– Дьявол! – проронил Бред. – Джек, седлай лошадь.

– Она заблудится, Бред, – только и могла сказать Абигаль.

– Скорее седлай, – повторил Бред. – Я ее верну. – Он схватил куртку, по-прежнему висевшую на крюке за дверью. Он ненавидел себя за то, что поверил… и за то, что не верил, – тоже. Она смела говорить о доверии! Поверил, дурак!

Бред был очень зол, но еще больше встревожен. Эта малышка ринулась одна в бескрайние просторы степи. Что угодно может случиться, пока он догонит ее.

Когда Бред вышел на крыльцо, Джек уже вывел оседланную лошадь, следом вышла Абигаль. Втроем они взглянули на безнадежно темнеющий горизонт. Ураган мог обрушиться в любой момент.

– Ради всего святого, Бред, – сказала встревожено Абби, – ты должен найти ее.

– Знаю, Абби, знаю. Найду, – ответил он хмуро и не очень уверенно.

– Может, нам с ребятами помочь тебе? – спросил Джек.

– Нет. Когда начнется эта чертовщина, всем хватит дел здесь. Если мне понадобится помощь, я вернусь.

– Бред, будь осторожен, – Абигаль беспокоилась всерьез. – Ветер уже крепчает.

– Нужно найти следы, пока не полило. – И он пустил лошадь в галоп. В тот же миг сверкающий излом молнии разорвал небо, и немного погодя докатился низкий рокот.

Бред летел во весь опор, в отчаянии повторяя: «Берегись, Шелби… Боже, береги ее».

Шелби думала. Она не может остаться с Бредом, раз он не верит ей, значит, нужно скорее уехать отсюда, добраться до города и оттуда телеграфировать друзьям. На этот раз он ее не поймает. Решившись, Шелби выскользнула из дома.

Из предосторожности не зажигая фонарь, она довольно долго прокопалась в конюшне, подбирая нужное седло. Наконец Шелби вывела из стойла лошадь, провела шагом достаточно далеко от дома, чтобы никто не услышал топот, вскочила в седло и пустила лошадь рысью.

Удалившись от усадьбы, она перешла на ровный шаг. Шелби была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила изменения погоды, пока резкий холодный ветер не прохватил ее насквозь. Шелби старалась придерживаться направления по звездам, но часа через два тучи закрыли и звезды и луну. Скоро она поняла, что заблудилась.

Стало очень холодно. Беспокойно вела себя лошадь. Шелби спешилась и взяла ее под уздцы. Лошадь оказалась пугливой, приходилось все время останавливаться и успокаивать ее. Раскаты грома становились все ближе. Обезумевшее животное стало неуправляемым. Шелби села в седло.

К рассвету она поняла, что надвигается ураган. Было уже утро, но едва просветлело. Притихшее было животное опять взбунтовалось. Зловещее напряжение взорвалось внезапной вспышкой молнии, и раздался оглушительный удар грома. Испуганная лошадь взвилась на дыбы, и Шелби, вскрикнув, упала ей под ноги.

Бред сразу определил, куда направилась Шелби. Он торопился: его тревожило приближение урагана. От такого урагана трудно защититься даже бывалому человеку, не то что слабой девушке. Время от времени он поглядывал вверх на сгущающиеся тучи, прикидывая, сможет ли догнать ее до светопреставления. Надо же было сбежать прямо в ураган!

Молнии вспыхивали все чаще. Бред взобрался на вершину холма. Отсюда вело два пути: в овраг или по узкой тропе на хребет. Он спрыгнул на землю и по следам попытался определить, куда направилась Шелби.

Найденный след испугал. Шелби спустилась в овраг, не подозревая, что он соберет бурный поток, как только хлынет дождь.

Бред сел на лошадь и начал спускаться вниз. Послышался приближающийся топот копыт. Он затаил дыхание, потом помертвел от ужаса. Навстречу летела лошадь без всадника.

Будто железный кулак сжал сердце. Бред ловко схватил поводья и остановил лошадь. Теперь оставалось спешить туда, откуда прибежала сбросившая Шелби кобыла. Почувствовав сильную руку, она покорно пошла следом.

Ярость, бушевавшую в душе, вытеснил страх за девушку. Мысль, что он может ее потерять, была болезненно невыносима.

Не чувствуя боли, Шелби вскочила на ноги и сердито посмотрела вслед убегавшей лошади. Она была хорошей наездницей, но сейчас потеряла самообладание, и животное это почувствовало. С угрюмым упорством Шелби быстро зашагала вперед. Должен же быть где-нибудь поблизости город или хоть ранчо. Ее не заставят сдаться ни Бред Коул, ни этот ураган.

Молнии вспыхивали все чаще, и, казалось, гром грохотал по всему небу. Забрезживший утренний свет быстро поглотила тьма от нависших черных туч. Шелби прибавила шагу. Конечно, разумнее повернуть назад, но этого-то она ни за что не сделает.

Склоны оврага серыми стенами поднимались по обе стороны тропы, а сверху в эту мрачную щель заглядывало черное чужое небо.

Шелби решила переждать ураган. Но было поздно. Буря началась.

Страх Бреда возрастал с каждой минутой. Зная, что Шелби осталась без лошади, Бред надеялся ее быстро догнать, но тут с неба обрушился сплошной поток воды, такой плотный, что на два шага вокруг уже ничего нельзя было различить. Порывистый ветер превращал поток в пенящуюся и бурлящую стихию. Все шумело и завывало вокруг. Закручивающийся в вихрь ветер, грохот воды и грома, зловещие вспышки молний – казалось, это уже никогда не кончится.

Шелби сразу вымокла до нитки. Она искала какое-нибудь укрытие и наконец увидала огромный угловатый камень, выдающийся из стены оврага футах в двенадцати над землей. Этот естественный навес служил плохой защитой, но спрятаться под ним было все же лучше, чем остаться в центре разыгравшейся стихии.

Шелби крепко обхватила себя руками, стараясь сохранить тепло, но с каждой минутой становилось все холоднее. Пригнувшись, она забилась в углубление под камнем, но это не спасло ее ни от дождя, ни от ветра.

Бред медленно продвигался вперед, пристально всматриваясь в каменные стены, надеясь в темноте найти ее. Он знал, что Шелби должна быть где-то рядом. Пешком она не могла далеко уйти.

– Шелби! Шелби! – закричал он изо всех сил.

Напряженно прислушался, надеясь в шуме бури различить ее ответ. Но ветер подхватывал и уносил звуки.

– Шелби!

Шелби, скорчившись, прижалась к каменной стене. Впервые она, потеряв самообладание, испугалась. Уронив голову на колени, она разрыдалась, с раздражением понимая, что это слезы жалости к себе.

Вдруг показалось, что сквозь рыдания она слышит, как Бред зовет ее. Сердце отозвалось в робкой надежде, но она не поверила, решив, что принимает за желаемое завывания ветра. Стало страшнее и еще больше жаль себя – никто не найдет ее здесь.

Снова послышался голос Брэда. Шелби подняла голову, вглядываясь в отвесно падающий темный поток. Теперь она слышала его. Значит, он рядом. Шелби встала и вся обратилась в слух. Опять сквозь шум пробился его голос.

– Бред! Бред! – Девушка старалась перекричать сплошной грохот. Она прислушалась, но ответа не было. Накатил страх, что он может не услышать ее, пройти мимо. В приступе отчаяния она закричала до хрипоты, до боли в горле.

Непрошеные слезы хлынули из глаз, когда перед ней появились неясные очертания человеческой фигуры. Она бросилась в его объятия, доверившись его надежной силе.

С облегчением Шелби почувствовала крепкие руки и, подняв глаза, встретила тревожный взгляд серых глаз, в которых были и боль, и тревога, и облегчение. Он прижал ее к груди, успокаивая и согревая.

Бред оторвался на миг, чтобы молча взглянуть на нее, и поцеловал со страстью, которая по силе могла сравниться разве что с бушующей вокруг стихией.

Она охотно подчинилась упругой силе его рта.

– Как ты себя чувствуешь?

– Теперь хорошо.

– Пойдем. Нужно выбираться отсюда! Бред подвел ее к лошади, а она все не переставала удивляться всему, что произошло. Она удивилась еще больше, когда узнала, что у входа в овраг, всего в нескольких сотнях футов, есть надежное убежище.

Бред расседлал лошадей и провел их в глубь пещеры. Шелби слышала во тьме гулкие шаги и догадалась, что он собирает разбросанные деревяшки, чтобы разжечь хоть небольшой костерок.

– Хотел бы я знать, какого черта ты помчалась в ураган?

– Хотела уехать подальше от тебя и твоего сладенького вранья крикнула она и, вспомнив об обиде, вспыхнула.

– Куда же ты направилась?

– В Калифорнию, куда же еще.

– На этой лошади – да в Калифорнию!

– Я хотела сначала добраться до любого города, а потом решить, куда двигаться дальше. Я все же не законченная дура.

– Ты выбрала неверный путь. От нас до любого жилья чертова уйма миль. – Бред никогда не видел Шелби такой потерянной. – И не понимаю, о каком вранье ты твердишь? Это ты постоянно что-то выдумываешь. Надо же оказаться таким дураком, чтобы опять поверить твоим россказням!

– Моим! – взвизгнула она. – Выходит, я лгу. А ты сам?

– Я тебе не лгал никогда.

– Не ты ли велел Джеку поторопиться и притащить повозку? Боже мой, деньги значат для тебя так много, что ты можешь притворяться… притворяться, что… – голос сорвался в ярости и обиде. И вдруг сильная усталость навалилась на нее, и в какой-то мучительной безысходности она закончила: – Я устала от этой истории.

Бред сразу понял, что произошло. Она слышала обрывок разговора с Джеком. Но все объяснение он счел за лучшее отложить, а сейчас нужно стащить с нее мокрую одежду, пока она не заболела. Бред знал, что без сопротивления этого сделать не удастся. Она заледенеет, прежде чем уступит.

– Ты самая упрямая женщина из тех, что встречались мне, – проворчал Бред, подходя к ней ближе. Он решительно взял ее за руку и подтащил к огню, потом, не обращая внимания на протест, начал раздевать.

– Ты что делаешь? – закричала Шелби, отбиваясь.

Бред схватил ее за плечи и встряхнул:

– Нужно снять все мокрое. Ты можешь заболеть.

Впрочем, Шелби уже и так бил озноб.

Бред стянул с нее мокрую одежду, и не успела она опомниться, как осталась в панталонах и нижней сорочке, прилипших к мокрому телу. Бред закутал Шелби в одеяло. Он видел ее глаза, кипевшие бессильным гневом.

– Ты слышала только половину разговора.

– Этого хватило.

– Ты не знаешь, о чем мы говорили вначале. А я сказал, что люблю тебя и хочу на тебе жениться.

– Вранье, – неуверенно пробормотала она и посмотрела на Брэда с немым вопросом. Они стояли друг против друга, глаза – в глаза.

Бред протянул руку, чтобы поправить ее спутавшиеся волосы, и неожиданно смешался. Неизвестно, кто сделал первый шаг, но в следующее мгновение они бросились друг к другу в объятия.

– Боже мой, Шелби, я боялся, что уже никогда не найду тебя.

– А я хотела, чтобы нашел. Я не могла остаться, потому что… Но я не перенесла бы этого, – лепетала она бессвязно.

– Я люблю тебя.

– Ты должен поверить мне…

– Да.

– Когда я говорю, что люблю тебя, – ласково договорила она.

– Мне кажется, я полюбил тебя сразу, как только увидел твою фотографию. Я буду любить тебя, что бы ни случилось.

Он обнял и привлек ее к себе. Так они и стояли у огня, оттаивая от холода и одиночества.

– Расскажи мне сейчас всю правду. Это важно.

Шелби путалась в словах, теряла нить событий, и Бред не дослушал ее, привлек к себе ее головку и поцеловала Шелби закрыла глаза, упиваясь ласками его губ, чувствуя кожей его теплое дыхание. Она сама нашла его рот, и Бред подчинился силе ее поцелуя.

– Сейчас не время и не место, Шелби, – шептал Бред, целуя нежную ямку внизу шеи. – Я очень люблю и хочу тебя.

Она ласково провела ладонью по его щекам и опять поцеловала.

– Я знаю.

Бред быстро расстелил одеяла поближе к огню и увлек Шелби на это простое ложе.

Он нежно поцеловал лоб, закрытые веки, щеки и вернулся к губам, чтобы выпить ее, такую пьянящую и сладкую. Горячий поток подхватил и понес Шелби в головокружительном наслаждении. Медленно раскрылись губы навстречу его рту. Чуткие пальцы больших сильных рук, едва касаясь, ласкали нежную кожу шеи и теплых плеч, задержались на груди, скользнув по стройной талии, устремились ниже. Он осторожно подтянул ее к себе, снова завладел ее ртом, затем, прижавшись жаркими губами к ложбинке между грудями, приподнялся над нею – и одним движением тесно прижался к ней.

Шелби пронзило сладостное наслаждение… Он услышал приглушенный стон и почувствовал, как она дрожит всем телом в мучительном ожидании…

Они лежали обнявшись. В восторге, который они пережили сейчас, притворству не могло быть места.

Бред повернулся на бок и заглянул ей в глаза:

– Я хочу тебя спросить кое о чем. Шелби ждала этого вопроса.

– Твоя тетушка Энн…

– Она не тетушка мне, а жена дяди Джо. Мы никогда не встречались. О ней я узнала только из писем Уинтер. И хорошо, что мы не знакомы. Надеюсь, что теперь, когда Уинтер спасена, дяде Джо хватит разума порвать с этой женщиной.

– Помнишь ту ночь у костра, когда ты пела колыбельную? Ты сказала, что эту песню пела тебе твоя мама. А я все никак не мог вообразить Энн Степлтон, поющую колыбельную.