– Садись от него подальше. Но будь готов перейти в игровые комнаты с ним вместе.

Отставив чашку, он отвесил ей глубокий изящный поклон.

– Энтони не причинит тебе вреда – я ему не позволю.

Прежде чем она успела ответить, Оливер шагнул вперед и нежно ее поцеловал.

Диана тихо ахнула.

– Не отвлекай…

– Не отвлекаю, – перебил ее он.

И с этими словами Оливер вновь прильнул к ее губам, теперь жарче и глубже, обняв за плечи одной рукой, а другой обхватив бедра. Диана обняла его за шею, чтобы не упасть. Поцелуй их был глубоким и жарким и оставил ее почти бездыханной.

– Так-то лучше. – В последний раз быстро поцеловав Диану в губы, Оливер поставил ее на ноги, подхватил свой сюртук, жилет и сапоги и вышел из комнаты.

Долгое мгновение Диана молча смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

– Он просто невозможен! – пробормотала Диана наконец, тряхнув головой и изо всех сил подавляя улыбку.

Все это подождет, пока она не уверится, что «Тантал» в безопасности. Лишь тогда Диана позволит себе беспокоиться о своем сердце.

Мэри закалывала волосы Дианы последними булавками, когда в дверь постучала Сара – одна из девушек-лакеев.

– Миледи, лорд Камерон здесь. Камилла его усадила.

– Спасибо, Сара. Я сейчас спущусь. Пожалуйста, сообщи лорду Хейбери, что лорд Камерон здесь.

– Лорд Хейбери уже в зале «Афродита», миледи. Кажется, завтракает с мистером Мандерли и мистером Апплтоном.

Оливер предупреждал, что просил друзей зайти в клуб и присоединиться к утренним игрокам. В последнее время он вообще с пугающей регулярностью держал слово. Пожалуй, выполнял обещания все три месяца – с тех пор как Диана шантажом втянула его в свою игру. И хоть намерений своих Оливер не скрывал, никогда и ни к чему Диану не принуждал. Разумеется, попробовал бы он только принудить – тут же получил бы пулю. И все же Оливер не был для нее ни строптивым рабом, ни диктатором, скорее уж… партнером.

Ноги у Дианы вдруг подогнулись, и она поспешно присела за туалетный столик.

– Миледи, вы хорошо себя чувствуете? – встревоженно спросила Мэри.

«Нет!»

– Да-да. Просто голова закружилась. Сейчас пройдет. Иди, Мэри, спасибо.

Явно обеспокоенная, Мэри покинула спальню и закрыла за собой дверь. Диана едва заметила ее уход: все мысли ее вертелись вокруг неожиданного открытия. Партнер! Он. Оливер Уоррен.

Выходит, этого она и хотела? Среди юных девушек, что бежали в «Тантал» за последней возможностью вести хотя бы полуреспектабельную жизнь, Диана неожиданно для себя обрела семью. Все это был ее план, ее тяжелая работа, ее ответственность и ее поражение, если бы дело не выгорело. После смерти Фредерика она поклялась, что больше никогда и ни в чем не станет полагаться на других. Но Диана не рассчитывала, что другие начнут полагаться на нее.

Она закрыла лицо руками. Осознание было слишком огромным, переворачивающим все ее представления о собственной жизни. Диана обратилась к Оливеру, потому что считала, что он перед ней в долгу, верила, что сможет его контролировать, и потому, как она полагала, что ей не грозит опасность ему поверить. Но Диана никак не ожидала, что он будет достоин доверия. Окажется лучшим человеком, чем тот Оливер, которого она знала два года назад.

Диана выпрямилась и вздохнула. Обо всем этом она подумает позже. В последнее время проблемы осаждают ее со всех сторон – так будем разбираться с ними поочередно. Сначала ей нужно спасти «Тантал» с помощью того, от кого она два месяца назад уж никак не стала бы ожидать помощи.

На этот раз Диана решила передать деньги Энтони в книге Данте «Божественная комедия», положив их в начале первой части с красноречивым названием «Ад». Энтони, разумеется, не поймет заключенной в этом иронии и угрозы, зато поймет Оливер.

Снова приказав себе выкинуть из головы мысли о маркизе Хейбери, она спустилась в клуб и вошла в зал «Афродита». Оливер превзошел сам себя: посетителей было вдвое больше, чем в обычное утро вторника. Казалось, каждый титулованный член парламента по дороге на заседание заехал сюда позавтракать.

Энтони сидел один и оглядывался вокруг, жмурясь, словно кот перед миской сметаны. Он явно представлял себе, какой куш сорвет сегодня банк, и был уверен, что большая часть этих денег отправится прямиком к нему в карман. Диана от души надеялась, что ему сейчас хорошо. Недолго оставалось радоваться бывшему родственнику, пусть повеселится напоследок.

– Доброе утро, Диана, – проговорил Камерон при ее приближении, не потрудившись встать из-за стола, и по-хозяйски указал ей на место рядом с собой.

– Надеюсь, Энтони, тебе понравится эта книга, – сказала она, передавая ему томик Данте. – Этого тебе должно хватить на месяц.

– Что ж, посмотрим. – Он открыл книгу на заложенной странице, увидел деньги и с улыбкой снова закрыл. – А в клубе всегда столько народа по утрам?

– Многие члены парламента заезжают сюда, чтобы позавтракать и перекинуться в карты перед утренним заседанием, – ответила Диана, огромным усилием воли удерживая себя от взгляда в сторону Оливера.

– Отлично, отлично!

– Энтони, тебе нужно…

– Не говори, что мне делать, Диана! – огрызнулся он, но тут же снова улыбнулся. – Фредерик даже не представлял, с кем имеет дело, верно? Дай он тебе побольше свободы, жил бы сейчас на Парк-Лейн. Чертовски жаль, что я не могу на тебе жениться! Я точно позволил бы тебе управлять клубом.

– Да, чертовски жаль, – словно эхо, откликнулась Диана.


Оливер наблюдал за их беседой с другого конца залы. Как и прежде, всякий раз, когда на губах Камерона змеилась усмешка, Оливер до боли сжимал кулак, борясь с желанием броситься на мерзавца и отделать его до бесчувствия.

– И сколько Энтони сегодня должен продуть? – поинтересовался вполголоса Джеймс Апплтон, проследив за взглядом Оливера.

– Две тысячи фунтов.

– За одно утро? Амбициозные цели ты ставишь, дружище!

– Тогда лучше ему играть в вист или во что-то подобное, где Энтони сможет проигрывать другим игрокам, – заметил Мандерли. – С банком играть дольше.

Учитывая, что деньги-то его, Оливер определенно предпочел бы, чтобы Камерон проиграл банку, однако в словах Мандерли был резон.

– Ладно, попробуйте его уговорить. Только, ради самого князя тьмы, так, чтобы Энтони ничего не заподозрил.

– Ты из кожи вон лезешь, чтобы помочь этой женщине, – негромко заметил Мандерли.

– Моей женщине.

Апплтон заморгал.

– Прошу прощения?

– Ты меня слышал.

Его друзья переглянулись.

– Ну что ж… Ладно. Будем стараться, как можем. Но ты… – Взгляд Джонатана вдруг скользнул к дверям, и он выдохнул: – О черт!

Оливер не стал оборачиваться.

– Что там? Грейвз?

– Ну да! Трейнор, болван чертов, опять его сюда притащил! А как ты узнал?

– Что-то мне подсказывало, что сегодня самый сложный день в моей жизни. Следующим, должно быть, явится призрак моего покойного дядюшки.

Джеймс и Джонатан, несомненно, решили, что под главной сложностью сегодняшнего дня он имеет в виду графа Камерона. На самом деле этот алчный слизняк Оливера почти не волновал. Сегодня Энтони прекратит досаждать Диане так или иначе. Куда больше Оливера волновала сама Диана. Она упряма, горда и страшно боится от кого-то зависеть или в ком-то нуждаться. И Оливер понятия не имел, как убедить ее, что никогда, никогда больше ее не подведет.

– Идет сюда, – пробормотал Апплтон, цепляя на вилку кусок ветчины.

Черт побери, Оливер обещал не устраивать скандалов и драк! Он повел плечами, готовясь ко всему, что может учинить его бывший приятель, но, к его удивлению, Грейвз прошел мимо, даже не повернув головы. В следующий миг Оливер заметил, что на стол рядом с его тарелкой спланировал сложенный вчетверо клочок бумаги.

Хейбери смахнул записку салфеткой себе на колени и незаметно развернул.

«В библиотеке. Сейчас. Г.».

– Что там? – прошептал Мандерли.

– Кое-кто напрашивается на неприятности, – ответил Оливер, поднимаясь из-за стола. – Сейчас вернусь. Приглядывайте за Камероном.

– Оливер, ты…

– Пожалуйста!

Мандерли кивнул.

– Ладно. Береги себя.

Бросив последний быстрый взгляд в сторону Дианы, Оливер вышел в зал «Афина», в этот ранний час почти пустой. Грейвз стоял у окна, любуясь садом.

– Грейвз!

– У меня возникла одна мысль, – начал Грейвз, не трогаясь с места, – и я решил ею с тобой поделиться.

– Одна мысль?

– Когда я впервые услышал жалобы Камерона на то, что бывшая невестка украла его дом и открыла здесь игорный клуб, признаюсь, меня это совершенно не заинтересовало. Но потом до меня дошли слухи, что тебя с леди Камерон связывает нежная дружба. И эта история показалась мне любопытной.

– Думаю, стоит сразу предупредить, – сказал Оливер ровным голосом. – Причинишь какой-то вред Диане или клубу – я тебя уничтожу. И пусть потом меня за это повесят.

– Какая патетика! Где твой прославленный цинизм, друг мой? Что стряслось с Оливером Уорреном, которого я знал?

– Понял, что ему есть что терять. Зачем ты здесь?

– Вчера вечером Камерон проиграл столько денег, сколько у него отродясь не бывало, и ничуть не расстроился. Сегодня весел и уверен в себе, как будто не сомневается, что получит еще. Он шантажирует твою подружку, верно? – Грейвз наконец повернулся к Уоррену лицом.

– Хватит! – проговорил Оливер, сжимая кулаки. – Сейчас ты выйдешь отсюда через окно!

– Не спеши, – остановил его герцог, отступая на полшага назад. – Наверное, мне стоит выразиться яснее. Что бы ты ни собирался сделать с этим болваном, я тебе мешать не стану.

Что ж, Грейвзу удалось его удивить. Оливер остановился.

– Последний раз спрашиваю: зачем ты здесь?

– В извинения я не верю, но люблю смотреть, как мерзавцы получают по заслугам. А этот Камерон – настоящая ядовитая гадина, еще хуже своего брата. Это при том, что Фредерик никогда мне не нравился.

– Ага. То есть ты предлагаешь мне помощь, если я попытаюсь положить конец наглости Камерона? И часто ты вот так предаешь доверие людей, считающих тебя другом?

– Я сблизился с ним только потому, что… – Герцог на мгновение умолк и перевел дух. – Потому что я у тебя в долгу. Можешь мне не верить, но я тебе помогу. Сколько он должен проиграть за сегодняшнее утро?

Грейвз совершенно точно не мог знать, что задумали Оливер и Диана. Однако раз он догадался, что Камерон шантажирует их и получает деньги, то вполне мог угадать, по крайней мере, часть их плана. Разумеется, Оливер мог бы все отрицать, но это принесло бы только лишние хлопоты.

– Около двух тысяч, – коротко ответил он.

– Договорились.

– Не думай, что после этого мы в расчете, – отрезал Оливер. – И нашу дружбу это не вернет. Попробуешь перейти мне дорогу – я тебя…

– Знаю, знаю. Прикончишь. Можешь не повторять.

Когда они вышли из библиотеки, Камерон уже покидал зал «Персефона», а друзья Оливера следовали за ним по пятам. Пока граф прохаживался по залу, выбирая, куда бы сесть, Оливер и двое его спутников присоединились к игре в двадцать одно. Это была не самая любимая его игра, но обладала одним несомненным достоинством: требовала вдумчивости и мастерства. Кроме того, если ставки в ней делаются между игроком и банком, значит, бросать Камерону вызов напрямую не придется. Оставалось лишь надеяться, что граф захочет к ним присоединиться.

Десять минут прошло с начала игры, а Камерон прочно устроился за рулеточным столом и не сходил с места. Оливер выругался сквозь зубы. Друзья его смогут оставаться здесь не больше часа. И сомнительно, что даже Камерон умудрится проиграть две тысячи фунтов на рулетке за час.

У рулеточного стола появился герцог Грейвз, по-дружески приобнял Камерона за плечи. Оливер напрягся. Что бы там ни говорил Грейвз, Хейбери по-прежнему ему не доверял. Что, если он сдаст Камерону их план? Чтобы этого не случилось, придется драться.

Однако, к большому удивлению Оливера, Грейвз бросил на него быстрый взгляд, а затем повел Камерона к столу, где сидел маркиз со своими спутниками.

– Найдется у вас местечко еще для двоих? – небрежно бросил Грейвз, занимая стул как можно дальше от Оливера.

– Гм… чем больше, тем веселее, – кашлянув, ответил Апплтон.

Оливер кивнул Мэри Стэнфорд – одной из четырех Мэри, работающих в клубе, сегодняшней крупье за столом для игры в двадцать одно. Она выложила рубашкой вверх пять карт, затем перевернула одну из них – семерку. Сдав карты второй раз, получила четверку, а Оливер – тройку и туза. Он сделал ставку и попросил себе еще карту, украдкой следя за Камероном.