– Мы встречаемся недавно, с лета, и я не хотела бы… Мамочка, если бы ты знала, как я люблю его!

– Дорогая, – Рози обняла дочь, покачала, прижав к груди, – это ведь замечательно.

– Да, да. Мне хорошо. Я счастлива. Мы счастливы, но это не означает, что… В общем, я не строю долгосрочных планов. Для меня внове просто наслаждаться каждым днем, не задумываясь… об остальном. Мне нравится быть с Бекеттом, дети от него без ума, и он тоже их любит. Я вполне счастлива, так зачем что-то планировать?

– Эй, – отец просунул голову в дверь, – ты будешь мне помогать или нет?

– Иду, иду, – отозвалась Клэр.

– Наш фермер вырастил столько помидоров и базилика, что нам хватило бы на три года. Поедешь домой нагруженная, – предупредила мать.

– Тогда, пожалуй, потороплюсь, – улыбнулась Клэр.

– Я сейчас тоже приду, – пообещала Рози, но, прежде чем выйти, задержалась у окна, наблюдая, как внуки носятся по двору в компании двух рыжих щенков, а муж вручает дочери перчатки и садовые ножницы.

Видно, что Клэр счастлива. И влюблена – это тоже сразу заметно. Рози хорошо знает свою девочку – достаточно хорошо, чтобы понимать: Клэр всегда и во всем нужны четкие планы, иначе она просто не может, даже если в том не признается.

* * *

В понедельник Бекетт вознес хвалу Господу за то, что ему не нужно опять перетаскивать тяжести. По сравнению с этим красить и пилить – не работа, а отдых. К тому времени, как он управился, часы показывали пять.

– Останетесь на «сладость или гадость»? – спросил он братьев.

– Я – да, – ответил Оуэн. – Хоуп организует раздачу сладостей перед гостиницей.

– Мы же еще не открылись, – брюзгливо произнес Райдер.

Оуэн бросил на старшего брата короткий взгляд.

– Будут карамельки и шоколадные батончики.

– Шоколадные батончики? – Райдер питал к ним слабость. – Что ж, останусь, погляжу, как пойдет. Что это ты делаешь? – недовольным тоном обратился он к Бекетту.

– Наряжаюсь, – пояснил тот, завязывая на шее тесемки ярко-красного плаща. Бекетт надел защитные очки, рукавицы и протянул Оуэну изоленту. – Будь добр, наклей мне большую букву «икс», вот тут, посередине.

– Ну и кто ты, черт тебя дери? – поинтересовался Райдер.

Бекетт опустил голову, придирчиво осмотрел результат стараний Оуэна.

– Неуловимый Плотник. Я стремительней циркулярной пилы, мощней перфоратора. Борюсь против лжи, несправедливости и чиню водопровод.

– Хрень какая-то.

– Вот увидишь, дети будут другого мнения. И готов спорить, мне дадут куда больше конфет, чем тебе, – усмехнулся Бекетт и вышел.

– Разве что из жалости, – бросил Райдер ему в спину.

– Между прочим, неплохой костюмчик всего за минуту, – прокомментировал Оуэн.

– Согласен, только не собираюсь говорить этого Бекетту.

«Веста» гудела. Многим в голову пришла одинаковая мысль, отметил Бекетт, основательно подкрепиться перед тем, как выходить на Центральную улицу. Он увидел Эйвери – благодаря парику она сегодня была блондинкой с высоким конским хвостом, – которая мастерски подбрасывала раскатанные пласты теста, к вящему восторгу публики: маленьких «супергероев», «фей» и «вампирчиков».

– Ханна Монтана? – окликнул он.

Прежде чем поймать очередной блин, Эйвери успела заткнуть за пояс пластмассовую палку, имитирующую осиновый кол.

– Баффи – Истребительница вампиров.

– Круто.

– Только если ты не вампир.

Развеселившись, Бекетт подошел к стойке, за которой собрались «супергерои», где и нашел Клэр в хулиганистом белом парике, короткой черной юбке и высоченных ботфортах. Чертовски привлекательная Гроза[21] из нее получилась, восхитился Бекетт.

– Простите, мэм, я ищу трех мальчиков примерно такого роста… – Он изобразил рукой «лесенку». – Известны под именами Гарри, Лиам и Мерфи.

– Сожалею, таких не видела. Я – Гроза, а это мои друзья и соратники: Росомаха, Железный Человек и Дэдпул.

– Рад знакомству. Я – Неуловимый Плотник.

– Ты – Бекетт! – радостно воскликнул Мерфи, спрыгнув со стула.

– Днем я Бекетт Монтгомери, гениальный архитектор и первый красавец в городе, но лишь опускается тьма и зло выползает на улицы, я превращаюсь в Неуловимого Плотника, защитника Бунсборо и территории, соединяющей три штата.

– У тебя есть сверхспособности?

– Острый ум, кошачья ловкость и суперсила. – Бекетт подхватил на руки миниатюрного Дэдпула, поднял над головой и усадил к себе на плечи.

– Это мы, – по секрету шепнул ему на ухо Мерфи. – Мерфи, Лиам, Гарри и мама.

– Погоди-ка. – Бекетт снял мальчугана с плеч и посмотрел ему в глаза, держа на вытянутых руках. – И ты все это время скрывал, что на самом деле зовешься Дэдпулом?

– Это только на Хеллоуин.

– Как так? – Бекетт плюхнулся на сиденье и усадил Мерфи к себе на колено. – Выходит, ты меня дурачил? – Он легонько подбросил мальчугана, когда Хезер поставила на стол блюдо с пиццей. – Весьма кстати.

– Мы договорились называть друг друга именами супергероев, – сообщил Лиам, – но Мерфи все путает.

– Бекетту можно сказать правду, он ведь с нами.

– Не хочу пиццу, – скорчил гримасу Гарри, глядя на кусок, который положила ему на тарелку Клэр. – Вообще не хочу есть.

– Прекрасно. Значит, гостинцы от бабушки и дедушки, как и все конфеты, которые получишь на празднике, достанутся тебе только завтра, – спокойно произнесла Клэр.

– Я съем твою порцию, – заявил Бекетт и сделал вид, будто тянется к пицце. – Я голоден, как Халк!

– Нет, я сам, – пробурчал Гарри, схватив тарелку.

– Поиграем в «сладость или гадость», парни? – предложил Бекетт.

– Ты слишком старый, – скептически прищурился Гарри.

– Ты сильно ошибаешься, Росомаха, – покачал головой Неуловимый Плотник. – Нельзя быть слишком старым, когда речь идет о сладостях или пицце. Общеизвестно, что и то и другое – любимая еда всех супергероев.

* * *

К шести вечера «супергерои», «злодеи», «поп-звезды», «феи» и «зомби» всех мастей наводнили Центральную улицу. Подростки двигались группами. Родители катили коляски с «кроликами», «котятами», «щеночками» и «клоунами»; вели за собой или несли на руках малышей, уже начавших ходить; прогуливались с детьми постарше от дома к дому, от магазина к магазину.

Хоуп сидела на ступеньках гостиницы, держа на коленях большую вазу с конфетами.

– Суперпаек для супергероев, – улыбнулась она и протянула вазу, когда мальчики выкрикнули традиционное: «Сладость или гадость!» – Отличный наряд, – похвалила Хоуп Клэр, затем обратилась к Бекетту: – А вы, простите, кто? Мастер?

– Неуловимый Плотник. В моем поясе найдется любой инструмент.

– Да уж, наслышана.

Бекетт расхохотался и укоризненно наставил палец на Клэр. Хоуп угостила сластями следующую группу гуляющих, попутно отвечая на вопросы о гостинице.

– Меня уже замучили расспросами, – сказала она Бекетту. – Как только вы назначите точную дату открытия, я начну принимать заказы на бронирование номеров.

– Постараемся рассчитать, – пообещал он.

– Мне нравится праздник. – Хоуп отставила вазу и оперлась на ладони. – Я смутно представляла, чего ожидать, но все очень мило. Кроме того, это отличный способ посмотреть на людей. Правда, с конфетами я серьезно просчиталась.

– Можешь взять у меня в книжном, – сказала Клэр, – или у Эйвери. Мы всегда запасаем слишком много.

– Мам! – подергал Грозу за рукав Лиам, забыв о правиле насчет имен, которое сам же и установил. – Идем, а то все сладости закончатся.

– Просто перейди через дорогу, если понадобятся еще конфеты! – напоследок крикнула Клэр. Сыновья уже тянули ее дальше по улице.

– Весело, – произнес Бекетт, глядя на мальчишек, которые рванулись к очередной вазе. – А с ребятишками еще веселее. Они получают столько удовольствия!

– Да, и ударную дозу энергии вдобавок. Запретить им есть конфеты я не могу, и, стало быть, вечером их не уложишь, а утром не добудишься.

Бекетт обнял Клэр, и они двинулись вслед за мальчиками к следующим дверям.

– Раз ты Гроза, – улыбнулся он, – наколдуй немного снега, притормози процесс уничтожения сладкого.

Бекетт и Клэр рука об руку прогуливались по Центральной улице, то стараясь не отставать от мальчишек, то, наоборот, придерживая их, когда останавливались поболтать со знакомыми. Начало холодать, резвый ветер гнал сухие листья вдоль обочин.

– Зря я оставила куртки в машине, надо было взять их с собой, – забеспокоилась Клэр.

– Ты замерзла? По тебе не скажешь. На вид ты очень даже горячая штучка, – пошутил Бекетт.

Клэр кокетливо улыбнулась.

– Ради такого комплимента можно и в синтетической юбке помучиться. Нет, мне не холодно, – прибавила она, – а вот Лиам еще с утра сопливился.

– Скоро вернемся в тепло, – сказал Бекетт. Они уже перешли дорогу и двинулись в обратном направлении.

– Ты прав, и у Лиама под костюмом терморубашка, но все-таки…

– Знаешь, как мы поступим, супермама? Сделаем остановку в книжном, пусть дети немного согреются. Я куплю им горячего шоколада.

– Боже, опять шоколад! Но в целом отличная мысль.

Когда они подошли к магазину, Сэм Фримонт стоял на противоположной стороне улицы. На нем были надеты тренировочные штаны и толстовка с капюшоном, лицо скрывала хоккейная маска Джейсона[22]. Он испытывал приятное возбуждение, наблюдая за Клэр вот так, в открытую.

Сладость или гадость? Скоро, очень скоро Клэр получит от него и то и другое, думал Сэм. Довольный своим планом, он двинулся по Центральной улице вместе с толпой, которая постепенно начала редеть. То и дело двери распахивались и на крыльцо падал свет: это дети постарше выпрашивали сласти, с радостными криками перебегая от одного дома к другому. Никто не обращал внимания на мужчину в хоккейной маске, прогуливающегося по тротуару. Осознание своей власти вкупе с предвкушением того, что он намеревался сделать, доставляло Сэму почти эротическое наслаждение.

Он шагал без остановки, пока не достиг дома Клэр. Украдкой огляделся по сторонам и нырнул в тень деревьев, растущих поблизости. Сэм хорошо изучил дом и знал его слабые места. На заднем дворе залаяли собаки, но он подготовился заранее и теперь перебросил через ограду горсть собачьих галет. Щенки тут же благодарно завиляли хвостами и принялись хрустеть.

Сэм выбрал нужное окно и достал из-за пазухи фомку. Жалкий облезлый домишко, подумалось ему, когда рама жалобно скрипнула и поддалась. Жалкая жизнь. Он предлагал Клэр гораздо больше, но она отказалась, а теперь уже поздно. Сэм спрятал фомку, забрался в дом и закрыл за собой окно.

* * *

В восемь часов, когда прогулка закончилась, мальчики сидели в «Весте», уплетали пиццу и менялись сладостями с учетом установленного их матерью лимита: три конфеты на человека. Бекетта, который съел батончик с карамелью и воздушным рисом, «Сникерс» и пакетик шоколадного драже, слегка подташнивало. Дети, очевидно, были сделаны из другого теста, поскольку Лиам уже поглядывал на следующую шоколадку.

– Завтра, – отрезала Клэр, к его горькому разочарованию.

Тот же ответ получил и Гарри, заикнувшийся насчет мелочи на игровые автоматы.

– Все, пора спать. – Клэр строго посмотрела на Мерфи, который молча сидел и не сводил глаз с третьей и последней на сегодня конфеты, как будто между шоколадом и карамелью была заключена вся его жизнь. – Идем, Дэдпул.

– Я вас провожу.

– Бекетт, уже несколько дней не случалось ничего… такого. Кроме того… Погоди-ка, вон там Алва и Джо, как раз собираются уходить. Вот у нас и провожатые есть. Согласен?

– Ладно.

Клэр выскочила из-за столика и побежала догонять Алву.

– Я оставил про запас червяков из мармелада, – сообщил Бекетту Мерфи.

– Червячки на черный день?

– День всегда белый, а не черный. Я съем их завтра. Давай сходим в гостиницу и поговорим с той тетей?

– Надо спросить разрешения у мамы.

– Я хочу играть! Только одна игра, и все, – заканючил Гарри.

Бекетт переключил внимание на хмурого Росомаху.

– Значит, так: если все будет нормально, на выходных обещаю вам поход в салон игровых автоматов. Наиграемся до упаду. Согласны?

– Ура! Только не в субботу – в субботу день рождения у Тайлера. В воскресенье, ладно?