Темные брови Павла удивленно взлетели.

– Обидеться? Бог с вами, дорогая моя, что за странные мысли! Стентон не был бы тем, кто он есть, если бы обижался по таким пустякам. Да и за что ему обижаться на меня? Напротив, он должен быть мне благодарен. Если бы мы с Фабьеном не подоспели вовремя, Стентона вообще могло не быть сейчас в живых.

– Тогда чего вы опасаетесь?

Павел окинул ее испытующим взглядом и криво усмехнулся.

– Чего я опасаюсь? – медленно переспросил он. – Как бы вам сказать, чтобы не задеть ваше самолюбие…

– Можете не продолжать, – ледяным голосом перебила его Наташа. – Я уже поняла, о чем вы думаете. Вы думаете, что Стентон мог утратить ко мне интерес после того, как мы побывали в одной постели. Дескать, раньше я была для него этакой недоступной мечтой, и желание обладать мною толкало его на безрассудные поступки. Теперь же, когда он понял, что я ничем не отличаюсь от всех остальных женщин, он будет действовать более осторожно и расчетливо… Ну, признавайтесь, я правильно угадала ваши мысли? – Она метнула на него гневный, презрительный взгляд и отвернулась в сторону.

Из груди Павла вырвался отрывистый смешок.

– Браво, дорогая моя, – с восхищением произнес он. – Вы набираетесь ума и проницательности прямо на моих глазах.

– Да не нужно большой проницательности, чтобы догадаться, о чем думает такой пошляк, как вы! – вскричала Наташа, вскакивая с места. – И вообще, – прибавила она, смерив его предостерегающим взглядом, – если вы собираетесь оскорблять меня, вместо того чтобы говорить о делах, мне лучше пойти в дом.

Она повернулась к нему спиной и уже собиралась уйти, как вдруг вспомнила, что забыла на скамейке томик стихов. Обернувшись назад, Наташа потянулась к книжке, но Павел опередил ее.

– Дайте-ка полюбопытствовать, что вы читаете, – с усмешкой бросил он, разглядывая обложку. И тут же многозначительно хмыкнул, обнаружив, что текст написан на английском языке. – А дело-то, похоже, зашло еще дальше, чем я предполагал, – протянул он, с насмешливым любопытством рассматривая Наташу. – С какой радости вы занялись изучением английского? Готовитесь к путешествию?

– Не городите чепухи! – гневно отрезала она, выхватывая у него книжку. – Я изучила этот язык, еще когда была ребенком, а Байрона я читаю по той простой причине, что его сейчас читают все.

– Особенно романтично настроенные дамы, мечтающие окунуться в пучину неистовых страстей, – с сарказмом произнес Павел. И неожиданно с прорвавшейся горечью прибавил: – Что ж, дорогая Натали, я очень рад за вас. Наконец-то нашелся мужчина, который сумел, если не пробудить в вашем сердце любовь, то, по крайней мере, разбудить чувственность, которая столько времени находилась под спудом. Жаль только, что этим мужчиной оказался не я, – добавил он тихим голосом, отворачиваясь от Наташи и устремив взор в сторону бившего на лужайке фонтана.

Сердце Наташи отчаянно забилось, а в груди возникло ощущение сдавленности, хотя под ее платьем не было тесного корсета. Она заметила, что весь ее гнев улетучился без следа, сменившись радостным, трепетным волнением. Так, значит, ничего не изменилось, и он по-прежнему любит ее? Несмотря на то, что она отвергла его и так жестоко над ним посмеялась, несмотря на то, что она была с другим мужчиной и не выказала ни малейшего сожаления по этому поводу?!

Наташе показалось, что мир вокруг нее засиял яркими красками, а терпкий аромат, разливающийся по саду от скошенной газонной травы, сделался еще ощутимее. Павел любит ее, так же страстно, горячо и мучительно, как прежде. Нет, пожалуй, еще более мучительно и одержимо, потому что как раз для него она по-прежнему осталась «недоступной мечтой», женщиной, которую ему так и не удалось завоевать и сделать своей. Можно только догадываться, что он испытал, узнав про ее измену. И хотя это слово не совсем подходит к их ситуации, это ничего не меняет. Те муки ревности, которые испытала сама Наташа, когда Павел начал ухаживать за Анриэттой де Грансе, должно быть, не идут ни в какое сравнение с теми, что испытывает сейчас он.

Набравшись смелости, Наташа украдкой посмотрела на Павла. Он стоял все на том же месте, не глядя на нее и, видимо, ожидая, когда она уйдет. Его губы были плотно сжаты, а в глазах застыло такое безнадежное отчаяние, что у Наташи болезненно сжалось сердце. О боже, зачем она так мучает его, ведь она же сама сходит по нему с ума и хочет быть только с ним! Тогда, в ту злосчастную ночь, она так ясно поняла это, что обманывать себя дальше было просто бессмысленно. Она не знала, была ли это любовь или просто сильное влечение, но в одном у нее не оставалось сомнений: этот мужчина нужен ей, как не был нужен еще ни один человек на свете. И, уж, конечно, ни один мужчина никогда не заставлял ее сердце так биться и испытывать столько противоречивых чувств.

Сделав глубокий вдох, Наташа решительно подошла к Павлу и мягким, примирительным движением коснулась его руки.

– Павел, послушайте меня, – начала она, почти не узнавая свой изменившийся от волнения голос. – Мне кажется, нам с вами надо очень серьезно поговорить. Я бы хотела… – она на мгновение замялась, подыскивая подходящие слова. Да и трудно было говорить о таких деликатных вещах, когда он по-прежнему не смотрел в ее сторону и не делал ни малейших попыток помочь ей! – Я бы хотела кое-что объяснить вам, – докончила она дрогнувшим, неуверенным голосом.

Он резко повернулся к ней, обхватил руками за плечи и впился в ее лицо ищущим, вопрошающим взором. Наташе казалось, что его взгляд проникает в самые сокровенные глубины ее души, даже туда, куда она сама не могла заглянуть. Но она все-таки приложила над собой усилие и не отвела глаза. Пусть смотрит, пусть читает в ее лице, как в открытой книге. У нее больше нет сил притворяться и скрывать свои истинные чувства.

– Милая моя, – тихо произнес Павел: таким нежным, проникновенным голосом, что Наташа вся затрепетала, – ну до каких же пор мы будем терзать друг друга? К чему эти бесконечные пикировки, скандалы и прочий вздор? Ведь мы оба хотим совсем другого, и отрицать это далее просто глупо!

– Да, – прошептала Наташа, потрясенная тем, что его мысли настолько повторяют ее собственные. – Конечно, так больше не может продолжаться. Я измучила тебя и измучилась сама, и то же самое происходит с тобой. Нам надо, наконец, объясниться…

– О нет, не сейчас, – мягко, но решительно прервал он ее. – Ради бога, не надо никаких объяснений! Потом…

Он порывисто притянул ее к себе, и их губы слились в захватывающем, страстном поцелуе. Никогда еще они не целовались с такой одержимой, ненасытной жадностью. Впрочем, Наташу это нисколько не удивляло: ведь они только что снова обрели друг друга, а до этого были уверены, что потеряли навсегда. Ее сердце билось так неистово, что казалось, она сейчас просто не выдержит избытка эмоций и лишится сознания. Но как раз этого-то ей и не хотелось, потому что еще никогда в жизни она не испытывала такого блаженства, как в эту минуту. И дело было даже не в том, что Павел был искусным любовником, а в том, что это был он. Его руки, его губы, его обожаемое тело, с которым она так мечтала слиться в одно целое. И поэтому, когда Павел подхватил ее на руки и понес в «живую» беседку из обвитого розами кустарника, она и не подумала воспротивиться, а только засмеялась счастливым, радостно-предвкушающим смехом.

Сбросив сюртук, Павел расстелил его на траве и бережно опустил на него Наташу. Он не стал ее раздевать, только снял с нее головной убор, туфли и панталоны. Потом в считанные секунды избавился от своей одежды, за исключением белоснежной рубашки, красиво оттенявшей его легкий золотистый загар. Не теряя времени, они бросились в объятия друг друга, и Наташа даже не поняла, в какой момент Павел оказался внутри нее. Все слилось в волшебный, сказочный водоворот, который с каждой минутой затягивал ее все глубже и глубже в свои бездонные, головокружительные пучины. А затем на нее снизошло небывалое умиротворение, и несколько бесконечно долгих секунд ей казалось, что ее душа оторвалась от тела и парит где-то высоко в звенящих небесах…

Когда Наташа, наконец, пришла в себя, ее охватило невероятное смущение. Она просто не представляла, как сможет спокойно смотреть в глаза Павлу после того, что с ними сейчас произошло. Такой неловкости она не испытывала даже в свою первую брачную ночь… Это открытие так потрясло Наташу, что она почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Что с ней происходит? Ведь она уже была близка с Павлом, и в прошлый раз все прошло гораздо спокойнее!

И тут она поняла, в чем разница между их прошлой близостью и этой. В тот, прошлый раз, она отдала Павлу только свое тело, позволила любить себя и дарить наслаждение. А сегодня она отдалась ему полностью – что называется, и телом, и душой. Вот поэтому-то у нее и возникло такое ощущение, что все происходит в первый раз. И не только с Павлом, а вообще…

Нежное прикосновение к щеке заставило Наташу оторваться от своих мыслей. Собравшись с духом, она повернулась в сторону Павла и подняла на него робкий, смущенный взгляд. В ответ его лицо озарилось счастливой, трепетной улыбкой, и он порывисто притянул Наташу к себе.

– Милосердный боже, как давно я ждал от тебя такого взгляда! – пробормотал он хрипловатым, взволнованным голосом, судорожно стискивая ее в объятиях.

Всхлипнув от избытка чувств, Наташа уткнулась лицом в его грудь, и некоторое время они лежали, тесно прижавшись друг к другу и ничего не говоря. Потом Павел приподнялся на локте и пристально, чуть настороженно заглянул Наташе в глаза.

– Надеюсь, в этот раз ты не превратишься из прекрасной принцессы в злобную и бессердечную фурию? – спросил он, поморщившись от болезненных воспоминаний.

– О нет, в этот раз ничего такого не будет! – с натянутым смешком заверила она его.

– И на меня не обрушится целый поток гневных упреков и обвинений? – снова спросил Павел, теперь уже скорее с притворным беспокойством, а не с настоящим.

– Ни одного упрека и ни одного обвинения! – с жаром воскликнула Наташа, покачав для убедительности головой.

Павел облегченно вздохнул, и в его глазах заплясали лукавые огоньки.

– Сударыня, – с шутливой церемонностью произнес он, – признаюсь вам откровенно, я чувствую себя сбитым с толку. Такая покладистость с вашей стороны для меня совершенно непривычна, и я просто теряюсь, пытаясь отгадать причину этой восхитительной перемены. Может быть, – он посмотрел на Наташу с вкрадчивой, зовущей улыбкой, – вы приоткроете мне ваш секрет?

Рассмеявшись, она высвободилась из его объятий и переместилась в сидячее положение.

– Павел, – сказала она, посмотрев на него с ласковым упреком, – но ты же прекрасно видишь, что со мной творится, и при этом еще пытаешься вытягивать из меня признания. Пожалуйста, дорогой, – прошептала она с нежной мольбой, – не спрашивай меня сейчас ни о чем. Мне нужно время, чтобы…

– Прийти в себя от пережитого потрясения? – с улыбкой спросил он. – Хорошо, я не буду приставать к тебе с расспросами. Скажи мне только одно, – он перестал улыбаться и пристально, взволнованно посмотрел ей в глаза, – ты чувствуешь себя в эту минуту счастливой?

– Да, – тихо ответила Наташа, опустив глаза.

Он порывисто привлек ее к себе и запечатлел на ее щеке пылкий, благодарный поцелуй.

– Я безумно рад, моя дорогая. А теперь давай одеваться. Мы совсем забыли, что находимся не у себя, и нас может кто-нибудь увидеть.

– И в самом деле! – испуганно ахнула Наташа.

Глава 27

Они пошли к дому и поднялись в свои апартаменты. В гостиной Павел тотчас распечатал бутылку шампанского и наполнил до краев высокие бокалы. Не в силах присесть из-за свого возбужденного состояния, Наташа кружила по комнате, с улыбкой наблюдая за действиями компаньона. Она и без шампанского чувствовала себя немного пьяной, но чему здесь было удивляться? Только что, несколько минут назад, она побывала в раю, а затем сделала потрясающее открытие, которое должно перевернуть всю ее жизнь: она любит Павла Коврова и хочет быть рядом с ним до конца своих дней. Прочь все сомнения, мучительные раздумья и самообманы! Она приняла решение и сейчас скажет об этом Павлу. Только выпьет бокал шампанского и наберется храбрости: ведь ей еще никогда в жизни не доводилось делать мужчине таких признаний, и она чувствовала себя очень неловко. Впрочем, Павел наверняка ей поможет. Без сомнения, он уже обо всем догадался по ее лицу и только из чувства деликатности не хочет ее торопить.

Подойдя к Наташе, Павел с улыбкой протянул ей бокал. Несколько секунд он смотрел на нее глубоким, пронизывающим взглядом, потом на мгновение отвел глаза в сторону и вздохнул.

– Ну что ж, моя дорогая компаньонка, за вас, – сказал он, снова поворачиваясь к Наташе и поднимая бокал. – За вашу покоряющую красоту и непревзойденное очарование!

Это было не совсем то, что ожидала услышать Наташа. Но она все-таки улыбнулась в ответ и протянула свой бокал навстречу бокалу Павла. Потом отступила на шаг назад и сделала пару глубоких, неторопливых глотков.