Она вздохнула, потянулась ко мне, поцеловала в щеку… и, черт возьми, мое сердце забилось как полоумное – едва не выскочило из груди.

– Береги себя, пожалуйста, – прошептала Брит, касаясь губами моей щеки.

Она отступила на шаг, коротко кивнула, потом повернулась и направилась к малоэтажке.

Меня раздирало желание броситься за ней.

С тех пор прошло почти два месяца, и этот невинный легкий поцелуй в щеку – все, чего я добился от Британи.

Я будто снова превратился в робкого девственника.

Однако я вернулся на выходные в крохотную точку на «ручке сковородки», в Восточный Панхандл[7]. Я сидел в своей машине, как один из тех чудиков, что околачиваются возле колледжей и подглядывают за студентами, вспоминая добрые старые деньки.

Я поскреб подбородок, заглушил мотор и обвел глазами трехэтажный дом. Свет шел из гаража. Большого стечения народу не наблюдалось. Я и сам не понимал, какого черта сюда притащился. Впрочем, тут я соврал. Я приехал увидеться с друзьями, хотя и не собирался на вечеринку. А потом узнал, что туда идут Кам с Эйвери.

Они сказали мне, что там будет и Брит.

Так я оказался напротив дома, где шло веселье. В мои планы не входило напиваться вдрызг. По крайней мере, сразу. Я должен был сохранять ясную голову, потому что намеревался поговорить с Брит. Мне надо было выяснить, есть ли что-то между нами после целого года флирта и нескончаемых перепалок. Если да, тогда, черт возьми, с этим следовало что-то делать, чтобы я смог выкинуть из головы мысли о ней. А если нет, тогда я хотя бы получил бы ответ на свой вопрос и смог бы наконец забыть об этой чертовой девице.

Словом, я явился туда, стремясь вернуться к нормальной жизни, то есть «окучивать» всех женщин без разбора, а не облизываться на некую вполне определенную девушку. Тем более на ту, что всего лишь, за каким-то дьяволом, поцеловала меня в щечку.

Сорвав с запястья резинку, я отвел с лица волосы и собрал их в хвост, потом потянулся за бутылкой…

Стук в окно заставил меня вздрогнуть. Я повернул голову, и мое сердце сделало кульбит. Не от неожиданности. От чего-то другого. А лучше бы оно затрепыхалось от испуга.

На меня смотрела Брит своими огромными карими глазищами, подведенными черным.

– Я испугала тебя? – Уголки ее губ дрогнули, дернулись вверх, а густые ресницы опустились.

Я молчал, пялясь на нее как последний придурок. Господи, мы виделись в последний раз около двух месяцев назад, но, клянусь, я все еще чувствовал щекой ее теплое дыхание, касание ее губ.

– Олли? – Ее улыбка медленно угасала.

Стряхнув оцепенение, я открыл дверь и выбрался из машины. Брит отступила на шаг, наблюдая за тем, как я выпрямляюсь в полный рост. Я довольно высокий, значительно выше шести футов, но и Британи не назовешь коротышкой. Ее губы оказались вровень с моим подбородком.

– Ты ждала меня здесь? – спросил я, ухмыляясь. Она закатила глаза. – Признайся. Ведь это правда.

Она скрестила руки на груди. Облегающее трикотажное платье подчеркивало все ее формы, и мне стоило немалых усилий не сверлить взглядом ее великолепные ножки.

– Сказать по правде, я только что приехала и заметила тебя, сидящего в машине. Надеюсь, ты не успел наклюкаться до чертиков.

– Да ладно, ты ведь меня знаешь. Обычно я отключаюсь у себя в машине ближе к утру.

– Это верно. – Она негромко рассмеялась, взглянула на дом, где шла вечеринка, и снова перевела взгляд на меня. – Хорошо выглядишь…

– Ты тоже. – Мой голос прозвучал неожиданно хрипло, и глаза ее расширились. – Черт возьми, Брит, ты выглядишь не просто хорошо, – поправился я, – а сногсшибательно.

Она оглядела себя.

– Ты уже приложился к бутылке?

– Вовсе нет. Я не пил ничего, кроме воды. – Она закусила губу. Я шагнул к Брит, оказавшись так близко, что ее легкое дыхание коснулось моего лица. Я с трудом подавил стон: вспыхнувшее желание прошло волной по телу, словно меня пронзило током.

– Уверена, такое с тобой впервые. – Взгляд Британи скользнул по мне. В свете фонаря на лице ее резко обозначились высокие скулы. – Тебе не холодно?

Зимой, весной и летом я всегда носил одно и то же: шлепанцы, шорты и футболку.

– Нет, отличная погода. Для меня в самый раз.

Брит медленно разомкнула руки.

– Ну и как тебе университет?

– Прекрасно. Как я и думал. – Я немного помолчал и вдруг добавил: – С тусовками я завязал. – Не то чтобы я считал нужным пускаться в объяснения, но слова вырвались у меня сами собой. – В свободное время сижу над книгами у себя в комнате.

– А я и не думала, что в медицинском колледже ты станешь бегать по клубам и вечеринкам, – отозвалась Брит, прислонившись бедром к машине. Меня приятно удивило, что она не торопится присоединиться к остальным. Я тоже не спешил. – Никогда не считала тебя пустоголовым тусовщиком. Хоть ты и вел себя как один из них.

Я открыл рот… сам не знаю для чего. Потом провел ладонью по шее, чувствуя, как пылает лицо.

– А у тебя как проходит учеба?

– Все по-старому. Ничего особенного, о чем стоило бы рассказывать. – Протянув руку, она взялась за край моей старой, поношенной футболки с эмблемой университета. – Знаешь, думаю, за все время мы второй раз разговариваем, не нападая друг на друга.

Ее тонкие пальцы теребили край моей майки, я наклонился так, чтобы ее ладонь коснулась моего бедра.

– А это плохо?

Она покачала головой.

Мое сердце взлетело вверх и запрыгало, словно обезумевший заяц.

– Вот и я так думаю.

Мы встретились глазами.

– Вроде бы, мне это даже нравится.

– Вроде бы? – Я склонил голову, губы Британи приоткрылись, послышался тихий вздох. Глаза ее затуманились, и мне показалось, будто меня со всего маху двинули кулаком в живот, вышибив из меня весь воздух. Я решил разобраться с этим раз и навсегда, чтобы вернуться наконец к нормальной жизни. – Хотел кое о чем спросить тебя, Брит. Можно?

– Ладно, спрашивай.

Я склонился еще ниже, и она вздрогнула, когда мое дыхание защекотало ее щеку.

– Почему между нами никогда ничего не было?

Брит не ответила, но ее рука по-прежнему держалась за край моей футболки, а не взлетела вверх, чтобы залепить мне пощечину.

– Возможно… – заговорила она наконец. – Может, потому что ты никогда не спрашивал об этом.

Я оперся ладонью о крышу машины у нее за спиной, чувствуя, как окаменели мышцы живота.

– О, уверен, я зондировал почву всякий раз, стоило нам заговорить.

– Нет, Олли. В разговорах ты разглагольствовал о своих сексуальных подвигах, но никогда не спрашивал, есть ли что-то между нами.

Я задумался над ее словами.

– Ты права. Я не задавал тебе этот вопрос. Но спрашиваю сейчас.

Британи выпустила край майки и положила ладонь мне на грудь. Прикосновение обожгло меня, словно она прижала к коже раскаленное тавро.

– Ты никогда не приглашал меня на свидание, – слабо улыбнувшись, продолжала она. – И не звал к себе, не бросив при этом какой-нибудь грязный намек. Вдобавок ты даже ни разу не спрашивал разрешения меня поцеловать.

– На свидание? – Это меня задело не на шутку. – Я боялся даже заикнуться на эту тему, ведь ты грозилась пнуть меня коленом в пах, а потом уносилась прочь.

Брит весело фыркнула, и я почувствовал, как в груди поднимается волна дрожи. Ощущение странное, но приятное.

– Может, если бы ты все же решился, я бы не стала угрожать твоим причиндалам и не сбежала.

– Ты хочешь сказать, что обошлась бы нежно с моими причиндалами?

– Не будь пошляком…

Я внезапно наклонился и поцеловал ее. Да, я не спросил разрешения, но когда разговор неожиданно переключился на свидания и интимные части моего тела, все мои мысли попросту улетучились. Поэтому я взял и поцеловал Брит. Едва коснувшись губами ее губ, я ощутил, как в крови закипает адреналин. Такое чувство возникает, когда забьешь гол в конце игры. Все мое тело напружинилось, сжалось, будто готовясь взорваться.

Ее губы, нежные, как тончайший атлас, встретились с моими. Наверное, мой мозг включил автопилот и скрылся в неизвестном направлении, потому что голову заполнила звенящая пустота. Рот Брит приоткрылся, у меня из груди вырвался хриплый вздох. Найдя языком ее язык, я почувствовал легкий вкус клубники.

С тихим возгласом она приникла ко мне. Я впился в ее губы, желание поднялось во мне дурманящей, жаркой волной. Обхватив ладонями ее лицо, запрокинув ей голову, я прижал Брит к машине, давая ей ощутить всю силу моего безумия. Дрожащими пальцами я обхватил ее затылок, сминая и путая шелковистые пряди белокурых волос.

Мое сердце колотилось как бешеное, но я знал: простым вожделением этого не объяснишь. Дело в поцелуе. Черт побери, я будто целовался впервые в жизни, хотя знал, что это не так. Меня раздирали противоречивые желания: мне хотелось как можно скорее сбежать от Брит и еще теснее прижаться к ней.

Ее ладони скользнули вверх по моей груди, пальцы впились в плечи, губы ответили на поцелуй. О, девочка не осталась в долгу. Впрочем, это меня не удивило. Я всегда представлял ее себе именно такой. Искрящимся фейерверком в нарядной упаковке. Давно подозревал, что за ее ангельской внешностью скрывается настоящий дьявол.

Невдалеке послышался чей-то смех. Он донесся до меня будто сквозь вату. Я прервал поцелуй и отшатнулся, боясь выкинуть что-нибудь безумное. К примеру, задрать Брит юбку и погрузиться в ее нежную плоть прямо здесь, на краю дороги.

– Ты не спросил разрешения, – прошептала она, тяжело дыша.

– Да, не спросил. – Я поцеловал уголок ее рта, потом другой, сам не знаю зачем. – Можно тебя поцеловать?

Она хрипло рассмеялась, и у меня внутри что-то сжалось до боли.

– Ты только что поцеловал меня, Олли.

– Но я хочу поцеловать тебя снова. – Я очертил пальцем ее щеку, изумляясь тому, что этот простой жест может доставлять такое удовольствие. – Я никогда не увлекался поцелуями, Брит. Какая в них радость? Но тебя я мог бы целовать ночь напролет. Черт побери, и все утро тоже. – В подтверждение своих слов я склонил голову и потянулся губами к ее губам. – Я целовал бы тебя все выходные без передышки.

В тусклом свете фонаря глаза Брит встретились с моими и настороженно прищурились.

– Скольким девушкам ты это говорил?

Я прижался лбом к ее лбу.

– Ни одной. Богом клянусь, я не говорил этого ни одной девушке.

Ее ладони вновь легли мне на плечи, скользнули вниз и замерли на груди. Я думал, Брит меня оттолкнет, но этого не случилось.

– Почему именно я? – спросила она. – И почему теперь?

Хороший вопрос, черт побери! Я на мгновение сомкнул веки, наслаждаясь близостью Брит, прикосновением ее рук, ее теплым дыханием, щекочущим мне губы. Потом поднял голову и медленно открыл глаза.

– Я скучаю по тебе. – «Проклятие!» Я понял, что сболтнул лишнее. Глаза ее удивленно распахнулись. Теперь поздно было отступать. – Я скучаю по тебе больше, чем по Каму или Джейсу. Сам не знаю почему. Мне нравились твои колкие шуточки, меня восхищало упорство, с которым ты каждый раз давала мне отпор, я всегда с нетерпением предвкушал нашу следующую встречу, и теперь мне страшно недостает всего этого. Уехав в воскресенье, я стану тосковать по тебе еще больше, потому что теперь буду вспоминать вкус твоих губ и теплую нежность кожи.

Брит чуть отстранилась, разглядывая меня. Она не торопилась с ответом. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо и обожгла щеки. Наверное, я слишком много всего наговорил, потому что мне вдруг стало неловко, словно я только что вывернул душу наизнанку, читая стихи.

– А ты, оказывается, романтик, Олли. Никогда бы не подумала, – произнесла наконец Брит, смутив меня окончательно. – Ты умнее, чем кажешься, я всегда это знала. – Ее ресницы опустились, а ладони плавно двинулись вниз, к моему животу. – Ты не просто безголовый любитель вечеринок и выпивки. – Наверное, Брит единственная, кто подозревал об этом, не считая моих родителей и младшего братишки. – Я вовсе не хотела сказать, что страсть к тусовкам и балагурству – сплошное притворство, – продолжала она, подняв взгляд. – Ты отвязный парень, который любит поразвлечься. Мне это всегда в тебе нравилось, но…

Мое сердце заколотилось, словно я бегом взбирался на самый верх трибун стадиона.

– Но что?

– Но другая твоя сторона мне нравится больше, – прошептала Брит, глядя мне в глаза. – Жаль, что я не замечала ее раньше.

– Мне тоже жаль, – внезапно охрипшим голосом произнес я, заправляя ей за ухо непослушную светлую прядь. – А теперь уже слишком поздно?

Не знаю, о чем думала Брит в эту минуту. Она молча смотрела на меня, потом заговорила, и от ее слов в груди у меня будто что-то взорвалось.

– У нас впереди вся ночь, верно?


«У нас впереди вся ночь».

Это могло означать лишь одно. То, о чем я так долго мечтал.

Наконец-то это произошло.