— Я так надеялась застать вас. Я не займу вас надолго.

— Я не спешу.

— Из-за гриппа я не смогла прийти в родительский вечер, но я безумно хотела поговорить с вами. Думаю, вы знаете, что Гарретт неважно начал прошлый учебный год, и нельзя сказать, что показал большие успехи в этом году.

— Гарретт заметно прогрессирует. И, на мой взгляд, делает это довольно быстро. Он стал больше внимания уделять учебе, чаще выступать на уроках. В этом семестре его оценки стали гораздо лучше.

— Я знаю. Поэтому и хотела с вами поговорить. Видите ли, мы даже хотели забрать его отсюда.

— Надеюсь, вы передумали. Гарретт…

— Мы выполняли с ним домашние задания, угрожали ему, подкупали его, нанимали репетитора. Ничто не помогало, и нам казалось, что мы зря выбрасываем деньги. Но несколько месяцев назад все изменилось. Словно забрезжил свет в конце туннеля. Гарретт стал говорить о книгах. Он стал учиться и искренне расстроился, когда за прошлую работу вы поставили ему «хорошо». Я минут на десять лишилась дара речи, когда он с жаром заявил, что следующее сочинение обязательно напишет на «отлично».

— Вполне возможно. У него большой потенциал.

— Он все время говорит о вас: доктор Магуайр сказал то, доктор Магуайр думает так. И по другим предметам его оценки улучшаются. Не стремительно, но потихоньку улучшаются. И это сделали вы.

— Это сделал Гарретт.

— Вы… вы увлекли его, и поэтому он смог это сделать. На будущий год он собирается записаться на ваш курс литературного творчества. Он подумывает, не стать ли ему писателем. — Глаза Сьюзен увлажнились. — В прошлом году он еле переполз в следующий класс, нас даже вызывали к директору, а теперь он рассказывает мне о Шекспире и хочет стать писателем.

Сьюзен сморгнула слезы. Картер не шевелился, не в силах вымолвить ни слова.

— Гарретт считает вас гением. Я хочу, чтобы вы знали: если Гарретт чего-то достигнет в жизни, то только благодаря вам, и он никогда вас не забудет. Я хочу, чтобы вы знали, как мы вам благодарны.


Когда Картер в прекрасном настроении ввалился в студию, балансируя огромной коробкой с пиццей, Мак сидела на диване, закинув ноги на журнальный столик.

— Пицца, — объявил Картер, опуская коробку на кухонный стол. — Я знал, что ты днем была занята съемкой, а я притащил полный портфель работ на проверку, поэтому и подумал о пицце. К тому же это веселая еда, а у меня сегодня был отличный день.

Мак застонала, и Картер, встревожившись, бросился к ней.

— С тобой все в порядке?

— В основном. Пицца… У меня в желудке галлон мороженого… или два галлона.

— Мороженое. — Картер сел на журнальный столик. — У вас был праздник?

— Нет. Возможно. С какой стороны посмотреть. Расскажи мне о своем отличном дне.

Картер привстал, чтобы поцеловать ее, и снова опустился на столик.

— Привет, Макензи.

— Привет, Картер. Ты улыбаешься во весь рот.

— Я сегодня пережил один из очень важных моментов. У меня есть ученик из тех, что, войдя в класс, щелкают выключателем в голове и уносятся в дальние дали. Такого расшевелить непросто.

— Ой, я знаю. У меня был такой же выключатель. Очень удобно, особенно во время лекций по Войне за независимость или пошлинам. Пошлины отключают мозг автоматически. Этот ученик сегодня тебя порадовал?

— Не только сегодня. Кажется, я нашел другой выключатель — тот, который запускает интерес и мыслительный процесс. Это видно по глазам так же, как и отключение.

— Правда?

— Такие, как Гарретт, крепкие орешки, и, если находишь выключатель, это само по себе награда. Это ему я поставил «хорошо» в День святого Валентина, вернее, накануне. Но я думаю о том дне, как о нашем личном Дне святого Валентина.

— Точно. Я помню и рада за Гарретта.

— Сегодня ко мне приходила его мать. Обычно когда родители приходят к учителю, то вовсе не для того, чтобы принести яблочко. Она принесла мне целый яблоневый сад. Она меня поблагодарила.

— Поблагодарила. — Мак заинтересованно вскинула голову. — Это яблоневый сад?

— Да. И дело не в том, что я чему-то научил Гарретта или поставил ему хорошую оценку. Дело в выключателе. Я нашел выключатель Гарретта, и она пришла сказать мне за это спасибо. Теперь ты улыбаешься во весь рот.

— Ты изменил жизнь. Ты изменяешь жизни.

— Я бы не стал обобщать.

— Но это действительно так. Я документирую жизнь, по крайней мере, ее обрывки, и это важно, но ты изменяешь жизнь, и это поразительно. Я посижу с тобой, хотя не смогу проглотить ни кусочка. Из-за мороженого. Идем.

— Почему ты съела целый галлон или даже два?

Мак пожала плечами.

— Жадность.

— Ты говорила, что налегаешь на мороженое в моменты эмоциональных потрясений.

Доставая тарелку, Мак оглянулась через плечо.

— Иногда я забываю, как хорошо ты слушаешь. Давай просто скажем, что у меня был не самый лучший день. А может, и наоборот. С какой стороны посмотреть.

— Расскажи мне.

— Да ну, ерунда. А у тебя пицца в честь Гарретта. Хочешь вина?

— Только если ты выпьешь со мной и все расскажешь. Мы можем и дальше ходить вокруг да около, или ты сэкономишь время и все мне расскажешь.

— Ты прав. Зачем преувеличивать важность происшествия хождением вокруг да около? — Еще одна дурная привычка, от которой пора избавляться, мысленно добавила Мак, разливая вино по бокалам. — Моя мать снова выходит замуж. Картер внимательно следил за ее лицом.

— Так. Он тебе не нравится?

— Понятия не имею. Никогда его не видела.

— Ясно.

— Ничего тебе не ясно. — Мак легко коснулась его руки. — Ты не представляешь, что чувствуешь, когда мать выходит замуж, а ты и в глаза не видела ее избранника. Сомневаюсь, что и Элоиза с ним знакома или что Линде приходило в голову познакомить с ним любую из нас. Кроме того, в семействе Эллиот/Майерз/Баррингтон… Господи, я даже не знаю, какой будет ее новая фамилия. В общем, в семействе Эллиот/Май-ерз/Баррингтон/Новая фамилия, которую еще предстоит выяснить, не бывает семейных ужинов, поэтому новая фамилия не главная проблема.

— Мне жаль, что это так тебя расстраивает.

— Я не знаю, что это со мной делает. Я не знаю, почему это так меня удивляет. В предпоследний раз я видела Линду, когда она в истерике позвонила мне среди ночи, и я помчалась к ней в снежный буран, думая, что ее изнасиловали, избили или еще бог знает что.

— Что? Когда это было? — Картер сжал руку Мак. — Она пострадала?

— О, давай по порядку. Это было в тот вечер, когда ты встречался с родителями учеников, и нет, она не пострадала. Если только во Вселенной Линды. Она лежала на полу, свернувшись клубочком, и умирала, потому что Ари — ее новый жених — улетел в Париж по делам, а ее с собой не взял. Представляешь, я собираюсь звонить в полицию и «Скорую помощь», а она лепечет о Париже. Я просто развернулась и ушла. Прогресс, потому что раньше я бросилась бы утешать ее, укладывать в постель.

— Почему ты ничего мне не рассказала?

— Не знаю. — Мак вздохнула. — Правда, не знаю. Вряд ли этим можно гордиться. Я просто старалась не вспоминать. Я очень резко сказала ей, что в следующий раз, когда она позвонит, не приеду, наговорила гадостей и ушла.

— Ты поступила правильно.

— Возможно, — согласилась Мак. — А сегодня она врывается сюда как ни в чем не бывало, в новых мехах и с бриллиантом величиной с кубик для льда. Ари прощен за меха, бриллиант и предложение руки и сердца. Свадьба в июне, и провести ее должны мы. Я объясняю ей, что в июне здесь парад невест, и у нас все забито до отказа. Линда приходит в ярость, разражается злобными упреками и бежит к Паркер. Единственное светлое пятно: Паркер дает ей отпор и указывает на дверь. А потом было мороженое. — Мак глотнула вина. — Твой день мне нравится больше.

— Неужели Линда не понимает, что у вас все дни давно забронированы?

— Она и не задумывалась об этом. Она не видит дальше собственных желаний. Только они для нее и существуют. И когда ее желания не исполняются, ее гнев, шок, обида вполне искренни. Ее эмоциональная зрелость не больше, чем у плодовой мушки. Ее мать, моя бабка, потакала каждому ее капризу и внушала, что она — центр Вселенной. Вот результат.

— Из этого не следует, что она имеет право так обращаться с тобой.

— Следует, следует. Ей позволено все, что угодно, а моя реакция — моя проблема. И я над ней работаю. Мы с Гарреттом демонстрируем некоторые успехи. Линда не получила свою конфетку.

— Промежуточный результат. Она вернется и снова обидит тебя. Но, когда она вернется, ей придется иметь дело со мной.

— Картер, зачем тебе это? Очень мило, но…

— Не мило. Ей придется иметь дело со мной.

Мак вспомнила, как он принял удар в лицо от пьяного дебошира.

— Я знаю, что ты бы с ней справился. Но она моя мать, и разбираться с ней мне.

— Общая ДНК вовсе не означает, что она твоя мать.

— Да, — после паузы согласилась Мак. — Действительно не означает.


Снег не переставал сыпать все утро, и к полудню мир за стенами студии превратился в снежное царство. Крупные белые хлопья упорно стирали воспоминания о короткой оттепели конца февраля. Март наступал, морозно скалясь и изрыгая снежные вихри.

Глядя на кружащийся снег, вслушиваясь в завывания ветра, Мак хотелось забраться в теплую постель с книжкой и кружкой горячего шоколада. Недостижимая мечта. На пять часов назначена репетиция свадьбы. Субботняя невеста явно не сумела подчинить себе мать-природу.

Вспомнив, что кончилась бумага для заметок, Мак открыла ящик и увидела приготовленные для себя и Картера фотографии.

— Вручить третью часть подарка, — сказала она вслух и поставила свою фотографию на рабочий стол, как напоминание.

Мак уже поднималась в спальню, чтобы переодеться, как зазвонил телефон, и она ускорила шаг.

— Привет, профессор. Ты где?

— Дома. Из-за снегопада отменили дневные уроки. Я заехал забрать кое-какие вещи и кота. Не хочу оставлять его, вдруг не смогу вернуться завтра.

— Не спеши. — Мак подошла с телефоном к окну как раз в тот момент, когда очередной порыв ветра пригнул деревья к самой земле. — Останься дома, чтобы я не волновалась, как ты доедешь. Мне все равно к пяти на репетицию свадьбы.

— В такой ураган?

— Мы всегда готовы к непредвиденным обстоятельствам и даже способны принести в жертву небесам цыпленка.

— Я мог бы помочь со всем, кроме цыпленка.

— Да, и врезаться в сугроб или в дерево. Мне нужно пройти всего пару сотен метров. — Разговаривая, Мак мысленно перебрала возможные наряды и остановилась на брюках и водолазке. — Паркер наверняка уже призвала к ответу главу Национальной метеослужбы.

— Ты шутишь.

— Нет, слегка преувеличиваю. — Мак села на стул, стянула толстые домашние носки; зажав плечом телефонную трубку, выбралась из пижамных штанов. — В крайнем случае, проведем репетицию по многоканальному телефону или видеоконференцию, если у клиентов есть компьютер с соответствующими возможностями. Еще мы будем разгребать снег. Нам не привыкать. Ураган не ураган, но завтра у нас свадьба. Если хочешь, можешь меня сопровождать. И привези кота. Тогда вы оба останетесь на весь уик-энд.

— Обязательно приедем. Лучше бы я провел этот вечер с тобой, а не с контрольными работами.

Мак натянула брюки.

— Лучше бы я провела этот вечер с тобой, а не с истеричной невестой.

— Не сомневаюсь в твоей победе. Постарайся не простудиться и позвони мне после репетиции. Расскажешь, как все прошло.

— Обязательно. Ой, погоди. Среди твоих тестов есть работа Гарретта?

— Вообще-то, да.

— Надеюсь, он получит «отлично». До завтра.

Мак повесила трубку, стянула через голову фуфайку, надела джемпер. Прихватила косметичку и нарядные туфли на тот случай, если невеста вдруг решится бросить вызов стихии.

Через пять минут, сгибаясь под порывами ледяного ветра со снегом, Мак тащилась к главному дому. Только чудо способно в ближайшие часы прекратить снегопад, но даже чудо не увеличит количество способных на риск гостей. И потребуется весь ее профессионализм… или море шампанского, чтобы вытянуть из невесты хоть пару улыбок.

Мак сбросила свою ношу в маленькой прихожей, потопала, стряхивая снег, заглянула на кухню.

Лорел покрывала второй из трех ярусов торта бледно-розовой помадной глазурью.

— Эй, я помню мозаичный торт, белую глазурь, розовые и сиреневые цветы, верхушка — традиционные фигурки жениха и невесты.

— Невеста передумала. Теперь это гофрированный, бледно-розовый торт, увенчанный букетом фиалок. Наверное, я забыла известить тебя о последнем капризе.