То, что он делал после этого, почти стерлось из её памяти, осталась только слепящая жажда, нужда в прикосновениях и поцелуях. Желание такой силы, что она вслух умоляла его и абсолютно не чувствовала себя как-то ущемленной. Наоборот, каждое его движение и ласка были только для неё. А ведь он просто вполне невинно гладил и целовал ей спину.

Ева вскрикнула от неожиданности, когда Денис довольно ощутимо шлепнул её по попе.

— Что ты делаешь? — немного сорванный голос звучал хрипло и тихо.

— Я же обещал не только рассказать, но и высказать, — мужчина поцелуями загладил зудящее от удара место. — Это за то, что подвергла себя опасности.

Новый шлепок.

— Ай! Прекрати, извращенец! — Ева завозилась, пытаясь вырваться, но петля на ремне была затянута на совесть.

Ещё один.

— Ты же сказал, что не можешь намеренно делать мне больно…

— А тебе больно? — и снова едва ощутимые движения языка, успокаивающие раздраженную кожу.

— Нет, — после секундного колебания призналась она, плавясь от ласк, подстегиваемая чувством собственной беспомощности.

Денис оторвался от своего увлекательного занятия, освободил её руки и, перевернув на спину, смял губы в почти жестком поцелуе. Ева отвечала так же сильно, почти отчаянно, стараясь каждым касанием стать ближе. Ей было все равно, что не хватает воздуха, да и зачем он вообще, глупость какая…

С трудом оторвавшись от припухших губ, он спустился ниже, покусывая и зализывая бледно-розовые следы своих зубов на её плечах, ключицах… И ни разу Еве не стало даже неприятно. Она не понимала как, но Денис точно знал, где проходит граница между обжигающе-острыми ласками и болью.

— Не могу больше, — прошептал он, покрывая короткими жадными поцелуями её грудь. Он потянулся к сброшенной возле кровати одежде и вернулся с зажатым между пальцев квадратиком фольги. — Все будет так, как ты скажешь.

Ева забрала у него из рук презерватив и провела уголком упаковки по шее Дениса, ниже, царапнула сосок.

— Ева…

От звука его голоса, звучащего вот так — сипло, сдавленно, губы девушки дрогнули в чувственной улыбке.

— Не думаю, что нам это пригодиться, — лизнув уголок его рта, промурлыкала она, отбросив ненужный контрацептив куда-то в сторону. И тут же взвизгнула, мгновенно прижатая весом его тела к постели.

— Сама напросилась…

Поднять голову с мерно поднимающейся груди Дениса, которую Ева использовала вместо подушки, было невообразимо сложно, но гадское животное, ставшее по какому-то недосмотру домашним любимцем, не прекращало громко и с удовольствием драть ковер.

— Цыц, зараза, — хрипловато прошипела девушка, не решаясь повысить голос. Все-таки они уснули уже перед самым рассветом, и ей не хотелось разбудить любимого.

Обиженный вчерашним пинком хозяйки кот удвоил усилия. Ничего подходящего, чтобы запустить в него, у Евы под рукой не оказалось, поэтому пришлось вставать самой.

— Ты куда? — Денис не открыл глаза, но сильнее прижал её к себе, не выпуская из-под одеяла.

— Я только Степу придушу и вернусь, — девушка поцеловала его в плечо и поползла к краю постели. — Иди сюда, тварь божья!

Но дворовые корни кошечьей родословной не предполагали наличия у своего славного представителя хронической глупости или наивности. Дернув в сторону Евы ухом, животное мигом скрылось в темном подкроватье.

— Выползай, скотина, — девушка свесилась вниз головой, встречаясь взглядом с наглыми желтыми глазищами, прямо-таки источающими злорадство. Кот прекрасно понимал, что она за ним не полезет — лень, да и можно когтистой лапкой по лицу схлопотать, поэтому был спокоен и доволен свершившейся местью. — Ладно, ты оттуда ещё выйдешь…

— Не переживай, если что, Дарик его быстро перевоспитает, — Романовский зевнул и подтянул её к себе, обнимая руками и ногами.

— А кто такой Дарик?

— Дориан Грей, мой хаски.

— У тебя есть собака?! — Ева даже привстала, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Угу, а что тебя удивляет? — немного невнятно спросил он, явно погружаясь в сон.

— Нет-нет, ничего, спи, дорогой.

Она не стала говорить, что их семью ждут новые потрясения — больше, чем мужиков, Степан ненавидит только собак…

Но сон упорно не шел, хотя и дремала она от силы часа четыре. Судя по ровному дыханию, Денис снова уснул, а вертеться и тем самым беспокоить его, Ева не хотела. Мышкой прокравшись из спальни, девушка сначала долго плескалась в ванной, а потом решила проверить, что там нового на просторах рунета. По давней привычке она сначала заглянула в почтовый ящик. Спасибо Кириллу, теперь спам ей не приходил вообще, но находящееся там одно-единственное письмо заставило Еву вздохнуть и отдернуть руки от клавиатуры.

Они ещё о многом не говорили друг другу. Вскользь произнесенная Денисом фраза о потере близкого человека, её собственные недомолвки и пока несказанные мысли…

Чего стоит доверие? Казалось бы, что страшного в том, что она откроет это письмо и узнает, справедливы ли её подозрения? Ведь она совсем не наивна и легковерна. Таких совпадений просто не бывает, но все же…

Ева без колебаний выделила пришедшее сообщение и нажала «Удалить», после чего очистила корзину и внесла в черный список ещё один адрес. «Шеф».

Эпилог

Пять месяцев спустя.


— Венчается раб Божий…

— ВВВУУУАААААА, — прозвучавший под расписанными фресками сводами плач младенца сочетал в себе одновременно трели автомобильной сигнализации и что-то, похожее на звук работающего перфоратора.

Батюшка поперхнулся следующим словом, благообразного вида бабуся уронила зажженную свечу и истово перекрестилась, а чинно воркующие голуби, сидевшие на маковке храма, испуганно прыснули в разные стороны.

Природа щедро одарила Максима Станиславовича Матвеева не только звонким голосом мамы, но и музыкальным слухом отца, и теперь малыш без усилий взял верхнее «ля», отчего задрожали цветные стекла в витражах. Проводивший обряд венчания священнослужитель мученически закатил глаза и, нервно размахивая кадилом на манер пращи, кивнул невесте, позволяя успокоить плачущего сына.

— Максимка точно будет атеистом, никакого уважения к отправителям культа, — шепнула Ева стоящему рядом мужу.

— Ну, если учесть, что полчаса назад его памперсом зачерпнули пару литров святой воды из купели… — Денис наклонился ниже и, убедившись, что на них никто не смотрит, поцеловал её в висок. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Девушка только вздохнула. После того, как две недели назад они узнали, что халатность относительно предохранения принесла вполне ожидаемый результат, Денис разве что пыль с неё не сдувал. И это её начинало бесить, медленно, но верно. А уж если вспомнить, как они до этого горячо спорили…

— Да.

— Нет.

— Я сказал — да!

— А я говорю — нет! Меньше шести месяцев прошло с тех пор, как получила предыдущий паспорт, и опять менять?!

— Не вижу проблемы. Тем более, что ты там на фотографии страшненькая…

За эти слова он был подвергнут зверской пытке щекотанием. Кстати, у Евы были вполне определенные подозрения, что именно во время примирения они и создали следующее поколение Романовских. А его фамилию она все-таки взяла…

Кто-то тронул её за локоть, и девушка отвлеклась от воспоминаний.

— Мама просила передать, чтобы вы хотя бы в храме Божьем не обжимались, — хмыкнул незаметно подкравшийся отец. Родители Евы приняли Дениса немного настороженно, тем более, когда узнали, что она уедет с ним, но постепенно оттаяли, и теперь мама Наташа называла его «сыночком» и грозилась связать свитер любящими тещиными руками. Мужчина был заранее под впечатлением, но впервые за долгое время чувствовал себя членом семьи, большой и дружной.

— Все осознали. Больше не будем, — он кивнул Александру Федоровичу и извиняющее улыбнулся в адрес наблюдающей издалека Натальи Павловны. Та только укоризненно закатила глаза, но сердилась больше для вида.

Пока молодые успокаивали сына, Денис решил вернуться к вопросу, который очень волновал его брата.

— Ты не забыла, что грозилась отомстить Лешке?

— А что такое? — Ева, немного ошалевшая от густого запаха благовоний, встрепенулась. — Неужели он об этом ещё помнит?

— Смеешься? Он уже весь издергался. Ты бы уже сделала ему что-нибудь, а то так и до инфаркта не далеко…

Церемонии возобновилась, и все тетки/бабки начали дружно трясти Максика, надеясь, что в четвертый раз он венчание родителей не прервет.

— Знаешь, мои возможности ничто по сравнению с его фантазией. А ожидание — самая страшная часть наказания… — она заговорщески подмигнула мужу. — Так что можешь сказать брату, что мы с ним в расчете.

— Ты страшная женщина, — хмыкнул Денис, в полной мере осознав, что она заставила взрослого, добившегося много в этой жизни мужика несколько месяцев дергаться только от упоминания своего имени, и это все исключительно благодаря собственной репутации. — Но моя.

— Твоя, — не стала возражать Ева.

— Кстати, мы с тобой не венчаны.

— Если предлагаешь устранить это досадное упущение, разочарую — тут нужно проходить определенные обряды перед самой церемонией, — пока они шушукались, батюшка, с истинными слезами счастья на глазах, закончил брачевать Матвеевых.

— Стой тут и жди меня, — Денис подвел её к родителям и быстренько куда-то слинял.

— Но… — она только махнула рукой, понимая, что он её уже не слышит.

Свечи продолжали чадить, Макс потихоньку хныкал, намекая, что не прочь покушать, Лина зверела, в полной мере разделяя чувства недоенной буренки, а Денис все не появлялся.

Когда вся семья, за исключением Евы, уже склонялась к мысли оставить его в святом месте, Романовский вынырнул откуда-то сбоку и, подхватив жену под руку, повел к тоскливо вздыхающему батюшке.

— Ты была не права, нас сейчас и повенчают.

— Господи, ты… Ты дал священнослужителю взятку?! — Ева не знала плакать или смеяться, но склонялась ко второму.

— Любимая, о чем ты? Какая взятка?! Здесь это называется пожертвованием на храм, — уже намного тише закончил он, любуясь, как жена безуспешно пытается сдержать хихиканье. — А теперь сделай серьезное лицо, все-таки это же не ЗАГС.

— Я постараюсь. Но не гарантирую.

— Венчается раб Божий…

— ВВВУУУАААААА!!!