– О чем? – с улыбкой спросила Кристина.

– Почему Артем выбрал именно нас. Почему мы не относимся к одному типажу, притом что выбирал нас один и тот же мужчина… И это ответ на многие вопросы, как мне кажется.

– Ты о чем? – настороженно спросила Виола.

– Ну вот сами смотрите. – Я подперла голову рукой, устроилась поудобнее. – Кристина для него олицетворение похоти. Артем искал с ней именно животный, необузданный секс. Иногда даже изощренный и жесткий, да? – Я посмотрела на Кристину.

Она слегка побледнела, а затем покраснела, но, кажется, не обиделась.

– Да, – спокойно ответила она. А Виола испуганно заморгала глазами. Потом прошептала растерянно:

– Ужас какой. Что, правда? – повернулась она к Кристине. Потом ко мне: – А ты как об этом узнала?

– Никак. Догадалась, – хладнокровно ответила я. – У меня в какой-то момент словно третий глаз открылся. Я стала замечать то, о чем раньше даже не думала.

– Ты экстрасенс?!

– Нет же! Просто перестала думать только о себе, принялась наблюдать за окружающими, – пояснила я. – Меньше эгоизма, больше эмпатии.

– Эмпатии? – повторила Виола.

– Потом погуглишь, – отмахнулась я. – Ну так вот. С Кристиной мы разобрались. Теперь ты, Виола. Как думаешь, чем ты привлекла Артема?

Виола вздохнула, отчего грудь в ее декольте сначала поднялась, затем опустилась. Виола скромно потупила взгляд.

– Ты думаешь, за красоту, в смысле, за внешнюю эффектность? – спросила я. – Нет, не только. Ты, Виола, его страсть. Эмоции и чувства. Ссоры и примирения. Шепоты и крики. Вот что он получает при общении с тобой.

Виола, видимо, сначала хотела поспорить со мной и сердито нахмурилась, потом пожала плечами и спросила насмешливо:

– Ну, а ты-то зачем Артему нужна была?

– А я, что называется, хорошая девочка. Вот Кристина сразу меня раскусила. Из таких хороших девочек обычно получаются хорошие жены, – спокойно произнесла я.

– Браво, – усмехнулась Кристина. – Похоть, страсть и… не знаю, как это одним словом назвать… Надежность? Верность? Словом, способность к крепкому браку. В тебе, Лидочка, Артем видел мать своих детей. Из нас троих можно собрать одну, абсолютно идеальную женщину. Наверное, подобных в природе не существует, вот Артем и собрал из нас подходящий комплект.

– Детей – только от Лиды? Ничего себе! – возмутилась Виола.

– Ты что, ревнуешь? – удивилась я. – И зря. Ничего нет хуже, если мужчина видит в женщине только мать своих детей. Не испытывает к ней ни страсти, ни влечения, ничего… По сути, он видит в ней только функцию. Матку. Ну да, именно матку – сосуд для выращивания детей.

Виола ошеломленно замолкла. Видимо, подобные мысли даже не приходили ей в голову. Потом она спросила меня:

– И тебе не обидно? Что тебя за функцию держали?

– А тебе – за то, что с тебя урожай эмоций собирали? А тебе – что тебя только за раскрепощенный секс приблизили? – Я повернулась сначала к Виоле, а затем и к Кристине. – Мы все равны между собой, по сути, мы – нужные, но нелюбимые.

– Какая гадость. Поняла, все поняла… – с чувством произнесла Виола и встала из-за стола. – Ладно. Спасибо вам, девочки, что поставили мне мозги на место. Как-то даже легче стало. Вот я тут оставила, официанту…

Она ушла, цокая шпильками и царственно поглядывая по сторонам.

– Ты умница, – сказала Кристина, оставшись со мной вдвоем.

– Мне не легче от этого. Горе от ума, что называется.

– А ты знаешь… я ведь замужем. И ребенок у меня есть. И он очень болен. С самого рождения. Все безнадежно. – Она заморгала, готовая расплакаться, затем все же взяла себя в руки и продолжила уже спокойно: – А мой муж… Нет, он хороший человек… Но из-за всех этих несчастий он уже полностью… выжат. Он не тот мужчина, что был прежде. Его тень. Вот поэтому у меня и появился Артем. Только для одного… Немного солнца в холодной воде! – вдруг засмеялась она.

– Солнце тут ни при чем, – мрачно, даже грубо перебила ее я. – Солнце – это радость. А отношения с Артемом были для тебя чем-то вроде наркоза. Забытья… Это разные вещи. У кого-то наркозом становится алкоголь, у кого-то – секс… У других это еда…

– Как скажешь, Лидочка, как скажешь. Спорить не стану. Ладно, прощай. Да, кстати, если Артем вдруг позвонит мне, я не буду его гнать. А что такого? Ты же сама понимаешь, как я нуждаюсь в наркозе. – Она поднялась и направилась к выходу.

Я посидела еще немного, выпила чашку чуть теплого чая и, расплатившись с официантом, тоже покинула заведение. Домой не поехала, отправилась гулять по городу. Когда я шла по Тверской, где-то неподалеку от мэрии, у меня зазвонил телефон.

Артем? Зачем? Что ему надо?

– Алло. – Тем не менее я решила ответить.

– Мне только что звонила Виола. Сумасшедшая! Пятьдесят пропущенных вызовов. Я не выдержал и ответил. А она говорит, вы недавно встречались, снова втроем собрались.

– Ага. Встречались.

– Послушай. Я люблю тебя. Я люблю только тебя, ты понимаешь?

Он произнес это таким голосом, с такой силой, что мне вдруг стало страшно. Я нажала на отбой, а затем и вовсе выключила телефон. Es ist nicht alles Gold, was glänzt [1].

Потихоньку на город опускались сумерки, воздух стал совсем холодным. Я замерзла и поехала домой.

Свернув от метро на свою улицу, я вдруг увидела знакомый, как мне показалось, силуэт. Мужчина шел мне навстречу, за его спиной горели фонари, и лицо нельзя было как следует разглядеть.

Я остановилась, прижав руки к груди.

– Лидочка…

Это был Алексей. Я не знаю, что со мной в этот момент произошло, но, видно, мое тело «соображало» быстрее моего разума. Я бросилась к Леше, и он обнял меня.

– Я звонил тебе. Ты не отвечала. Ты вся дрожишь?

– Замерзла… Боюсь опять заболеть, – прошептала я.

– Поехали ко мне. Ты же еще ни разу не была у меня…

– Поехали, – без раздумий ответила я.

Леша помог мне сесть в машину, и мы тронулись с места. Ехали долго, иногда застревая в пробках: час пик еще не закончился.

Почти всю дорогу Леша молчал, иногда поворачивал ко мне лицо и смотрел на меня внимательно и с интересом. Судя по всему, он находился в прекрасном настроении. Меня же охватило нечто вроде мандража… Когда изнутри бьет озноб.

Ленинский проспект казался бесконечным. Наконец Леша заехал в один из дворов, припарковался и помог мне выйти рядом с многоподъездным длинным домом.

– Ты один живешь?

– Да, один.

Вот и весь разговор.

Мы зашли в подъезд – любопытная консьержка уставилась на меня, поздоровалась с Лешей, а затем мы прошли к тяжелому грузовому лифту. Этаж я не запомнила. Седьмой или восьмой.

Зайдя в общий тамбур, я почуяла запах жареной картошки, такой мирный и простой. Клацнула, закрываясь за нашими спинами, железная дверь.

– Давай помогу… – Леша усадил меня на пуфик, помог снять сапоги. Обхватил ладонями мои ступни. – Ледяные. Слушай, я сейчас наберу тебе горячую ванну. И чай сделаю. Я быстро.

– Хорошо, – покорно отозвалась я.

Леша умчался, а я принялась ходить по квартире. Три комнаты, шкафы с книгами. Уютно, просторно и чисто. В углу стоял робот-пылесос.

– Ну где ты, идем, – пришел за мной Леша. Провел в ванную, раздел меня и усадил в обжигающе-теплую воду.

– Хорошо? – спросил он, стоя на коленях рядом.

– Хорошо, – ответила я.

Постепенно моя дрожь куда-то ушла.

Алексей улыбался, смотрел на меня, положив локти на бортик ванны. Странно, но мне почему-то не было стыдно. Я подумала, что Леше очень идет улыбка. Он, обычно колючий, насмешливый, улыбаясь, становился беззащитнее, что ли, нежнее.

Я достала руку из воды и прикоснулась к его щеке. Он закрыл глаза и, не глядя, поцеловал мою ладонь.

– Я искал тебя.

– Я отключила телефон.

– Я не об этом. – Он вновь принялся меня разглядывать. – Я искал тебя всегда. Долгие годы. И я теперь на все для тебя готов. Не хочу тебя потерять…

– Я ничего не прошу.

– Но я знаю, что надо сделать, чтобы ты была счастлива…

– Не надо. Просто будь собой.

Он протянул руку под воду, коснулся моего тела.

– Ты еще лучше, чем я представлял.

– Ты представлял меня голой?

– Конечно! – произнес он с такой забавной интонацией, что я не выдержала и захохотала. Потом вспомнила Кристину с Виолой и сказала:

– Я не понимаю. Все люди, вернее, все женщины одинаковые. Ну, почти одинаковые. Две руки, две ноги, все остальное практически идентично… Различаются только детали: возраст, вес, состояние кожи. А так, возьми девушек примерно одного возраста и схожей комплекции – ну какая разница, кто…

– Я понял, о чем ты. Ты хочешь спросить: почему ты? Почему я люблю тебя, а не Наташу?

– А, да, еще же Наталья… – Я горстью зачерпнула воду, та сквозь пальцы тут же просочилась каплями вниз.

– И прелести твоей секрет – разгадке жизни равносилен… Это перефразируя поэта. Значит, дело не только в тебе, но и во мне тоже. Почему я люблю тебя?

– Ты любишь меня? Ты действительно любишь?

– Очень. Очень! – Леша смотрел на меня такими удивленными, сияющими глазами, что мне стало даже немного жутко. Потому что я хотела, чтобы он меня любил, чтобы говорил все эти приятные вещи… Словно сейчас на моих глазах совершалось какое-то чудо.

Мы довольно долго болтали о каких-то пустяках, смеялись, он прикасался ко мне, и все это – каждое движение, каждое слово – уводило меня в самый центр волшебного водоворота.

Леша помог мне выбраться из ванны, закутал в большое махровое полотенце. Хотел взять на руки, но я не далась:

– Нет! Сама дойду. Это пошлость – таскать на руках… Это штамп из плохих мелодрам. Терпеть не могу.

– О, да ты эстетка!

– И я о том – ты меня совершенно не знаешь, а говоришь, что любишь. А может, бывает так: один человек влюбляется в другого, а потом, когда узнает его лучше, любовь становится все меньше и меньше…

– Бывает. А бывает и наоборот: узнаешь человека все лучше и приятно удивляешься, восхищение растет, и любовь тоже становится все больше и больше. Ты же меня ненавидела, помнишь?

Я забралась под одеяло. Леша поцеловал меня и сказал, что придет позже.

Пока я ждала его, почти заснула и забыла, где я и с кем. Пришла в себя от того, что Леша меня обнял. Он лежал рядом – свежий и влажный, немного пахнущий мылом с ароматом чайного дерева. «Это же сон, – лениво подумала я. – А во сне можно все!»

Было так приятно ни о чем не беспокоиться и делать то, что нравится. А мне определенно нравилось прикасаться к Леше и чувствовать его руки на себе. Ничего лишнего. И как-то… даже телесно легче, приятнее, чем с Артемом. Огромным, неповоротливым и массивным Артемом.

Наверное, я бы сошла с ума, если б вышла замуж за Артема. Всю жизнь ощущать рядом с собой эту каменную плоть? Не знать, о чем говорить с ним, не смеяться без причины, не представлять даже, что он чувствует, как вести себя с ним, не подозревать, что ему нравится, что нет… Конечно, можно поговорить с человеком. И договориться о многом, в том числе и вот о таких интимных моментах – как тебе приятнее и как ему. И после уже действовать по заданной схеме. Но смысл? Если программы уже заранее не совпадают… Я где-то читала о проведенном на эту тему исследовании, о том, что полностью подстроиться друг под друга и получать при этом удовольствие сразу обоим невозможно… Доволен будет лишь кто-то один. Потому что человеческие возможности – не кнопки на стиральной машине: быстрая стирка, долгая, прополоскать. У человека таких настроек нет, если уж и сравнивать с техникой, то в человеке она, что называется, заводская. Заложенная изначально. И ничего кардинально не изменить, не подкрутить и не настроить.

А вот с Лешей с самого начала все было так, как надо. Нежное начало, томительное продолжение и бурный финал, от которого у меня даже слезы на глазах выступили. Мы и заснули одновременно, обнявшись.

Утром я проснулась от запаха кофе.

– Лида, проснись. Я ухожу. Тут завтрак на кухне, – раздался знакомый голос.

Я открыла глаза и села в постели. Вспомнила. Удивленно улыбнулась.

В комнату вошел Лешик, уже полностью одетый:

– Мне надо бежать.

– Ты куда? – пробормотала я.

– Вечером приду, расскажу. Ты оставайся. Если все же захочешь выйти – просто захлопни дверь. – Он крепко поцеловал меня. Затем обернулся на пороге, посмотрел на меня серьезно и сказал: – Я люблю тебя, Лидочка. Пока…

Клацнула дверь в глубине квартиры.

Я встала и, завернувшись в простыню, подошла к зеркалу. Придерживая простыню у груди, я принялась пристально разглядывать себя. Повернулась одной стороной лица, затем другой.

Это я. И, кажется, неплохо выгляжу. Красивая. В меня можно влюбиться, зеркало не врет.

Я услышала, как где-то зазвонил мой мобильный. Нашла его в прихожей, в кармане своей куртки. Борис Львович – высветилось на экране. Меня искал мой начальник. Я положила продолжающий заливаться трелью телефон обратно в карман куртки и попятилась назад.