Нора Рафферти - Отчаянная

— Ты знал, что она Доув?

— Да, — ответил Аллан. — Знал.

— Дедушка, вы разговаривали друг с другом? — спросила Рейчел.

— А больше здесь нечего было делать, — ответил Генри.

Эдгар кивнул.

— Я застрял здесь с прошлой ночи, потому что заело механизм открывания замка с этой стороны. Потом вошел Генри, и я готов был предложить ему вознаграждение за мое спасение. Но он не сообразил придержать эту чертову дверь, — И мы уже оба оказались в ловушке, — закончил Генри.

Рейчел посмотрела сначала на одного, потом на другого.

— Похоже, это стало хорошей возможностью уладить ваши разногласия.

— Нет, нет, — возразил Генри. — Я все еще хочу выбить из него дурь. Но сейчас он хромой и может ходить только с тростью. Поэтому справиться с ним будет слишком легко.

Эдгар зарычал и, пошатываясь, двинулся на своего старого врага.

— А вот это мы сейчас проверим.

Но Аллан перехватил его.

— Думаю, дискуссию стоит перенести на утро.

— Неплохая идея, — согласилась Рейчел, помогая Генри встать. — Я отвезу его домой.

— Уже очень поздно, — возразил Аллан. — К тому же Генри не в состоянии пройти дальше ближайшей кровати. Он может переночевать в одной из свободных комнат.

— Под одной крышей с Хокингом? — воскликнул Генри и замотал головой. Никогда! — Его колени подкосились, и он чуть не рухнул на пол.

Рейчел с трудом удержала его от падения.

— Этот слабак никогда не умел пить, — пробормотал Эдгар, опираясь на внука.

Аллан обнял его за плечо и повел к выходу.

— Я вернусь за твоим дедушкой через несколько минут, — обернувшись, предупредил он Рейчел.

Она кивнула. Хорошо, что Эдгар и Генри не попытались убить друг друга, пока были заперты здесь. По их поведению было заметно, что старая вражда все еще жила в сердцах стариков.

Что будет завтра? Не заставит ли дедушка выбирать свою внучку между ним и Алланом?

На следующий день все четверо собрались в гостиной. Хокинги сидели с одной стороны стола, Доувы — с другой. Наполеон лежал под столом ровно посередине, и было совершенно непонятно, на чьей он стороне в этом противостоянии.

Эдгару и Генри было тяжко после обильного ночного возлияния. Но у обоих хватало сил поддерживать словесную перепалку.

Аллан любил своего деда и знал, как Рейчел любит своего. Они оба готовы были пойти ради своих стариков на все. Может, это было не правильно? Может, пора было прекратить эту чрезмерную опеку?

Аллан поднялся и перешел во главу стола. Он стоял, переводя взгляд с Эдгара на Генри.

— Я думаю, вам пора услышать историю о том, как мы познакомились с Рейчел.

Эдгар хмыкнул.

— Мне бы сначала хотелось узнать, почему она притворялась моей сиделкой? Наверное, шпионила за мной по просьбе Генри.

Доув привстал со стула.

— Моя внучка не шпионка! Мне не требовалась помощь лазутчика, чтобы украсть у тебя диадему. Причем, дважды!

Эдгар помрачнел.

— Дважды? Что ты несешь? Может, нам стоит обыскать тебя перед уходом? Правда, для меня этого будет недостаточно.

Рейчел подняла руки.

— Остановитесь. Оба. Аллан и я ответим на все ваши вопросы. Почему вы не хотите обо всем узнать по порядку?

Старики притихли. Но чувствовалось, что ненадолго.

Аллан подождал, пока Генри снова усядется на свой стул, и продолжил.

— Все началось у нас на маскараде в канун Нового года.

— Я пришла на бал без приглашения, — сказала Рейчел, — наряженная в костюм феи. — Она улыбнулась Аллану. — И не избежала внимания молодого хозяина дома.

Она и сейчас привлекала его внимание ничуть не меньше. Ее улыбка проникла в самое сердце влюбленного мужчины.

— Мы танцевали, — снова заговорил Аллан. А потом я предложил своей прекрасной фее встретиться со мной в полночь, когда, по условиям бала, все гости должны снять маски.

— Только у меня были другие планы на этот вечер. — Рейчел заерзала на стуле. — Я должна была незаметно вскрыть сейф и положить обратно диадему, украденную моим дедом перед Рождеством.

Генри недоверчиво покосился на свою внучку.

— Вернуть? С какой стати? Эта диадема — твое наследство!

Взгляд внучки смягчился, когда она посмотрела на него.

— Я должна была это сделать, дедуля, потому что не могла позволить тебе снова оказаться в тюрьме.

— Только я внезапно застал Рейчел в своей спальне, — сказал Аллан, опуская подробности и описание невероятной ночи, проведенной вместе с ней.

— Он подумал, что я, наоборот, краду диадему, — объяснила мисс Доув. Когда я рассказала Аллану правду и попросила не звонить в полицию, он предложил мне взамен сделку.

Эдгар скрестил руки на груди.

— Так-так… И в чем же она заключалась?

Генри фыркнул.

— А я все еще хочу узнать, почему моей внучке пришлось возвращать диадему, которая по праву принадлежит ей.

— Успокойся и дай им закончить, — сказал Эдгар и устремил взгляд на внука. — Продолжай.

Аллан сделал глубокий вдох.

— Я шантажировал Рейчел и заставил ее согласиться ухаживать за тобой. Под предлогом этого она смогла остаться в доме и, вскрыв твой сейф, выкрасть для меня завещание.

— Выкрасть завещание… — изумленно повторил Эдгар. — Но зачем?

— Мне нужно было выиграть время, чтобы успеть собрать доказательства причастности Моники к твоим несчастным случаям. После того как ты сделал ее единоличной наследницей, они стали повторяться с завидной систематичностью.

Я даже собрал данные о ее прошлом. И почти уверен, что она намеревается избавиться от тебя.

Эдгар тяжело вздохнул.

— Черт возьми!

Генри повернулся к Рейчел.

— Скажи мне откровенно, ты позволила ему шантажировать себя… чтобы защитить меня?

— Она готова была сесть в тюрьму вместо вас, — ответил за нее Аллан.

Генри возмущенно воскликнул.

— Зачем?! — Старик явно был ошарашен таким признанием.

— Теперь все прояснилось, — продолжал Аллан. — За кражу твоего завещания несу ответственность я.

Рейчел была против этого, но у нее не было выбора.

— Аллан, ты должен кое-что узнать, — произнес Эдгар, выглядя немного растерянным. — "Не Моника подстраивала происходящие со мной несчастные случаи, а я сам. — Старик потер ногу, на которой было сломано бедро. Только последнее приключение закончилось неудачно. Теперь я понимаю, что слишком увлекся.

— Ты сам испортил в своей машине тормоза? — переспросил Аллан. — Я не ослышался? И с лестницы ты упал специально?

Эдгар кивнул.

— Глупо, я понимаю. Но не глупее того, что семидесятилетний мужчина хочет доказать себе, будто тридцатипятилетняя жена по-настоящему любит его. Я подстраивал все это лишь для того, чтобы посмотреть, будет ли Моника переживать за меня.

— Ну и дела! — воскликнул Генри, пристально вглядываясь в глаза Эдгара.

— Теперь я знаю правду. Моника меня не любит, — признался старик. Вернее, не любит так, как хочет быть любим всякий мужчина. — Эдгар перевел взгляд на Генри. — Не любит так, как Элеонора любила тебя.

Доув откашлялся.

— То, в чем ты признался мне ночью, было сказано серьезно? Или ты просто перебрал виски?

Эдгар с горечью покачал головой.

— Если бы я знал, что Элеонора больна, я бы отдал все, чем владел, лишь бы спасти ее. Клянусь.

Аллан посмотрел на Рейчел и увидел слезы в ее глазах. Может, это и не было еще полным перемирием, но начало, по крайней мере, было положено.

Внук повернулся к своему деду.

— Полагаю, я должен извиниться перед твоей женой.

— Я тоже, — ответил Эдгар. — Ведь знал, что она не испытывает ко мне глубоких чувств, когда мы поженились. Но она нуждалась во мне. Вернее, в моих деньгах и в безопасности, которую я мог ей обеспечить. Только, в отличие от тебя, я струсил и не стал узнавать, почему ей это так необходимо.

— У нее были на то причины, уверяю вас, вмешалась Рейчел. — Она совсем неплохой человек.

— Согласен. — Эдгар оперся о трость и медленно поднялся. — Именно поэтому я решил отпустить ее, но с достаточным количеством денег, которые обеспечат Монику до конца жизни.

— Прежде чем вы уйдете, Эдгар, — произнесла Рейчел, — я тоже должна кое в чем признаться.

Это я взяла письмо моей бабушки из вашего сейфа. Знаю, что не имела права вмешиваться в вашу личную жизнь. Просто мне безумно захотелось прочитать его. Я надеялась с его помощью понять причину вражды между вами и моим дедушкой.

— Вражды, которая сегодня закончится, — торжественно объявил Аллан. Он подошел к ней. — Я люблю Рейчел, и мы собираемся быть вместе…

Если она не передумала, — добавил он через мгновение. Ведь эта прекрасная женщина теперь вольна делать свой выбор.

Какое-то время Рейчел молчала. Аллану показалось, что его сердце перестало биться. Но потом она бросилась в его объятия.

— Не против! Совсем не против! — выпалила она. — Я люблю тебя! Люблю сейчас. И буду любить всегда.

Она поцеловала его, крепко и горячо. И только покашливание Генри вернуло их на землю.

Мистер Доув поднялся со стула с мрачным выражением лица. Рейчел замерла в объятиях Аллана.

— Мою внучку я люблю больше всего на свете.

Если ты сумеешь сделать ее счастливой… я не буду стоять у тебя на пути, — закончил Генри, протягивая руку.

Аллан пожал ее, удивляясь крепости его хватки.

— Я тоже, — сказал Эдгар, наклоняясь и доставая из-за огромной напольной вазы знакомый кожаный футляр. — И с этим вопрос решен.

Никто не шелохнулся и не произнес ни слова.

Старик поднялся из-за стола и подошел к Рейчел.

— Сорок лет назад я обманул своего делового партнера. Потому что его выбрала женщина, которая разбила мое сердце. Я использовал эту драгоценность, чтобы разбогатеть и доказать Элеоноре, что она сделала не правильный выбор. Но когда сегодня я увидел, как мой внук любит тебя, то понял, что все шло к лучшему. — Он открыл крышку, и бриллианты засверкали в лучах утреннего солнца. — Теперь эта диадема принадлежит тебе, Рейчел. Твой дед прав. Это твое наследство.

Потом он достал украшение и попытался водрузить его на голову будущей невестки.

— Позволь мне, — сказал Аллан.

Эдгар отошел, и Аллан заправил диадему в волосы любимой, закрепляя ее в притеске по центру головы.

— Идеально, — выдохнул Генри, не отрывая глаз от своей внучки.

Эдгар кивнул.

— Она такая же красивая, как Элеонора. И с такой же прекрасной душой.

— Ты счастливчик, Хокинг-старший. Ведь она станет твоей родственницей.

Эдгар улыбнулся.

— Я с гордостью приму ее в семью Хокингов.

— Откуда ты знаешь, что она не оставит за собой Доув? — возразил Генри. — Многие замужние женщины предпочитают не менять свои девичьи фамилии.

Эдгар направился к двери.

— Мы продолжим спор, когда я наконец избавлюсь от этой чудовищной головной боли. В кухне у меня есть отличное лекарство от похмелья. Если хочешь, пойдем со мной.

Генри последовал за ним.

— Это все виски. И где ты только берешь такое дерьмо? С твоими деньгами мог бы позволить себе и кое-что получше.

— А мне нравится такая выпивка. От настоящего виски все горит внутри, пояснил Эдгар. — Помнишь то, которое ты разлил вчера? Оно могло прожечь бетон.

— Крепкий же у тебя желудок, старина! — Доув рассмеялся. — Помнишь, раньше ты все время добавлял содовую.

— Я? — Это была твоя идея…

Их голоса удалились.

— Поразительно, — сказала Рейчел. — Они как бы разговаривают с нами и в то же время между собой.

Аллан обнял ее.

— Их разговор, по-моему, больше смахивает на вечный спор. А теперь скажи мне, куда бы мы могли отправиться, чтобы отдохнуть и побыть вдвоем? В Париж? В Венецию? В Вену? — Мужчина наклонился и поцеловал ее в губы. — А как насчет того и другого сразу?

Молодая женщина прижалась к Аллану.

— А как насчет секретной комнаты наверху?

— Хорошая идея, — согласился он, снова целуя ее. — Два часа назад я починил замок. Теперь ее можно закрывать только изнутри.

— Какая предусмотрительность!

— И ключ есть только у меня. Но я собираюсь ходить туда только с тобой.

Рейчел улыбнулась, когда он прижался к ней бедрами.

— Боже, какие великолепные у тебя… планы, мистер Хокинг!

— Да уж! — Он усмехнулся и поднял ее на руки. Наша история еще очень не скоро закончится.

Прошел год.

Аллан сидел за столом своего офиса в гостинице. Напротив него в кресле удобно устроился Робин Перриш, старый школьный приятель.