– Энтони, если ты меня извинишь. Эта французская стер… – Диана сглотнула. – В общем, мне нужно проверить счета.

– Так завтра утром я получу то, что мне нужно?

– Я постараюсь.

– Не старайся, Диана, а сделай то, что я требую.

– Энтони, говорю же тебе, все это очень сложно! Мне приходится действовать осторожно.

– Это твои проблемы. Я в ваших делах не участвую. Мне просто нужны две тысячи фунтов завтра утром – иначе после полудня тебя ждет разговор с моими поверенными.

– О нет! – Диана приложила руку ко рту, словно для того, чтобы заглушить рвущийся наружу крик ужаса. – Пожалуйста, никаких поверенных! – добавила она тише. – Все будет хорошо. Я все улажу.

– Вот и отлично.

Только скрывшись в гостиной Адам-Хауса, Диана позволила себе расплыться в улыбке. Все идет как по маслу – и завтра их всех ждет последний акт комедии.

Послышался стук в приоткрытую дверь, а затем негромкий голос Оливера:

– Потрясающе! Тебе бы на сцене играть!

Диана сидела в кресле у стола, освещенного масляной лампой. Наверное, следовало бы спросить, как Оливеру удалось проскользнуть мимо Лэнгтри, но это он делал уже столько раз, что его методы стали привычными.

– Передам ему деньги за завтраком.

Оливер опустился в кресло у камина, вытянул и скрестил ноги.

– А о чем вы с мисс Мартин намерены жарко спорить?

– Тебя не касается.

– А, понятно. Обо мне. Значит, вам и притворяться не придется.

Сейчас в расслабленной позе у камина Оливер напоминал отдыхающего льва – прекрасного, мощного и опасного зверя, в любой момент готового к прыжку.

– Что же мне с тобой делать? – с легкой улыбкой на губах пробормотала Диана.

– А что бы ты хотела?

– Поцеловать или придушить, – ответила она. – И никак не могу понять, какое желание сильнее.

– О, это уже прогресс! – Оливер не сводил с нее глаз. – А я хочу тебя.

– А я хочу знать, что ты будешь делать, когда устанешь от одной женщины и захочешь разнообразия. Или когда решишь, что как-то чересчур ко мне привязался и это угрожает твоему душевному спокойствию.

– Я же сказал тебе, – возразил Оливер, – я больше никуда не убегу.

– Думаешь, я хочу, чтобы ты остался?

– Кажется, по нашему соглашению ты выплачиваешь мне долг в течение двух лет… – Он вдруг оборвал себя и нахмурился. – Поэтому ты делаешь дополнительные выплаты? Чтобы поскорее от меня избавиться?

– Я не ожидала, что клуб будет иметь такой успех. Ты должен был стать для меня защитой и приманкой. С первой задачей ты прекрасно справился, а во второй нет необходимости.

– Нет необходимости, – повторил Оливер. – Любопытный выбор слова.

– Чем же любопытный? – поинтересовалась Диана холодно.

Диана не собиралась оставлять ему пространство для маневра. Однако он прав: если его присутствие в клубе обусловлено лишь необходимостью, значит, едва они избавятся от лорда Камерона, ей придется попросить его на выход. После этого они будут видеться, лишь когда он решит заехать в клуб – и то только до конца сезона. Разумеется, Оливер не станет проводить осень и зиму в Лондоне лишь ради того, чтобы волочиться за женщиной, которой он не нужен. Он уедет в свое новое владение – Хейбери-Парк.

Оливер медленно поднялся и подошел к Диане.

То, что он готов был сделать, пугало его самого: он терпеть не мог демонстрировать уязвимость. Но иного выхода не было. Если он не решит этот вопрос раз и навсегда прямо сейчас – не сможет двигаться дальше. А он хочет двигаться дальше. Рука об руку с ней.

– Я сказал, что мы поговорим об этом после того, как покончим с Камероном, – начал Оливер, опускаясь перед ней на корточки, чтобы смотреть ей в глаза. – Но тебе, похоже, слишком уж не терпится от меня избавиться.

– Как же ты меня утомил! Я и не делаю из этого секрета.

– Да, знаю, но я надеялся, что о своей неприязни ко мне ты твердишь по привычке и по большей части в шутку. Возможно, я ошибся; возможно, ты это вполне серьезно. Но я не хочу сидеть и смотреть, как мимо меня проплывает мой второй шанс.

Диана раздраженно повернулась в кресле, глаза ее сузились.

– Оливер, я устала. Я не хочу…

Она собиралась встать, но он положил руки ей на бедра и удержал на месте.

– Прости меня, – сказал Оливер негромко, вкладывая душу в каждое свое слово. – Ты искала надежды – я искал развлечений. И когда я понял, что ты стала мне гораздо дороже, чем я готов был признаться самому себе, – сбежал. Сбежал трусливо, в точности так, как ты говорила: как пес, поджав хвост. И за это теперь прошу прощения. Слова здесь вряд ли что-то изменят, и едва ли тебе станет легче от того, что бегство из Вены я считаю величайшей ошибкой в своей жизни, но это так.

Несколько мгновений Диана сидела неподвижно и молча. Потом, наклонившись вперед, вдруг с размаху она хлестнула его по щеке.

– Величайшая ошибка?! – Диана оттолкнула его от себя. – Да черт бы тебя побрал!

Град ударов обрушился на него. Соскользнув с кресла, Диана била его кулачками по лицу, по груди. Оливер пытался ее удержать, но это у него не слишком получалось.

– Диана…

– Два года! Два проклятых года я погибала от стыда и ненависти к себе! Думала, ты бросил меня потому, что я слабая, что я размазня, способная только оплакивать свою горькую участь, потому что неспособна сама о себе позаботиться.

– Ты не слабая, Диана. И никогда не была слабой, – возразил Оливер, поморщившись, когда она уперлась коленом ему в пах. – Ты была растеряна и зла на весь мир. Но боже правый, разве это слабость? Меня влекло к тебе, Диана, влекло неудержимо. Это и напугало меня. Я чувствовал, что наконец встретил женщину себе под стать.

– Если ты так жалел о том, что сбежал, почему же тебе не пришло в голову… ну, например, вернуться? Ты знал, что я осталась без гроша. А сам унаследовал целое состояние. И даже десяти фунтов мне не прислал. Об этом ты тоже теперь жалеешь? Что толку мне от твоих сожалений, болван ты этакий?

– Когда мы с тобой встретились снова… – Оливер старался не обращать внимания на ее колкие и вполне справедливые упреки. – Я вдруг понял, что все это время напрасно пытался тебя забыть. Но тот огонь, что прежде тлел в тебе под спудом растерянности и горечи, теперь вырвался на свободу, вспыхнул ярким пламенем. Я по-прежнему сожалею, что бросил тебя, Диана, но еще… еще я тобой горжусь. Горжусь тем, чего ты добилась. Сама. Никому ничем не обязанная.

– Ха, тебе-то уж точно!

– И мне тоже. Я не хочу тобой командовать. Не хочу указывать тебе, что делать и чего не делать. Просто хочу быть частью твоей жизни. Я… я люблю тебя, Диана. И всегда любил.

– Ты разбил мне сердце! – Она отвесила ему новую пощечину.

– Знаю. Мне жаль. Очень жаль, что причинил тебе боль. Я думал только о себе. Думал, ты-то быстро обо мне забудешь. И беспокоился лишь о том, как мне тебя забыть. Считал, что это только моя проблема.

С глухим стоном Диана уткнулась ему в грудь, тяжело и прерывисто дыша. Оливер осторожно отпустил ее руки – и она вцепилась в лацканы его сюртука.

– Ты плачешь? – прошептал он и сразу приготовился к новым ударам.

– Нет! – выкрикнула Диана с надрывом в голосе.

Медленно Оливер обнял ее и прижал к себе.

– Мы с тобой, – проговорил он, уткнувшись подбородком ей в макушку, – двое упрямцев сомнительной нравственности, которые плюют на все условности и ведут в высшей степени предосудительную жизнь. По-моему, мы созданы друг для друга.

– Ты невыносим! – прошептала она.

– Знаю, любовь моя. Знаю. – Оливер шумно выдохнул. – Хочу задать тебе вопрос. Не надо отвечать сейчас. Ответишь, когда мы покончим с Камероном и тебе не придется больше бояться за судьбу клуба. А после того как задам этот вопрос, я хочу проводить тебя в спальню и остаться там с тобой, пока ты не заснешь. Разумеется, обещаю вести себя как джентльмен.

– Какой вопрос? – глухо спросила Диана, не поднимая головы.

– Диана Бенчли, ты выйдешь за меня замуж?

Глава 21

Диана с трудом приоткрыла один глаз.

– Ш-ш-ш, я сплю, – пробормотала она и снова закрыла глаз.

– Миледи, пожалуйста, вы просили разбудить вас в семь утра! – прошептала Мэри и снова потрясла ее за плечо.

– А почему шепотом? – поинтересовалась Диана, на этот раз открывая оба глаза.

– Из-за него, миледи! – Мэри указала на противоположную сторону кровати.

Диана повернула голову, вспомнив, отчего утренний свет так режет ей глаза. Вчера она плакала. Рядом с ней лежал Оливер Уоррен. Мужчина, который вчера признался ей в любви и сделал предложение.

Диана села, протирая глаза. Она была укрыта одеялом, но одета. Оливер, ложась в постель, скинул ботинки, сюртук и жилет, но все прочее оставалось на нем. Он сказал, что будет вести себя как джентльмен, – и сдержал слово.

– Спасибо, Мэри. Пожалуйста, приготовь нам чай. И если внизу появится лорд Камерон, сразу дай мне знать.

– Сию минуту, миледи! – Горничная выскользнула из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ушла? – пробормотал, не двигаясь, Оливер.

– Ушла.

Он открыл глаза и встретился с ней взглядом.

– Приятно слышать. Я уж испугался, что, если шевельнусь, она придушит меня подушкой.

Диану вдруг охватило странное желание не шевелиться – просто сидеть вот так и смотреть на него, но, тряхнув головой, она выскользнула из-под одеяла.

– Как ты думаешь, сумеем сегодня уговорить Энтони проиграть еще две тысячи фунтов?

– Сразу за дело? Отлично. – Оливер сел и с наслаждением потянулся. – Я пригласил нескольких друзей поиграть у нас сегодня после завтрака, так что в одиночестве он не останется.

– Да, может сработать. Только я не хочу, чтобы у него возникли подозрения.

Оливер поднялся и, не надевая ботинок, обошел кровать и сел рядом с ней.

– Если заартачится – отправлю его домой до вечера. Или пусть спускает награбленное в любом другом лондонском клубе. Мне кажется, что лучше нам за этим присмотреть.

План они тщательно разработали вместе. И все же Диану пугало, что многое в этом плане оставлено на волю случая: счастливого случая для них и несчастливого – для Энтони.

– Что, если он сегодня выиграет?

– Тогда по пути домой его попытаются ограбить уличные громилы.

Диана прищурилась:

– Ты знаком с уличными грабителями?

– Не так близко, как можно подумать.

Оливер сказал, что ждет ответа на свой вопрос после того, как они покончат с Энтони. И все же этот вопрос висел в воздухе. Не как предостережение или угроза – нет, как легкий сладостный аромат, звук смеха или трепещущее на ветру кружево штор, как обещание и предвкушение счастья.

Оливер погладил пальцем ее щеку.

– Пенни за то, о чем ты сейчас думаешь.

– Меня… беспокоят новые друзья Энтони, – сымпровизировала она. – Ларден, может быть, и не вернется, но вот герцога Грейвза, кажется, многие рады привести с собой.

– Если появится, я с ним разберусь.

– Сомневаюсь, что скандал и драка поспособствуют успеху нашего плана.

Оливер прижал руку к груди.

– Скандал? Драка? Милая, да обо мне ли ты говоришь?! Поверь, в моей колоде карт гораздо больше.

– Не сомневаюсь.

Послышался стук в дверь – в спальню вошла Мэри с чаем на подносе.

– Лорд Камерон еще не прибыл, миледи, – сообщила она, ставя поднос на стол и бросая любопытный взгляд в сторону Оливера. – Мне остаться и помочь вам одеться?

– Дай мне пятнадцать минут, Мэри.

Горничная присела в реверансе.

– Слушаюсь, миледи.

Едва Мэри ушла, Оливер разлил чай по чашкам.

– За пятнадцать минут трудно успеть что-то стоящее, – заметил он, беря в руки кусочек сахара и поднимая бровь.

– Мне один, пожалуйста. И без сливок.

Протянув ей чашку, Оливер откинулся на спинку стула и отпил свой чай.

– Знаешь, – заговорил он, как бы невзначай поглядывая на нее из-за края своей чашки, – я могу угадать, о чем большинство людей думают или что сейчас скажут. Но ты для меня женщина-загадка. И это завораживает.

– Что ж, может быть, тогда перестанешь меня разглядывать, словно насекомое, которое ты собрался насадить на булавку?

– Не на булавку хотел бы я тебя насадить, дорогая! – Оливер взглянул на часы, тикающие на каминной полке. – Пора идти наводить красоту. Наверное, позавтракаю здесь, в клубе. Насколько близко от Камерона мне сесть?