Лариса Бортникова - Пари

— Красавица ты моя, — запричитала бабуля. — Такую красавицу надо в дворцах выставлять. На «педерастах» (это она «пьедестал» хотела сказать). Только вот юбчонку бы подлиннее (в каждой бочке меда…)

Я тщательно пересчитала купюры, сложила их в белую сумочку, прилагаемую к костюму и выплыла на улицу. Решив, что ехать на метро в таком виде было бы просто непристойно, а на «Москвиче» непрезентабельно я занялась выборочным автостопом, пропуская недостаточно на мой взгляд роскошные машины. Я ждала и ждала белого мерседеса или хотя бы чего-нибудь белого, но как назло мимо ехали отечественные пыльные тарахтелки выпуска прошлого десятилетия. Я уж было решила тормознуть запорожец, как из-за угла появилась она. Белая-белая, большая-большая и наверное дорогая-дорогая штуковина на колесах. Я просто выпрыгнула на дорогу и штуковина остановилась…

— Куда Вам, дэвушка? — обращение «дэвушка» и усы водителя мне не понравились, но само средство передвижения!

— В цэнтр! Пэжалста! Я утонула в мягком сиденьи и штуковина на колесах плавно тронулась с места. Через полминуты усатый водитель включил СD-плейер и салон заполнила романтическая музыка.

— Дэвушка, Вы актриса? Я Вас где то видел, — начал приставать усатый.

— Я примадонна. И зовут меня Мерилин Монро. Вы видели меня в кино и я секс-символ Америки.

— Сэкс — очень хороший вещь, — усатый не успокаивался.

— Правда? Наверно. Вам лучше знать. Здесь налево, — мы почти проехали поворот.

— Хочешь вечером в рэсторан? — усатый масляно глядел на мои колени.

— Хочу. Но я боюсь Вас. Очень. Поэтому не пойду. Направо, — я одарила его взглядом испуганной газели и он затрепетал.

— Не бойся, дэвушка. Можешь прийти не одна, а с подругой, или с подругами. Я все оплачу. Ты мне очень понравилась, дэвушка. Ты очень сэксуальный.

— Вы мне тоже нравитесь, мужчина с усами. Вы тоже сексуальный! А можно я приду с подругами и друзьями? — Похоже у меня появлялся шанс в последний раз немного пошалить.

— Конешно, дэвушка. Веди кого хочешь, — обрадовался усатик.

— Тогда сегодня в девять у Максима. Знаете где?

— Обижаешь, дэвушка. Я там каждый день кушаю шашлик.

— Договорились. Все, мы уже приехали. Надеюсь, Вы не будете просить денег за проезд. — Я сделала усатику ручкой и вышла из машины, нет сначала вышли мои ноги, а затем я сама. Усатик послал мне смачный воздушный поцелуй и пробасив «до вечера» умчался в даль. Осмотревшись, я обнаружила, что мой приезд был замечен. Коллеги в полном, как и предполагалось, составе прилепились к окну столовой. Я поднялась на крыльцо. В дверях стояла Серафима и шофер Федя, вдоль коридора выстроился прочий персонал. Войдя в столовую я была приятно поражена. На всех столах стояли цветы, а при моем появлении разразились аплодисменты. Я вдруг ощутила себя настоящей дивой.

Народ расселся по местам. Шум потихоньку стих и тридцать пар глаз уставились на меня. Слово взял Митрич. Он потряс в воздухе протоколом и произнес:

— Дамы и господа. Все вы, прекрасно осведомлены о происходящем. Но все же позвольте напомнить, что ровно полтора месяца назад Лариса — он показал на меня и я сделала изящный реверанс — заключила пари, что наш непосредственный босс, Андрей Николаевич, к сожалению на данный момент здесь отсутствующий, сегодня при всех в данном помещении сделает ей предложение руки и сердца. С нашей стороны сумма пари равнялась сорока тысячам долларов — он поднял в воздух пухлый конверт, и у меня на глазах выступили невольные слезы, ведь этот конверт мог быть моим. Лариса же поставила на кон ужин в ресторане Максим на сумму пять тысяч долларов, — с этим он многозначительно зыркнул в мою сторону, и я тоже поболтала над головой беленькой сумочкой.

— Через десять минут выходит срок действия протокола. И, соответственно либо Лариса получает свои честно заработанные деньги, либо мы сегодня ужинаем на халяву…

Завершив таким образом речь он грузно плюхнулся на стул и уставился на циферблат часов. Население в тревожном молчании отсчитывало финальные минуты. Очередь была за мной.

Я постучала ложечкой по стакану, чтобы все обратили внимание на меня. Население вздрогнуло. Оправив белые шелка, я выступила в свет рампы.

— Дамы и господа. Как и сказал Митрич, осталось десять минут. Но… — в это «но» я вложила кучу смысла. — Но не стоит ждать… — я посчитала уместным вставить долгую паузу, а затем полностью овладев вниманием аудитории продолжила. — Здесь перед вами я, увы, признаюсь в полном проигрыше. — Раздались приглушенные всхлипы и сдавленные вскрики. Я обвела глазами зал. — Да. Еще вчера до последнего момента я верила в свою счастливую звезду, но ошибалась. Вы были правы тогда, полтора месяца назад. Такая как я не может иметь ничего общего с Андреем Николаевичем, — я взмахнула ресницами, чтобы они поняли что это у Андрея Николаевича нет шансов со мной что либо иметь. — Вы были правы. И напрасны были все попытки доказать себе и вам обратное. Не буду вдаваться в объяснения и детали, скажу только одно: вы победили и я с удовольствием приглашаю вас всех сегодня в девять на ужин. Вечерние туалеты и смокинги не обязательны.

Я села. Ребята молчали, не поднимая на меня глаз. Первым оправился Митрич.

— Ну раз так, то разбирайте свои паи. Да, я сегодня к сожалению не смогу к вам присоединиться. У меня дела.

— А у меня встреча с любимым. Я тоже пас. — Лошадка Пржевальского терла подозрительно красные глаза. Наташи хором промолвили:

— А мы идем на шейпинг, обойдетесь без нас. Я не понимала, что происходит. Тетя Тамара-уборщица пожаловалась на маленьких детей (самому маленькому было семнадцать), мол не с кем оставить. Серафима заявила, что у нее диета и ей после шести есть не полагается. Юленька мотивировала свой отказ строгой мамой, а Светлана Денисовна продемонстрировала годовой отчет, который за ночь надо было закончить. В конце концов у всех оказались какие-то дела и свободным остался один Серега, который тут же по рыцарски предложил оплатить ужин на двоих.

— Вы что с катушек съехали? Думаете я вам поверю? — я по-настоящему разозлилась. — Если бы я выиграла пари, думаете я бы отказалась от денег? Ну-ка не изображайте мне здесь филантропию. Тоже мне Красный крест и Полумесяц. Жду вас всех в девять у входа, или совершу какую-нибудь мерзость. Возьму и пожертвую пять тысяч долларов на строительство памятника вашему неоценимому Андрею Николаевичу.

— Кто это сплетничает за моей спиной? — раздалось у двери. Все тридцать с лишним голов моментально повернулись. Андрей с вымученной улыбкой входил в столовую. — Я не опоздал?

— Куда? — Митрич проглотил подступивший к горлу комок. Андрей подошел ко мне и быстро поцеловал в губы. Я даже и не сообразила ничего ответить, просто оторопело уставилась на него.

— Лариса, — Андрей прижал меня к себе и я, почувствовав его теплую руку, вздрогнула. — Ты просила меня сообщить всем друзьям о нашем решении заключить законный брак и пригласить их на свадебную церемонию. По твоей просьбе, да и по собственному почину, я хочу это сейчас сделать. Я хочу также сказать, что я невыразимо счастлив, что ты ответила согласием на мое предложение. Я действительно счастлив, что нашел свою единственную любовь и думаю, все вы со мной согласитесь и разделите нашу радость.

Не знаю, что они там разделяли, но их можно было запросто выносить по очереди вперед ногами. Меня, между делом, в общем составе тоже. И все же я не ошибалась. Андрей был из породы верных шотландских сеттеров. Я была ему чертовски благодарна, и даже накопившаяся обида не могла испортить этой благодарности. В конце концов я всегда знала, что я для него пустое место и ничего серьезного между нами получиться не может. Андрей еще раз поцеловал меня в губы. Прошептал на ухо: «Ну как, все прошло хорошо? Я не испортил твоего бенефиса?» — Я пожала его руку.

— Спасибо, Андрей. Четко вызубрил и прекрасно сыграл.

Народ начал слегка пошумливать, отходя от временного окаменения.

— А откуда ты это списала? — также тихо спросил Андрей.

— А, не помню точно. Дословно содрала с одного из любовных романов, по-моему вполне недурственно, — я пожала плечами.

— Поздравляю от всей души! — вдруг надрывно закричала Серафима и неожиданно все начали громко скандировать как в начальной школе. «Поздравляем, поздравляем, поздравляем». Мы с Андреем замерли в позе марципановых жениха и невесты, натянуто улыбаясь. Я оглядела столовую и тут увидела ее. Анжелика стояла возле окна и кивала мне с покровительственной улыбкой. Так значит вот откуда этот Андреев великодушный жест, значит все-таки всемогущая Анжелика уговорила его помочь мне избавиться от позора. Представляю, КАК и ГДЕ она его уговаривала. Ну нет! Не надо мне ТАКИХ подарочков.

— Вранье! Все вранье! Да заткнитесь вы! — заорала я. Они испуганно проглотили очередное «ПОЗДРАВЛЯЮ». Снова воцарилась тишина. — Все вранье. Слушайте же. Мы с Андреем Николаевичем еще с самого начала договорились разыграть вас и поделить деньги между собой. Все это рассчитанный на выигрыш блеф, и походы на ужин, и наши совместные прогулки, и мой переезд к Андрею Николаевичу, и предложение о замужестве. Так или не так? Ну говорите же! — я потрясла Андрея за плечи. Ну! Не молчите! Требуется лишь немного порядочности.

— Да. Так, — неслышно одними губами промолвил он.

— Видите! Вы честно выиграли пари. И если сегодня вас не будет в Максиме я до смерти обижусь. Вы, Андрей Николаевич, тоже приходите. И Вы, Анжелика. Жду. И никаких возражений!

Я прошла мимо Анжелики к выходу. Вышла на улицу, вдохнула чистый воздух и, весело напевая, направилась к метро. Все, все, все наконец-то закончилось. Ужин в Максиме? Ерунда. Мне это даже доставит удовольствие.

(Без описаний природы.)

У Континенталя толпились люди. Я пришла чуть раньше, чтобы найти заказанный стол и встретить гостей как полагается хозяйке бала. Длинное серебристо-черное шифоновое платье, как вы уже догадались, из гардероба все того же Женюлика, делало меня похожей на красивую женщину, а осунувшаяся от переживаний физиономия приобрела неожиданную аристократическую бледность. Бабуля выудила из сундука какие-то блестящие камушки похожие на бриллианты и с печалью в глазах (видите ли она намеревалась подарить их мне на свадьбу — мечтательница) нацепила их мне на уши и на запястья. В общем и целом я себе сегодня вечером нравилась, а это означало, что и другим тоже. Я искоса бросала взгляды на зеркальные стены холла, что бы еще и еще убедиться в своей неотразимости.

— Дэвушка. Добрый вечер, — усатый прямо-таки напрыгнул на меня и, обдав запахом приторных духов, завалил комплиментами.

— Вечер, вечер. Я тут заказала небольшой столик для нашей компании, так, несколько близких друзей, чтобы нам не было скучно.

— Конэшно, — усатый последовал за мной и остановился в шоке, обозревая «столик» на тридцать пять человек. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но появившиеся гости пресекли эту попытку. Они пришли все как один: Митрич, Наташки, Ленка, Юленька, Серега, финансовый отдел, возглавляемый Светланой Денисовной, Анечка и вся прочая бухгалтерия, Федя с коллегами и Серафима с тетей Тамарой. Они шумели, смеялись и болтали. Они были веселы и непринужденны, и они были рады меня видеть. И я, кстати, тоже. Мне они показались такими родными-родными, такими хорошими, что у меня даже подступил комок к горлу. Ребята расселись. Кто-то подергал меня за руку.

— Да? — обернулась я.

— Дэвушка, что будэм заказывать? — надо же, а я-то была уверена, что он давным-давно смылся.

— Я пошутила, мужчина с усами. Это небольшая вечеринка, за которую буду платить я. Присоединяйтесь и не волнуйтесь за Ваш кошелек.

— Я совсэм не волнуюсь, дэвушка. Кстати меня зовут Абдулла, я — арабский шейх. Так что будэм заказывать?

— Та-ак, значит шейх. Настоящий!? Тогда давайте-ка я представлю Вас друзьям, — перебила я его.

— Господа, — постаралась я перекричать шум, — это Абдулла, он шейх и мой хороший друг. — Я усадила усатика на кресло возле себя. Начинался мой королевский ужин.

И был ужин, и были креветки и устрицы, и всякая прочая морская живность, и молочные поросята, и барашки с седлами и без, было много вина, шампанского и смеха, и шуток. Шейх оказался на удивление веселым парнем и забавлял компанию арабскими анекдотами. Серега соревновался с ним в остроумии, пытаясь обратить на себя мое внимание. Мне было легко, свободно и весело и совсем не жалко пяти тысяч долларов. Только однажды, когда кто-то, кажется все та же Ольга Шпитко ляпнула: «А где же Андрей Николаевич, чего это он не пришел?», совсем крошечный спазм сжал мое сердце. Но тут на нее все зашикали и она, стушевавшись, покраснела. Потом было еще шампанское и даже коньяк, который я никогда не любила. Серега прорвался ко мне и отодвинув Абдуллу спросил: