— Хорошо, что ты приехала, — сказал он и присел рядом со мной, на корточки, плечом к плечу.

Бросила быстрый изучающий взгляд на Яна — усердно гипнотизирует воду. Видать тоже нервишки шалят. Небось, сильно его в жизни припекло, коли жить в деревню приехал. В старой хибаре, где нет элементарных удобств. Да еще после пентхаусов и загородных резиденций.

— Да неужели? По-моему вы тут и без меня неплохо справляетесь, — съязвила я.

— Плохо мы без тебя справляемся, — серьезно ответил Ян. — Возвращайся.

Ну, вот опять двадцать пять! Стерва внутри недовольно заворочалась и выдала:

— В «Статус» или в твою постель?

Ян повернул голову, и наши взгляды пересеклись на несколько мгновений. В холодных голубых глазах блондина не было ни злости, ни обиды. Даже обычного равнодушия и надменности там не было. В них плясали наглые чертики-смешинки, совершенно невообразимым образом меняя образ господина немца практически до неузнаваемости.

— Нет, Жень, — с мягкой улыбкой произнес он. — Возвращайся просто к нам… на работу. Зарплату большую не обещаю. Туго сейчас со средствами. Зато поле деятельности хм… — он замялся, не зная как лучше подобрать слова, — грандиозное.

— В одну реку нельзя войти дважды, — философски изрекла я. — Ян, скажи честно — зачем ты приехал?

— Жить.

Я тупо посмотрела на него, пытаясь найти скрытый смысл этого простого слова.

— В смысле «жить»? Как это?

— Просто, Женя. Жить нужно там, где тебе комфортно. Мне, как оказалось, хорошо здесь.

Или я чего-то не догоняю. Или у Яна крыша малость продырявилась. Может он головой повредился, когда в речку падал, после моего незабываемого хука справа?

Видимо моя физиономия была слишком красноречива и сдала с потрохами все мысли.

— Нет, я не сошел с ума, — усмехнулся блондинчик. — Видишь ли, я много переосмыслил за последнее время и решил не тратить годы впустую, а изменить жизнь к лучшему.

У меня вырвался ехидный смешок.

— Угу. Как же. Еще скажи, что с женой развелся.

— Пока нет. Процесс это не быстрый и сложный.

Мне вот сейчас кажется или у меня что-то со слухом? Может это я слегка того…

— А как же компания? — сипло выдавила я.

— Ты еще не поняла?

Я покачала головой. Немец тяжко вздохнул и ошарашил признанием:

— Жень, я там больше не работаю.

Тут до меня начал доходить смысл все происходящего. Я вскочила на ноги и поспешила к дому. Наверняка все уже пообедали. Пора браться за лопаты.

Ян невозмутимо двинулся следом за мной.

Идем, молчим. И только на подходе к задней калитке я резко оборачиваюсь и говорю:

— Конечно, можно предположить, что после нашего незабываемого путешествия с Василичем, ты весь мозг пропил и решил обосноваться в России, но почему здесь? И самое главное, почему у моих дедов? Ты же знал, что я все равно буду сюда приезжать?

Петерман грустно улыбнулся и признался:

— Стыдно сказать, но после покупки твоих полуразвалившихся коровников, я остался практически нищим.

Глядя на мое растерянное лицо, блондинчик с самым серьезным видом добавил:

— Знаешь, я никогда не думал, что кучи навоза могут стоить целое состояние.

С картошкой мы управились на удивление быстро. Хотя чему я удивляюсь? Такой-то толпой. Один Гена чего только стоит. Сразу видно, что сам вырос в деревне. Орудует лопатой не хуже любого узбека на стройке.

Монотонное выбирание клубней из земли, как и любая другая работа, успокоила меня. Позволила не торопясь все обдумать и сделать определенные выводы. И не важно, что новости славившиеся, как снег на голову, отправили в недолгий психологический нокаут. Важно, что жизнь-то похоже налаживается. И все благодаря самому непредсказуемому из всех людей, которых я знаю.

Кстати о нем. Работает себе наравне со всеми и вид у него довольный-довольный. Словно из земли выгребает не картошку, а по драгоценные камни. Вот что с людьми делает тоска зеленая.

Сдается мне, совсем Яна супруга запилила, коль он от нее в Россию удрал. Иных причин и не может быть. Другим пусть рассказывает про внезапное озарение и прочую чушь. Ни один нормальный мужик не дернется с насиженного места, пока совсем не прижмет. Они слишком ленивы для этого.

— Так, заканчивайте и умываться, — скомандовала баб Валя. — Женя пошли, поможешь мне.

Я послушно поспешила за старушкой, накрывать на стол.

— Ну что? Поговорили? — накинулась с расспросами на меня она сразу же, как только захлопнулась дверь веранды.

— Угу, — промычала в ответ и залпом осушила кружку с холодным компотом.

— И?

Я помыла руки в тазике с чистой водой, ополоснула лицо. Б-р-р освежает.

— Предложил вернуться.

Глаза у баб Вали заблестели, а сморщенные губы растянулись в улыбке.

— Я так и знала, что Яшик из-за тебя приехал, — она даже захлопала в ладоши и тут же грозно добавила. — Ох, Женька смотри еще одного жениха не упусти, а то Васю уже прохлопала.

Вот, как ей объяснить, что не за мной Петерман вернулся.

— Баб Валь, да мы с ним толком-то и не знаем друг друга. Кокой жених? — почти простонала я.

Но старушка показала мне кулак и выдала:

— Ты не спорь, а иди лучше причеши косы. А то ходишь лахудрой.

Тут же запустила руки в нечесаные лохмы и достала с макушки жухлый листик. М-да. Спорить не стала и поплелась за косметичкой. На пороге обернулась и спросила:

— Баб Валь, а с чего вы решили, что Ян за мной приехал?

Она сдавленно усмехнулась, от чего звук стал похож на кряканье.

— Все-то ты знаешь. Всем помогаешь, но дальше всего носа не видишь.

Она сделала три шага по направлению к окну и отодвинула шторку.

— Иди, глянь-ка, чего он тут удумал.

Псмотрела ей через плечо и обомлела. Впритык к веранде был залит свеженький фундамент. И как я его не заметила, когда подъезжала к дому?

— А здесь котел повесили, — похвалилась она и открыла дверь кладовой.

И вправду там весел новенький газовый котел. И газ уже подвели. Когда только успели?

— Как приехал, сразу решил ванную пристроить. Переживает, как же Женечка будет тут зимой жить и без горячей воды.

— Это он о себе переживает, — буркнула я.

Баб Валя весело покачала головой и поманила рукой на улицу. Чую, сюрпризы сегодня никогда не закончатся. Все это уже начинает порядком раздражать.

— Что там еще?

— Пошли-пошли, — поманила рукой женщина.

Мне осталось только мученически простонать и поплестись следом.

— Наша Зинка давно хотела с детьми разъехаться. Да только кто на ее халупу позарится. А сноха ей всю плешь проела. Все соки попила. Жили как кошка с собакой. От того и сын не в почете ходил.

Хотела спросить причем тут соседка Зинка со своей халупой, но не успела. Баб Валя по-хозяйски толкнула соседскую калитку и как заорет на все улицу:

— Рафик!!!

В следующую секунду, раздался звон, затем скрежет метала, чей-то вопль и отборный русский мат. А еще через несколько мгновений из-за угла старенького домика выскочило два заспанных, лохматых гастарбайтера в робах. У одного в руках была совковая лопата, у другого ведро. Видимо, что успели спросонья схватить, для создания бурной деятельности. Прямо Равшан и Джамшут собственной персоной.

Баба Валя мазнула недовольным взглядом по этой сладкой парочке и, уперев руки в бока, приняла воинственную позу.

— Опять спите, лодыри! Почему калитка не заперта. Заходи кто хочешь! Бери что хочешь!

Судя по круглым, как блюдца глазам им ее запирать и в голову не приходило.

— Инструмент-то казенный! — напирала старушка. — Пропадет, как рассчитываться будете? А?! Быстренько отправлю вас в родной Узбекистан без зарплаты!

Видать дома без денег их ждет настоящее харакири по-узбекски. Потому, что они в два голоса, перебивая друг друга, кто как может, стали заверять «начальницу», что не виноваты они. И так быстро они говорили, что ничего было непонятно. Баб Валя раздраженно похлопала себя по бедру и резко скомандовала:

— Хватит! Давайте, показывайте, чего наработали. Поглядим, за что я вас музурбеков кормлю.

Узбеки мысленно попрощались с баб Валиными харчами. Пустили скорбную слезу по щам, жареной картошечке и дружно поплелись с убитым видом вглубь двора.

Баб Валя жестом поманила меня идти с ними. Я же с любопытством вертела головой. Уже было ясно, что узбеки тут что-то строят. Вон и стройматериалы у них имеются.

— Жорик — Зинкин сын еще лет пять назад дом новый строить собирался, — рассказывала баб Валя пока мы шли. — Но как-то не заладилось. То ли денег не хватало, то ли руки не из того места выросли. Залил он фундамент и бросил.

Мы обогнули старый дом соседки, и за зарослями малины и крыжовника показался тот самый фундамент, только уже с выложенными наполовину стенами из желтенького облицовочного кирпича.

Пока я рассматривала строение, баб Валя торжественно выдала:

— Вот Яшик и прикупил у Зинки ее развалюху. А на фундаменте дом себе решил строить.

Сказала и поглядывает на меня выжидающе. А я что? Смотрю на все это великолепие и как-то стремно становиться. М-да. Серьезно немец подошел к смене дислокации. Я бы даже сказала фундаментально.

— Понятно, — сухо выдавила я и поплелась назад.

Баба Валя поспешила за мной.

— Женя? Ты чего?

Я поежилась, сунула руки в карманы.

— Устала. Слишком… много навалилось. Пойду, наверное, прилягу ненадолго.

Узбеки, жутко обрадованные нашим поспешным уходом, трусцой поскакали к калитке. Один даже галантно ее открыл, провожая нас с вежливым оскалом.

— Завтра приду и проверю, работнички… — грозно предупредила баб Валя напоследок.

Думаете мне дали поспать? Как бы ни так. Только я с тихим стоном блаженства пристроилась на диване в обнимку с подушкой, прикрыла глаза и сознание начало уплывать в заоблачные дали, кто-то начал очень настойчиво трясти мое плечо. Замутненный разум, сразу определил сего индивида как смертника и с трудом приказал векам разлепиться. Не смертник… Смертница.

— Женька, проснись, — с паникой в голосе почему-то прошептала Елена Васильевна. — Проснись, мать твою за ногу.

— Маму попрошу не трогать, — сонно пробурчала я и отвернулась к стенке.

Но от подруги оказалось не так просто отделаться.

— Проснись, говорю тебе!

— Ну, что? Пожар, наводнение, землетрясение. Разбудишь, когда закончится.

— Нет! — жарко выдохнула Лена. — Мне Андрей предложение сделал!

Пришлось повернуться и заставить себя сфокусировать взгляд на лице девушки. Она тут же ткнула мне в нос руку, на котором красовалось колечко.

— Вот! Смотри, какое красивое.

Я тяжко вздохнула и села.

— Блин, Ленка. Я думала, что, по меньшей мере, кто-то умер.

Подруга надула пухлые губки. Я хмыкнула и перехватила ее ладонь.

— Красивое. Хороший у Андрюхи вкус. Повезло тебе с мужем. Совет вам да любовь, — от всей души пожелала я и стала пристраиваться поудобнее, что бы продолжить то от чего меня так бессовестно оторвали.

И ведь почти даже глаза прикрыла, как Лена начала, как-то шумно вздыхать и охать.

— Ну, чего случилось? — нехотя спросила я и стала наблюдать за ней сквозь партизанский прищур.

— А я не знаю выходить за него или нет, — простонала девушка и прижала рука с кольцом к груди.

Так. Дело ясное, что дело темное. У меня иногда возникает ощущение, что я психологом работаю. Пора за свои консультации деньги брать. Глядишь квартиру себе побольше куплю. Осталось только найти того, кто мне самой мозги вправит. Но это уже совсем из другой оперы…

— Ты его любишь? — строго спрашиваю я.

Кивок головы.

— Он тебя?

Чуть слышный ответ:

— Наверное.

— Тогда в чем проблема? — искренне недоумеваю я.

Лена потупила глазки и шмыгнула носом.

— Страшно, Жень. Я ведь была уже замужем. И встречаемся мы всего пару месяцев.

— А давай вы повстречаетесь еще лет двадцать и потом поженитесь. К пенсии. Самое оно, — съехидничала я. — Зато какая романтичная свадьба будет м-м-м…

Ленка смотрела на меня, смотрела и прыснула от смеха.

— Умеешь ты расписать перспективы в красках.

— Всегда к вашим услугам, — улыбнулась я в ответ. — Так что давай соглашайся. Не хочу на вашей свадьбе песком старушечьим трясти.

— Спасибо, Жень.

Подруга уже собралась уходить, как остановилась в дверях и как-то по-новому на меня посмотрела.

— А ты Жень?

Непонимающе хлопнула глазами.

— А что я?

— Ты уже решила, останешься или нет? Мне Ян все рассказал.