– Я знаю, – вздохнула Осень. – Акт по охране окружающей среды… И все-таки Риккер должен сменить место работы.

– И уехать куда? Он расист. Нет ни единого места в нашей стране, где не было бы людей, которых он так ненавидит.

– Ты прав. И эта проблема касается не только нашей страны. Ты был бы удивлен, если бы знал, как много людей с подобными взглядами живет в нашем мире, – сказала Осень, пробираясь между огромными рыжими валунами. Джессу пришлось спускаться за ней следом. Он старался не отставать.

– Я знаю его начальника. Сэм пытался избавиться от Риккера годами, так что не думай, что он представляет точку зрения бюро по землеустройству.

– Не бери в голову. Я достаточно повидала, чтобы понять, что это как раковая опухоль, которая способна поразить любую группу людей.

Такое уже ей встречалось во время общения с жителями разных стран, в которых она бывала, – всегда найдутся люди, которые будут судить о ней по национальности, а не потому, какая она на самом деле. Еще в юном возрасте она узнала, что многие ненавидят ее только потому, что она цветная. Но тогда рядом с ней была семья, способная защитить ее и укрыть.

Улыбка озарила ее лицо, едва ей вспомнилось то время, когда она забиралась на колени к отцу и уютно располагалась, а он рассказывал ей забавные истории, чтобы рассмешить ее. Больше всего она вспоминала ту теплоту и чувство безопасности, когда его сильные руки обнимали ее. Сейчас о таком не было и речи. Возможно, то, по чему она больше всего скучала, было просто ласковое прикосновение. Если бы здесь были Донни и Микаэль, она бы легко справилась со своими неприятностями.

Ее братья, родные сыновья О’Нилов, родившиеся после того, как семья удочерила ее, всегда защищали свою сестру. Особенно – потому что она была приемной. Сейчас бы она могла воспользоваться их помощью, размышляла она. Вдруг Джесс схватил ее за руку и легонько потянул, чтобы она остановилась. Осень повернулась и посмотрела на него.

– Ты вела себя так, будто ты сталкивалась с такого рода делами уже не однажды. Поэтому ты и кружишь все время вокруг этой резервации? Или в тебе так сильно говорит индейская кровь? – проворчал он.

– Глупости. – Осень освободилась от его крепкой хватки. – Я уже говорила тебе раньше, что большую часть своей жизни и не подозревала, что я частично индианка. Неважно, какая в тебе кровь. Неважно, куда ты идешь. Всегда найдется тот, кто будет презирать тебя только за то, что ты просто другой.

Старые обиды снова заговорили в ней. Обиды, о которых она не хотела думать и знать. Обескураженная своей собственной реакцией больше, чем выпадом Риккера, она продолжала свой путь к развалинам. Джесс схватил ее за плечи, пытаясь удержать.

– Ты огорчена? – Его слова внушали ей то же успокоение, что и истории отца в детстве. Что-то в серебристо-серых глубинах его глаз влекло ее. Оттенки дружелюбия и заботы, которые она видела и прежде, читались сейчас в его взоре. Медленно он ослабил свою хватку. Пальцы его скользнули вниз. От легкого прикосновения у него перехватило дыхание. – Не каждый таков, как Риккер, – проговорил он.

Его легкая улыбка приглашала ее расслабиться. В первый раз за долгие месяцы она увидела, что на нее смотрят с такой доброй улыбкой.

– Я так устала от предрассудков! Я бы хотела больше не быть Осенью-индианкой, а быть только Осенью. Осенью, которая просто живет.

Она погрузилась в воспоминания. В какой-то момент Осень смотрела мимо него на горделиво возвышавшиеся стены каньона. Когда она снова взглянула на него, его рука нерешительно потянулась было к ее волосам, но опустилась.

– Забавно, не правда ли? – пробормотала она.

– Что-что? – Его голос был непривычно тих.

– Может быть, я выражаюсь слишком высокопарно, и, тем не менее, здесь я борюсь, чтобы завоевать сердца своих соплеменников. Странно, но я дорожу этим родством.

Его бровь слегка приподнялась.

– Зачем все это? Ведь есть семья, которая заботится о тебе. Непохоже, что ты обделена чем-то. Вероятно, гораздо лучше там, где ты жила. В резервациях детская смертность чрезвычайно высока.

– Я думаю, что каждый ребенок, которого усыновили, хочет узнать про свою настоящую семью и выяснить, почему от него отказались.

– Отказываются не всегда потому, что ребенок не нужен.

– Разве? – Она посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, действительно ли он искренне заботится о ней.

– Много причин тому, что люди делают то, что они делают.

– Кто знает… Я уверена, что тебя это не волнует.

– Испытай меня.

Говорил он искренне, но голос его звучал печально, и ей казалось, что он и сам удивляется этому не меньше ее. На какое-то мгновение она почувствовала соблазн спросить его, почему. Но его ответ вызвал бы другие вопросы. Например, такой – почему он относится к ней с таким презрением, когда у них уже сложились такие прекрасные отношения. Но не было настроения обсуждать это. Ни место, ни время не были подходящими.

– Послушай, мне нужно кое-что проверить для доктора Дэвидсона. Пойду, поработаю.

Он внимательно посмотрел на нее, стараясь понять ее чувства, как ей показалось. Но она не подала виду. И он отступил назад, дав ей возможность пройти по тропе по направлению к Ручьям.

– Ты не будешь возражать, если я пойду с тобой?

Она помедлила, склонив голову и коснувшись своих волос. Потом откинула тяжелые пряди за плечи, размышляя над его предложением. Он продолжил:

– В тени прохладно. Будет приятно ненадолго выйти на солнце.

На какое-то мгновение Джесс подумал, что она не позволит пойти за ней. Он стоял, завороженный лавиной шелковых волос, струившихся у нее между пальцами.

Она скрутила волосы и свернула их в узел. Он постарался не заметить, как рубашка плотно обтянула груди, когда она подняла руки, убирая волосы. Сколько раз любовался он ею в такой позе, когда она была обнаженной.

Справившись с волосами, которые теперь удерживал узел, она повернулась и направилась к Ручьям.

– Я полагаю, – пробормотала она, – ты сможешь помочь мне проверить, готовы ли таблички к завтрашнему дню.

Он пошел следом за ней, не слишком-то обращая внимания на то, что она сказала. Он был увлечен самой Осенью. Ее длинные ноги двигались легко, сообщая плавным линиям талии ритмичные колебания. Он помнил, слишком ясно помнил движения ее тела, когда они любили друг друга.

… Они продолжали свой путь. Кактусы и колючий кустарник заполняли пространство между скалами. Птицы порхали тут и там. Можно было слышать и жужжание насекомых, если прислушиваться к едва уловимым звукам.

Неожиданно в вышине резко вскрикнул орел. Осень остановилась посередине тропы. Джесс остановился рядом, чуть позади – и проследил за ее взглядом. Золотисто-коричневые крылья подхватили поток воздуха, прежде чем птица распластала крылья.

Тихие слова Осени едва достигли его слуха.

– Да, что мне нужно было увидеть – так это полет орла. Возможно, духи посылают предупреждение и мне тоже.

Его прежние размышления снова пришли на ум. Джесс уставился на Осень:

– Тоже? А кто говорил тебе об этом?

Она начала с виноватым видом, как будто бы не поняла, что он расслышал ее слова. Их взгляды встретились.

– Большой Хозяин. Он очень хочет, чтобы у меня все было хорошо. – Она с усилием улыбнулась.

Его напряжение немного спало. Он знал, что шаман не может быть причастен к банде. Он слишком поглощен религией, чтобы быть частью того, что может нарушить гармонию природы. Но может быть, он подозревал, что этим занимается Осень, и хотел предупредить ее? Двое его соплеменников уже пали жертвой наркотиков в прошлом году, и Арло вообразил, что они были связаны с той группой, которую они выслеживали.

– Что его тревожило? – Джесс попытался произнести это как можно небрежней.

– Он не хотел, чтобы ученые совались в эти руины. Он боится, что это вызовет гнев злых духов.

– А-а, это… – вздохнул Джесс. Дайя часто говорила то же самое. Именно поэтому его отец и дед никогда не подпускали туда археологов.

– Он говорил еще одну вещь, которая показалась мне странной.

Она заколебалась в раздумье – продолжать ли ей дальше.

– Он сказал, что мне следует пойти к тебе, если у меня возникнут проблемы. Что он имел в виду, говоря о проблемах, которые встанут передо мной, я не знаю. Странно, тебе не кажется?

Он изучал черты ее лица, отмечая силу воли в четких линиях ее подбородка, но также видя и ее женственную мягкость.

– Возможно, он имел в виду Риккера, – закинул Джесс удочку и помолчал, прежде чем добавить: – Или, может быть, он думает о чем-то, чего не видно сразу.

Она ничего не ответила, только бровь ее приподнялась в недоумении.

– Не говори мне, что ты такой же суеверный, как и он. Все эти досужие разговоры о привидениях и злых духах…

– Я уверен, что его отношение к духам тебе кажется нелепым. Абсурдным. Но нужно знать, что племя придает этому большое значение. Хастен Нез весьма серьезно относится к своему предупреждению.

Джесс верил во все такое не больше, чем она. Но он пускался в подобные рассуждения только в тех случаях, когда было необходимо пролить свет на образ жизни и традиции племени.

У самого устья реки Осень обернулась к нему:

– Посмотри. Вон скальные жилища. Мне нужно туда.

Подлинное удовольствие на ее лице поколебало уверенность Джесса, что Осень участвует в кокаиновом бизнесе. Во всяком случае, она казалась слишком поглощенной своей работой и отношениями с кланом, чтобы участвовать в грязном деле. Он видел ее вместе с дедом. Видел, как она носит бирюзовый талисман на шее, и его чутье говорило ему, что она была невиновна. И ему так хотелось верить, что на этот раз он прав!..

Она начала огибать излучину реки. Прежде чем последовать за ней, Джесс помедлил, давая себе время поразмыслить, насколько сильны его личные чувства и как они влияют на него. Она так околдовала его, что, того и гляди, он совсем потеряет здравый смысл. Инстинкт – одно дело, но пока не уверится в невиновности Осени, он не должен позволять своим личным чувствам затмевать его разум или мешать достигать своей цели.

Он догнал ее.

– Я пойду с тобой.

Ручей образовывал заливы. Извиваясь, подобно змее, он протекал по дну каньона. Они нашли брод и пересекли течение, не набрав воды в обувь. Несколько троп вело через руины на дне каньона. Осень, доктор Дэвидсон и Вейн в течение лета нанесли на карту древние дороги. У подошвы скалы они задержались. Примерно на уровне пятидесяти футов вверх располагалась пещера, выдолбленная в скале, возможно, водой. Это, очевидно, случилось прежде, чем устье реки размыло дно каньона. Анасази выложили стены вдоль сводов пещеры, чтобы сделать саманное жилище. Здесь хватало места, чтобы жить двадцати человекам.

Мелкие выбоины – опоры для ног – были высечены в крутой скале. У Джесса перехватило дыхание, когда Осень начала карабкаться по ним вверх. Только когда она поднялась на высоту десяти футов, он расслабился.

– Ты делаешь это так, словно такое совсем просто.

– Мои резиновые подошвы отлично удерживаются на песчанике, – ответила она, не замедляя темпа подъема.

На нем были ковбойские ботинки. Кожаные подошвы будут скользить. Нет, он вовсе не беспокоился о том, что может пораниться. Он бывал в таких ситуациях, которые бы заставили хорошенько попотеть даже самых отчаянных парней. Он волновался, имея в виду Осень. Ему казалось, что стоит ему снять с себя ботинки, как это будет похоже на то, что он сдает позиции.

Осень цеплялась по скале и оглянулась на него:

– Ты идешь, Баррен? Или подать тебе руку?

Его губ коснулось подобие легкой улыбки.

– Иду! – Он одолеет это, и даже в ботинках. Но он не продвинулся и на десять футов, как его правая нога скользнула, осыпая гравий и песок вниз.

Джесс, с трудом ухватившись за край скалы, едва сохранил равновесие. Даже не посмотрев наверх, дабы убедиться, что она не смеется, он вернулся на дно каньона и разулся. Прежде чем теплый песок осушил его кожу, он легко поднялся по древним ступеням. Когда он перебирался через край верхней площадки, Осени нигде не было видно. Он исследовал тускло освещенную пещеру, пока не заметил ее в одном из отсеков. Он наклонился, чтобы войти в жилище, и был застигнут своим прошлым.

Холодная поверхность пола, покрытая пылью веков, забивавшейся между его голых пальцев ног, пыльный запах старого помещения, голос его бабушки, как бы отдававшийся эхом от каменных стен, когда она рассказывала ему старинные предания – Джесс не хотел помнить все это.

– Я бывала тут уже много раз – в этих пещерах, – объяснила Осень.

– Как здесь пусто, – заметил он. Она тряхнула головой.

– Я знаю, что это все мое воображение, но, когда я хожу по пещерам, мне кажется, я бывала здесь раньше.

Джесс вернулся к краю и посмотрел на долину внизу.

– Большой Хозяин сказал бы тебе, что, наверное, ты бывала здесь в своих снах.