Внимание!


Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.


Мэри Калмз


Паутина жизни


(серия «Маршалы», книга третья)























Переводчики: Olivia Bedenik, Анастасия Цветочкина, Анастасия Сушкова, Татьяна Шишова, Даша Чудесатая, Саша Иванова, Алёна Мазитова, Анастасия Кошачкова

Редакторы: Нати Румата, Анна Бродова, Sarah Vali, Ekaterina Kamila, Ксения Солнцева, Татьяна Комар, Дарья Подшибякина, Евгения Белозерова

Корректор Ася Климанова

Русификация обложки Настёна Гунина


Перевод выполнен в 2020 году для группы https://vk.com/beautiful_translation


АННОТАЦИЯ


Миро Джонс живет полной жизнью: его работа заместителем маршала США захватывает и приносит удовлетворение; у него великолепный дом в пригороде Чикаго, любимая приемная семья и, самое главное, мужчина, который пленил его сердце, Ян Дойл. Проблема в том, что Ян не просто его напарник по работе — он солдат до мозга костей. Это обязательство отрывает его от Миро, часто и неожиданно, что бросает тень на все, о чем Миро мог только мечтать.

Без Яна работа уже не та. Дом тоже не тот, и Миро приходится сталкиваться со своими страхами в одиночку… Как держать себя в руках в офисе, как пережить надвигающиеся угрозы из прошлого и, что хуже всего, как продолжать жить без постоянного присутствия Яна рядом? Жизнь завязывается в узлы, но что, если для того, чтобы их распутать требуется нечто более постоянное? Жизнь Миро напоминает паутину, беспорядочное переплетение нитей. Что это будет означать для них с Яном? Миро застрял между плохим вариантом и… ужасным вариантом, и иногда единственный способ выбраться из такой паутины — это крепко держаться за свою спасательную нить и тянуть за нее.


ГЛАВА 1


ЕСЛИ Я ВЫЖИВУ, то сделаю все возможное, чтобы меня больше никогда не одалживали Управлению по борьбе с наркотиками.

Будь это обычным заданием, я бы сейчас мчался за своим напарником, Яном Дойлом, который как сумасшедший гнался бы за нашим подозреваемым. Но на этот раз я рьяно преследовал полицейского, встреченного всего неделю назад, который в нескольких футах передо мной огибал углы зданий, несясь вслед за убегающим агентом УБН. Если мы не схватим того прежде, чем он где-нибудь забаррикадируется, то мы с копом, скорее всего, будем покойниками. Неизвестно, насколько тот нечист на руку, и кто еще из членов его команды успел запятнать значок.

Я изначально ненавидел этих мудацких примадонн из УБН, и обычно это не доставляло особых проблем, но мой босс, главный заместитель маршала США Сэм Кейдж, находился в отпуске, а чмо, замещающее его, игнорировало золотое правило Кейджа о межведомственном обмене. Собственно, если только мы, маршалы, не руководили операцией, его команда не участвовала в такого рода играх. Впервые правило вступило в силу после того, как меня чуть не убили во время облавы, устроенной бюро. Без понятия, как ему это сошло с рук, но слово Кейджа — закон, и он не хотел, чтобы кто-либо из нас подвергался опасности со стороны членов команды, с которой мы работали. Оговорка «Никакого обмена» была железной.

Проблема заключалась в том, что Филлип «Зови меня Фил, дружище» Талл был всецело поглощен влажными снами о похвалах мэра и связях с общественностью. А поскольку самые громкие дела касались наркотиков… он почти мгновенно одолжил нас. Я оказался единственным, кому пришлось лететь на Западное побережье; все остальные получили назначение гораздо ближе к дому.

— Охереть как ненавижу Висконсин, — проворчал Беккер, хватая со стола шоколадный батончик и направляясь вместе с Чингом в Грин-Бей.

— По крайней мере, ты не едешь в Мэн! — крикнул Райан, а Дорси скорчил гримасу в знак солидарности, когда они вместе уходили.

Я был единственным, кто поехал в одиночку, потому что Ян, мой напарник-дефис-любовник-дефис-лучший друг и, вероятно, жених — трудно сказать, как он относился к этому слову, — находился на миссии вместе с остальной частью своей спецназовской команды, а не бежал изо всех сил рядом. Если я умру на этом задании, Филипп «Зови меня Фил, дружище» Талл, который изображал пальцами пистолеты всякий раз, когда говорил эту фразу, будет скормлен нашей собаке, начиная прямо с яиц. Никто не захотел бы связываться с Яном Дойлом, особенно когда дело касалось меня. Он был, мягко говоря, собственником.


СИТУАЦИЯ ВЫШЛА ЗАБАВНАЯ, правда. Меня одолжили УБН, чтобы помочь им, однако операция вдруг неожиданно изменилась, когда парень с жестким взглядом голубых глаз и еще более жестким, но красивым лицом вошел в бар Broken Record на Женева-авеню, где я после рабочего дня перекусывал омарами мак-н-сыр. Я часто засиживался допоздна, пока Яна не было рядом, потому что в его отсутствие мне не спалось. Я мог бы принять что-нибудь, но то была скользкая дорожка, по которой не хотелось в конце концов скатиться. Так вот, я сидел там, а коп подошел ко мне ближе — судя по походке, был он явно при исполнении — и уселся рядом со мной. Я уже приготовился завести светскую беседу, чтобы поприветствовать товарища по оружию, но тут он взял вилку, лежавшую перед ним на столе, и набил себе полный рот моей еды.

Я вздернул подбородок и посмотрел на него, а он произнес волшебные слова с полным ртом сырного добра.

— Элай Кон говорит, что я могу тебе доверять.

Поскольку упомянутый парень являлся моим коллегой в Чикаго, который перевелся к нам из Сан-Франциско и которому я доверял свою жизнь, я ждал, что еще скажет незнакомец. Использовать имя Кона для переговоров было умно. Очень весомый для меня аргумент. Следовало его выслушать.

— Я слушаю.

— Старший инспектор Кейн Морган, полиция Сан-Франциско. — Он показал мне золотой значок, несколько поношенный за свою жизнь, но Морган выглядел как парень, который с гордостью носит эти вмятины и царапины.

Не было нужды показывать свой значок. Он искал меня и, как ни странно, без труда нашел в многомиллионном городе, тем не менее я оказал ему любезность и представился.

— Заместитель маршала США Миро Джонс.

— О, я в курсе. Видишь ли, парнишка, у меня тут возникла одна проблема, и ты как раз в ее эпицентре. — В его словах улавливалось нечто ирландское, смутное напоминание о темном пиве и недоброжелательных людях.

Слышать о том, что ты оказался в центре чьей-то дерьмовой бури всегда неприятно, да и вообще, что не так у меня с этими ирландцами? От них просто никуда не деться.

— И в чем же твоя проблема? — не мог не поинтересоваться я после того, как нас сблизил Кон и макароны с сыром.

— Агент УБН, с которым ты работаешь, перевозит наркотиков больше, чем колумбийский картель.

Это, разумеется, было преувеличением, но посыл сразу стал ясен.

— Не-е-ет, — простонал я.

— Да, — почти весело ответил Морган. — Его фамилия Санделл.

— Нет-нет… — становилось все хуже и хуже.

Он быстро кивнул и широко улыбнулся.

Ебаныйжетыврот.

Никому не хотелось бы узнать, что парень из УБН оказался продажным — хотя, по моему опыту, таковыми являлись большинство из них, — однако мне в особенности не хотелось слышать, что это тот самый парень, с которым я работаю в городе. Когда Санделл встретил меня в аэропорту с парой своих людей, я подумал, что он нормальный, обычный, в нем даже отдаленно ничего интересного не было. Ни его действия, ни слова не вызывали во мне тревоги и не заставляли нервничать. Но, по всей видимости, мои инстинкты оказались ни к черту, если верить Моргану. И раз уж на то пошло, верить ему следовало.

— И самое худшее, — продолжал Морган, уплетая мою еду. Похоже, он пропустил ужин. — У меня имеется вереница мертвых девушек, которых его люди использовали в качестве наркокурьеров, но мне просто нужно чуть больше доказательств, чтобы мы связали все воедино и смогли уничтожить его.

Он уже говорил «мы».

Иисусе.

Я повернул голову, пытаясь оценить мужчину, сидящего рядом. Блестящие черные как смоль волосы и голубые глаза; держу пари, целая толпа мужчин и женщин готовы сделать для него все, что он захочет. Но я был чрезвычайно занят другим парнем и очень строго следовал правилам.

— Похоже, тебе нужна моя помощь.

— Как думаешь, почему я здесь? В смысле, макароны с сыром, конечно, хороши, и твоя компания просто очаровательна, но все же.

Я пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— У тебя на подхвате есть кто-нибудь из местных, кого можно отметить? В УБН? Знаешь кого-нибудь, кроме него?

Ответа не последовало, но было трудно определить, голоден он или всего лишь задумался.

— Я здесь только ради одной быстрой операции, — объяснил я. — Поэтому, к сожалению, не знаю всех игроков. То есть вся его команда может быть замешана в этом, а я ни хрена не смогу тебе рассказать, если только они не будут держать в руках по килограмму кокаина.

Морган прочистил горло.

— Давай-ка я расскажу тебе о моем связном из УБН, Алексе, и о том дерьме, в которое его втянули.

Похоже, он все-таки обдумывал ответ и в придачу был голоден.

Я слушал, пока он рассказывал мне о своем приятеле, Алексе Брандте, госпитализированном в соседнюю больницу и борющемся за жизнь, потому что парня избили так, что его можно было классифицировать как пиньяту.

Брандт следил за оборотом товара, пока Морган занимался серией убийств наркокурьеров, когда их расследования пересеклись. Будучи друзьями, они делились информацией вместо того, чтобы бодаться, и обнаружили, что кто-то в офисе Брандта ведет грязную игру.

Как только выяснилось, что Брандта чуть ли не до смерти изувечили, Морган был практически уверен в том, кто это сделал. Однако на тот момент у него не имелось ни полномочий, ни влияния, и как только его неофициальный партнер попал в больницу, он остался в подвешенном состоянии, не зная, кому можно доверять. Поэтому Морган связался с Коном, которого знал еще до перевода, а тот в свою очередь посоветовал обратиться ко мне.

И было это семь дней назад.

После длительного вынюхивания в офисе, легкого взлома и помощи лучшего друга Брандта — частного детектива Корда Нолана, — мы с Морганом нашли нужного парня, чтобы проникнуть в дом Санделла. Так что в четверг, приступив к делу, мы преодолели шесть лестничных пролетов до офиса, где надеялись убедить Томми Хейна, отмывателя денег, что сдать Санделла в его же интересах. На полпути Морган вручил мне наушник.

— А это еще зачем?

— А ты как думаешь?

Он такой же умник, как и Ян — вот что я думал.

— Притормози на секунду, я свяжу его с твоим телефоном. Будем держать линию открытой между нами на случай если разделимся, чтобы я смог провести тебя обратно. Особенно учитывая, что ты понятия не имеешь, куда идешь, а эта часть города похожа на проклятый лабиринт.

Он был прав, я ни черта не знал о Сан-Франциско. Так что взял наушник и нацепил на ухо.

— Чувствую себя настоящим придурком с этим.

Я терпеть не мог стоять в очереди за кофе и думать, что люди обращаются ко мне, а оборачиваясь, натыкаться на взгляд, будто я прокаженный — сопровождаемый особой презрительной усмешкой, — потому что в действительности те говорили с человеком, чей голос звучал у них в ухе.

Его грубоватое фырканье заставило меня улыбнуться.

— Ага, ну, ты еще будешь благодарить меня, если в конце концов окажешься в глухом переулке, пропахшем мочой и капустой, и не сможешь найти выход.

Да, все так.

Когда мы подошли к офису, он уже наладил связь. Оказавшись у двери, я собрался было постучать, но Морган поднял руку, останавливая меня.