— Не то что я не хочу, — отвечал Тед, уязвленный ее непонятливостью. — Просто так я не потеряю время и мы сможем очень скоро пожениться.

— Время! — усмехнулась Селена. — Дай только немцам или японцам прийти сюда, и тогда посмотрим, что будет с твоим драгоценным временем!

— Но, Селена, мы все спланировали на год, еще когда были детьми. В чем же дело?

— Ни в чем!

Селена и вправду не могла сказать Теду, в чем дело. Она понимала, что ее чувства были ребяческими и такими неразумными, что их нельзя было объяснить, и все-таки она так чувствовала. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то не так с молодым, здоровым парнем, который хочет оставаться в сонном студенческом городке, когда во всем мире бушует война.

После смерти Нелли и после того, как приехали Пол и Глэдис и сделали жизнь Селены более комфортной и безопасной, отношение Картеров к ней заметно смягчилось. В конце концов, говорили они, только действительно смышленая девушка может справиться с магазином без какой-либо помощи со стороны владельца. С тех пор как Конни вышла замуж за этого грека, она редко появлялась в «Трифти Корнер». Селена управлялась одна, а для этого требуется немало способностей от восемнадцатилетней девушки. Теперь, когда Селена осталась одна с Джо, Роберта иногда приглашала ее на воскресный ужин и всегда настаивала на прочтении писем от Теда, надеясь, что Селена в ответ поделится с ней своими. Селена никогда этого не делала. Ей не нравились Роберта и Гармон, и она не могла заставить себя довериться им. Она принимала приглашения Роберты, так как не могла найти достойного повода для отказа, но ей никогда не было хорошо по воскресеньям у Картеров, и всегда, когда заканчивалось такое воскресенье, Селена и Джо вели себя как дети, сбежавшие из школы. Они хохотали и вприпрыжку бежали домой. Селена готовила гамбургеры, Джо ел и изображал манерную леди Роберту, пока Селена смеялась. Еда в ее тарелке остывала.

«Мне не на что жаловаться, — думала Селена, однажды холодным декабрьским вечером возвращаясь домой после закрытия «Трифти Корнер». — Если бы во мне был хоть грамм благодарности, я бы знала, что должна сказать спасибо за все, что у меня есть».

Перед тем как открыть дверь и войти в дом, Селена подняла голову и посмотрела на тяжелое небо. Будет снег, подумала она и поспешила в тепло, где Джо уже накрыл на стол ужин и где ее ждало очередное письмо от Теда. Джо разжег в камине огонь, — он знал, что Селена любит смотреть на пламя за едой. Камин был ненужной экстравагантностью. После того как Пол узнал от Глэдис, что Селена считает, что дом нельзя назвать домом, если в нем нет камина, Пол потратил немало раздумий и труда для его установки.

— Камин! — добродушно насмехался Пол, когда Селена расплакалась, увидев его законченную работу. — Они грязные и старомодные. Откуда у тебя такие представления?

— От Конни Маккензи, — отвечала Селена. — Я сидела у них дома напротив камина вместе с Эллисон и мечтала о том дне, когда у меня будет свой камин.

— Ну, теперь ты его получила, — сказал Пол. — Только не ворчи на меня, когда дрова будут сырыми, а труба будет плохо тянуть и вся комната заполнится дымом.

Селена рассмеялась.

— А еще я представляла, что у меня белые волосы и я сижу напротив своего камина, и они блестят в отсветах огня, совсем как у Конни. Я бы отдала все, чтобы быть такой же красивой, как она.

— Тут тебе ничего не поможет! — поддразнивал ее Пол. — У тебя фигура, как у швабры, а лицо, как у ежа. Конни Маккензи — подумать только! Нет ни одного шанса.

Хотя Селена совсем не была похожа на маму Эллисон, как она того хотела, тем не менее она была прекрасна. К двадцати годам она оправдала все надежды, которые подавала в ранней юности. В ее глазах была невысказанная тайна, но теперь уже не казалось, что у Селены не по возрасту взрослые глаза. Куда бы она ни шла, люди по два-три раза оборачивались на нее. В Селене были видны следы пережитого страдания, а это привлекает больше, чем просто красота. Джо иногда смотрел на нее, и его переполняла такая любовь, что ему хотелось дотронуться до Селены или хотя бы позвать по имени, чтобы она посмотрела на него.

— Селена!

Она оторвала глаза от книги и взглянула на него. Огонь в камине так освещал ее лицо, что щеки казались более впалыми, чем были на самом деле.

— Да, Джо?

Он опустил глаза.

— Сегодня, наверное, будет сильный снегопад, — сказал он. — Ветер воет, как собака.

Селена встала, подошла к окну и прижалась лицом к стеклу, прикрыв с боков ладонями глаза.

— Так уже идет снег! — воскликнула она. — Начинается настоящая метель. Ты хорошо закрыл загон?

— Да. Я знал, что будет метель. Мне Клейтон Фрейзер сказал. И объяснил, откуда он знает. Он смотрит, есть ли тучи до четырех часов дня.

— А что случится, если туч до четырех не будет? — рассмеялась Селена.

— Тогда не будет метели в этот вечер, — уверенно сказал Джо. — Будет только на следующий день.

— Понимаю, — серьезно сказала Селена. — Послушай, как насчет выпить по чашке какао и сыграть в шашки?

— Я не против, — небрежно сказал Джо, но его сердце и глаза наполнились любовью к сестре.

Селена всегда давала ему почувствовать себя большим и важным. Почувствовать себя мужчиной, а не мальчишкой. Она полагалась на него и любила, когда он был рядом. Джо знал в школе мальчишек, чьи старшие сестры скорее бы умерли, чем позволили бы младшему брату болтаться рядом. А Селена не такая. Если она не видела его какое-то время, пусть даже только два часа, она всегда вела себя так, будто он вернулся из дальней поездки. «Привет, Джо!», — говорила она, улыбаясь, и лицо ее освещалось от радости. Она никогда не целовала и не ласкала его, как некоторые женщины других мальчиков. «Я бы умер, — думал Джо, — если бы она хоть раз сделала это». Но иногда она его, играючи, шлепала или трепала по волосам и говорила, что если он в скором времени не подстрижется, парикмахер будет гоняться за ним по улице Вязов, размахивая ножницами. Она трепала его волосы и говорила так, даже, когда он не нуждался в стрижке.

— Давай, братишка, — сказала Селена, потрепав его по голове. — Давай шашки. И когда ты сострижешь эту мочалку? Если ты не поспешишь, в один из этих дней Клемент устроит на тебя охоту на улице Вязов. Он будет гоняться за тобой, размахивая ножницами, и умолять, чтобы ты подождал, пока он тебя поймает.

Они пили какао и играли в шашки. Джо три раза подряд обыграл сестру, она сидела и стонала, по-видимому не в силах остановить своего гениального соперника. Потом они легли спать. Гораздо позже, ближе к часу ночи, раздался дверной звонок.

Селена испуганно села на кровати! Пол, подумала она и начала шарить в темноте в поисках выключателя ночника. Что-то случилось с Полом, это принесли телеграмму Селена знала, чего можно ждать. Желтая телеграмма с одной или двумя красными звездами, приклеенная к окну, — таким образом правительство подготавливало людей к сообщению о том, что дорогой им человек искалечен или убит. Подсознательно Селена обратила внимание, что ветер усилился и снег, как дробинка, бьется о стекла. Она воевала с рукавом халата и одновременно включила в гостиной свет, и когда она наконец открыла дверь, ветер вырвал ее у Селены из рук, хлопнул ею о стену и швырнул снегом в лицо. Лукас Кросс ввалился в дом. Парализованный мозг Селены мог думать только о том, что надо закрыть за ним дверь.

— Господи, долго же ты продержала меня на холоде, — вместо приветствия сказал Лукас.

Мозг Селены снова стал функционировать.

— Здравствуй, Па, — устало сказала она.

— Разве так надо приветствовать меня, после того как я проделал сотни миль, чтобы увидеть тебя? — спросил Лукас.

Его улыбка не изменилась, заметила Селена. Лоб все так же двигается, будто подчиняется губам. Потом она поняла, что на нем военно-морская форма, бушлат и белая фуражка на странно квадратной голове.

— Но, Па! — воскликнула она. — Ты служишь на флоте.

— Да. Будь оно все проклято. Должен тебе сказать, я бы чертовски хотел остаться в лесу. Размахивать топором гораздом легче, чем выполнять работу, которую они там придумывают на флоте. Слушай, я ехал, голосуя, всю дорогу из Бостона. Ты хочешь, чтобы я простоял здесь всю ночь? Я замерз.

— Ты совсем не замерз, — холодно сказала Селена. — На тебе столько надето. И я вижу, на флоте тебя не отучили пить.

— Отучили меня? — спросил Лукас, проходя за ней в гостиную. — Черт, сладкая, на флоте меня научили такому, о чем я и не знал!

— Могу себе представить, — сказала Селена, разгребая золу в камине и подкладывая новое полено.

— Смотри-ка! — воскликнул он, снял бушлат и швырнул его на стул. Здесь кое-что изменилось, да? Снаружи я не разглядел из-за этой проклятой метели. Но, я смотрю, внутри много чего изменилось. Боже, ну и холод. Парень подвез меня только до улицы Вязов, пришлось дальше идти пешком. Он ехал в Канаду, этот парень, просто проезжал по пути. Ты думаешь, он подвез меня до дома, но нет. Он не захотел, потому что, пока ехали, я отхлебывал в одиночку. Ублюдок.

«Я знала, — подумала Селена. — Я знала — слишком долго все было хорошо. Это расплата за неблагодарность, за то, что я все время жаловалась без причин».

Она повернулась к Лукасу, который пил из квартовой бутылки. Опустошив ее, он швырнул бутылку в сторону камина, и она разбилась о решетку.

— Послушай, Па, — зло сказала Селена. — Ты был прав, когда сказал, что здесь произошли кое-какие изменения. Более того, эти изменения останутся. Если ты хочешь раскидывать вокруг пустые бутылки, можешь идти отсюда, куда хочешь. Здесь ты этого делать не будешь. Больше никогда.

Изрядное количество выпитого плюс резкий переход из холода в тепло сделали Лукаса более пьяным, чем он думал сам, и, как всегда, опьянение вызвало в нем озлобление.

— Послушай, ты, — рявкнул он. — Не указывай мне, что мне делать в собственном доме. Я плевать хотел на то, что ты здесь сделала, пока меня не было. Этой мой дом, не забывай об этом.

— Ты вернулся, чтобы опять все начать сначала? — резко спросила Селена. — Разве ты не достаточно сделал? Разве не хватит того, что ты сделал со мной и с Ма? Ты ведь слышал о Ма, да? Она повесилась, вот что ты с ней сделал. Тебе этого не достаточно?

Лукас отрицательной махнул рукой.

— Да, — сказал он. — Я слышал о том, что сделала Нелли. Позор для семьи, вот что это такое. Кроссы никогда не кончали жизнь самоубийством, пока Нелли не сделала этого. Она, наверное, спятила. Но меня это не интересует, — сказал он и начал улыбаться. Лукас встал и, слегка покачиваясь, двинулся к Селене. — Мне всегда было наплевать на Нелли, — сказал он. — После того, как я узнал тебя получше, сладкая.

Одной страшной вспышкой памяти к Селене вернулся день у доктора Свейна. Она чувствовала, как жаркое июльское солнце припекает в спину, чувствовала пот, текущий между лопатками, и руки осматривающего ее Свейна. Она слышала его мягкий голос и помнила боль, которая пронзила ее, когда она пришла в себя и все уже было кончено. Селена вспоминала синее, набрякшее лицо Нелли и лицо Дока, когда он лгал ей и говорил, что у Нелли был рак. Селена сжала в руках щипцы, которыми разгребала золу и которые до сих пор не выпускала из рук.

— Не подходи ко мне, Па, — от страха у нее изменился голос, она стала задыхаться.

— Все такая же дикая кошечка, а, сладкая? — тихо сказал Лукас. — После того как я уехал, не нашлось ни одного мужика, чтобы приручить тебя? Вижу, вижу, — он подходил все ближе, пока не встал прямо напротив Селены. — Веди себя хорошо, сладкая, — сказал он таким знакомым Селене жалобным тоном. — Будь со мной поласковей. Я ведь не твой настоящий папа. Ничего плохого, если ты будешь со мной поласковей, — он положил свои большие руки ей на плечи. — Ну же, сладкая. Прошло столько времени.

Селена отстранилась назад и плюнула ему в лицо.

— Ты старый, грязный ублюдок, — сказала она низким от злости голосом. — Убери от меня свои вонючие руки.

Лукас вытер ладонью плевок с лица.

— Маленькая дикая кошечка, да, — улыбаясь, сказал он. — Я проучу тебя. Проучу, как и тогда, давно. Иди сюда.

И тогда Селена поняла, что борется за свою жизнь. Стараясь подавить ее, Лукас схватил Селену за горло, и от нехватки воздуха у нее потемнело в глазах.

— Ах, ты, сучка, — взвыл он, когда Селена ударила его в пах коленом. — Я проучу тебя!

Лицо Лукаса налилось кровью, и он снова потянулся к ней. И в ту секунду, пока он тянулся к ее шее, Селена, размахнувшись щипцами, со всей силы ударила Лукаса по голове. Он тут же упал на пол, почти к ее ногам. В страхе, что он соберется с силами и встанет, Селена, снова и снова опускала щипцы на его голову. Кровь била фонтаном и забрызгала ей лицо.