Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, Шейн почувствовала, как в ней шелохнулось желание. Это было мягкое и легкое, чудесное ощущение. Она лежала неподвижно, позволяя себе бесконечно наслаждаться ласками Вэнса. Он обращался с ней будто она была хрупкой драгоценностью. Когда его мягкие губы заскользили вдоль ее спины, он услышал легкую перемену в ее дыхании. Она задышала чаще, и это означало, что на смену расслабленности приходит желание. Но он не хотел торопить ее. Часы в гостиной снова низко и тягуче пробили время. Дрожащий свет луны упал на ее кожу. Прижавшись губами к ее плечу, он вдыхал знакомый лимонный запах ее волос, смешанный с запахом лаванды от постели.

Она лежала на подушке, повернув голову. Вэнс видел ее профиль. Можно было подумать, что она спит, если бы не учащенное дыхание. Он бережно перевернул ее на спину и овладел ее губами.

Шейн застонала. Посторонние запахи и звуки исчезли. Остался только запах плотской страсти. Вэнс по-прежнему не спешил, не подгонял ее. Сейчас его влекла любовь, превосходящая вожделение. Его губы с такой бесконечной нежностью целовали ее грудь, что тело наполнилось жарким томлением. Ее кожа слегка подрагивала от его прикосновений. В нежной страстности, которую он нес ей, не было боли, а только удовольствие и утешение, и она желала его все больше и больше. Его губы постоянно возвращались к ее губам. В его теле уже бушевал огонь. Но он усмирил его. Сегодня она была из фарфора, хрупкая, как лунный свет. Он не позволял эмоциям взять над собой верх. Он словно забыл о собственной силе, способной на буйное извержение.

И он взял ее с такой нежностью, что она заплакала.

Глава 12


Густой и непроницаемый занавес из снега накрыл окрестный пейзаж. Дороги уже успели покрыться коркой льда. Темные и суровые деревья оделись в пушистый белый наряд. Монотонно поскрипывали резиновые «дворники» на ветровом стекле. Снегопад не радовал и не огорчал. Вэнс не замечал его.

При помощи нескольких телефонных звонков и осторожных расспросов ему удалось разузнать кое-что об Энн Эббот, актрисе с псевдонимом Анна Кросс. Он невзлюбил ее еще вчера, но новые сведения заставили невзлюбить ее еще больше. Шейн, должно быть, поскромничала, когда описывала мать.

У Энн было три бурных брака с мужчинами, имевшими полезные связи в мире кино. Мужей она хладнокровно меняла, стоило ей заметить на горизонте более выгодного кандидата. Ее последний, Лесли Стюарт, не позволил себя облапошить — либо он сам, либо его адвокат. Брак закончился для Энн с тем же счетом, что и начался, и при любви к шикарной жизни она по уши завязла в долгах.

Работала она весьма нерегулярно — играла эпизодические роли, снималась в рекламе и выступала в театре в массовке. Особым талантом не блистала, но яркая внешность позволила ей засветиться в паре серьезных фильмов. Она могла бы добиться большего, если бы не вздорный характер и больное самолюбие. Определенной известностью она была обязана лишь своим мужьям и любовникам. В голове у Вэнса сложился портрет красивой расчетливой женщины, не чуждой разврата. У него было чувство, что они знакомы.

Ведя машину по заснеженной дороге, он думал о Шейн. Он был с ней всю ночь — успокаивал, слушал, потому что ей нужно было выговориться. Он не скоро забудет выражение ее глаз. В них был страх. Страх, что Энн вернется и снова устроит безобразный скандал. Пусть Вэнс не мог изменить того, что случилось, он обязан защитить ее в будущем. Это он и собирался сделать.

Он повернул на стоянку у придорожного мотеля. Остановив машину, некоторое время сидел и смотрел, как снег скапливается на ветровом стекле. Сначала он хотел сказать Шейн, что собирается наведаться к ее матери, но потом, увидев ее утреннюю бледность, решил ничего не говорить. Так или иначе, она была бы против. Она была из тех женщин, которые предпочитают самостоятельно решать свои проблемы.

Выйдя из машины, он пересек скользкую стоянку и направился к администратору, где получил необходимую информацию. Десять минут спустя он стучал в дверь номера Энн Эббот.

Энн с досадой поморщилась, но стоило ей увидеть Вэнса, как ее лицо приняло меланхолическое выражение. Какой, однако, приятный сюрприз. Вэнс смерил ее холодным взглядом. Шейн ничуть не преувеличила в своем описании: красавица с нежным цветом лица, глубокими голубыми глазами и гривой белокурых волос. На Энн был шелковый розовый халат, выгодно подчеркивавший ее формы. Вэнс сразу понял, что они с Амелией — одного поля ягоды.

— Здравствуйте, — поздоровалась Энн неторопливо и даже вяло.

Вэнс, сколько ни искал, не находил в ней ни малейшего сходства с дочерью. Подавив приступ неприязни, он улыбнулся:

— Здравствуйте, миз[1] Кросс.

Он тут же заметил, что сделал верный ход, назвав ее так. Она одарила его своей коронной ослепительной улыбкой.

— Мы знакомы? Кажется, я вас где-то встречала, но не могу припомнить. У меня плохая память на лица.

— Вэнс Бэннинг, миз Кросс. У нас есть общие друзья, Тод и Шейла Ауэрблэк.

— Ах, Тод и Шейла! — радостно воскликнула Энн, хотя терпеть их не могла. — Чудесно, не правда ли? Входите, пожалуйста. На улице такой холод. Отвратительная погода. — Закрыв за ним дверь, она на миг прислонилась к ней спиной. Может быть, она не зря ездила домой. Симпатичный экземпляр. Такие давно не стучались к ней в дверь. А если он знакомый этих скучнейших Ауэрблэков, то у него водятся деньги в кармане. — Ах, мир тесен, не правда ли? — заворковала она, убирая за ухо выбившуюся прядь. — Как поживают Тод и Шейла? Сто лет их не видела.

— Хорошо, насколько я знаю. Они обмолвились мне, что вы в городе, и я не устоял перед искушением, миз Кросс.

— Ах, говорите мне Анна, пожалуйста, — милостиво разрешила Энн. — Простите, что приходится здесь вас принимать, но у меня тут дела, так что… Однако у меня найдется, что вам предложить. Хотите бурбон?

Было едва одиннадцать, но Вэнс, не моргнув глазом, ответил:

— Если это не слишком вас обременит.

— Вовсе нет. — Энн скользнула к маленькому столику. Она была очень рада, что взяла с собой этот шелковый халат и еще не успела переодеться. К тому же она только что накрасилась. — Но ответьте мне, Вэнс, что вас привело в такое захолустье? Неужели это ваш родной город? — Она протянула ему бокал.

— Нет. У меня тут бизнес, — просто ответил он, кивком поблагодарив ее.

Глаза Энн сначала сузились, затем округлились.

— Ну конечно! Как я сразу не догадалась! — Она просияла. В голове закрутились колесики. — Тод мне о вас рассказывал. «Ривертон констракшн», верно? Потрясающе! — Энн задумчиво провела кончиком языка по зубам. — Чуть ли не крупнейшая компания в стране.

— Где-то так, — сдержанно подтвердил Вэнс, пока она рассматривала его поверх своего бокала. Интересно, сколько еще наживок она ему скормит, прежде чем дернуть леску? Если бы не Шейн, он бы даже посмеялся, глядя на ее хитрости.

Энн грациозно присела на край кровати, потягивая бурбон. Она гадала, когда же гость, наконец, приступит к делу и как долго ей следует сопротивляться, прежде чем уступить.

— Итак, Вэнс, чем могу быть вам полезной?

Вэнс отставил нетронутый бурбон и в упор холодно посмотрел на нее:

— Оставьте Шейн в покое.

При других обстоятельствах он бы рассмеялся, видя, как изменилось лицо Энн. От неожиданности она раскрыла рот.

— О чем вы?

— О Шейн. Вашей дочери.

— Я знаю, кто такая Шейн, — резко ответила Энн. — Какое отношение она имеет к вам?

— Я собираюсь на ней жениться.

Лицо Энн исказилось в отвратительной гримасе, но она тут же взяла себя в руки и рассмеялась.

— Малышка Шейн? Ох, не смешите! Неужели моя милая дочка подцепила такого туза? Я ее недооценивала. — Закинув голову, она пронзила Вэнса испепеляющим взглядом. — Или переоценила вас.

— Полегче, — предостерег Вэнс разъяренную Энн подозрительно спокойным тоном.

Посмотрев ему в глаза, она перестала смеяться.

— И что с того, что вы собираетесь жениться на моей дочери? Я-то тут при чем?

— Ни при чем.

Скрывая раздражение, Энн поднялась.

— Полагаю, я должна поздравить мою дочурку с удачей.

Вэнс схватил ее за руку:

— Черта с два. Собирайте вещи и проваливайте отсюда.

— Да кто вы такой, чтобы мне приказывать? — Энн в возмущении отшатнулась от него. — Я, может быть, хочу увидеться с дочерью.

— Зачем? — перебил ее Вэнс, не повышая голоса. — Больше вы не получите ни цента, это я вам обещаю.

— Понятия не имею, о чем вы говорите! — заявила Энн. — Не знаю, что за чушь она вам рассказала, но…

— Я бы посоветовал вам хорошо подумать, прежде чем продолжать, — предупредил Вэнс. — Денег больше не будет. Заблокировать выплаты по чеку, который она вам дала, ничего не стоит.

Энн мысленно обругала себя за то, что не удосужилась с утра пораньше обналичить чек, пока Шейн не передумала.

— Вы не можете запретить мне встречаться с дочерью. — Ее грудь живописно вздымалась под шелком.

— Могу, — возразил Вэнс. — Еще как могу. Если вы явитесь к ней и попробуете выманить у нее еще хоть доллар, я вами займусь.

Энн по-настоящему испугалась.

— Вы не посмеете меня тронуть. — Она с опаской отступила.

— Откуда вы знаете? — усмехнулся Вэнс. — Хотя, надеюсь, до этого не дойдет. Но у меня есть знакомые в киноиндустрии. Старые друзья, деловые партнеры, клиенты. Стоит мне шепнуть кое-кому на ушко, и вашей звездной карьере придет конец. Это я вам обещаю. Только троньте Шейн еще раз, и вы за это заплатите. Вот вам мои условия. У нее все равно нет того, что вам нужно.

— Я имею право на свою долю, — прошипела Энн. — Все наследство должно быть поделено поровну между мной и Шейн!

Вэнс иронически поднял бровь.

— Пятьдесят на пятьдесят, говорите? Значит, вы уже по сусекам скребете? — Он пожал плечами, словно отмахиваясь от ее проблем. — Я не стану тратить время на юридические споры, а тем более на обсуждение морали и этики. Просто уясните себе, что больше вы не получите от дочери ни цента. — С этими словами он повернулся к двери.

В последней отчаянной попытке Энн упала на кровать и расплакалась.

— Ах, вы не можете быть таким жестоким. — Она подняла к нему красивое, спешно залитое слезами лицо. — Вы не отнимете у меня дочь, моего единственного ребенка! — трагически простонала она.

Посмотрев на нее, Вэнс одобрительно кивнул:

— Очень хорошо. Вы не такая плохая актриса, как о вас говорят.

Закрыв дверь, он услышал звон разбитого со злости бокала.

Швырнув второй бокал в дверь, Энн вскипела. Она вспомнила холодную насмешку в глазах Вэнса. Он за это заплатит. Она уселась на кровать и стиснула кулаки. Надо подумать. Должен быть способ отомстить Вэнсу Бэннингу. Не оскандалилась ли как-нибудь его фирма? Ничего не приходило на память. Она в отчаянии схватила подушку и швырнула ее через всю комнату. Что она могла знать о какой-то дурацкой строительной конторе, которая строит больницы и торговые центры? Боже, какая скука.

Она схватила вторую подушку, намереваясь отправить ее вслед за первой, и тут в памяти у нее сверкнул лучик надежды. Был скандал. Да. Но не с конторой, а что-то личное. Несколько лет назад ходили слухи… Черт! Шейла Ауэрблэк, подумала Энн, поджав губы. Может быть, старая курица что-нибудь знает. Взобравшись на неприбранную кровать, Энн протянула руку к телефону.


Шейн была занята в музее. Она рассказывала троим мальчикам о битве при Энтитеме. Мальчики слушали очень внимательно. Она улыбнулась Вэнсу, когда он вошел. В ее голосе звенело воодушевление, но лицо было по-прежнему бледное. Этого ему хватило, чтобы развеять все сомнения насчет того, верно ли он поступил. Она справится, подумал он, потому что у нее сильная натура. Хотя всякая выносливость имеет свои пределы.

Вэнс направился к Пэт, которая протирала стеклянную посуду.

— Привет, Вэнс. — Девушка с дружеской улыбкой взглянула на него. — Как дела?

— Нормально. — Он бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Шейн все еще занята. — Послушайте, Пэт, я хочу поговорить с вами насчет столового гарнитура.

— Ах да. Там приключилась какая-то путаница. Но я так и не поняла. Шейн сказала, что…

— Я хочу его купить.

— Вы? — удивилась Пэт и смутилась.

— Для Шейн, — объяснил он. — На Рождество.

— Как мило! — Пэт оценила его романтичность. — Это гарнитур ее бабушки, знаете? Она его страшно любит.

— Знаю. И хочет его продать. А я хочу его для нее купить. Но она мне не позволит. — Он заговорщически подмигнул Пэт. — Но если это будет подарок на Рождество, она же не сможет отказаться?