Сабрина Джеффрис - Отвергнутый жених

Розалинда вздохнула. Папа´ надеялся, что его план сработает, спасет его от гнева Гриффа и обеспечит ей и ее сестрам будущее. Вместо этого он впустил к себе грифона, и теперь этот грифон ни за что не уйдет без его сокровища.

Но есть одно сокровище, которое он не получит.

– Да, этот документ ваш по праву. А я – нет.

Грифф запаниковал.

– Мы поженимся и будем жить здесь. Вместе с вашей семьей. Да, может возникнуть скандал, но о нем быстро забудут. Люди никогда не относились к вам с одобрением, но вас это не трогало. А что изменилось теперь?

Розалинда подумала об отчаянном желании Джульет не остаться старой девой и о том, как Хелена переживает из-за своей хромоты.

– Действительно, что изменилось? – с сарказмом заметила она. – В конце концов, мои сестры и без того изгои. Не могут найти мужей. Кого волнует, что о них будут перешептываться за их спиной? Мои сестры не заслуживают вашего участия, не так ли? Они дочери человека, причинившего вам зло, так с какой стати вы будете защищать их репутацию?

Грифф побагровел.

– Конечно, пойдут сплетни, и обо мне тоже. Но если мы поженимся, никто не осмелится во всеуслышание смеяться над женой нового графа Суонли, человека богатого и влиятельного. Но про себя они будут насмехаться надо мной. Я стану той сестрой, которая оказалась достаточно умна и вышла за настоящего графа, чтобы спасти семью от гибели. – Она попыталась подавить слезы. – Я стану продажной сестрой.

– Никогда больше не говорите о себе так! – взорвался Грифф. – С каких это пор вас волнует, что о вас подумают? Разве вы не говорили, что вам все равно?

– Вам наплевать на то, что случится со мной или моей семьей, до тех пор, пока это служит вашим целям. Для «Найтон-Трейдинг» вы готовы на все: на контрабанду, на оговор невинных. Какое место я, простая женщина, могу занять в вашей жизни? Нет, я не выйду за вас замуж.

Она круто повернулась и пошла прочь, едва сдерживая слезы.

Если бы она могла ненавидеть Гриффа, считать злодеем, то вышвырнула бы его из своей жизни.

Но она не могла, зная, как ужасно с ним обошлись. Грифф должен был благодарить папа´ за свой характер, поэтому она не может упрекать его в этом. Пока он и папа´ разговаривали, она стояла, охваченная ужасом, представив себе жизнь Гриффа, которого все считали бастардом. Внезапная бедность довела его до ужасных поступков. Она не могла без стыда вспомнить свои смехотворные рассуждения о морали в оленьем парке. После того как его подло предали, он делал что мог, а она выговаривала ему за это.

Слезы полились по ее щекам. Он провел свою жизнь, возвращая себе то, что всегда принадлежало ему, и все потому, что ее глупый жестокий отец разрушил жизнь Гриффа и его матери.

И все же Розалинда не могла выйти замуж за Гриффа при сложившихся обстоятельствах.

Услышав приближающиеся шаги, она обернулась и запаниковала, увидев Гриффа. Он обладал способностью каким-то образом влиять на нее, и она теряла над собой контроль. Грифф шел очень быстро, и она в тревоге заметалась. Добежать до спальни ей ни за что не удастся.

Тут взгляд ее упал на висевший на стене меч, она схватила его и подняла в тот момент, когда Грифф догнал ее.

– Не приближайтесь, слышите? Между нами все кончено! Я не выйду за вас, так что оставьте меня в покое!

– Вы действительно сумасшедшая, если думаете, что я позволю вам сейчас уйти. Вы будете моей, Розалинда.

Он шагнул к Розалинде, и она отступила на шаг, приближаясь к открытой двери кабинета папа´ за ее спиной. Прозвище Грифф как нельзя лучше подходило ему. Он обладал хищническими инстинктами грифона, и грифон был одержим стремлением сохранить свое сокровище.

Меч качнулся в ее руке.

– Я... я пущу в ход меч! – воскликнула она. – Я кастрирую вас, клянусь!

Он удивленно вскинул бровь.

– Насколько я помню, вы угрожали сделать это, если я заведу любовницу. Но я этого не сделал.

– Сделали. Вы завели любовницу задолго до того, как встретили меня, ту, которую никогда не покинете.

– О чем, черт возьми, вы говорите?

– «Найтон-Трейдинг» – ваша любовница, я не могу с ней соперничать.

Он стал крадучись приближаться к ней.

– Чего вы хотите от меня? Чтобы я забыл об интересах «Найтон-Трейдинг»? Вы этого хотите?

Она пятилась к кабинету, потому что деваться ей было некуда. Разве может она ударить его мечом?

– Мне ничего от вас не нужно. – Она лишь хотела, чтобы он отказался от той части своего плана, которая могла опозорить ее семью. Хотела, чтобы он любил ее. – Теперь нет ничего, что вы могли бы мне дать, что соблазнило бы меня выйти за вас. Вы убили мое чувство к вам.

Он схватил свечу из канделябра и продолжил приближаться к ней, заставляя пятиться в темную комнату.

– Не могу поверить, что женщина, с которой сегодня днем мы занимались любовью, отказывается выходить за меня только потому, что я добиваюсь того, что принадлежит мне по праву. – Он закрыл за собой дверь и поставил свечу в канделябр. – Вы все еще любите меня!

Страстное желание в его голосе подействовало на нее, как соль на рану. Как смеет он взывать к ее чувствам после того, как только что растоптал их?

– Вы ничего не знаете о моих чувствах, проклятый осел, – прошептала она.

Ее слова болью отозвались в его сердце.

– Теперь у вас язык не поворачивается назвать меня ублюдком, не так ли?

– Вы так и остались ублюдком! По своей сути. Он устало покачал головой:

– Это ваш отец сделал меня таким, моя милая. Но он счастлив смыть это пятно, и не понимаю, почему вы против.

– Я не возражаю против его желания сделать это. Но вы согласились на его предложение, зная, чем это грозит моей семье.

– Ваша семья тут ни при чем! – вскричал он. – Главное – это наша любовь!

– Не для меня!

– Я понимаю, почему вы злитесь. Мне не следовало скрывать от вас мою цель. Но я не сказал вам, потому что не хотел, чтобы это случилось! Не хотел, чтобы вы сделали ошибку, подумав, будто это дело между мною и вашим отцом влияет на то, что мы с вами чувствуем друг к другу!

Он шагнул к ней, но она поднесла меч к его груди.

– Н-не п-подходите, – запинаясь, пригрозила она.

– Вы проткнете меня? – Его челюсть напряглась. – Не верю! Вы не убьете своего любовника. И не кастрируете.

– Не искушайте меня! – хрипло воскликнула она и прижала кончик меча к его бедрам.

С видом мрачной решимости он обхватил рукой лезвие, сжав его с такой силой, что сдвинь она его хоть на йоту, оно насквозь прорезало бы ему руку. Розалиида замерла в ужасе.

– Опустите меч, дорогая, – сказал он. – Вы же не хотите ранить меня.

Это правда, будь он проклят!

– А что, если хочу? Что, если я хочу сделать вам так же больно, как вы сделали мне?

– Я не хотел сделать вам больно, клянусь, – с виноватым видом произнес он. – И если бы хоть на мгновение поверил, что вы больше, не любите меня и хотите причинить мне боль, уехал бы сегодня же и больше не вернулся. Но я в это не верю. Так же, как и вы.

– Потому что это не соответствует вашим планам, – прошептала Розалиида.

– Потому что это неправда. – Он отпустил лезвие меча и накрыл ладонью ее руку, сжимающую рукоять. – Пожалуйста, моя дорогая, не прогоняйте меня.

Такое явное желание сквозило в его голосе, что она не сопротивлялась ни когда он поднял меч между ними, ни когда вынул его из ее онемевших пальцев. Но когда он привлек ее в свои объятия, по ее щекам заструились слезы.

– О Господи; не плачь, моя милая, – пробормотал он, вытирая ее слезы. – Для меня пытка, когда ты плачешь.

– Тогда освободите меня от этой проклятой помолвки, – взмолилась она.

– Но я жить без тебя не могу. Ты мне нужна.

– Чтобы согревать вашу постель.

– Нет, – прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо. – И я тоже нужен тебе. И ты это знаешь.

Розалиида тоже жить без него не могла. Потому что нуждалась в нем более отчаянно, чем Он в ней. Возможно, у него нет сердца, но есть все остальные «части», и он, видимо, считал, что двух вполне достаточно. Она думала по-другому.

И все же... «Не прогоняйте меня» – эти слова эхом отозвались в ее голове, когда он покрывал ее лицо поцелуями, прикосновения его губ вызывали непреодолимое желание. Рядом с ним ее тело обретало собственную жизнь.

– Я хочу, чтобы ты была моей женой, дорогая. – Ее влажные волосы рассыпались по плечам, когда Грифф вытащил из них шпильки. – Хочу, чтобы ты была со мной и днем и ночью. Чтобы родила мне детей.

Розалинда ушам своим не поверила и округлила глаза. Он хочет от нее детей?

– Ты ведь даже не подумала об этом, верно? – Он положил руку на ее живот и медленно обвел круг. – Возможно, ты уже зачала. Для этого достаточно одного раза. Ты можешь сказать, что не хочешь от меня ребенка? – Он скользнул рукой ей под платье и стал ласкать грудь. – Ты можешь сказать, что мысль о том, чтобы кормить грудью нашего сына или дочь не доставляет тебе такое же удовольствие, как мне? Уверен, что не можешь.

Она хотела сказать, что он заблуждается, но это было бы ложью, и Розалинда предпочла промолчать.

Когда молчание затянулось, в его глазах вспыхнула ярость.

– Думаю, что нет.

– О, но, Грифф...

Он заглушил ее слова горячим страстным поцелуем, не переставая ласкать ее. Розалинда прильнула к нему и обвила его шею руками.

Когда он ласкал ее груди, они оживали, соски напрягались под его обжигающими прикосновениями. Лишь когда он стал развязывать шнурки ее платья, она нашла в себе силы оторваться от его губ.

– Все будет хорошо, Розалинда, клянусь, – прошептал он, обдав ее лицо горячим дыханием. – Дай мне шанс доказать это тебе. Вспомни, как нам было хорошо, когда мы занимались любовью.

Розалинду охватило отчаяние. Каждое мгновение сладостного желания и блаженства навсегда запечатлелось в ее памяти.

Но одних только занятий любовью недостаточно. Она знает, что Грифф никогда не полюбит ее, что главная любовь его жизни – бизнес. Розалинда в этом не сомневается и не может выйти за него замуж.

Словно прочитав ее мысли, Грифф взял в ладони ее лицо.

– Останься со мной сейчас, – прошептал он. – Позволь мне любить тебя, моя милая Розалинда. Ты нужна мне. Я хочу тебя.

Она тоже страстно хотела его, но понимала, что должна найти в себе силы расстаться с ним.

Ночью она возьмет свои скудные сбережения и отправится в Лондон.

Но сегодня, в последний раз, испытает восхитительное блаженство. Пусть он поймет, как сильно она любит его.

– Да, – прошептала она.

И упала в его объятия.

Грифф не мог поверить, что наконец-то добился ее. Хотя на этот раз это далось ему труднее, он завоевал ее навсегда.

И все же, пока они оба лихорадочно трудились над застежками своей одежды, развязывая и расстегивая, его не покидал страх. Принадлежит ли она ему не только телом, но и душой? Движет ли ею только страсть или же более глубокие чувства тоже? Страсть – мощная сила. Грифф хорошо это знал. Главное, чтобы она принадлежала ему. Со временем она простит ему все остальное. Он будет держать ее в постели до тех пор, пока она его не простит.

Он заглушил голос совести, гоня прочь мысль о том, что может потерять Розалинду. Со временем он ей все возместит. К счастью, сегодня днем он утолил свое желание и мог позволить себе не так бешено заниматься любовью. Он собирался использовать каждую минуту, чтобы распалять и удовлетворять ее желание. Она не пожалеет о своем решении. Он позаботится об этом.

Он сбросил сюртук и жилет, потом рубашку, но, потянувшись к пуговицам брюк, замер, увидев, что она стягивает с себя платье. С улыбкой, обольстительной, как у самой Евы, Розалинда позволила платью соскользнуть с ее соблазнительного тела на пол.

Его сердце остановилось. На полу возле платья лежали кружевные подвязки и белые чулки. Ни сорочки, ни нижних юбок, ни панталон. Розалинда во всей своей ослепительной красоте принадлежала ему. Он с трудом удержался, чтобы не упасть на колени.

Пока он стоял, онемев, его член отплясывал какой-то безумный танец. Кожа Розалинды порозовела, и она кивнула туда, где его пальцы замерли на пуговицах брюк:

– Итак?

– Еще нет. – Если он снимет их сейчас, все произойдет слишком быстро, а это было совсем не то, чего он хотел. – Идем со мной, дорогая.

Грифф подвел ее к дивану.

– Сядь.

Она села.

– Что вы... – Она умолкла, когда он опустился на колени и раздвинул ей ноги. – О-о!