И в этот момент женский голос прокричал:

— Эй! Вы дома?

Ха! Женщина. Которая считает его глухим.

Проклятие! Глубоко вздохнув, он поднялся на ноги и осмотрел себя. На нем были одни только джинсы: рубашку он так и не собрался надеть. Тем хуже для нее. Незваной гостье придется с этим мириться. Если ему повезет, то, может, это ее спугнет. И тогда она, вероятно, расскажет остальным горожанам, какой он невежа, раз открывает дверь в таком виде, и это избавит его от новых нежеланных гостей.

Он прошел к двери, распахнул ее и обнаружил там девицу с прошлого вечера. Ту пьяненькую красотку с громадным чемоданом. Вокруг шеи у нее был большой пушистый воротник, на темно-русые волосы была надета какая-то кокетливая косынка, а темные очки скрывали от него ее глаза. Он изумленно моргнул и настороженно посмотрел на нее. Это было ему совершенно ни к чему!

Темные очки быстро переместились с его груди на лицо, а потом она адресовала ему улыбку.

— Доброе утро.

Его слабая попытка ответить звучала скорее как невнятное ворчание, но его это нисколько не волновало. Если ему повезет, она быстро уйдет.

Он понял, что его реакция застигла ее врасплох: она судорожно сглотнула и, переступив с одной ноги на другую, снова переместила темные очки с его торса к его глазам. Почему, черт подери, его вообще волновало то, что он ее глаз не видит?

— Я не успела вчера вас поблагодарить, — сказала она. — Так что… спасибо вам.

— На здоровье, — отрывисто бросил он и шагнул назад, собираясь закрыть дверь. И страшно изумился, когда она приложила к двери ладонь, чтобы ему помешать.

— Это не все.

Не все? Чудесно!

— Что еще?

— Ну, меня зовут Линдси Брукс. Как я поняла, вы знали мою двоюродную бабушку Милли.

О, черт! Ну, нет! Не может быть. Спустя столько времени? Это ему действительно ни к чему.

— Так это вы Линдси Брукс?

Он скрестил руки на груди.

Она кивнула — как он решил, слишком жизнерадостно.

— Вы знаете мою колонку?

— Вашу — что?

Он понятия не имел, о чем она говорит.

Но она хотя бы, наконец, подняла руку и сняла чертовы очки, открыв голубые глаза. Накануне вечером он их цвета не разглядел.

— Мою колонку. «Письма влюбленных». Выходят в сотне газет и онлайн. Вы ее читали?

— Боюсь, что нет. — Он бросил на нее выразительный взгляд. — Единственное, что я о вас знаю, — это что вы разбили Милли сердце.

Глава 3

Глядя на него через порог, Линдси попыталась задержать дыхание, но холодный утренний воздух ворвался ей в легкие, чуть их не разрывая. Она разбила Милли сердце? На самом деле? Боже!

— Я не хотела! — услышала она свой шепот, словно со стороны. — Я так запуталась!

И пусть это была вроде как ложь — на самом деле она ни в чем особо не путалась, — но слова вырвались у нее в автоматическом желании оправдаться. Взгляд Роба Коултера был такой… страшный. Он с самого начала выглядел довольно мрачным, но когда она представилась, то он стал просто угрожающим.

— Ага, ладно! — отозвался он, нисколько не смягчившись. — И какого черта вы сюда явились?

Под его яростным взглядом Линдси опустила глаза и снова уставилась на его грудь. В этих обстоятельствах гораздо более приятное зрелище. Впрочем, это зрелище было приятным при любых обстоятельствах. Просто чертовски приятное место — и точка. Его грудь выглядела именно так хорошо, как она представила ее себе накануне, увидев ее под свитером: широкая, сильная и твердая. Только теперь Линдси вдобавок знала, что она покрыта приятным пушком волос, которые сходятся в одну дорожку, уходящую ниже… — «Господи! Прекрати думать о том, куда она уходит!..» — и с маленькой наколкой около его сердца. Женское имя: Джина. Линдси только-только начала восстанавливать дыхание, но что-то в увиденном заставило ее снова задохнуться.

Она пришла сюда, намереваясь вести себя по-деловому, но как только он открыл дверь, обнаженный по пояс, она начала таять, так что теперь заподозрила, что «синдром подкашивающихся ног» с прошлого вечера был результатом желания, а не исключительно спиртного. И конечно, она просто умирала от желания узнать, кто такая Джина. Но ведь этот хам только что сделал ей выволочку, поэтому, несмотря на всю его сексапильность, ей нужно сосредоточиться и постараться произвести на него более хорошее впечатление.

— Ну, у меня сейчас перерыв в моей колонке, — ответила она рассудительно, стараясь сделать вид, будто его взгляд не жжет ее огнем и не заставляет чувствовать себя жалкой тварью.

Только в этот момент его темные глаза начали суживаться, словно узнавая ее. При этом его лицо немного разгладилось, снова став привлекательным, а не пугающим.

— А! Точно. Милли говорила, что вы зарабатываете на жизнь тем, что что-то пишете. И что это за колонка?

Конечно, в его голосе уже звучат такой скепсис, что она не слишком надеялась на то, что сможет заставить его изменить мнение о ней, но все равно решила попробовать.

— Это колонка советов. Очень известная и популярная. Люди со всей страны обращаются ко мне со своими проблемами.

Линдси не стремилась хвастаться: ей просто хотелось, чтобы он отнесся к ней с уважением.

Но когда Роб наклонил голову и чуть поморщился, она убедилась в том, что этого не будет.

— Что, вроде давешней «Дорогой Эбби»?

— Вроде как. Но все строго ограничено вопросами любви и взаимоотношений. И секса, — почему-то добавила она.

При этом она нервно кивнула, тоже не понимая, почему это делает.

— Угу, — отозвался он так, словно она только что сказала нечто смешное.

Вот уж отлично! Дела идут все лучше и лучше. Поэтому она постаралась держаться потверже, посмотрела ему прямо в глаза и решительно проговорила:

— Я приехала сюда, мистер Коултер, потому что я очень жалею о том, что отвергла щедрое предложение моей тети, и мне очень хотелось бы узнать ее лучше.

Это не было ложью: после того, как она сюда приехала, ей действительно захотелось узнать о тете Милли побольше.

— А вам не кажется, что вы немного с этим опоздали?

Линдси постаралась не сдаться перед этим вопросом.

— Да. Конечно. Я имела в виду, что мне хотелось бы больше узнать о ней. Мне хотелось бы провести какое-то время в тех местах, которые она любила: в ее прокате и в ее доме. Мне бы хотелось увидеть ее вещи, которые, как мне сказали, остались у вас. И… мне хотелось бы купить у вас ее прокат каноэ.

Она продолжала смотреть прямо на него. Чтобы он понял, что она говорит серьезно. Чтобы он почувствовал, насколько серьезно она настроена.

Сначала вид у него стал гневный. Ну чего еще можно было от него ожидать?

А потом в его глазах загорелось нечто такое, чего она раньше не видела. Это было похоже на… веселье! Хотя его смех звучал скорее сардонически, чем весело.

— Вы что, шутите? Ни за что!

Ладно. Ясно, что она поспешила со своим вопросом насчет покупки дела. Но отступать было уже поздно: ей пришлось лететь дальше.

— Послушайте, я понимаю, какое у вас создалось первое впечатление обо мне, но я здесь для того, чтобы все исправить, поправить то, что я испортила. Теперь, когда прошло немного времени, я поняла, что для меня важно, чтобы прокат каноэ тети Милли остался в семье. Я могла бы получить его бесплатно, но теперь я предлагаю его купить, и я дам вам возможность получить хорошую прибыль на вложенные вами средства. Больше того, я могла бы даже платить вам за то, чтобы вы управляли прокатом за меня, когда я уеду из города.

Ой-ей-ей! Он снова нагнул голову и устремил на нее возмущенно-презрительный взгляд. Вот черт! Она сделала еще одну ошибку!

— О, так вам хочется, чтобы я на вас работал, да, Эбби? Решили, что можете заявиться в город с кошельком, полным денег, и получить все, что захотите? Ну, так у меня для вас новость, милочка. Никто мной не помыкает. Тем более такая, как вы.

Такая, как она? А это что должно означать? Линдси уже собралась было спросить, но он продолжил свою тираду:

— Так что я советую вам сесть в свою модную машину и убраться туда, откуда вы явились. Дайте Милли спать спокойно!

— Я потому и приехала, — тихо сказала она. — Чтобы исполнить ее пожелания. Чтобы она действительно могла спать спокойно.

— Жаль вас разочаровывать, но после того, как вы ей отказали, ее пожелания изменились. Она продала все мне. А я ничего продавать не собираюсь. Поняли?

В этот момент пес зарычал, так что Линдси инстинктивно шагнула назад, и это дало Робу Коултеру возможность захлопнуть дверь у нее перед носом.


Роб продолжал заниматься своими утренними делами: убрал посуду от завтрака, налил воды и положил корм в миски Кингу, принял душ и оделся, чтобы отправиться в магазин стройматериалов, до которого был час езды.

Но теперь настроение у него было отвратительным.

И все из-за нее.

Ему не верилось, что женщина, с которой он столкнулся вчера вечером, была внучатой племянницей Милли. Милли рассказала ему про письмо, которое она отправила, и он видел, как она все лето тревожно ждала подтверждения, что ее племянница примет предложенный ей подарок — лодочную станцию. А потом Роб как-то днем пришел в прокат и увидел Милли в непривычном унынии. И тогда она показала ему ответ, который прислала ее племянница, сказав, что прокат ее не интересует.

И сейчас, открыв дверь и свистом приглашая Кинга выйти из дома, он все еще изумлялся тому, что эта девица приехала сюда аж из… где это, по словам Милли, она жила?.. Чикаго? И разве Милли не говорила, что она помолвлена с кем-то — как Робу показалось, с каким-то выскочкой-адвокатом?

И тут, закрывая за собой дверь дома, Роб вдруг внезапно — и по совершенно непонятной причине — представил себе племянницу Милли обнаженной в постели с ее адвокатом. Хотя он совершенно не понимал, с чего бы это ему было думать о таком.

Наверное, дело было просто в том, что, судя по ее виду, она была из тех женщин, с которыми в постели хорошо. И почему-то картина у него в воображении приняла завершенный вид с этой странной штукой с леопардовым рисунком, которую он видел сегодня у нее на волосах. Вот черт! Это еще с чего?

«Это с того, что ты очень долго не имел секса. Вот в чем все дело. Стоило тебе наткнуться на первую красотку, и ты мысленно начал ее раздевать».

Но он решил особенно себя в этом не винить. В конце концов, это совершенно естественно. Он нормальный мужик.

И, черт побери, он соскучился по сексу. Он соскучился по прикосновению к женскому телу, касанию нежной женской кожи, жаркой влаге, принимающей его желание.

Направляясь к машине, он ощутил, как у него заныл низ живота.

Будь он из тех мужчин, которые не прочь заплатить за общество женщины, сейчас ему пора было бы отправиться в какой-нибудь большой город и сделать именно это. Бог свидетель: он вполне мог бы оправдать такой поступок, особенно если учесть все странные особенности его жизни. Но его это совершенно не устраивало. Он просто не заводился рядом с женщиной, которая оказалась с ним не по своему выбору.

Его прошлое означало, что он просто больше никогда не сможет вступить в такие человеческие отношения, в это манящее притяжение, которое возникает между мужчиной и женщиной. «Даже если это будет просто бездумный секс», — еще раз сказал он себе, открывая дверь пассажирского места и жестом приглашая Кинга запрыгнуть в машину. Потому что женщины и секс — бездумный или нет — всегда приносили ему проблемы. Крупные проблемы, меняющие всю жизнь. Он до сих пор ясно видел ужас в глазах тех женщин, которых он знал в последние семь лет. Дины из Бойсе. Мелиссы из Портленда. Кэрри из Такомы.

Сначала он думал, что ему подойдет какой-нибудь большой город, но после нескольких провалов он начал отступать все глубже и глубже в малонаселенные места. Каждый раз он переезжал все дальше, пока дорога, в конце концов, не привела его к славной старушке Милли, которая стала ему матерью, которой он никогда не знал. И в Лосиный Ручей — в место, где ему хотелось остаться, в мире и тишине, до конца жизни.

Все те женщины — и другие тоже — и отношения с ними сами по себе не разбивали ему сердца. Конечно, некоторые ему честно нравились, но, как правило, это было просто развлечение, общение и секс. Но как раз поэтому, такие отношения и прерывались: именно выражение глаз этих женщин раз за разом выталкивало Роба туда, где он сейчас оказался.

И это место было чертовски хорошим: на такую приятную для себя жизнь он даже не мог реально надеяться. Однако эта жизнь досталась ему без людей, без каких-то человеческих связей, если не считать деловых, да и то, только по необходимости. И если он намерен здесь остаться, так должно продолжаться и дальше.