— Ой, был у нас такой случай на объекте. Сдача. Стоит бочка с грязной водой, на последнем этаже. Заказчик орет — убирайте, технадзор орет — убирайте, и только прораб советует не трогать, вычерпывать ведрами, но кто ж его слушать будет. Пригнали чернорабочих, те пыжились-пыжились, все подняли, метр пронесли и у нее дно отвалилось, и все, что туда смывали несколько месяцев, потекло полестнице с четырнадцатого по первый этаж с журчанием, вонь стояла жуткая.

— Тебя тоже облило?

— Нет, была в это время на кровле, спускалась другим путем.

— Мораль сей истории?

— Что на стройке может случиться всякая фигня в любой момент.

— Петра, он специально его пнул.

— Имбецил, тратить на него время не стоит. А через годик-полтора он исчезнет с горизонта строительной отрасли, все объекты в залоге, притока денежных средств не предвидится.

— Можно будет приобрести кое-что из активов на хороших условиях.

— Ага. Так, а куда мы едем?

— В гостиницу. Тебе надо в душ и переодеться. И поесть тоже надо.

«А про гостиницу и не подумала».


Телефон завибрировал, Петра улыбнулась, ответила. Сегодня целый день подслушиваю чужие разговоры.

— Привет… Да… Хорошо, растет и я расту. Представляешь, на меня сегодня вылили ведро воды… Да, ты прав, если бы вылили краску было бы хуже… Что значит довела? Никого я не доводила. Случайно получилось… Конечно же, если бы меня кто-нибудь облил специально, то сразу бы тебе пожаловалась… Сейчас бы обняла тебя, и смотрела бы футбол, а не по стройкам моталась.

Петра покосилась на меня, немного виновато улыбнулась, словно извиняясь, что мне приходится слушать ее разговоры с мужем.

— Да, как всегда со мной мужчина… Мог бы и привыкнуть… Думаешь? … Разрешаешь? … А ничего что он за рулем и женат, его есть кому обнимать… Вот, вернусь, просто прилипну к тебе часа на два минимум… да сразу после забега на работу.

Некому меня обнимать, и звонить мне никто вечером не будет, чтоб спросить как прошел день, а вот жалобы можно слышать круглосуточно.

— Нужно обнять?

— Федор, я чужих мужей не обнимаю, собственный не позволяет.

— Он разрешил.

— Свободного разрешил в прокат взять на трансляцию матча, только зачем мне суррогат, дождусь уж оригинального исполнения. Доехали наконец-то. Еще регистрация, надеюсь, номер есть.

— Номер есть, мой. Там две спальни и две ванных комнаты, отдохнешь и поужинаем.

— Зачем тебе два спальни и две ванных?

— Это самый дорогой номер.

— Хм, для меня это не очевидная логика.

Так, видимо мы оба принюхались уже, а вот несчастный что с нами в лифте ехал, выбежал из кабины при первой же возможности, и не на своем этаже. Так, горячая вода, ванна, мыло, шампунь, пижама, блин, из одежды только пижама. А, и фиг бы с ним, пальто сверху, сапоги до колена и кто там будет разглядывать мелких поросят на штанах. Надо будет Женьке написать, чтоб вещи прихватила на вокзал. Чувствовала себя почти человеком, только даже в самом дорогом номере фен маломощный, придется сушиться в несколько заходов.

Так, почту с работы посмотрела, расписание проверила. И почему меня не покидает ощущения, что я что-то забыла. И вообще последнее время стала рассеянной прям с Бассейной. Так, бык получился красивым, я тоже ничего, летящая вода и хорек на туре. Осталось заштриховать и мужу отправить краткую зарисовку дня.


Петра что-то старательно разукрашивала, напевая старую ненавистную песню.

— Длинные локоны цвета пшеницы, хрупкие руки, большие ресницы. Королева, ах, королева! Королева, ах, королева!

— Ужинать пойдем?

— А можно здесь, в пижаме в ресторан не очень хочется идти.

— Все что угодно.

— Можете заказать все, что угодно.

Она продолжила разукрашивать.

— Меню смотреть не будешь?

— Практически всеядна, даже мужнии разогретые пиццы могу есть.

— Он тебе травит.

— Нет. Просто у нас полная синхронизация, мы то закупаем продукты в двойном объеме, то дружно не закупаем. Только в этом году смогли договориться, кто не ходит за продуктами.

— И кто же?

— Я. Меня можно пускать только за баловством, когда мне хочется праздника, то заезжаю и покупаю все что хочу.

— Муж мог бы и домработницу нанять.

Она удивленно на меня посмотрела, усмехнулась и вернулась к штриховке. Еду принесли быстро. Ужин проходил в легкой, молчаливой обстановке, но за последние несколько лет был действительно приятным. Ее смех стал наградой, когда под одной из крышек она обнаружила три шарика фисташкового мороженого. Вечер, когда чувствуешь себя живым, а не роботом. Петра ожившее воспоминание из далекой чужой жизни, жизни, где он был человеком, где он сделал неправильный выбор. Второй шанс? Точно не второй. Очередной? Или просто издевка — посмотри, как могло бы быть и знай, что так не будет?

Усталость брала свое, до поезда еще есть время, можно подремать. Проснулась утром, в постели, пижама была использована по назначению, как и вторая Королевская спальня. Поезд уже давно на подходе к столице, только без меня.

В кресле лежала моя одежда, платье после прачечной померкло, но было все же однотонным, а не в разводах. Привела себя в порядок, теперь можно и придумывать план эвакуации, в понедельник надо быть в Москве.

— Отдохнула?

— Ага, только поезд ушел.

— Другой есть. Завтрак?

— Да, только в общем зале.

— В лаунж-зоне.

В лаунж так в лаунж, мы уже есть хотим, а когда мы хотим есть, то нам все равно в какой зоне, главное чтоб вкусно и ждать недолго. Эх, сейчас бы сырников мужних со сметанкой. Судя по шевелению, малыш бы тоже не отказался от сырников. Лаунж зона была заполнена нашим доблестным жюри.

— На дверь налетел, — прокомментировал Игоряня свой разбитый вид.

— Или дверь на тебя, — подковырнул Монархов.

Князеныш быстро ретировался, общество Короля ему не понравилось.

— И как двери на людей бросаются в этой гостинице?

— Никак, — пробурчал Федор, — просто стоял он рядом с ней, а мне вдруг захотелось распахнуть ее пошире, чтоб прям по носу шандарахнула.

— Детский сад.

А муж, зараза, прислал фотку сырников, в отместку получил фотку сотрапезников. На уточняющий вопрос «к кому ревновать» отвечать не стала. Билеты на поезд еще были, через интернет купила быстро. Еду вечером, полно времени отомстить муженьку, будет он у меня слюной захлебываться от фоток с чак-чаком, баурсаков, талкыш калеве, кумыса, эчпочмаков и прочего съедобного.

— Так, мальчики, с вами хорошо, но меня ждет Бауманская улица.

— Только ул. Баумана, Бауманская в Москве, а в Казани Баумана.

— В общем местный Арбат меня ждет. Пока, до понедельника.

Вещи в камеру хранения на вокзале и гулять, гулять, гулять.

Обратную дорогу спала, прогулка и вкусная еда сделали свое дело, малыш был доволен, как и я, мы вместе дрыхли почти до Москвы. Квартира встретила пылью имигающим автоответчиком.

— Дочь, привет, не забудь тубус, скоро за ним приедут.

Про него-то и забыла, а самый главный вопрос, где я его забыла?


Настроение с утра уже испортили, вместо спокойного завтрака опять перечисление пунктов контракта, что должен выполнить. И она действительно думает, что я его хуже нее знаю? Что ж там есть очень хороший пункт про раздельное проживание.

Но с пансионатом надо что-то решать. Вишневский обещал встречу на сегодня, но так и не позвонил, не похоже на него. Что ж, позвоню сам. Сотовый не ответил, пришлось звонить на городской. Через ресепшен, сколько же времени отнимает выяснения кто я такой и почему решил позвонить, очередная передача трубки.

— Витольд?

— Добрый день. К сожалению, нет. Меня зовут Ландыш, я помощник господина Вишневского. Господин Вишневский попросил связаться с вами, чтобы…

— Ландыш? Ах, Ландыш… Ну-ну. И зачем вы меня разыскивали?

— Чтобы договориться о встрече.

— Мне из вас полную информацию вытягивать надо? Время, место. Не тратьте моего времени больше, чем необходимо, Ландыш.

— Сегодня в восемнадцать часов ровно в офисе господина Вишневского, устроит?

— Да. Подходит. Буду. Кофе чёрный с лимоном без сахара, остальные мои пристрастия, Ландыш, можете уточнить у Марины.

Почему сразу нельзя выдать всю необходимую информацию без лишних уточнений и вопросов?

Надо возвращаться к делам, и там слишком забросил. Только заставку на рабочем столе поменяю, бык мне больше понравился.


Так, у Женьки не забывала, она обещала посмотреть на студии, но точно помню, что оттуда с ним выбиралась. У подрядчиков его тоже не оказалось, блин, беременность явно сказывается на моих мозгах, даже близко не помню, когда последний раз держала его в руках. Папа расстроится. И вся его ностальгия сломается, он же хотел маме про тридцать пять лет знакомства красиво напомнить, а я все испортила. Надо искать, сейчас составлю список у кого была в тот день и буду системно выяснять.

Ладно, в кабинете Имперского, могла оставить, навещу, раз зовет, заодно передам шарж. Но из лап бывшего учителя без чашки чая и десятка конфет не вырвешься.

— Зря, ты все же МАРХИ бросила. Значит я Папа Карло.

Имперский восседал на троне, который на плечах несли его самые знаменитые ученики, свита из менее известных и сотни силуэтов на заднем фоне, студенты, что когда-то учились у него, но след не оставили. Но Великий Петр увлечен новой игрушкой, и не замечает свиту.

— Вам интересней они, новые ученики, чем те, что уже отучились.

— Есть такое. Но и старые меня иногда интересуют. Всегда расстраиваюсь, когда узнаю, что кто-то не смог реализоваться или сглупил. Даже же за твоего прибитыша.

— Моего кого?

— Прибитыша, ну ты его же так долбанула, что он потом нижи травы, тиши воды был. Так даже за него обидно, такую карьеру просрал, а ведь мог сейчас новый облик Европы вершить. Дурень.

— А мой муж все бросил ради меня. И не жалеет об этом.

— Молодец, он выбрал главное.

— Тогда вы противоречите сами себе, Петр Илларионович.

— Почему же деточка?

— Дурень и молодец одно и то же лицо.

— Умный дурень. Но мог бы забрать тебя в Москву.

— Мог, но сделал по-другому. Позволил мне стать самой собой, а не той, кем онхотел бы меня видеть. А на подобное мало кто способен, слишком эгоистичнанатура человеческая.

— А твоя мама не жалеет?

— Нет.

— Она могла бы стать великой, у нее был талант.

— Но она выбрала для себя главное. Также как и ваша жена, Петр Илларионович.

— Да, но я эгоист, ее картины видит только наша семья, и не хочу их делить с миром.


Так в забытых вещах в метро его тоже не было. В ресторане не забывала, вычеркиваю. Боже, неужели я успела столько обегать за один день? Нескончаемый список какой-то. Телефон, незнакомый номер, городской. О, вот, растяпа, в машине Вишневского забыла. В принципе до него всего-то пять пунктов осталось, потом Король, ну и Казанский вокзал.


Откуда такие берутся, не могу спокойно стоять в пробке, надо обязательно сигналить на всю округу.

— Петра!

— Федор?

Теперь понятно кто поднял шум.

— Садись, подвезу.

— Да мне недалеко, к Вишневскому.

— И я туда же. Садись.

Ладно, что отказываться раз по дороге. А, растяпа, теперь придется уезжать с Федором, плащ в машине остался, а машина уехала искать место парковки, высадив нас у офиса Витольда. А можно и не ждать, мне только забрать раритет и можно домой, погода хорошая, плащ завтра передаст если что.

Что ж узнаем так ли невозмутим Витольд Хладнокровный в своих владениях, как на чужих территориях. О, да тут понедельничный понедельник в разгаре, мне лучше не влезать, с моим то умением.

девушка дружелюбно поприветствовала нас. Мелкая на фоне возвышающихся первоклассниц-моделей. Неужели теперь на ресепшен стали брать живых людей, а не манекены?

— Король. Мне назначено.

— Да, конечно. Присядьте, сейчас…

Хорошая идея — присесть, с Витольдом поздороваюсь и присяду, чтоб меня чужим понедельником случайно не зашибло.

А вот это уже интересно, не так и бездушен наш Невозмутимый Вито, и всему причиной рыжее создание с цветочным именем. Задержусь на немного.

— Ты решил секретарей одеть в униформу?

— Я? Что ты Федор, не такой я зверь. У них теперь свой начальник есть. Вот и мучаются девочки. Добрый день, Петрограда. Рад вас видеть. Чем обязан визиту?

Вишневский учтиво поцеловал мою руку.

— Мы вместе, — бросил Король.

— Я за тубусом, устала сегодня, сейчас поеду домой.