И приятная с точки зрения эстетики, чистая правда. Но в прошлом она никогда не была их особой ценительницей, о чем теперь вдруг пожалела, глядя на красивые губы Аласдэра. Ну, ведь ясно же, что она совершила серьезную ошибку, не думая о губах, как об источнике наслаждения (в особенности о его губах), но эту ошибку можно немедленно исправить. Точнее, сразу же, как только она убедит его поцеловаться.

— Да, это очень неплохо. Сможем одним махом разобраться с обоими событиями.

— Я не хочу ни с чем разбираться одним махом, что бы это ни значило, — возразила Шарлотта.

Все ее размышления о красоте его губ были слишком грубо прерваны. Она чувствовала, как самообладание ускользает между пальцев, и ощущение было не из приятных. Ей нравилась сестра Аласдэра, честное слово, нравилась, но если эта маленькая плутовка думает, будто сможет лишить Шарлотту шикарной, блистательной свадьбы, пусть подумает еще разок!

— Мы не хотим посягать на вашу свадьбу, — быстро сказала Шарлотта. — Это ваш особенный день, день, когда исполняются все ваши малейшие прихоти, день, когда вы выглядите особенно красивой. Вы же не захотите делить его с другой невестой, правда?

— Я не против, — возразила Патриция.

— Ну, конечно, вы против! Вы же не захотите, чтобы ваш будущий муж сравнивал вас с другой невестой, чтобы увидел вас в худшем свете?

— Дэвид никогда…

— Это будет просто ужасное следствие!

— Бедствие, — поправил ее Дэр.

Шарлотта намеренно не обратила на него внимания.

— Вашему брату должно быть стыдно за то, что он вообще мог вам это предложить. Как он смеет разрушать ваш счастливый брак?

— Нет, леди Шарлотта, это я ему предложила…

— Как вы сможете прожить всю жизнь с мужем, который будет считать вас вторым сортом?

— Но… но…

— Это просто неприемлемо! Не надо приносить себя в жертву, даже ради меня. Нет-нет, и не возражайте больше, дорогая будущая сестра. Мне совершенно ясно, что нельзя портить ваш день такой незадачей, нельзя допускать, чтобы ваш муж увидел меня, невозможно великолепную в подвенечном наряде.

— Такой незада… леди Шарлотта, заверяю вас, что Дэвид…

Шарлотта обернулась к Дэру, не сомневаясь, что наголову разбила этот хитрый, но чересчур коварный план лишить ее важнейшего события, о котором она мечтала с тех пор, как начала делать высокие прически. Однажды ей уже пришлось обойтись без шикарной свадьбы, и она не допустит, чтобы это случилось снова.

— Вы и в самом деле должны принести своей сестре извинения зато, что попытались испортить самый важный день в ее жизни, Аласдэр.

Морщины, перерезавшие мужественный лоб Дэра, стали глубже, и теперь он в своей хмурости выглядел почти опасным.

— Мне не за что перед ней извиняться, и прекратите называть меня Аласдэром. Я уже сказал вам, что предпочитаю «Дэр».

Шарлотта смахнула с платья едва заметную нитку.

— Не хочу. Оно звучит глупо.

— А я предпочитаю именно это имя, и оно звучит вовсе не глупо. — Дэр поднялся с кресла, в котором сидел, подошел к окну и угрюмо отвернулся.

— Глупо. У вас прекрасное имя, и нет никаких причин, чтобы не пользоваться им.

Дэр резко повернулся и сердито глянул на Шарлотту:

— Это мое имя, и я буду пользоваться им так, как хочу!

— Вы ведете себя, как ребенок!

— А вы невыносимо упрямы!

— О! — Шарлотта рассердилась. — Меня нельзя назвать ни невыносимой, ни упрямой, возьмите свои слова обратно! Я просто говорю вам, как это нелепо — цапаться за свое детское прозвище, ведь сейчас вы граф и важная персона, и вот-вот станете женатым человеком!

— Цепляться, и раз уж это мое имя, меня будут называть так, как я, черт побери, хочу!

— Вы на меня кричите? Я вовсе не думаю, что это уместно! — Шарлотта тоже прошагала к окну, встала вплотную к Дэру и ткнула его в грудь. — Сначала вы попытались испортить единственный шанс своей сестры на счастье, а теперь своим гадким и жестоким поведением пытаетесь заставить меня плакать. Ну, так я плакать не буду!

Дэр схватил ее за руку, чтобы не дать еще раз ткнуть себя в грудь. Шарлотта подняла другую руку, но он схватил и ее. Прочитав в его глазах, что он не позволит больше тыкать себя в грудь, Шарлотта решила отступить. Она вырвала руки и вернулась на свою бугристую кушетку.

— Право же, милорд, вы чересчур любите спорить!

Он стиснул зубы и так вцепился в спинку стоявшего рядом кресла, что побелели костяшки пальцев. Шарли настороженно следила за тем, как он пытается взять себя в руки, и успокоилась только тогда, когда Дэру это удалось. Он с трудом разжал губы и произнес:

— Не знаю, почему все наши разговоры заканчиваются спором.

— И я тоже, Аласдэр, — немного подумав, ответила она. — Но должна заметить, что на самом деле виноваты всегда вы. Если бы вы со мной соглашались, мы бы не спорили.

Дэр посмотрел на нее безумным взглядом, и ее глаза тревожно распахнулись, но он резко повернулся и, не сказав больше ни слова, выскочил из маленькой гостиной.

— Ну, в самом деле! Как мы можем обсуждать нашу свадьбу, если он не в состоянии обуздать свои эмоции хотя бы на несколько секунд? — медленно произнесла Шарлотта. В ушах все еще эхом отдавался грохот захлопнувшейся двери. — Он всегда был таким?

Похоже, чай попал Патриции не в то горло — она издала какие-то странные, задушенные звуки, потом вытащила носовой платок и промокнула глаза.

— Нет. Вообще-то обычно он вовсе не такой эмоциональный, леди Шарлотта, как раз наоборот. Мне кажется, что только в вашем присутствии… — Не договорив, Патриция снова подавилась. Шарлотта наклонилась и похлопала ее по спине.

— Нужно быть осторожнее, когда пьете чай, — посоветовала она, взяв со стола лист бумаги и перо. — В школе мисс Бенджимен была девочка, которой чай попал не в то горло во время визита викария. Чай пошел у нее носом, и она залила викария, его жену, двоих детей и большую серую персидскую кошку, как раз проходившую мимо. Очень неудачно сложившиеся обстоятельства. Кажется, кошка умерла. Так, давайте-ка посмотрим. Вы венчаетесь в следующее воскресенье, а это значит, что моя свадьба должна состояться не позже среды. Так? Что такое… Пиджинфрот, да?

— Бэтсфоум, миледи. — Дворецкий подобострастно поклонился, издавая при этом странные щелчки и треск, которые Шарлотта предпочла не заметить.

— Бэтсфоум, конечно же. Как глупо с моей стороны. Совершенно не похоже на Пиджинфрот, правда? Вы хотели мне что-то сказать?

— Да, миледи. Милорд, ваш будущий супруг и покровитель, приказал мне быть к услугам вашей августейшей светлости, и я, всегда благодарный за доверие, которое он мне оказывает, простой слуга, хотя и искалеченный на службе у нашего доброго короля, пусть он и сумасшедший, впрочем, вряд ли он может что-то с этим поделать, не больше, чем я могу сделать со своими дефектами, каковых у меня немало, так как они не ограничиваются печальнейшей потерей моей нижней конечности, с восторгом и восхищением, выходящими за пределы человеческого понимания, готов выполнять его просьбы, и не важно, что при этом остальные мои обязанности накапливаются и накапливаются. И вот я покорнейше простираюсь перед вами, миледи, и предлагаю свои услуги, непритязательные и, вне всяких сомнений, непрошеные.

Он поклонился так низко, что ткнулся носом в лодыжку Шарлотты, извинился, с заметным облегчением выпрямился, сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда сложенный лист бумаги, который протянул ей весьма напыщенно.

— О, — произнесла Шарлотта, нахмурилась и посмотрела на бумагу. — Нет, разумеется, ваша помощь приветствуется, хотя я не совсем понимаю, что именно, по мнению его сиятельства, вы можете для меня сделать. А это что такое?

— Полагаю, миледи, что это список дат и мест, пригодных человеку, который обдумывает венчание. Его сиятельство недавно составлял точно такой же для грядущего бракосочетания мисс Макгрегор и подумал, что вы пожелаете воспользоваться результатами его трудов.

— Превосходно. Дайте-ка я взгляну… о нет, нет, Бэтсфоум, это не пойдет, ни в коем случае. Вы же сами видите, что лорд Карлайл не включил в этот список ни одной престижной церкви. Я не могу венчаться в бедной церкви, потому что никто из светского общества не пожелает туда прийти. Нет, этот список придется очень тщательно пересмотреть, и я займусь этим прямо сейчас. — Она обернулась к Патриции. — Скажите, как правильно пишется «Вестминстерское аббатство»?

— Миледи, если бы я мог смиренно попросить вас уделить мне еще мгновение вашего внимания, то есть и добавление.

Шарлотта оторвалась от листка, куда как раз записывала собор Святого Павла.

— Добавление церквей?

Бэтсфоум изобразил сильнейшее сожаление.

— Увы, миледи, не церквей. Его сиятельство попросил меня, как своего секретаря — должность, каковую я имею честь исполнять наряду с должностью дворецкого, лакея, писца, точильщика, а теперь и горничной при вашей светлости, — уточнить местопребывание досточтимого брата вашей светлости, лорда Коллинза, чтобы его сиятельство, человек изысканный и благородный, мог выяснить точную сумму приданого вашей светлости. — Он поклонился и произнес последние слова так благоговейно и приглушенно, что Шарлотта с трудом его расслышала.

— О чем Аласдэр хочет спросить Мэтью?

— О приданом, ваше сиятельство, — снова поклонился дворецкий.

Она удивленно моргнула.

— О каком приданом?

Он тоже моргнул.

— Я совершенно уверен, что кто-либо из членов семьи обеспечивает дамам вашего положения и знатности сумму денег или собственность, каковые обычно называют приданым невесты.

— Может, и так, но у меня его нет.

— У меня есть, — пискнула Патриция. — Дэр продал наши последние боны, чтобы дать за мной приданое, хотя Дэвид сначала не хотел его брать, но Дэр сказал, чтобы он взял, иначе его согласия на наш брак не будет.

Ни Бэтсфоум, ни Шарлотта не обратили на ее слова ни малейшего внимания.

— У вас нет приданого, миледи? Нет даже маленького домика где-нибудь в деревне?

— Ничего. — Шарлотта помотала золотистой головкой.

— Может быть, какие-нибудь правительственные облигации, о которых вы забыли?

— Ничего нет, Бэтсфоум.

— Даже серебряной монетки, вложенной в строительство каналов?

— Никаких монеток, вложенных или нет.

— Ваш покойный супруг…

— Получал ничтожное содержание от своего отца-графа. Его едва хватало на нескольких овечек и на то, чтобы иногда купить кусок парчи.

— И вдовьей пенсии тоже нет?

— Ничего. Мне пришлось продать овечек, чтобы постирать парчу и сшить из нее дорожный плащ.

Бэтсфоум уставился в свои памятные заметки, куда записывал приказания графа.

— Чрезвычайно печальная история, миледи.

— О, ничего страшного. От овец ужасно пахло, а парчовый плащ хорошо согревал меня в море.

— Я говорил не об овцах, а о том, что у вас нет приданого.

— Ах это! Это и вовсе ерунда, — отмахнулась Шарлотта. — Может быть, Аласдэр немного расстроится, узнав, что ему нечего добавить к своему состоянию, но я уверена, он просто счастлив получить меня такой, какая я есть. И раз уж мы об этом заговорили, пожалуйста, сообщите ему, что хотя мне известен обычай, по которому свадьбу оплачивает семья невесты, денег у меня нет, так что за это тоже придется заплатить ему. И за мой новый гардероб, который я намерена заказать сразу же, как только закончу разговор с леди Патрицией.

Бэтсфоум молча пожевал губами, доковылял до кресла и рухнул в него. Шарлотта, нахмурившись, коротко взглянула на него, давая понять, что она думает о прислуге, рассевшейся тут без приглашения, и снова вернулась к своему важному занятию.

— Так. Должна заметить, что даты в этом списке совсем, совсем неприемлемы. Ближайшая дата — через три месяца! Нет. — Шарлотта зачеркнула все пять дат в списке и уверенно вписала в него свою. — Думаю, следующая среда мне занимательно подходит.

— Замечательно.

— Да. Рада, что вы согласны.

— Но, леди Шарлотта, — запротестовала Патриция, — до среды осталось меньше недели!

— Вполне достаточно, чтобы ваш брат сделал все нужные приготовления.

— Но… но… такая поспешная свадьба…

Шарлотта оторвалась от списка гостей.

— Думаю, приглашать будем только по-настоящему важных персон. Интересно, чем занят в среду принц-регент?

Патриция слегка порозовела, выставила из комнаты обалдевшего и явно не желавшего уходить Бэтсфоума, дождалась, пока он выйдет, и только тогда заговорила:

— Леди Шарлотта, вы плохо обдумали дату. Свадьба в такой спешке… это вызовет пересуды! Люди начнут думать, что это вынужденно.