– Да, Фидель Рауфович. Спасибо вам за все.

Они ушли.

Далее в операционной оказался Руслан, муж Дины. Руки связаны, под конвоем.

– Вот, доктор, порез у него на ноге. Зашейте, мы подержим.

Сколь ни ненавидел Курбатов мужа Дины, но что делать. Зашил. Увели майора. Потом Лиля – все-таки прорвалась. В невменяемом состоянии – твердила, что доченька ее умирает, что весь мир против нее, что это ей наказание, и прочую чепуху, что рвется из уст обезумевших мамаш.

Курбатов осмотрел Аришу, никаких признаков менингококка у нее не обнаружил (обычная ОРВИ, хотя ОРВИ – тоже не гут), назначил девочке лечение, отправил Лилю с дочкой в детское отделение больницы. «А любит наша Нина Витальевна мамаш пугать. Старая хулиганка!»

Курбатов выглянул в окно и увидел, как Дина с Никитой садятся в джип и машина трогается с места. «Слава богу…» – мелькнуло в голове у доктора.

И только после всего этого хирург отправился в палату своей жены.

– Ты как?

– За тебя боялась, – просипела Таисия Георгиевна, закашлялась.

– А я – за тебя., – Он сел рядом с ней, осторожно обнял. Они сидели так долго, очень долго, не в силах разомкнуть объятий, оторваться друг от друга.

Таисии оставалось совсем недолго – опытный врач, Курбатов видел все симптомы скорого конца. Счет шел не на недели даже, а на дни.

Если бы можно было все время держать ее вот так, возле своего сердца, и не отпускать никогда…

* * *

Руслан понимал, что наворотил дел. Но теплилась еще смутная надежда, что удастся вывернуться. Всегда есть шанс, всегда есть шанс… Если будут проводить серьезную проверку на складе – махинации с оружием можно свалить на покойного Лагутенко. А Лагутенко убили бандиты (и пистолет, из которого застрелили старлея, – у них же). То, что Руслан покинул пост, в город помчался, начальство не предупредил, – серьезное преступление, но и тут можно что-нибудь придумать. Типа, о жене вспомнил, которая в городе, голову потерял… Так он же, Руслан, и убил бандита, пытавшегося на его жену напасть! Да, руку ей сломал… Но это от ревности! Любит и ревнует… И вообще это бытовухой считается, за нее не судят. То, что Демченко и Фролов были свидетелями этой сцены, – не имело значения. Руслан ждал, что скоро рядовые одумаются, отпустят его (не самоубийцы же они, в самом деле, – с начальством так обращаться!). Но тут поступил приказ из части, от Бати – Руслана задержать. Это было хуже. Какими сведениями обладал Батя, Руслан пока не знал. Всегда можно вывернуться, если есть голова на плечах.

Но неизвестность угнетала его больше всего…

После того как Курбатов заштопал ему рану на ноге, Руслана отправили во временную ссылку: усадили в автобусе на заднее сиденье. На переднем курил старшина Назаров. Тем не менее руки Руслану развязали, и то хорошо. Вообще обидно – офицер, а с ним как с дезертиром…

– Назаров, выпусти меня, – забросил пробный камень Руслан.

– Никак нет, товарищ майор. До прибытия полковника Яремина велено вас задержать, – бойко отрапортовал тот. И добавил: – Извините…

– Ладно-ладно… Я с тобой потом разберусь, старшина… – вполголоса произнес Руслан. Назаров вздрогнул, поежился, но ничего не ответил.

Рана на бедре саднила. Она была не слишком большой, но, пока Курбатов не зашил ее, кровила довольно сильно. «Гад гонщик этот… – подумал Руслан, оглаживая ладонью повязку на ноге. – Динку увел и еще ножичком меня… Ах, чтоб тебе пусто было!»

На больничное крыльцо вышла Лиля – взгляд блуждающий, дикий. Она увидела Руслана, вздрогнула, подошла к автобусу.

– Аришка приболела… – крикнула она, подняв голову. – Слышишь? Ты должен знать.

Руслан встал, высунул голову в окно. «Что там Динка про нее сказала?.. Будто из-за Лильки Марьяша умерла? А что, похоже на правду. С Лильки станется!» Сердце у Руслана сжалось от ненависти и боли. «Дурак, с кем связался, на кого время тратил! На эту суку…»

– Сильно приболела? – спросил он.

Лиля пожала плечами. Потом сказала:

– Вроде должно обойтись. Меня Нина Витальевна сначала напугала. Она не доктор, она садистка какая-то. Вечно всякими ужасами всех стращает! А тут еще эти бандиты ворвались… Я до сих пор не в себе.

– Ничего, переживешь. Не сахарная, не растаешь.

Лиля помолчала. Потом заговорила:

– Руслан… Ты что, меня совсем не любил? Ни меня, ни Аришку?

– Не надо про Аришку.

– Тебе же на нее наплевать! – со слезами в голосе воскликнула Лиля.

– Как и тебе было – на Марьяшу. Я, между прочим, теперь в курсе.

– Это неправда! Это все неправда.

– Ага. И погром на кладбище не ты устроила… Я, Лилечка, уже все тебе сказал, раньше.

Лиля сморщилась.

– Руслан. Руслан, за что ты ее любишь? Дину? Что в ней такого, чего нет во мне? Она же тебя бросила, к другому ушла… Я их вдвоем вот только что видела – два голубка…

– Иди отсюда, – сквозь зубы произнес Руслан. Сел обратно на сиденье.

Лиля, постояв еще немного, ушла обратно, в здание больницы.

«За что я люблю Дину? Я ее ненавижу. Ненавижу ее. Ненавижу…» – Руслан сжал кулаки. Он вспомнил, как мчался сюда, как им владела лишь одна мысль – успеть. И он успел, почти в последний момент. Еще чуть-чуть – и Дины уже не было бы на этом свете. А Дина должна жить. Только вот для чего? Чтобы любить ее? Или – чтобы ненавидеть?..

«Она ведь соврала. Ее глаза… Стоило в них заглянуть! Дина соврала, что любит меня. Она всегда врала – холодная, точно змея. И она меня погубила. Это все из-за нее».

В этот момент дверь больницы распахнулась, и из нее вышли Дина с этим ее, гонщиком. Легки на помине! Ладонь у Дины – в гипсе, подвязана аккуратно. Лицо растерянное, но, в общем, спокойное… Гонщик поддерживал Дину под левую руку. Так трогательно, блин. И правда – точно голубки.

Руслан выругался шепотом. С крыльца спустились еще женщины – кто из персонала больничного, кто из пациентов. Они расцеловались с Диной.

Гонщик помог Дине сесть в джип, припаркованный на другой стороне площади. «А, значит, починил все-таки свою таратайку!» – сделал вывод Руслан. Женщины замахали усерднее, Дина тоже махала здоровой рукой, что-то крикнула им в ответ… «Прощай!» – донеслось до Руслана. И мужчина похолодел – несмотря на полуденный зной, раскаливший крышу автобуса, в котором он сидел.

«Она же уезжает. Совсем уезжает», – дошло до сознания Руслана.

ДИНА ПОКИДАЛА ГОРОД СОВСЕМ.

Руслан рассудком своим – нет, не смирился, не привык – нет! – как-то уже осознал, что жена бросила его, ушла к другому мужчине. Но вот эта, новая мысль – что он больше никогда не увидит Дину – оказалась для Руслана совершенно неожиданной.

А и правда – с какой стати им оставаться здесь, Дине и ее любовничку?.. Это же логично, со стороны гонщика, – увезти Дину с собой, к себе. Отсюда. Увезти Дину навсегда. И что Дину могло удержать тут? Работа? Не смешно. Не та у Динки работа, чтобы держаться за нее обеими руками. Семья? Нет у Дины семьи тут. Могила дочери? Нет могилы – спасибо Лиле.

Край земли. Безжалостное солнце. Ветер из пустыни, несущий песок… Воспоминания, занозой сидящие в сердце. Конечно, Дина без всякого сожаления решила уехать отсюда, решила бросить все. Да и не было у нее тут ничего такого, за что можно было держаться. «И скрипку я ее разбил…» – машинально припомнил Руслан, глядя в окно.

Джип Раевского тронулся с места, подняв облачко пыли. Развернувшись, скрылся в проулке.

– Никогда. Никогда. Ни-ког-да… – с удивлением, улыбаясь, прошептал Руслан. Он никогда больше не увидит Дину. Скоро прибудет Батя, начнут судить-рядить Руслана, скоро выяснится, где он прокололся… Но это уже неважно.

Важно – что он больше никогда не увидит Дину.

Руслан поднялся с сиденья. Назаров покосился на него настороженно. Руслан, прихрамывая, зашагал к нему.

– Товарищ майор, до прибытия полковника Яремина я не имею права… – испуганно заныл Назаров.

– Чего там, старшина… Я ж не враг. Ничего мне не надо. Закурить вот только дай.

Назаров, нервничая, полез за пачкой в нагрудный карман. Руслан, широко улыбаясь, стремительно ударил подчиненного в лицо. Потом по затылку. Назаров осел. Руслан снял с плеча старшины автомат, перекинул его на себя. Аккуратно пересадил Назарова, завалил на бок – будто тот дремлет. Затем спокойно спустился из автобуса по ступенькам.

Была сначала мысль – выкинуть старшину из кабины и помчаться вслед за Диной в этом же автобусе. Но чуть дальше, в одном из переулков, стоял автомобиль Руслана – не хуже того, что был у Динкиного Шумахера. Тоже джип, тоже шустрый, тоже с хорошей проходимостью. На нем Руслан прибыл сюда. Зачем раздолбанный тихоходный автобус, если есть машина?..

…Как бросил Руслан свою машину, так она и стояла. Ключи висели в замке зажигания. Руслан сел за руль, вдавил педаль газа.

Мужчине было абсолютно все равно, что с ним станет потом. Машина сорвалась с места.

В проулок, вслед за беглецами. Еще в проулок. Теперь направо. Потом прямо, по щебенке.

Дорога одна.

Он догонит Дину.

* * *

Это было особенное, ни с чем не сравнимое ощущение.

Когда закончились заборы, дома, когда проехали мимо последнего указателя и город остался позади…

Вот тогда Дина почувствовала себя птицей, вырвавшейся из клетки. Она даже забыла о своей больной руке на какое-то время! Дина засмеялась.

Никита на миг обернулся к ней – взволнованный, серьезный:

– Ты что? Все в порядке?

– Просто… Как в кино обычно говорят – мы сделали это. Я думала уже, что навсегда там останусь. В этом городе.

Никита тоже засмеялся.

– Дина… Послушай, все просто. Надо было только захотеть! Весь мир перед нами. Весь мир – ты понимаешь?

– Да. Да…

«И дело не только в этом городе. Серхет ни в чем не виноват. И люди там хорошие… Да и Руслан… Нет, дело не в нем тоже. Дело во мне. Это я, я себя заточила в тюрьму, я сделала себя несвободной!»

Впереди, насколько хватало глаз, расстилалось пустое пространство – серая, потрескавшаяся земля, кое-где кусты саксаула… Ветер несет шар перекати-поля прямо под колеса. Нет, перелетел, успел, унесся дальше, в пустыню. Синее небо. Белый диск солнца. И дорога, прямой линией упирающаяся в горизонт.

Что там, дальше? Неужели есть места, где солнце печет не так безжалостно, где растут леса, где снег лежит всю зиму?

Конечно, Дина в своей жизни видела и снег, и леса, и многое другое – раньше, в детстве, и потом, когда ездила с Русланом по гарнизонам… Но вдруг прошлое – только сон, а наяву есть одна эта серая, выжженная солнцем земля?

– Ты не жалеешь? – спросила Дина.

– О чем?

– О том, что взял меня с собой. Вдруг я тебе надоем. Что ты тогда будешь делать? – Она говорила полушутя, полусерьезно.

– Нет, – глядя вперед, покачал головой Никита. – Я ни о чем не жалею. И ты мне никогда не надоешь. Если уж я делаю выбор, то меня не остановить…

Дина засмеялась, потом почувствовала, что слезы щиплют глаза. «За что мне такое счастье? За что? Разве я его достойна? Ох, какие глупости мне лезут в голову…»

– Болит рука?

– Немного… Пока обезболивающее действует. Я знаю, еще несколько дней больно будет. Потом пройдет, – Дина посмотрела на свою загипсованную ладонь.

Машина неслась вперед, ее пружинисто потряхивало на неровной дороге.

– Никита…

– Да?

– А вдруг я больше не смогу играть на скрипке?

– Курбатов сказал, что переломы несложные. Все заживет. Все будет хорошо.

– Да. Да. Если бы не твое кольцо… Я бы, наверное, пальцами не смогла двигать, и вообще… если бы не твое кольцо! А так… Но знаешь, чтобы играть, все должно быть идеально. Даже один маленький перелом…

– Дина, не надо, – прервал ее Никита.

– Да, я знаю, о чем ты. Мне никогда не быть великой скрипачкой. Я знаю.

– Я не о том. Музыка – она всегда в тебе. Ее же – никто у тебя не отнимал?

Дина замолчала. Потом удивленно подумала: «Ну вот… Опять он нашел для меня какие-то особые слова! И вроде ничего такого не сказал, а – отпустило…» Она ладонью левой руки смахнула слезы с лица, судорожно, прерывисто вздохнула – так вздыхают дети после долгих рыданий.

Никита затормозил. Машина остановилась. Он отстегнул ремень, потянулся к Дине, крепко и бережно ее обнял. Некоторое время они сидели так, обнявшись. А потом Дина заметила краем глаза облачко пыли в зеркале заднего вида. Кто-то ехал за ними. Судя по тому, как быстро приближалось это облачко пыли, – та машина позади неслась с огромной скоростью. Сердце у Дины сжалось. Кто и куда так торопится? А если кто-то хочет их нагнать?

– Никита… Смотри, – она указала на зеркало. – Вдруг за нами?

Он разжал объятия и молча, сосредоточенно, пристегнулся. Тронул машину с места.

– Кому мы нужны, Дина? Не думаю, что это за нами.

Тем не менее в его голосе женщина уловила беспокойство.

Они ехали быстро, очень быстро, но машина позади тоже неслась на большой скорости. Обернувшись, Дина смотрела назад. Автомобиль – тот, что ехал следом, приближался. Только сумасшедший мог так гнать. Или… кто-то гнался за ними.