Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

Констанс открыла дверь и увидела на пороге Майкла Росси. Она не то чтобы удивилась, ей показалось, что это происходит во сне, и от этого чувства Констанс не могла ни заговорить, ни пошевелиться.

— Добрый вечер, — сказал Майкл онемевшей Констанс. — Так как вы все время умудряетесь избегать меня на улице и даже в вашем магазине, я решил нанести вам официальный визит.

Констанс продолжала стоять молча, одной рукой держась за дверную ручку, а другой опираясь о косяк. Майкл продолжал в том же духе.

— Я понимаю, — сказал он, — что это не совсем общепринятая манера поведения. Я должен был подождать с визитом, пока вы не пригласите меня, но я боялся, что вы так никогда и не исполните свой соседский долг. Миссис Маккензи, — продолжил он, ненавязчиво проталкиваясь внутрь, — я простоял на улице полчаса, в ожидании, пока уедут ваша дочь и ее молодой человек, мои ноги чертовски устали. Могу я войти?

— О да. Пожалуйста, — наконец сказала Констанс. — Да, пожалуйста, проходите.

Она стояла, прислонившись к двери. Росси прошел в холл.

— Позвольте, я возьму ваше пальто, мистер Росси, — сказала она.

Майкл снял пальто, перебросил его через руку и подошел к Констанс. Он стоял так близко, что для того, чтобы посмотреть на него, ей надо были поднять голову, и, когда она сделала это, он мягко улыбнулся и сказал:

— Не бойтесь. Я не причиню вам боль. Некуда торопиться, я здесь надолго.

Спортивный зал средней школы Пейтон-Плейс был весь украшен розовыми и зелеными гирляндами, свисавшими с потолка и со стен. С их помощью замаскировали баскетбольные щиты: какой-то старшеклассник, не лишенный фантазии, разочарованный видом голых баскетбольных корзин, украсил их разноцветными весенними цветами, а еще кто-то подвесил воздушные шары — везде, где можно было привязать нитку. На стене за оркестром огромными буквами, вырезанными из фольги, было выведено:

«Добро пожаловать на ежегодные весенние танцульки в средней школе Пентон-Плейс!»

Старшеклассники из комитета оформления зала с чувством полного удовлетворения осмотрели плоды своего труда и облегченно вздохнули. Никогда еще спортзал не был так здорово оформлен к весенним танцам, говорили они друг другу. С тех пор как в Пейтон-Плейс открылась средняя школа, весенние танцы стали ежегодной традицией. Организовывали вечер выпускники, — он как бы приветствовали ребят из начальной школы, которые осенью должны были перейти в среднюю. Этот вечер означал для каждого свое. Для большинства восьмиклассниц это было время первого официального свидания с мальчиком, а для мальчишек этот вечер был связан с первой официальной отменой комендантского часа, установленного их родителями. Мисс Тронтон в своем черном шелковом наряде походила на пожилую даму, сопровождающую молодую леди на бал. В этот вечер она каждый раз видела детей, которых учила целый год, с новой для себя стороны. Мисс Тронтон замечала в них возникновение первой заинтересованности друг в друге, она знала, что этот интерес — предвестник поисков и находок, которые последуют за ним.

Правда, думала мисс Тронтон, некоторые из них уже нашли то, что искали.

Она наблюдала за кружащимися в танце Селеной Кросс и Тедом Картером. И хотя мисс Тронтон не верила в миф о влюбленных детях, которые выросли, поженились и жили счастливо до конца своих дней, она надеялась, что у Теда и Селены все будет именно так. И совсем другие чувства она испытывала, глядя на Эллисон Маккензи и Родни Харрингтона. У нее защемило сердце, когда она увидела, что Эллисон пришла с Родни. Мисс Тронтон невольно подняла руку и тут же быстро опустила ее, надеясь, что никто этого не заметил.

«О, будь осторожна, дорогая, — подумала она, — ты должна быть осторожна, иначе тебе будет очень больно».

Мисс Тронтон увидела Бетти Андерсон в красном платье, которое было слишком взрослым для нее, наблюдающую за Эллисон и Родни. Бетти пришла на танцы со старшеклассником из средней школы, у этого парня уже была репутация лихого водителя и любителя выпить. Но Бетти весь вечер не отрывала глаз от Родни. К десяти часам Родни набрался храбрости и подошел к ней. Он сделал это, когда Эллисон оставила его на минутку, когда же она вернулась в зал, Родни уже танцевал с Бетти. Эллисон подошла к ряду стульев, на которых сидели взрослые, и, не сводя глаз с Родни и Бетти, села рядом с мисс Тронтон.

«Не волнуйся, дорогая, — хотелось сказать мисс Тронтон, — не связывай свои мечты с этим мальчиком, он разрушит и их, и тебя».

— Ты замечательно выглядишь, Эллисон, — сказала она.

— Спасибо, мисс Тронтон, — ответила Эллисон и подумала: правильно ли будет сказать: «И вы тоже, мисс Тронтон». Если бы она так сказала, это было бы неправдой, потому что мисс Тронтон никогда не выглядела хуже, чем в этот вечер. Ей определенно не идет черный цвет. И почему Родни так долго остается с Бетти?

Эллисон сидела, подняв голову, и улыбалась. Даже оркестр сыграл уже несколько танцев, а Родни так и не пригласил ее. Она улыбнулась и махнула рукой Селене и Кэти Элсворс, которая пришла на вечер с парнем из старших классов, — он, как говорила Кэти, целовался с открытым ртом. Эллисон сочувственно посмотрела на маленького Нормана Пейджа, который стоял, прислонившись к стене, и разглядывал свои туфли. Эллисон знала, что Нормана на вечер привезла его мама и оставила здесь на время, пока она участвует в собрании благотворительного комитета конгрегациональной церкви. Он поднял голову, Эллисон улыбнулась и махнула ему рукой, но в животе у нее в это время урчало, комок подкатывал к горлу, и она не знала, сколько еще сможет продержаться, прежде чем ее стошнит. Рука Бетти отдыхала у Родни рядом с шеей, он смотрел на нее, полузакрыв глаза.

«Почему он так со мной? — мучила себя Эллисон. — Я ведь выгляжу лучше Бетти, она так дешево и неряшливо смотрится в своем красном платье. Для ее возраста у нее ужасно большая грудь, и Кэти говорит, что она настоящая. А я не верю. Господи, хоть бы мисс Тронтон перестала ерзать не стуле, в этом заходе остался только один танец, мне лучше приготовиться встать, Родни подойдет с минуты на минуту. Могу поспорить — это платье принадлежит ее старшей сестре. А Селена выглядит просто прекрасно. Она такая взрослая, как будто ей по меньшей мере двадцать лет, и Тед тоже. У них любовь, это сразу можно сказать, стоит на них посмотреть. Все смотрят на меня. Только я одна из всех девочек сижу. Родни ушел!»

Она искала его глазами по всему залу, сердце бешено колотилось в груди. Она посмотрела на дверь и успела увидеть мелькнувшее красное платье. Родни ушел куда-то с Бетти и оставил ее одну.

«Что, если он не вернется? — подумала она. — Что, если мне придется идти домой одной? Все знают, что я пришла с ним. Все будут смеяться надо мной!»

Холодная рука мисс Тронтон прикоснулась к ее локтю.

— Боже мой, Эллисон, — смеялась мисс Тронтон, — ты вся в мечтах. Норман уже дважды приглашал тебя танцевать, а ты даже не ответила ему.

Слезы застилали глаза Эллисон, она даже не могла увидеть Нормана, и, только встав, чтобы пойти с ним танцевать, она поняла, что все еще улыбается. Норман неуклюже кружил Эллисон, оркестр, приглашенный по такому случаю из Уайт-Ривер, играл вальс.

«Если он хоть что-нибудь скажет, — думала Эллисон, — если он скажет хоть слово, меня вырвет на глазах у всех».

— Я видел, как Родни вышел с Бетти, — сказал Норман, — и решил тебя пригласить. Ты так долго сидишь рядом с мисс Тронтон.

Эллисон не вырвало на глазах у всех.

— Спасибо, Норман, — сказала она. — Это было очень мило с твоей стороны.

— Я даже не знаю, что это с Родни, — продолжал Норман. — Ты гораздо симпатичнее, чем эта толстая, старая Бетти.

«О, Господи, — молила Эллисон, — сделай так, чтобы он заткнулся».

— Бетти пришла с Джоном Пилсбури, — не затыкался Норман. — Он пьет и возит девчонок в своей машине. Однажды его задержала полиция за превышение скорости и за вождение в нетрезвом виде, и они все рассказали его отцу. Тебе нравится Родни?

«Я люблю его! — Кричала про себя Эллисон. — Я люблю его, а он разбивает мое сердце».

— Нет, — сказала она. — Совсем нет. Просто надо же было с кем-нибудь пойти.

Норман неумело кружил Эллисон.

— И все равно, — сказал он. — Это свинство с его стороны — оставить тебя с мисс Тронтон и уйти с Бетти.

«Пожалуйста, Господи, пожалуйста», — молила Эллисон.

Но оркестр продолжал играть, ладони Нормана прилипли к ее ладоням, ярко светили прожектора, в голове стучали молотки.

Бетти за руку вела Родни через темную автостоянку у средней школы. Машина Джона Пилсбури была припаркована под деревом чуть в стороне от остальных. Бетти открыла дверцу и залезла на заднее сиденье.

— Шевелись, — шепнула она, и Родни следом за ней влез в машину Пилсбури.

Бетти быстро нажала кнопки на всех четырех дверцах, закрыв их, и расхохоталась.

— Ну, вот и мы, — сказала она, — как горошинки в стручке.

— Давай, Бетти, — шептал Родни. — Ну, давай.

— Нет, — капризно отвечала Бетти. — Не буду. Я обижена на тебя.

— О, Бетти, ну перестань. Не будь такой. Поцелуй меня.

— Нет, — сказала Бетти, откидывая назад голову. — Иди целуйся с костлявой Эллисон Маккензи. Ты ведь ее пригласил на танцы.

— Не злись, Бетти, — умолял Родни. — Я ничего не мог сделать. Я не хотел этого. Отец меня заставил.

— А так бы ты пошел со мной? — смягчаясь, спросила Бетти.

— Я бы? — выдохнул Родни, и это был не вопрос.

Бетти положила голову ему на плечо и пробежала пальцами по лацкану пиджака.

— И все равно, — сказала она, — я думаю, это подло с твоей стороны — пригласить на танцы Эллисон.

— О, перестань, Бетти, не будь такой, поцелуй меня немножко.

Бетти подняла голову, и Родни тут же прижался губами к ее губам. Кроме нее, думал Родни, никто так не целуется. Она целуется не только губами, она целует и языком, и зубами, и в это время издает горлом какие-то звуки, а ногти впиваются тебе в плечи.

— О, милая, милая, — прошептал Родни, и это все, что он успел сказать до того, как ее язык снова оказался у него между зубов.

Бетти вся дрожала и извивалась, а когда он нащупал руками ее грудь, она застонала, как будто ей было больно. Бетти постепенно съезжала вниз по сиденью, пока не легла, и только ее ноги не касались его. Родни, не отрывая от нее своих губ, пристраивался рядом.

— Он встал, Род? — она, задыхаясь, извивалась под ним. — Он хорошо стоит?

— О да, — шептал Родни, он был уже не в силах что-либо говорить. — О да.

Не сказав больше ни слова, Бетти сдвинула ноги, оттолкнула Родни, открыла дверь и выскочила из машины.

— Теперь иди и засунь его Эллисон Маккензи, — крикнула она ему. — Иди к девчонке, которую пригласил, и кончай с ней!

Родни не успел восстановить дыхание и что-нибудь ответить, а Бетти уже шла через стоянку в спортзал. Он попытался выбраться из машины и побежать за ней, но ноги были как ватные, и он, ругая Бетти на чем свет стоит, повис на открытой дверце.

— Сука, — прохрипел он любимое словечко отца. — Чертова сука!

Родни рыгал, цепляясь за дверцу машины, пот градом катился по лицу.

— Сука, — сказал он, но это не помогло.

Наконец он выпрямился, вытер лицо носовым платком и порылся в карманах в поисках расчески. Ему еще надо было вернуться в спортзал за этой проклятой Эллисон Маккензи, — отец заедет за ними в полдвенадцатого.

— Ах, ты — грязная сука! — задыхаясь, сказал он отсутствующей Бетти. — Ты — вонючая, грязная, чертова сука!

Он попытался найти еще какие-нибудь слова в адрес Бетти, но ничего не лезло в голову. Чуть не плача, Родни начал расчесываться.

Через плечо Нормана Эллисон увидела, что в зал вернулась Бетти, одна.

«О, Господи, — подумала она, — вдруг он один ушел домой! Что я буду делать?»

— Пришла Бетти, — сказал Норман. — Интересно, что случилось с Родни?

— Он, наверное, в курилке, — сказала Эллисон, которая уже не могла совладать со своим голосом. — Пожалуйста, Норман, давай сядем. У меня болят ноги.

И голова тоже, подумала она. И живот. И руки, и ноги, и спина, и шея.

В четверть двенадцатого она увидела, как в зал вошел Родни. Эллисон почувствовала такое облегчение, что уже не могла злиться. Вернувшись, он спас ее честь, он не оставил ее, она не пойдет домой одна. Кажется, он плохо себя чувствует. У него красное, распухшее лицо.

— Ты уже готова уходить? — спросил он Эллисон.

— Если ты готов, — не очень вежливым тоном ответила она.

— Мой отец уже приехал, так что мы можем идти.