероба.

— Вот поэтому я тебя и позвала.

— Следовало позвать Паркер. Ты ведь сказала, что затеяла это в четверг. В прошлый четверг.

— Паркер сюда пускать нельзя. Она впадет в кому на месяцы. Я не могу так поступить с ней. И я заказала все необходимое. Коробки для обуви, вешалки и такую штуковину с крючками для сумок или ремней. Кажется. Я смотрела системы для хранения одежды, но совсем в них запуталась. К тому же я выбрасываю двадцать пять процентов. Сначала я хотела выбросить половину, но потом одумалась.

— Ты же ничего не разобрала почти за неделю.

— Ну, если учесть работу и Картера, и странное нежелание сюда подниматься, то ничего удивительного, однако сегодня я решила не отвлекаться.

— А как же Картер?

— У него встречи с родителями учеников. И мы же видимся не каждый вечер.

— Верно. Почти каждый. Ты счастлива. Благодаря ему.

— Да. Только есть одно но.

— О-о.

— Ничего страшного, так, ерунда. Он сказал, что я могу держать у него кое-какие вещи.

— Сменную одежду, зубную щетку. Мак, не паникуй.

— Я знаю. Знаю. Это логично, это разумно. Но мне захотелось провалиться сквозь землю или закатить истерику. Нет, я не сделала ничего подобного, но очень хотела. Ты только посмотри на мое барахло. Его так много. Если все это смешать с его вещами, как я потом что-нибудь найду? А что, если мне вдруг понадобятся шмотки, которые я оставила у него?

— Ты сама прекрасно понимаешь, что просто выискиваешь отговорки. Я права?

— Тщетные поиски проблем еще не означают отсутствие проблем. Я только привыкаю к тому, что мы официально вместе, а он уже предлагает мне место в своем шкафу. Мне бы со своим разобраться.

— Ты справишься.

— Ну, кое-какой прогресс намечается.

— Как и в твоих отношениях с Картером. Люди и их отношения всегда развиваются.

— Да-да, ты права. Только… Я хочу разложить все по местам. Я хочу организовать свою жизнь, хочу ее контролировать. Внести ясность. Я хочу понимать, что и почему делаю.

— Ты его любишь?

— А как это узнать? Я все время спрашиваю себя и все время отвечаю «да». Да, я его люблю. Но люди постоянно влюбляются и перестают любить. Начало любви пугает и волнует, но конец ее ужасен. Сейчас все прекрасно, и мне не хочется ничего менять.

— Знаешь, как мне хотелось бы полюбить мужчину, который любит меня?

— Вряд ли ты побежала бы выбирать букет невесты.

— Ошибаешься. Если бы у меня было то, что есть сейчас у тебя, я не стояла бы столбом посреди хаоса, пытаясь организовать свою жизнь, а бросилась бы создавать новую. Если ты… — Эмма осеклась, услышав хлопок входной двери.

— Эй, Мак? Ты дома?

— Что Джеку здесь понадобилось? — удивилась Эмма.

— Ой, совсем из головы вылетело. Поднимайся! — крикнула Мак. — Он приехал поговорить с Паркер, и я попросила его заглянуть сюда, посмотреть мой шкаф. По-моему, разумно проконсультироваться с архитектором.

— Тебе нужен архитектор — мужчина — Джек, — чтобы организовать свой гардероб?

— Нет, чтобы дать мне представление о том, как это сделать.

Эмма с сомнением взглянула на Мак.

— Ты вторгаешься на территорию Паркер.

— Возможно, но ты же видела ее шкаф! Наверное, такой шкаф у английской королевы. Только у Паркер нет странных шляпок. Джек! Я ждала тебя с нетерпением.

Джек остановился в дверях, высокий, в обтягивающих джинсах, рабочей рубахе и сапогах — настоящий мужчина и при этом очень красивый.

— Я не могу войти. На месте преступления ничего нельзя трогать.

Мак кивнула на шкаф.

— Вот единственное преступление. Пустой шкаф с одной идиотской палкой и полкой. Ты должен мне помочь.

— Я еще во время ремонта говорил, что шкаф нужно переделать.

— Тогда я спешила, а сейчас не спешу. Я точно знаю, что мне нужно, как минимум, две палки — одну пониже — и больше полок, и, может, ящики.

Джек окинул взглядом горы вещей.

— Тебе нужна шлюпка побольше.

— Я освобождаюсь от лишнего. Пожалуйста, без комментариев.

Джек вошел, остановился перед шкафом, зацепив большие пальцы за ременные петли джинсов.

— Просторный.

— Вот именно. Я просто чувствовала себя обязанной заполнить его. Но ты можешь его усовершенствовать.

— Разумеется, могу. Любая система хранения из «Хоум Дипо» решит проблему.

— Я их видела, но я хочу что-то более… В общем, другое.

— Если будем строить сами, то лучше из кедра. У тебя достаточно места для встроенных систем. Может, короткую палку сбоку и несколько полок-ящиков. Не знаю. Подумаю. Есть один парень, который смог бы сколотить все это.

Мак ослепительно улыбнулась.

— Вот видишь. Я знала, что ты сумеешь помочь.

— Но запихивать свое барахло будешь сама.

— Не обсуждается. И раз уж ты здесь…

— Спроектировать тебе шкафчик для метелок и швабр?

— Нет, но спасибо за предложение. Мне нужна мужская точка зрения.