Но то воспоминания Нины.

А что было у Артема? Как жил он?

Да так. Жил как все.

Окончил училище, потом было распределение к черту на куличики. Границу нашей Родины охранять. Но к месту службы он уехал не один.

Женился. Нормально женился, как все.

У ворот каждого военного училища всегда толпятся потенциальные невесты, охотятся они на курсантов, потому из курсантов получаются мужья — офицеры. Вот у ворот училища Артем и «нашел» свою будущую жену Алену. Он и сам не сказал бы почему, но внешнее сходство с Ниной у нее определенно имелось. И это притом, что он старался вытравить из себя все воспоминания о Ниночке Курбановой.

Все произошло довольно быстро, это обычно так и происходило. Потому что у выпускников военного училища особо нет времени перебирать харчами, а прибыть холостому на точку где-нибудь в медвежьем углу, и потом годами ждать возможности, в смысле, обходиться без женщины… Это знаете ли… Тяжело это, короче.

Однако происходило все это как-то без его участия. Нет, он конечно при всем присутствовал, как же без него-то. Присутствовать-то он присутствовал, говорил как надо, делал, что надо. Но будто заводной. Будто душу отрезали и заморозили.

А собственно, так и было.

Потом начались будни. Будни на заставе, они, честно говоря, лишены особой привлекательности для молоденьких женщин, приехавших из столицы. В общем, если нет теплоты отношений, из обычной фифы не выйдет жены декабриста.

Семейная жизнь у Артема не была безоблачной, хотя, очень немногие могут похвастаться безоблачной семейной жизнью. Сходство его жены Алены с Ниной было чисто внешним, ни характером, ни сферой интересов она на Курбанову не походила. Ей бы все по шмоткам, по цацкам да по танцулькам, а больше ничего вроде и не интересовало. Вот и получалось, что и поговорить-то им было почти не о чем. Да и в постели… Не то было в постели. Но вспоминать Нинку он себе не позволял.

Он со всем упорством посвятил себя службе, думая найти в этом выход накопившимся негативным эмоциям, обрести уверенность и цель в жизни. Но служба, она сама из кого хочешь душу вытрясет. И на праздник совсем не похожа. Это работа, тяжелая работа, требующая полной отдачи, когда приползаешь ночью спать без задних ног, а завтра чуть свет опять все по новой.

Через пару лет у них с Аленой родился сын. Семеном назвали. Тот период, пока ребенок подрос, немного сблизил их, но и одновременно выявил обострившиеся проблемы. Потому что говорить с женой Артему особо не хотелось, а больше-то тоже особо делать нечего было. А ей… ей тоже все надоело к черту.

И скука эта, и неустроенность, и замкнутость со стороны Артема. Еще эти вечные проблемы по службе, переезды из одной дыры в другую. В общем, Алена стала «внушать» ему, что пора бы уже в приличное место перевестись, довольно помотались по дальним гарнизонам. Внушение, оно камень точит.

Он к тому моменту уже давно созрел, просто упрямился из чистого духа противоречия. Понятно, если сам не озаботишься своими делами, никто ими не озаботится. И вот, впервые за последние пять лет рискнул приехать домой. Да. Все верно, он пять лет не был дома. Не хотелось, не дай Господь с НЕЙ встретиться. Не вынес бы он этой встречи.

За пять последних лет, кстати, многое изменилось.

Начиная с того, что его мама, его чопорная и подвинутая на приличиях мать, вышла замуж. И даже успела родить сыночка Сережу. Он знал об этом из писем, приезжать-то не приезжал, сказываясь тем, что служба, мол, служба. Но вот так, увидеть вживую маленького братика… Странные, удивительные чувства это вызывало.

Братик вызвал у него нежность и желание оберегать. А вот новоявленный отчим — откровенное раздражение. Да и мать, которая теперь разрывалась между взрослым сыном и мужем, тоже. Однако Артем понимал, что она имела право устраивать свою личную жизнь, просто это было трудно принять.

Пользуясь случаем, прошелся по старым друзьям. Время прошло, и он уже не держал зла ни на кого из них. Веньку видел, ужасно обрадовался. Случайно застал, потому что тот после института так и остался в Ленинграде. Сюда приехал на похороны бабушки, она дней десять как умерла.

Сходили на кладбище. Господи, как неожиданно сжалось сердце у Артема… Казалось бы, чужая бабушка, ну, умерла от старости. А слезы текли не переставая. Видно слишком мало было в жизни Артема любви и доброты человеческой. А может, ему это только казалось? Кто знает.

Еще видел Черного. Андрей Ковальчук теперь по партийной линии пошел, надо сказать, что неплохо продвинулся. Женился, кстати, на своей Лариске. Окрутила она таки его. Черный позвал его в гости, и потом в приватном разговоре просил у него прощения. За то. За то, о чем помнили оба. Артем только отмахнулся, чего прошлое ворошить. Если так сложилось, то так тому и быть.

Лариса откровенно злилась, что мужики тихо шепчутся о чем-то, справедливо полагая, что обсуждают они одну девчонку, о которой она слышать не хотела. А потому специально завела разговор о ней, о Нинке Курбановой. Еще и нож в ране Артема повернула, что мол, Курбанова правильно замуж вышла. И чего, спрашивается, выходить замуж за голого зеленого лейтенанта и ехать в глушь, когда можно за капитана выйти, который в Москве служит? Понятно, что за капитана выгоднее.

После этого разговора настроение у Артема испортилось, он вскорости извинился и ушел. Хотелось Черному высказать Лариске все, что он о ней думает, да потом стало лень. Все равно былого не вернешь.

А Артем решил прогуляться по городу, потому что в том состоянии идти домой не хотелось. Зашел в Цум. Где лучше всего человеку скрыться со своей тоской? Конечно среди людей, каждый занят своим делом, каждый куда-то спешит, и в этой толпе каждый одинок.

И тут совершенно случайно в детском отделе он увидел Нину. Она была с мужем и маленькой дочкой. Артем в первый момент застыл. А потом, когда опомнился, решил скрыто посмотреть за ними издали. На мужа ее глянуть, на капитана того, теперь уже майора, которого она ему тогда предпочла. Хотелось увидеть. Он представлял его высоким, этаким бравым балагуром военным. Но Иванков не был таким. Взрослый, старше Нины лет на десять, росту среднего, невзрачный на вид. Нет, не то, чтобы он был некрасивым, просто обычный.

Они не видели его и не знали, что ними наблюдают, а Артем впился взглядом, желая понять. И понял. Понял, что они смотрятся ВМЕСТЕ. Семьей смотрятся. И мужчина этот, он словно обтекает со всех сторон своих жену и дочь, видно, что заботится. А Нинка… Что он хотел увидеть в ее лице. И не мог понять, увидел или не увидел. И, тем не менее, видел он достаточно.

Артем ушел не оборачиваясь. Пора наконец поставить точку и забыть.

Вот только удастся ли? Вот в чем вопрос.

Отпуск подошел к концу. В Москву он приехал один, жена Алена вместе с сынишкой поехала к своим родным. Она была из Киева, и никогда не скрывала, что хотела бы поближе к ним перебраться. Ну вот, кое-какие маленькие связи и знакомства у Артема за время службы и учебы завязались. Машина заработала, шестеренки прокрутились, и ему удалось выбить назначение в Темрюк. Тоже, конечно, глухомань, но все же не Забайкалье. Тепло там, опять же.

Хорошо съездил.

А что же дальше?

Глава 15

А дальше были девяностые.

Веселое время развала Союза. Конечно, не легко перенести распад государства, в котором родился и вырос, было всем. Впрочем, некоторые как раз таки удачно всплыли на волне мутной пены.

Но только не семейство Иванковых или Тарановых. Этот период был особенно тяжел для рядовых военных, для тех, на чьих плечах, собственно, и держалась армия. Потому что отдельные распиаренные фигуры из высшего генералитета, с именами, бывшими у всех на слуху, ни для обороны страны, ни для народа, ни для войск ничего не делали, да и не могли сделать, а остальная масса усилиями СМИ и неких политтехнологий вдруг стала кем-то вроде изгоев в собственной стране. И опустились защитники отечества, те, кого еще недавно так называли с уважением, ниже плинтуса.

Не все смогли пережить это время без потерь, очень многие уходили из армии в частные охранные агентства или в криминал… Да куда только не уходили!

Однако самые стойкие остались.

Этот период еще сильнее сплотил Нину и Юрия. Осознание того, что они семья, что дети у них, да и вообще, взаимное уважение сыграло свою роль. Нина пусть не любила его так, как она любила Артема, но, как оказалось, она смогла полюбить его очень сильно. Как мужа, как друга, как отца своих детей. Да, у нее не было к нему страсти, зато всего остального было с избытком.

А муж Нины, Иванков Юрий Валерьевич, что интересно, так это то, что друга и одноклассника Нины, тоже звали Юра. И он тоже к ней трепетно относился. И его она тоже не любила. Забавно. Так вот, он ведь знал, что Нина не любила его, когда выходила замуж, и что не любила потом тоже.

Дело в том, что ему и не нужно было ее любви. Он ведь был старше на десять лет, и когда-то в молодости пережил «похороны сердца». Тогда и выгорело все то, чем можно испытывать страсть, ревновать, утверждать свое мужское «я». Выгорело. И к Нине у него была чистая, ласковая любовь-забота.

Юрий был счастлив жениться на ней, потому что девушка была полна прекрасной душевной чистоты и силы, ему нравился ее характер, да и внешняя красота не последнюю роль в этом сыграла. И получил от Нины все, чего хотел. А то, что у нее нет к нему безумной страсти, так это даже лучше. Безумные страсти совершенно неуместны в семейной жизни. Ему хватало уважения и чувства единства.

Любил ли он ее?

Он почти со стопроцентной точностью мог предвидеть все ее поступки, он знал ее тайны, а ведь Нина об этом и не подозревала. У него вызывал улыбку ее авантюрный импульсивный характер, он умилялся ее наивности и зрелости одновременно. Он был ей нянькой, плечом, подушкой, стеной. Он был ей мужем. Любил ли он ее? Конечно. Но совсем не так, как об этом пишут в романах.

Между прочим, он знал, что за пару недель до свадьбы к ней приходил этот ее бывший, Артем, и звал ее замуж. В тот момент Иванкову нужно было определиться, как быть. Ведь если бы он увидел, понял, что с тем Артемом Нина будет счастлива, он бы отступил.

Нина так и не узнала, но Юрий разговаривал на эту тему с ее матерью, да и за ней наблюдал, и только после того, как убедился, что не будет у этих двоих нормальной жизни… Они же… как две блуждающие кометы, орбиты которых встречаются в космосе, но никогда не пересекаются, хотя притяжение есть, сильное притяжение.

Наверное, это было бы очень тяжело, если бы он тогда испытывал к Нине безумную страсть. Но, по счастью ничего такого не было, а было желание излечить несчастную измученную девочку своим теплом, дать ей любовь, которой в ее жизни так не хватало. И это ему удалось.

А то, что она продолжала жить в своем мирке в мечтах, так пусть, чем бы дитя не тешилось, он даже немного ей завидовал. У него и этого не осталось, все выгорело когда-то. И потому он оберегал жену и заботился.

К сожалению, совсем не так радужно сложилось все у Тарановых. Артемова жена и раньше-то не слишком была довольна жизнью, правда, некоторое время после перевода поближе к родственникам перестала его пилить, потому что чуть не каждый месяц моталась в Киев, родителей навещать. Но потом, когда с деньгами стало хуже, вовсе перестала с ним считаться.

Вот тут-то и выяснилось, что любовники у нее. И здесь, и раньше тоже были. И что в Киев она за этим же и ездила. Заговорила Алена об этом сама, потому что захотела развод. Перестал ее устраивать муж без денег. Скандалила, кричала, что он ничтожество.

Понятно, в каком состоянии был Артем, каково это было переварить с его непомерной гордостью. После, потом уже пытался разобраться в себе, почему не замечал, не придавал значения. Может, и замечал раньше ее неискренность, но… он и сам был к ней довольно безразличен. Все это не задевало сердца, но самолюбие пострадало страшно.

И самое смешное, что мужья о подобном узнают последними, если узнают вообще.

В общем, они развелись, сына Сёмку Алена забрала с собой.

От всего этого отвратительного периода у Артема осталась только горечь и озлобление. О жене он больше ничего слышать не хотел, но сыну деньги посылал. Ребенок-то чем виноват, только видеть ребенка тоже не хотелось.

* * *

Получилось так, что воспоминания об этом большом куске жизни можно было бы спрессовать в несколько строк. И если назвать все одним словом, то тяжелые.

Обидно, конечно, чем дальше живешь, тем большие куски жизни проскакивают не принося радости, почти не оставляя следа, или оставляя раны в душе. А и душа тоже словно покрывается коркой. И чем старше человек становится, тем эта корка толще.